The witch's dance

      Тьма развеялась перед глазами, исчезла из поля зрения, представляя путникам зимнюю белизну пристани Ос-Керво. Алина была всë ещё слаба, поэтому сила сделала коридор лишь до бывшей границы Каньона, а идти через новую тьму пришлось трудно — с помощью маленького светового шара, который резко искрил в руках, будто нехотя подчиняясь своей Повелительнице. Граница, где был ранее Новокрибирск, теперь стëрта: вокруг остались лишь руины бывшего города. Они вышли из этой темноты, что клубилась вокруг их фигур, и слились с простыми рабочими, что таскали доски для стройки новой пристани.       Им срочно нужно было прийти в центр столицы, чтобы вылечить рану Филиппа — кровью пропиталась его рубашка, окрашиваясь в багровый. На лбу появилась испарина, а дыхание стало тяжëлым, прерывистым. Удивительно, какой была Западная Равка: начали выстраиваться дома в разных стилях, уже напоминая Керчию и Новый Зем, торговые лавки ломились от импортных изысков, даже одежда не походила на северную, что носили они на Востоке. Это был единый режим, отдельная экосистема, что была продумана до мелочей. Лекари спокойно открывали свои местные больницы и абсолютно каждый мог зайти в любую, заплатив, конечно же. Но даже здесь находились богодельни, которые были открыты для бедных и таких, как они — сбегающих. Дом, который им указал один из стариков на улице, назывался 《Пристань для малоимущих》. Они занимались благотворительностью и спонсорской деятельностью, а помощницы, которые на добровольной основе трудились здесь день за днём, именовались 《Девами Благоденствия》, что звучало странно, но внушительно. Пришлось придумать байку про напавших бандитов, которые решили ограбить бедных путников, чтобы попасть внутрь без проблем. Да и выглядели они отвратительно: грязные, в лохмотьях, все в крови, будто и вправду отбивались от мерзких разбойников. Их расположили на койке в коридоре: здесь было полно тех, у кого ситуация была паршивее. Тем не менее, Девы Благоденствия оказались снисходительными и привели лекаря — старого дедушку с доброй улыбкой и усами, кончики которых завивались вверх, а в некоторых волосинках были видны хлебные крошки: наверное, он только пришёл с обеда. — Проходите, мсье и располагайтесь на койке, — лекарь взглянул на сидящую рядом девушку и нахмурился, отчего его карие глаза стали ещё темнее и насыщеннее, цвета горького шоколада, который она пробовала в своей жизни лишь раз, — А вы останьтесь здесь. Не положено при досмотре бабам находиться.       Возмутительно и несправедливо. Первая мысль, которая пришла в голову, когда дверь захлопнулась. Половое разделение, это, конечно, правильно, но не тогда, когда Филипп уже готов отойти в мир иной. В какой-то мере, Алина чувствовала вину за то, что не вызвала свет раньше. Волькры, эти мерзкие твари, успели насытиться плотью и лошадей, и Троянова. Она знала и понимала, что боль в плече будет спутником Филиппа — таково последствие скверны, из чего они сотворены. Ей даже в какой-то момент стало интересно: болели ли шрамы Дарклинга, которые оставили его же 《дети》или же это всë — уродливая оболочка, которая могла лишь страшить детишек в тёмных переулках, там, где его магия имела власть?..       Старкова медленно двигалась по коридорам больницы, рассматривая белые пугающие стены, которые выглядели как-то странно и чуждо, словно таили в себе страшный секрет, пропитанный до кирпичного основания. Девы Благоденствия суетились с едой: настало обеденное время. Пока все были заняты иными делами, Алина разглядывала портреты, которые были написаны в разных стилях, но имели одну целую постановку — это были лекари, которые, по всей видимости, отличились от остальных. Напротив одной из картин был поднос с гортензиями, на лепестках которых появился иней, будто кто-то нарочно применил Малую Науку, чтобы сохранить цветы дольше. На табличке была гравировка с именем Тепликова А.