Маки сочатся чистым блаженством. Ты и я, это сладкое поле боя. Она писала хайку на маленьких бумажках и совала их ему в карманы. (Джанет Фитч. Белый Олеандр)
— Мы можем продать некоторые вещи, чтобы продолжить путь дальше, — голос Филиппа раздался позади. Алина развернула Тару, останавливаясь посреди дороги и затормаживая движение торговцев. Проезжающие мимо бранились, обходя наездников. — Нет. Мы ничего не можем сделать. Надо двигаться дальше, — покачала головой Алина. Лошадь начала нетерпеливо топтаться на месте, а девушка старательно пыталась удержать поводья. — Предлагаешь голодать всë это время? Еды больше нет, — в голосе Троянова появились стальные ноты. Старкова едва не закатила глаза: в воспоминаниях появились золотые заколки, по которым её вычислил Дарклинг. Нет, нельзя. Слишком близко к Ос-Альте. — И какое твоё предложение? Продать лошадей, а остаток пути пройти пешком? Нам надо пересечь всю Восточную Равку, дойдя до Крибирска, а затем пройти через Каньон, впоследствии оказаться в Ос-Керво и ещё пройти до резиденции Златана. Ты издеваешься надо мной? — выпалила Старкова. — Питаться святым духом будешь? — съязвил Филипп, спрыгивая с лошади и подавая руку девушке. Алина фыркнула и решила слезть сама, игнорируя мужчину, на что Троянов лишь закатил глаза, всë равно подхватывая Старкову за талию. Девушка не стала особо возражать, но сделала недовольное лицо, громко цокнув язычком. Филипп прав, им надо есть, но они не могут так рисковать, находясь слишком близко к столице. Прошло полтора месяца с момента неприятного разговора в лесу с её 《половинкой》. Дарклинг больше не пытался вовлечь её в беседу, но одной ночью, когда они были на деревенском хуторе близ Керамзина, где их приютили добрые люди за небольшую плату, она вновь ощутила его присутствие. В тот момент она сидела за столом и прорисовывала карту Равки более детально: на бумаге вырисовывались города, находящиеся рядом с Каньоном. 《— Ты снова здесь и дышишь мне в спину. Что на это раз? — тихо спрашивает Старкова, оборачиваясь к мужчине. Дарклинг стоял, прислонившись к дверному косяку: вид его был уставшим, немного растерянным, но он был всё таким же собранным, как и всегда. Казалось, что его ничто не может вывести из строя. — Надо проверять тебя временами. Мне так спокойнее, — хмыкает мужчина, подходя ближе и всматриваясь в лист бумаги, лежащий на столе. — Всегда приятно, когда собака на цепи, верно? — она сама невольно улыбается, будто они были закадычными друзьями и сейчас Алина рассказала какую-то шутку, которую поймут только они вдвоём. — Ты стала более пессимистичной. Я пришёл проведать тебя, как друга, — уголок его губ дёргается, то ли нервно, то ли в попытке улыбнуться. — А мы прямо такие друзья, чтобы ты приходил ко мне. Я бы заварила тебе чай, но вот досада — ты ненастоящий, — фыркнула Старкова, отодвигая карту в сторону. Будет лучше, если Дарклинг не сунет нос в её дела. На самом деле, Алина до жути боялась провала, который судьба ей настойчиво пророчила, но жизнь научила действовать по собственным принципам, даже если кто-то сел на грудь и душит сверху. Наверное, правильным было бы выкинуть его с их общего островка 《безумия》, именуемого нитью и крепкой связью между ними, но она позволяет ему быть, как если бы разрешила ротвейлеру слабо прикусить большой палец ноги. Всё было играюче, будто не по-настоящему, но Старкова продолжала мысленно просчитывать каждый шаг, контролировать каждое слово, чтобы не позволить себе расслабляться в его присутствии. Дарклинг был как дурман — сводил с ума, усыплял бдительность, чтобы потом вцепиться острыми когтями в глотку, разрывая мясо на части, оставляя после себя только ничтожное пустое тело. — Шуханские войска продвигаются всё ближе к столице. Если не отобьём готовящееся нападение на Балакирев, можно считать, что Равка обречена. Ты нужна мне, Алина. Прямо сейчас, — он стал сталью, холодным изваянием. Ни одной эмоции, лишь хлёсткий