С. Она понятия не имела, кто это, но, возможно, это был основатель больницы или же главный спонсор. Такие же портреты висели и в приюте — огромный портрет Керамзина в холле прочно закрепился в её памяти.       Когда они только появились в городе, Алина нашла старый платок, который был для чего-то привязан к столбу. Дырявый, но надёжный, чтобы спрятать белые волосы, которые выглядели бы слишком подозрительно. Старкова прекрасно понимала риск, поэтому ходила сгорбившись и прихрамывая, походя на старуху, чтобы проходящие мимо зеваки не обращали внимания. Филиппа же, тщательно проинтсруктировала: ничего не говорить лекарю о волькрах, а если будет пытливо интересоваться, то соврать, сказав, что разбойники были слишком беспощадны.       Ей никогда не нравились богодельни — было в этих местах нечто отталкивающее. Казалось, что вот-вот кто-то запутает, уведëт в сторону, закроет глаза тëмной повязкой, а потом столкнёт в пропасть. Такие места были полны фанатиков, чьи крики были слышны отовсюду. Алину пугал Апрат, пугали все те люди, которые вопили на улицах о 《святом》товаре. Она видела свои 《кости》, которые скупали слишком суеверные люди, используя как оберег от напастей. В эти моменты ей хотелось упасть лицом в накрахмаленную подушку и забыться, лишь бы не видеть этих диких лиц вновь. — Вам нужна какая-то помощь? — раздался голос позади. Алина медленно обернулась и замерла: перед ней стояла Дева Благоденствия, держа в руках новые цветы, покрытые инеем. Это были красные маки. — Нет… Думаю, нет.       Старкова отошла в сторону, позволяя возложить цветы на поднос. Алина разглядела в Деве молодые черты: ей было около двадцати пяти, что было очень странно — не все шли в подобные места в таком юном возрасте. Обычно, на 《путь истинный》вставали старые девы, что не нашли своë место в мире. В патриархальной среде, если не имеешь спину мужчины перед собой — ты слаба. Те, кто не имел возможности познать 《радость》материнства, шли сюда, в надежде посвятить свою жизнь Богу и Святым, чьи имена были написаны в древних книгах. — По вам не скажешь. Думаю, вам всë-таки нужна моя помощь, — ласково улыбнулась ей девушка, касаясь плеча. Нежные руки и ни единой царапины или шрама. Всë это скрежетало на задворках сознания, пробуждая некую зависть. Старкова хотела беззаботной жизни.       Её звали Марией, она пришла сюда в возрасте пятнадцати лет. Пока девушка из Благоденствующих залечивала раны Алины, Заклинательница рассматривала образ юной Мадонны, чьё лицо то озарялось, то омрачалось от чего-то ей неизвестного. Мария не была Портной, не была Целительницей — она просто действовала по наитию, помогая людям лишь своими знаниями и умениями, которые получила в процессе сложной жизни. Отказница. — Вы выглядите очень юной, Мария. Как… Как вы оказались в подобном месте? — осмелилась спросить Старкова, пока девушка перебинтовывала раненую в схватке с волькрами руку. — Это долгая история. Не хотела бы вас нагружать ею, — она в момент стала грустной, печаль легла тенью на её лице.       Её зовёт лекарь позднее, выступая в роли палача, озвучивая жестокий вердикт, который царапает грудь, как раскалëнное лезвие, не щадя нежных девичьих чувств. Алина подбегает к койке и с силой сжимает руку Филиппа, пытаясь подарить ему ощущение спокойствия. Дать понять, что она рядом. Троянов тяжело дышит, но продолжает усмехаться, смотря на её жалкие попытки, никчëмную борьбу с самой природой. — У него идёт гной из ран, он умрёт без помощи целителей. Мы, обычные лекари, тут бессильны, — покачал головой старик, поджигая окровавленные бинты. — Ну неужели ничего нельзя сделать? Обработать или ещё что-то? — глаз начал дёргаться из-за накатывающей паники, в то время как медик лишь тяжело вздохнул. — Везите его туда, мадам, и ищите себе Гриша, который сможет его исцелить. Я тут бессилен, — он уже хотел забрать инструменты, чтобы обработать, но Алина преградила ему путь, выставив руки в стороны.       Мужчина закатил глаза, пытаясь обойти наглую девицу, но Старкова была непреклонна: она достала из сумки письмо Аны Куи и протянула его старику. — Вы знаете, где найти этого человека? Прошу вас, может он сможет мне помочь, — Заклинательница сделала жалостливый взгляд и лекарь, тяжело вздохнув, забрал из её огрубевших рук бумагу.       Он вчитывался в строчки и с каждой секундой, его глаза распахивались от удивления. Казалось, что ещё немного и они вот-вот выпадут из глазниц и покатятся к ногам Алины. Старкова не подозревала, почему он был так шокирован информацией, которую передала экономка, но терпеливо ждала. — Что вам нужно у Романа Драгомирова? — шёпотом спросил лекарь, оглядываясь на Филиппа, который бездумно смотрел в белую стену, с которой уже облупилась штукатурка. — Вы его знаете? — Алина захотела ухватиться за эту возможность. Такой шанс!       Лекарь прикрыл свои веки, на которых уже виднелись старческие морщины, а потом ответил, скупо и будто со злобой: — Этот хитрый лис вечно встревает в наши дела! Служил этому паршивцу Дарклингу, а потом пришёл сюда и быстро поднялся. Гаденыш, — выплюнул мужчина. Ей нужно его заболтать. — Вам он не нравится? Неужели настолько мешает делам больницы? — давит Старкова. — Он хотел отменить спонсирование медиков, видишь ли, слишком много трат на больницы! Да к нам толпами народ валит, а он просто просиживает штаны в Совете! Гадство! — выругался лекарь, заводясь с полоборота.       Молодец, Алина. Наступи на больную мозоль ещё сильнее и он расскажет больше, даже упрашивать не придётся. — Я не знала, что он в Совете. Неужели настолько высок в своём статусе? — удивлённо захлопала ресницами Заклинательница, делая вид, что и вправду ей интересны дела этого места. — Он политик, девочка. Грязный человек, хоть и Магистр Ос-Керво. Добивается того, чего хочет, ещё и мешает Генералу Златану, вечно путаясь под ногами! Святые, когда этого жалкого Инферна отравят, я подниму тост за здравие того человека, который справился с этой работой!       Инферн и Магистр Ос-Керво. Служил Дарклингу… Алина даже не подозревала, что Ана Куя водит дружбу с аристократией среди толпы революционеров, жаждущих власти всегда и везде, лишь бы было беспрекословное подчинение. Не зря она отправила девушку именно к нему. Точно не зря. В этом был смысл, ведь если Алина хочет поднять революцию, то нужно найти человека, который также выступает против политики Генерала Златана. Ана Куя оказалась хитрее, чем девушка предполагала. — Вы не подскажете, где его найти? — быстро спросила Алина, чтобы старик не успел опомниться. — А где же искать этого мерзавца, кроме как в Министерстве Советников? — удивлённо вылупился лекарь.       Надо идти туда. Безусловно. Может, им смогут там помочь? Если он Магистр, то наверняка имеет связи в Ос-Керво, другими Гришами-целителями, которые могут помочь Филиппу.