взгляд, что бьёт сильнее, чем коровий хлыст. — Всё, что оказывается в твоей власти, имеет обыкновение там и оставаться. Я не вернусь в Ос-Альту, не стану твоей пленницей вновь, а если тебя волнует будущее Равки — освободи Николая из-под своего деспотичного гнёта и, думаю, вы сможете дать отпор вдвоём, — елейно пропела Алина, убирая карандаши в кожаный чехол, что они с Филиппом купили в Балакириве, пока там было ещё относительно спокойно. Казалось, что ещё немного и Дарклинг просто сотворит разрез, но он лишь втянул воздух сквозь зубы и поднял на неё свои потемневшие от злости глаза. — Решила играть на вторых ролях? У тебя два усилителя, Алина. С твоей силой мы можем вдвоём стереть врагов с лица земли, оставив за собой лишь кровь и пепел. Неужели тебе всё равно на страну? Кровь с ладоней вовек не отмоешь, если просто сбежишь куда подальше, — его голос шелестел как трава, где затаился страшный зверь, готовый к прыжку. — Ты мерзавец, Дарклинг. Манипулятор и самый бестактный Гриш, которого я только знала. На твоём фоне Иван кажется безобидным мальчишкой, который просто тянет льва за усы, — она попыталась улыбнуться, уводя тему в сторону, но он умный и древний, как этот мир, его не проведёшь, не бросишь ненужный фарс в глаза, лишь бы отвязаться. — Я польщён, что ты находишь меня таковым, правда. Но какой бы сильной ты себя ни считала, сильнее меня ты никогда не будешь.》 — Я хочу навестить приют, в котором выросла. Ты не против, если мы заедем туда? — Алина повела лошадь за поводья, а Филипп шёл рядом, неся на спине тяжёлую сумку и оружие. — Если для тебя это важно — хорошо. Они ехали практически молча, изредка перебрасываясь парой незначительных фраз, но с каждым часом становилось всë труднее сохранять тишину. Алина не знала куда себя деть, от седла у неё ужасно болели бёдра, да и наездницей она была паршивой — ей никогда не нравилась верховая езда, пока Дарклинг не 《приучил》её к этому занятию. В голове вырисовывался непродуманный план, который может оказаться провальным, стоит только совершить незначительную ошибку. — Филипп, это прозвучит странно, но меня гложет этот вопрос уже несколько месяцев. Знаю, ты ещё не готов, но… — Я знаю о чем ты хочешь спросить. Наверняка о том, почему когда ты вбежала в дом, Марья уже была мертва? — его голос наполнился горечью и Алина пожалела, что вообще начала эту тему. — Да. — Она тогда кричала. Говорила, что я предал её, связавшись с тобой. Что она навлекла шуханцев на деревню из собственной ревности. Безмозглая дура, — он весь сочился злобой, дьявол-искуситель навис над его душой тенью, отчего Алину передëрнуло. Жуткое зрелище. Старкову напугала эта перемена, что была токсичной, сильнее по терпкости, чем любой самый сильный яд, что подливают старикам в чай ради того, чтобы получить в наследство поместье. Ей бы сплюнуть на землю, выражая презрение к тому, кто убил собственную жену, но она и сама была убийцей. Её хотели изнасиловать, а затем пристрелить, как бешеную кобылу в горах. Всё это было, она не может стереть произошедшее из своей истории. Всё останется на её руках — каждая смерть, каждый крик и плач вдовы, что потеряла сына. — Ты пошёл за мной без каких-либо вопросов, даже не заглянув домой. Я всё время хотела задать этот вопрос, но боялась, что ты возненавидишь меня, — призналась Алина, опуская взгляд на землю, что была так пустынна и не плодородна. Троянов резко остановил лошадь, всматриваясь вдаль, где уже виднелись очертания приюта, в котором она провела детство. — Я просто осознал, что раз ты пришла одна, значит моей матери больше нет в живых, — ответил Филипп, поворачиваясь к ней. По его лицу сложно было что-либо понять, но одна эмоция читалась ярче всего — ненависть. — Её застрелили тогда. Шуханцы, — Алина и сама не знала, зачем пояснила это, если этот факт был очевиден настолько, что не было смысла повторяться. — Я знаю, кто мой враг, Старкова. Именно поэтому иду за тобой. Девушка нахмурилась и пришпорила