***

      Они украли лошадь.       Смешно, правда? Нет, совсем нет. Ей пришлось привязать Филиппа ремнëм к себе, чтобы он не свалился и не упал лицом в лошадиное дерьмо и ту грязь, что была под копытами у животного. Мерзость. Тем не менее, Алину волновало больше всего, чтобы с Филиппом всë было хорошо, потому что его состояние ухудшалось с каждым часом, пока они ехали до этого 《хвалëного》магистра Романа Драгомирова. Святые, если он сможет помочь, то Старкова расцелует этого Магистра в обе щеки и даже не поморщится. — Поезжай медленнее, я уже задницу не чувствую, — прохрипел Троянов, буквально наваливаясь на неё сверху. — Если ты сейчас отойдёшь в мир иной, это не прибавит тебе чести, так что помолчи, — рыкнула Заклинательница, пришпоривая лошадь. Видимо, они украли старую клячу, потому что это жалкое подобие лошади ни за что не сравнится с покойной Тарой.       Они уже подъезжали к центру и дорожная грязь, летящая во все стороны и пачкающая длинную юбку, сменилась галькой и выложенной тротуарной дорожкой. Цокот копыт отвлекал от важных мыслей, а тяжёлое тело позади — тем паче. Троянов тяжело дышал ей на ухо, но это и успокивало разбушевавшиеся не на шутку нервы. Если дышит — значит жив. Столица Новой Равки разительно отличалась от Ос-Альты. Здесь было больше богатства и богато украшенных зданий, напоминающих пряничные домики — так и хотелось попробовать их на вкус, ощутить сладость на кончике языка и зажмуриться от удовольствия, будто распробовав самую вкусную в мире конфету. В Ос-Альте было пошлое подобие роскоши, но Керво был торговым портом с Керчией: здесь есть изыски, на которые семья Ланцовых могла пускать слюни, за исключением Николая, конечно же. Ей нравился этот паренёк-штурман: его шутки, которые всегда вызывали у Алины хохот, и кошачий взгляд, даривший надежду на лучшее. Она хотела направиться в Крибирск, но тогда, возможно, была бы поймана Гришами Дарклинга, что охотился на неё, как на дичь. — Это не оно? — Алина задаёт вопрос самой себе, ведь знает, что у Филиппа просто нет сил отвечать: волькры здорово потрепали мужчину. Шрамы останутся на всю жизнь, ровно как и у неё.       Заклинательница стягивает ремень с пояса, который обвязывал их тела и крепит его к седлу: даже если Филипп потеряет сознание в её отсутствии, то точно не сломает позвоночник, неудачно ударившись о бордюр. Когда она спрыгивает, в ногах отдаётся боль — Алина сильно устала, а тело требовало сладостного покоя. Желание очутиться в тёплой постели превысило гордость и она просто зашагала вперёд, поднимаясь по ступеням Министерства, несмотря на свой, ужасающий других, вид. Внутри всë было из мрамора, который красиво блестел отражая солнечные лучи, которые проникали в зал через окна. Всюду ходили люди, держа в руках какие-то бумажки и беспокойно переговаривались, бурно обсуждая последние новости. Вдалеке она заметила мужчину лет тридцати семи. Вокруг него была куча людей, в том числе и Гришей, которые в целях безопасности носили те же кафтаны, что выдавались и в Малом Дворце. Казалось, что она и не уезжала из столицы: всë было прежним, кроме внешнего вида Западной Равки. Те же люди, смотрящие с презрением, те же гордецы и лжецы. — Ты ошиблась зданием, девка! Это тебе не бордель! — перед ней вырос Гриш в изумрудном кафтане, преграждая дорогу.       Алина испуганно дëрнулась, не зная, что ей делать дальше. Неужели, её сейчас просто вышвырнут отсюда и всему виной будет грязное платье? Страх запульсировал в висках, а холодный пот прошиб спину. Она даже не знала, что это за Гриш! Изумрудный цвет никто не носил в Ос-Альте! — Я не из борделя. Хочу встретиться с Романом Драгомировым, — сквозь зубы выпалила Алина, уже готовясь к атаке, если вдруг этот здоровый бирюк кинется на неё. Вот только её магия оставалась непостоянной, была необузданной и непослушной для своей хозяйки.       Мужчина расхохотался и с силой толкнул её в плечо, отчего она упала на пол, больно ударясь поясницей о плиты. Алина хотела было пустить в него разрез, но Солнце не потянулось за ней нитями, как было раньше. Гриш с силой схватил её за волосы и поднял над землёй, волоча в сторону выхода. Он даже не давал ей подняться на ноги, из-за чего колени стирались в кровь. Старкова зашипела от боли, когда он излишне натянул пряди и заорала, что есть мочи, чтобы хоть кто-то её услышал: — Мне нужен Роман Драгомиров! Слышите! Драгомиров! Мой друг умирает, — не успела она закончить фразу, как он резко открыл дверь, выкидывая её за порог Министерства.       На ладонях появляются кровяные полосы из-за неудачного столкновения со ступеньками. Старкова кое-как поднимается на дрожащих ватных ногах, пытаясь не заплакать от боли и обиды. В Восточной Равке на неё молились как на Святую и вот, Заклинательница Солнца валяется возле порога, как неприкаянная собака, которую не захотели пустить в дом во времена морозов. — Пошла вон, шлюха, и больше не приходи сюда! Не место тебе среди господ! — хрюкнул мужик. — Ублюдок, — прошипела Алина сквозь зубы, но, кажется, он её услышал.       Гриш медленно обернулся, пялясь на неё своими маленькими крысиными глазками: только сейчас она замечает массивный перстень на его пальце, ровно в тот момент, когда он заносит руку над белёсой головой.       Удар.       Боль от кулака разносится по всему лицу, а кровь брызжет из разбитого носа, который в ту же минуту начинает разрываться от пульсирующей в венках крови. Алина не удерживает равновесия и падает на землю, пытаясь прийти в себя, но голова кружится, а перед глазами пляшут искры. Ей кажется, что ещё один такой удар и она могла бы уйти в нокаут. Над головой слышится брань мужчины, но Старкова слышит всё будто через толщу океанической воды. Алина чувствует, как кто-то тянет её за волосы вверх, и уже готовится к удару, который наверняка выбьет из неё дух, но раздаётся громкий властный голос, который останавливает смерть на пороге: — Стоять!       Алина медленно переводит взгляд и позади её насильника вырастает статная фигура. Тот самый мужчина, что стоял в кругу людей в Министерстве… — Кто позволил тебе бить её? Отпусти сейчас же! Ведёшь себя как животное, — рыкнул на Гриша господин.       Она ощутила, как опускается на землю и тяжёлая одышка содрогает её грудь. Алина готова отползти в сторону, лишь бы её больше никто не трогал. — Но Господин Магистр! Эта шлюха ворвалась в Министерство и требовала вас! Я не мог поступить иначе! — начал оправдываться Гриш, но мужчина отмахнулся и жестом показал ему удалиться.       Старкова столкнулась с заинтересованным взглядом и, чтобы не испытывать судьбу, немного отползла назад, упираясь в стену. Тёплая кровь грела подбородок, капая вниз, опаляя шею. Помутнëнные глаза смогли рассмотреть мужчину перед собой: серая радужка, тёмные волосы с поседевшими висками, красный кафтан и хитрый взгляд. Неужели… Магистр? Тот самый… — Ты чего-то хотела? Кричала моё имя на всю округу, — уголок его губ дрогнул в лёгкой улыбке.       Алина медленно поднялась на ноги, с опаской поглядывая на него. Она еле стояла, но не могла себе позволить, чтобы кто-то разговаривал с ней сверху вниз. — Вы Роман Драгомиров? — выпалила Старкова, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — До сегодняшнего утра был таковым, — хмыкнул Магистр, а потом протянул ей белый платок, кивая на разбитое лицо, — вытрите кровь, она уже залила половину вашего прекрасного лица.       Девушка не смутилась, но платок приняла. — Я искала вас по делу, — начала Алина, но смешок мужчины прервал её речь, за что она наградила его грозным взглядом, — Почему вы смеётесь? — Вы забавно выглядите, — Роман оглядел её с ног до головы, задержав взгляд на разодранном рукаве платья. — А вы тем более, особенно в глазах своих друзей, — Алина кивнула в сторону господ, которые, увидев, как Драгомиров повернулся, тут же разбежались по своим делам, напуская на лица равнодушное выражение.       Роман тактично хмыкнул, а потом вновь пробежался по её фигуре взглядом, будто делал какие-то пометки в своей голове. Выглядел он и вправду, каким описывал его лекарь. Хитрым и… привлекательным. — Так зачем я вам нужен, Госпожа?       