Тару, чтобы подъехать к мужчине поближе. — Ты думаешь, что все будет так просто? У меня нет ничего, кроме теней и лошади, но даже это легко забрать, — Алина внимательно посмотрела в ореховые глаза, выискивая там смешинку, но нет. Это было похоже на преданность. — Думаешь отделаться одним сражением? Генерал Кириган является Правителем Восточной Равки и управляет Второй Армией, как бы ты этого не хотела. Проблема кроется не только в том, что он сидит на троне, Алина. Гражданская война — не самое страшное, что может произойти, — Филипп обвел рукой простор вокруг, кружа на коне, — Нам всем перережут глотки, но уже в Западной Равке. Не думаю, что нас там будут рады видеть. Старкова фыркнула, поскакав на лошади дальше. Тара недовольно фыркнула, но помчала дальше: под её копытами в разные стороны разлетались камни. Девушка обдумывала слова Филиппа, мысленно содрогаясь от ужаса, что накатывал, как морские волны, которые готовы были захватить её в свою пучину. Он прав. Они оба правы. И Филипп, и Дарклинг, но даже если Алина сможет справиться с Каньоном, то устроить переворот в стране, где правят революционеры — непосильная задача, которую она сможет решить только с помощью кого-то такого же сильного, как Дарклинг и такого же умного, как Багра. Но для этого ей нужно переправиться в Западную Равку и наблюдать за происходящим без опаски за собственную жизнь. На пороге стояла девчушка, такая хрупкая и маленькая… С той высоты, на которой находилась Алина, казалось, что девочка ещё меньше, чем была видна издалека. Её рваные башмаки врезались в память Старковой, взбудоражив старые воспоминания о жизни в Кермазине. Приют изменился: краска на стенах потрескалась, а ветхие половицы неприятно скрипели под ногами, оповещая всех о приходе незваных гостей. — Госпожа! Госпожа! — закричала девчонка, забежав в кабинет Аны Куи. Старкова тяжело вздохнула переминаясь с ноги на ногу. Холодные фаланги вцепились в рукав платья, которое уже успело истрепаться за месяцы поездок верхом. Послышался знакомый прихрамывающий топот ног и в коридор вышла Ана Куя. Её седые волосы были собраны в тугой пучок, а статная фигура была облачена в платье тёмно-серого цвета. На лице появились новые морщины, которые не могли быть скрыты от посторонних глаз косметикой. Женщина успела постареть за эти годы. Её тяжёлый взгляд голубых глаз изучающе мазнул по Алине, цепляясь за каждую мелочь. Сзади появился Филипп, который, словно её страж, встал рядом, угрожающе нависая над Аной Куей. — Старкова, — властный голос разрезал тишину приюта: все дети были на улице, — Не думала, что ты вернёшься сюда. Проходи, — Ана Куя развернулась и вновь зашла в кабинет, попутно ударяя клюкой девчонку. Теперь, она была похожа на Багру, чьи повадки были идентичны. Алина прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но тут же ощутила тяжесть ладони на плече — Филипп ободряюще улыбнулся и подтолкнул её к дверям. В кабинете экономки не изменилось ничего, даже вазы стояли на тех же местах, что и несколько лет назад. Алина смотрела на всë через призму детских чувств, ощущая прилив сил. Здесь прошла её юность. — Присаживайся, — она указала на стул перед её дубовым столом, а затем медленно прошла на своё место, криво усаживаясь в кресло, — Тебя не звали, юноша. Выйди и не стой над душой. — Он со мной, госпожа. Мой верный друг и помощник, — Алина робела перед этой женщиной — в ней была сила, волевой стержень, острый ум. Таких, как она, было мало. Старкова знала только одну, на кого походила Ана Куя. Мать Дарклинга. Женщина фыркнула и схватив со стола золотой колокольчик, подала сигнал девочке за дверью, которая тут же вбежала внутрь, отвешивая неловкий реверанс и поднимая жалостливый взгляд на всех присутствующих. — Принеси вина, девчонка, и побыстрее. Я ужасно хочу пить, — прикрикнула на малышку Ана Куя, а потом вновь обратила свой взор к сидящей перед ней Алине, внимательно рассматривая сначала белёсые волосы, а