Девушка тянется к напоясной сумке и достаёт оттуда потрепавшееся от времени письмо, которое тут же протягивает Магистру. — Я пришла от Аны Куи. Всë написано в письме, — кивнула на пергамент Алина.       По мере прочтения, лицо Романа всë больше вытягивалось от изумления. Эмоции сменяли друг друга: сначала было удивление, потом недоверие, а затем хитрый прищур. Старкова видела, как он хаотично соображал, вот только ни один мускул на его лице не дрогнул, словно он был ледяным изваянием. На подкорках души возникло липкое чувство, будто сейчас он точно рассмеëтся над ней и выгонит прочь. Единственный шанс мог испариться перед глазами, подобно старой легенде, и исчезнуть, а Алина бы осталась ни с чем. Она уже мысленно представляла, как вернётся в Ос-Альту ни с чем, её пленит Дарклинг, а потом убьют фьерданцы или люди из Шухана. Жестокая судьба пророчилась перед туманным взором, пока Драгомиров читал письмо хозяйки Керамзина. — Я не верю. Куя, видимо, лишилась остатков разума на старости лет, либо ты подделала письмо, — ответил Роман с каким-то презрением.       Оно и понятно. Оборванка в старом платье, разбитым носом, стоит и доказывает, что она та самая Заклинательница Солнца. — Как я могу доказать? Мне нужна ваша помощь: волькры разодрали моего друга в Каньоне, помогите ему… — последняя надежда, подобно синице, которая махнула хвостом на прощание, ускользала из пальцев, не давая возможности ухватиться за оставшиеся нити веры в то, что всë ещё может сбыться. — Если ты Заклинательница, то покажи солнце, — прошептал Роман, склонившись над её ухом. Мурашки 《топотом》пробежались по спине, вызывая странный трепет, то ли перед Магистром, то ли перед её Силой.       Она прикрывает веки, надеясь настроиться на нужную нить под кожей, взывая моленьями к Солнцу, что живёт в теле, как катализатор чего-то важного для неё самой. Алина вытягивает руку вперёд, представляя лица Филиппа, Мала, Святых, да хоть Дарклинга, лишь бы сработала горькая наводка. Щелчок пальцев отрезвляет её, а на ладони появляется маленькая световая сфера, которая сияет тускло, но достаточно, чтобы её увидел Драгомиров и убедился в личности Заклинательницы.       Алина наблюдает, как глаза Романа расширяются от удивления и как он подносит указательный палец, на котором надет золотой перстень, к её свету. Удивительно, но сфера кружит вокруг его руки, будто подчиняясь. Неужели, он живой Усилитель? — Затуши его. Сейчас же. Чтобы никто не увидел, — Роман хватает её за предплечье, когда она 《тушит》солнце в ладони и ведёт к другому боку Министерства, где стоит карета с золотой резьбой. — Куда мы? — только и успевает спросить Алина, когда он заталкивает её внутрь, попутно закрывая дверку и начиная разговор через окошко. — Где твой друг сейчас? — быстро спрашивает Магистр, оглядываясь по сторонам.       Заклинательница тормозит с ответом, но тут же берëт себя в руки и твëрдо отвечает о местонахождении лошади. Роман лишь кивает и тоже начинает бегло говорить, а сама она впитывает всю информацию как губка: — Сейчас к тебе придёт моя служанка, с ней вы отправитесь на карете в мою резиденцию. Я найду твоего друга и мы потом приедем следом. — Как мне вам верить? Что, если вы обманете меня, отвезëте в ловушку, а моему другу тихо перережете глотку? — шипит Алина, пытаясь унять предательскую дрожь в коленках. — Я служил Дарклингу и знаю, на что способны Высшие Гриши. Одного твоего разреза хватит, чтобы распилить меня на части, — усмехнулся Роман и исчез, отойдя в сторону Министерства.       Всë это время, пока Алина сидела в карете, нервы были на пределе: напряжение витало в воздухе, давя на хрупкое равновесие её души. Ей казалось, что ещё немного и она выскочит, побежит следом за Драгомировым. Хотелось бы ему верить, но он незнакомец, которого посоветовала Ана Куя. Оставалось только доверять ей, человеку, который, можно сказать, вырастил её. Тем не менее, она показала ему Солнце, а значит Роман не рискнет обмануть её, тем более, раз работал на Дарклинга. Алину начал бить озноб, то ли от страха, то ли это уже нервное. — Добрый день! — звонкий голос со стороны двери заставил Старкову испуганно дëрнуться на край кареты, выставляя руки вперёд для защиты. — Ты кто? — Алина увидела через окошко девушку лет девятнадцати, блондинку с милыми голубыми глазками. — Меня зовут Роза. Не бойся, я служанка Господина Романа. Мы вместе поедем в поместье, — она приоткрыла дверку и, подняв подол платья, залезла внутрь.       