затем и ошейник Морозова, — Слухи не врали. Ты действительно Гриш. — Я рада видеть вас в здравии… Алина не успела закончить, как её жестом прервала экономка, приказывая замолчать: — Прибереги свои фразы для льстецов из Большого Дворца, девочка. Аки выдрессировал тебя генерал Кириган, даже диву даëшься! — усмехнулась Ана Куя. — Я больше не с ним. Теперь нет, — выдохнула Алина, сцепив руки в замок. Ногти впились в кожу, оставляя следы в виде красных полумесяцев. Заметив нервозность девушки, Ана Куя насмешливо фыркнула, оглядывая Филиппа за её спиной. В комнату зашла девочка с графином вина: её руки потрясывались, когда экономка подставила кубок. — Полегче, девчонка, мы не в таверне, — Ана Куя убрала кубок, потому что тот стал настолько переполненным, что вино грозилось вылиться на пол. Девочка криво сделала реверанс и подошла к Алине, чтобы налить ей. Старкова улыбнулась и девочка порозовела, отбегая в сторону. Алина же не хотела пить, поэтому передала вино Филиппу, под неодобрительное качание головой женщины. — Зачем ты здесь, Старкова? Питьё и еда Малого Дворца разочаровали тебя? Или Генерал Кириган не ублажал тебя должным образом? — ухмыльнулась Ана Куя. Зубы заскрежетали, Алина готова была вцепиться в лицо экономки: неужели её видел такой народ? Шлюхой Дарклинга, которая выполняла приказы и услужливо раздвигала ноги, пока война разрушила их дома, уничтожала семьи?! Она втянула воздух сквозь зубы, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. — Я здесь, чтобы дать Равке свободу. Я здесь, чтобы уничтожить тех, кто хочет заковать нас в цепи, — твёрдо ответила Алина. — Решила выступить против Дарклинга? Ты проиграешь, — хмыкнула Ана Куя, отпивая вино. Алина посмотрела на Филиппа, что стоял неподвижно: его взгляд был твёрд, в нем читалась решимость и готовность последовать за ней, хоть на край света. — Я не собираюсь бороться против Дарклинга, Госпожа. Я собираюсь отправиться в Ос-Керво и вы мне в этом поможете. Женщина громко поставила кубок на стол, а затем придвинулась ближе, всматриваясь в юное и прекрасное лицо. — Что ты задумала, девчонка? Что тебе понадобилось у революционеров? — тихо спросила Ана Куя, будто бы боялась, что кто-то подслушает 《ядовитую》 тайну. — Мне нужно место на равкианском троне и возможность править. Если не объединим усилия, Фьерда и Шухан раздавят нас, как дерьмо под ботинком. Я знаю, что у вас есть знакомые в Ос-Керво. Как мне их найти? — её голос шелестит, как ветер над травой, а карие глаза лихорадочно всматривались в морщины на лице Аны Куи. Женщина отодвигается и делает большой глоток вина. Её дыхание становится тяжёлым, будто кто-то ударил экономку под дых. Ана Куя смотрит на неё, нервно закусив губу, а потом шепчет так тихо и судорожно, будто читает Святую проповедь: — Ты затеяла опасную игру, девочка. Неравный бой приводит к провалу. — Ты права, Госпожа. Но я не могу позволить, чтобы страна, которую я люблю всем своим сердцем, была разрушена и опустошена. Не смогу слышать крики детей, которые оплакивают родителей, — выпалила Алина, смотря на женщину в упор. Это диалог глазами, что так много значит для них обеих. — Зачем тебе Западная Равка? — Ана Куя достаёт бумагу из тумбы и начинает что-то писать, иногда поднимая свой взгляд на прибывших. — Златан приведёт страну к погибели, если его не свергнуть. Я имею право претендовать на трон. Ана Куя усмехается, запечатывая конверт. — Ты порезала руку в детстве, чтобы не быть Гришем. Теперь же, ты бьешься за них и за всех нас. Не боишься, что ноша окажется слишком тяжëлой? — Ана Куя передаёт ей бумагу, слегка дотрагиваясь до тыльной стороны ладони Алины. — Я могу быть сильной, если это понадобится. Просто дай мне возможность начать с чего-то, — прошептала Алина, хватая женщину за руку. — Здесь написано место, куда тебе надо будет прийти, когда появишься в Ос-Керво. Когда придёшь, спроси там человека, по имени Роман Драгомиров. Это мой старый знакомый, который поможет тебе обосноваться. При встрече, передай ему письмо и он приютит тебя. Большего я не могу тебе дать, — пояснила Ана Куя, убирая от девушки руку, словно она обожглась. Старкова медленно забрала конверт, дотрагиваясь фалангами до шершавой бумаги. Та же самая, как и в детстве. Женщина не изменяет своим традициям, даже спустя столько времени. Её сердце бешено заколотилось — вот первый шаг к пути наследования. — Что ты хочешь взамен? — тихо спросила Алина, убирая конверт в старую замшевую сумку. Ана Куя улыбнулась, немного хищно, так опасно… — Если ласточка хочет быть грифоном, нужно для начала отрастить когти, Старкова. Когда станешь королевой Западной Равки, купи мне поместье в Кеттердаме. Давно хочу уехать из этого места, — сказала экономка и поднялась с места, удаляясь в сторону двери. Филипп поклонился женщине, под смешок последней, а затем предложил Алине руку. Девушка ухватилась за локоть и они двинулись к выходу. Старкова считала это победой — у неё будет возможность попасть в Ос-Керво и обосноваться там без проблем. Не зря она поехала в Керамзин, определённо не зря. Троянов начал готовить лошадей к долгой поездке до Каньона, пока Старкова задумчиво смотрела на поле, простирающееся на несколько ярдов земли. Поле, где были они с Малом. Неожиданно, тоненький голос окликнул ее: — Мадам! К ней подбежала та же девочка, что разливала вино. Её неуклюжий реверанс вызвал усмешку со стороны Филиппа. — Что такое, девочка? — спросила Алина, оборачиваясь к ней. — Госпожа велела вам передать, — она протянула ей красный кожаный мешочек, а потом снова сделала реверанс, улыбнувшись на прощание, — Хорошей дороги, мадам. Алина медленно развязала тонкую атласную ленту и развернула мешочек. На руку выпало кольцо с золотой оправой и горным хрусталëм, который слишком сильно выделялся на общем фоне. Это не мелкие камушки, которые можно прикрыть перчаткой. Это самый настоящий перстень! Филипп присвистнул и забрал кольцо из рук, внимательно рассматривая его в солнечных лучах. — Такая штучка в Кеттердаме может стоить пятьсот крюге. Есть повод съездить, — Филипп кинул кольцо Алине и она еле успела словить его, едва не уронив на песок. — Осторожнее, это подарок, — шикнула на него Алина и повертев колечко в руках, решила надеть на указательный палец левой руки. Она села на Тару, а Филипп оседлал Ветра и помчал вперёд. Алина решила не отставать от него и пришпорила кобылу, чтобы та поскакала следом. Ветер обжигал щëки — наступила осень и начали появляться первые заморозки. Белые волосы развевались по ветру, как флаг, напоминая Старковой, кем она является. Поля сменялись деревнями, а затем они въезжали в лес и снова скакали дальше. Путь продолжался.***
Ледяной ветер продувал до костей, а дешёвая шуба из козы, которую они с Филиппом купили на ярмарке в какой-то малоизвестной деревне по пути, не грела совсем. Щеки алели от ветра, а снег больно царапал лицо, обжигая веки и попадая в глаза, перекрывая обзор, как белая пелена. Такого лютого холода не было уже лет десять, это очень удивляло и Алину, и Филиппа. С момента их ухода из Керамзина прошло три месяца и наступил декабрь, принëсший стужу и метель, которые теперь не прекращались. Они остановились в Крибирске, их конечной точке на карте Восточной Равки. Через несколько дней они должны будут отправиться к Каньону, чтобы потом пересечь его. В Крибирске они сняли себе номер в захудалом отеле, который продувался настолько сильно, что холод дул со всех щелей. В обмен пришлось отдать на прокат Ветра, здесь такое часто практиковалось: ты отдаёшь лошадь на какую-либо работу, а сам спокойно живёшь в номере. Алина собрала хвороста в лесу ещё до начала метели и теперь бежала в дом, чтобы поскорее подтопить камин. Хозяин не считал нужным снабжать гостей дровами, поэтому приходилось самим ходить и собирать то палки, то поленья в лесу, чтобы уж совсем не заледенеть. Она даже научилась сама колоть дрова, хоть первое время и