Роза выглядела вполне… Безобидно, если можно было так её охарактеризовать. Она была похожа на ангела, что спустился с небес: вот, кто и вправду походил на Святую. Даже не верится, что Алина хотела пустить ей разрез вдоль шеи. — Алина, — тяжело выдохнула Старкова, успокаивая колотящееся о грудную клетку сердце. — Ты милая. В принципе, мы можем ехать, Господин нас догонит, — она улыбнулась и свистнула кучеру, а тот, повинуясь приказу, погнал вперёд.       Сначала они ехали в 《траурном》молчании, периодически одаривая друг друга неловкими улыбками и перебрасываясь незначительными фразами о погоде или же качестве проложенной дороги. Алина беспокоилась о Филиппе… В то же время, она думала о Дарклинге. Неизвестно, почему в её голове постоянно всплывали мутные картинки, но ей было… Очень странно. Старкова даже не знала, как описать эти чувства. Беззвëздный Святой преследовал её во снах, утягивая в свой омут чёрной души и озёр, цвета серебра и бирюзы, именуемые глазами.       《Тёмный вихрь возник позади, как и всегда, впрочем, девушка даже не удивилась. — Ты приходишь каждый раз перед сном, будто тебе важно пожелать мне спокойной ночи, несмотря на свою загруженность, — Алина повернулась и замерла, уставившись на статную фигуру.       Дарклинг был похож на чёрного ворона, а глаза были злыми, тëмными, как дно бездны. — Что ты творишь, Алина? — холодный тон напоминает стужу, отчего она ёжится, стараясь лишний раз не встречаться глазами с диким взглядом. — Что ты имеешь в виду?       Дарклинг подходит к ней ближе, подступая как пантера. На Беззвëздном его привычный чёрный кафтан, две пуговицы которого расстегнуты. — Ты не в Равке. Не нашей Равке, — выпалил он, сверля её взглядом. — Что ты хочешь услышать от меня? — Алина выходила из себя, смотря на эту бурю.       Казалось, волны ледяной энергии исходили от него даже невербально. Дарклинг был зол. Настолько зол, что, наверное, запустил бы в неё разрез, будь она рядом, подле него. — Почему ты сбежала? — в голосе сталь. — Издеваешься? Ещё спрашиваешь, почему сбежала? А ничего так, что ты меня ищешь по всей Равке? — горько усмехнулась Алина, поднимаясь на ноги и вставая напротив. Он выше неё на целую голову. — Я бы не искал, будь ты рядом со мной! — повышенный тон заставляет её вздрогнуть и отпрянуть, но Дарклинг хватает её за талию притягивая к себе.       Алина дëргается, когда утыкается носом в его плечо, такое ощутимое, что ей больше не кажется это сном. Реальность. Самая настоящая реальность. — Не трогай меня! — она вырывается, но замирает на длинное мгновение, когда сталкивается с ним взглядом. Тем самым, что будоражит кровь. — Алина! Хватит! — рычит он на неё, обхватывая лицо Алины ладонями, — Хватит. Возвращайся в Равку. Ты нужна мне. — Нужна тебе? Что тебе ещё нужно? Может, чтобы я лично заявилась в Малый Дворец? — горько ухмыльнулась Старкова, смотря на его прекрасное лицо, несмотря на шрамы от волькр.》       И так было каждый раз. Словно во сне, она вспоминала встречи с ним, будто это питало её сердце и душу. Алина очнулась, вынырнув из заветных воспоминаний, когда услышала ржание коней. Карета дëрнулась, останавливаясь и Старкова покачнулась, чуть не завалившись на сидящую напротив Розу. Блондинка таинственно улыбнулась и дождавшись, когда дверку откроют, вышла из кареты, удерживая в руке тысячу слоëв юбки и фатина под ней. Алина выскочила следом, ахнув от изумления. — Добро пожаловать в Резиденцию Романа Драгомирова, Магистра Ос-Керво и лучшего мужчины на свете! — рассмеялась Роза и обвела рукой огромное здание в четыре этажа, которое выглядело настолько роскошно, что Алина почувствовала себя серой мышью на этом фоне.       Что-что, а у Романа Драгомирова явно высокие стандарты и к себе, и к другим…