выходило не очень. Сейчас же её поленья выглядели довольно сносно, Алина с лёгкостью могла бы выиграть у какого-то самонадеянного дровосека десять бронзовых. Троянова пристроили работать в кузнецу: то меч сделать, то подковы лошадям сплавить. Девушка порой удивлялась этой силе, что таилась в мужских руках: все его работы были отличными, кузнец Митя не раз хвалил Филиппа и даже предлагал остаться работать на него, на что мужчина лишь отмахивался, говоря, что им надо держать путь дальше. Девушка ввалилась в гостиницу, стоптывая снег у порога, чтобы не тащить его в комнату и привественно кивнула старику Афанасию, что играл в шахматы сам с собой. Ей даже стало один раз грустно и она предложила одну партию, на что мужик лишь отмахнулся и пробурчал что-то невнятное про то, что 《ему и так неплохо》. Алина медленно поднималась по ступенькам, пытаясь унять дрожь в коленках от напряжения и еле удерживая хворост в руках. Когда она открыла дверь в комнату, Филиппа ещё не было. Наверняка опять будет сидеть в кузнице допоздна, распивая квас или ещё что покрепче. Она скинула с себя шубу и принялась разводить огонь в камине. Их маленькая комната, вся пропитанная пылью и запахом сырости с плесенью, постепенно начала прогреваться. Она ещё постояла перед огнём и прогрела кончики пальцев, которые уже были неподвижными из-за холода, а затем отошла к окну. Пейзаж был снежным — из окон виднелось поле. Алина всматривалась в эту метель и холодную бурю, что кружила, вырисовывая замысловатые узоры в воздухе. Неожиданно, на границе с лесом мелькнула массивная фигура. — Олень… Старкова, не помня себя, вылетела из комнаты, даже позабыв про скинутую шубу. В одном платье с короткими рукавами, Алина выбежала на улицу. Снег и холодный порыв ветра обожгли тело, как тысяча стрел, впиваясь в кожу до крови, до истинной сути. Сугробы обожгли колени — непротоптанная дорога заставила её увязнуть, чуть ли не падая лицом вниз. Фигура оленя была как вспышка в памяти — Алина бешено мчалась навстречу священному животному Морозова. Неужели, появился ещё один усилитель?! Это точно он! Дыхание сбилось, будто она бежала по скалам, переплывала озера, кружилась в бешеном танце. — Алина! — крик Филиппа раздался позади и она ощутила крепкие руки вокруг талии, утягивающие её назад. Видение спало: перед ней стоял испуганный лось, что шарахнулся обратно в лес, окидывая их снегом из-под копыт. Старкова тяжело дышала, неспособная прийти в себя после жестокого дурмана. Её подхватил на руки Троянов, но она была без сил. Настолько она устала, что почувствовала тяжесть век и то ли заснула, то ли потеряла сознание на руках мужчины. Пришла в себя она уже в гостинице: Филипп поднёс к её губам кружку с тёплым чаем. Девушка приподнялась на локтях, превозмогая ломоту во всем теле. — Пей, дурёха. Если бы потеряла сознание в снегу, могла отморозить себе всë на свете. Зачем ты рванула? Чем тебе лось не угодил? — сетовал Филипп, помогая ей пить. На прикроватной тумбе стояла пиала с куриным бульоном и отварным картофелем. — Я подумала, что это был олень. Олень Морозова… — Если ты забыла, у тебя на шее уже висит его ожерелье. Скотина мертва, а ты, видимо, совсем лишилась разума. Как могла побежать без одежды?! — возмущался Троянов, плотнее укутывая её в ватное одеяло. Возможно, она действительно сошла с ума. Алина видела оленя. Видела животное, которое убил Дарклинг, сотворив разрез и отрубив ему голову. Не может же все просто оказаться глупым видением?***
Тьма Тенистого Каньона была настолько плотной и устрашающей, что ей совершенно не хотелось туда идти. Они раздобыли специальный фонарь, который мог отпугивать волькр. У них не было транспорта, кроме телеги. Ветер и Тара испуганно ржали и не хотели заходить в Неморе, топчась на месте. Филипп все-таки ударил их пару раз хлыстом и испуганные животные скользнули под эту пелену, что уничтожало все живое. Алина задержала дыхание, совсем как в первый раз, окунаясь в эту толщу безумия, страха и ужаса. Вокруг была сплошная темнота, суть Дарклинга, Тёмного Еретика. Было видно, что Троянов в первый раз пересекал Каньон, по его настороженному лицу. Его сильная рука крепко вцепилась в ладонь Старковой, она же в ответ сжимала его. Девушка внимательно следила за отметками, чтобы знать, насколько они продвинулись. На пути появились сначала первая, а потом и вторая. — Ты не говорила, что это будет настолько страшно, — прошептал Филипп, смотря в тёмное 《небо》. Крики волькр прервали мнимую тишину, заполняя всë пространство своим существованием. В свете фонаря всë было тусклым и смазанным, она видела лишь очертания их крыльев. Их было очень много — она чувствовала присутствие каждой твари. Волькры сталкивались друг с другом, хлопали крыльями и хищно высматривали очередную 《добычу》в темноте. — Страшно не это. Когда они резко стихнут, тогда можно паниковать, — ответила Алина. Лошади застопорились, не намереваясь продолжить путь дальше. Филипп нервно выругался, пытаясь подогнать их хоть как-то, но они не желали идти дальше, пугаясь шума от волькр. Старкова сглотнула, ощущая, как ком в горле подкатывает к основанию. Её сейчас стошнит. — Слышишь? — испуганно выпалила Алина, хватая мужчину за локоть. Филипп начал озираться, всматриваясь в тьму. Поблизости раздался крик волькры и они увидели чёткий силуэт 《детища》Дарклинга. Ветер заржал и встал на дыбы. До того, как все произошло, Старкова краем глаза успела заметить пятую отметку. Когти вцепились в спину лошади, вырывая позвоночник, будто тот был сделан из сахара. Кровь брызнула им на лицо, окрашивая в красный белоснежную кожу. Алина едва смогла подавить крик, как телега перевернулась вместе с ними. Девушка больно ударилась спиной о выступающие камни и собрала ртом всю пыль и грязь, что была на земле. Филипп нашёл её локоть и потянул на себя, поднимая на ноги. Ветра разрывали голодные существа на части, сжирая кожу и плоть вместе с костями. Тара испуганно заржала и выбравшись с привязи, поскакала вперёд, под рокот волькр. — Святые! — ошарашенно закричала Алина, пытаясь схватить фонарь с земли, но оторванная лошадиная нога приземлилась туда же. Свет погас, как и её последняя надежда на жизнь. Она услышала, как Филипп перезаряжает ружье, чтобы выстрелить, но потом раздался крик мужчины, будто что-то подняло его над землёй. Как когда-то и Мала. Она подняла винтовку с земли, направляя на мерзкую тварь. Пуля продвигается и раздаётся заветный щелчок. Сильная отдача бьёт в плечо, выбивая из неё воздух. Алина опускает оружие, а тварь выпускает из своих когтистых уродливых лап Троянова, что падает на землю, испуганно смотря на девушку. — Алина! БЕРЕГИСЬ! — крик пронзает удушающее пространство, Алина медленно оборачивается. Рожа волькры появилась перед её лицом, клацнув зубами прямо у носа. Она почувствовала, как сила вырывается из неё, словно рядом стоял Дарклинг — её усилитель. Алина дотронулась до ожерелья Морозова пальцами, чувствуя, как сила выплескивается наружу, переполняя всë через край. Девушка чувствует, как горит пламенем — её тяжёлый вздох перекрывается вспышкой света, что озаряет весь Тенистый Каньон, откидывая волькр на несколько миль вперёд. Алина чувствует себя светом, ощущает себя самим Солнцем, что так ярко сияет над горизонтом. Блаженная дрожь разносится по всему телу, как вибрация. Она чувствовала теплоту, что озаряла этот свет. Алина светилась. Световой коридор протянулся вперёд, отгоняя злых существ, что бились о него и сгорали до тла. Как тогда, вместе с Дарклингом. Алина отступила назад, протягивая руку Филиппу, чтобы помочь ему подняться. На его плече красовалась рваная рана от когтей, как и у неё. Брат и сестра. Родственные души. — Идём, Филипп. Моя сила пробудилась и я вновь чувствую себя живой. Троянов смотрел на её свет, на её силу и мощь, что была равной той, из чего состояло Неморе, и восторженно выдохнул, произнеся последнюю фразу: — Моя Солнечная Королева…