***
Николай развернул более масштабированную карту всей Равки, отмечая красным крестом Ос-Альту и Ос-Керво — столицы нынешних государств. — План меняется. В Большой Дворец нам не завтра попасть — планируется атака со стороны Сикурска. Шухан больше не будет молчать, это провокация, — Ланцов нервно запустил руку в светлые волосы, взъерошивая их. — Насколько данные достоверны? — быстро спрашивает Старкова, вытаскивая карандаш и начиная рисовать примерный план отхода. — Не думаешь, что наша дорогая Зоя всего лишь играет на нервах? — холодно спросил Дарклинг, вставая позади Алины, из-за чего у последней вся спина напряглась. Лицо Николая посерело: он явно был зол и недоволен. На шее также была видна чёрная татуировка — метка Дарклинга. Алина усмехнулась, продолжая дальше обозначать примерную местность; её веселило то, насколько Александр пытался держать всё под контролем. Видимо, он решил сдержать всех под силой связи, наверняка, Назяленская тоже под его своеобразной «властью». — Она бы не стала тебе врать, потому что, — бывший принц замолчал, заметив перемену эмоции на лице Дарклинга. — Можете говорить спокойно, я уже догадываюсь о методах нашего дорогого Дарклинга, — ухмыльнулась Алина и разогнулась над столом, ощущая мужчину совсем близко. — Давайте о деле, — прошипел Александр буквально ей на ухо. Обсуждение отхода не помогло: без точно проверенных данных сложно было строить нормальный, рабочий план. Они барахтались в догадках, как несмышлёныши, основываясь лишь на том, что «кто-то» должен прийти. А «кто» — неясно. Каждый из них выдвигал свои теории, которые могли обернуться полным крахом. Алина и подумать не могла, что Дарклинг позволил всему этому случиться; он не был из тех, кто рисковал всем ради чего-то одного. Спустя долгие переговоры, Алина высказалась: — Стоит уйти в сторону севера, ближе к Раевости и обходным путём пройти к Дворцу, чтобы избежать прямого столкновения. Думаю, Зоя уже приняла какие-то меры, раз от неё поступило оповещение. Важно добраться до замка, а потом уже разбираться с внешними угрозами, — Старкова свернула карту и подала её обратно Ланцову, — Думаю, ты должен оповестить людей, что планы изменились. Николай надулся, явно понимая, что Алина таким образом просит его удалиться, но всё же послушался, и, сделав кривой поклон Дарклингу, вышел из шатра. Старкова хмыкнула, рассматривая пологи чёрной ткани. Она бы не удивилась, если бы на макушку закрепили флаг со знаком Еретика — солнечным затмением, ведь не только она любила этот пафос, который дарил лже-уверенность в себе. Дарклинг хоть и был древнейшим Гришем, Заклинателем Теней и одним из могущественных существ, ему всё равно важно было доказывать всем вокруг себя, что он гениален. Что он — Бог. — План неплохой, но что ты будешь делать, если шуханцы окажутся умнее? — спросила Алина, не поворачиваясь к нему лицом. Сзади послышались его медленные шаги, а затем, горячее дыхание опалило ухо, из-за чего она вздрогнула. — Сомневаюсь. Но даже если они нападут, то теперь у нас есть Солнце, которое не покинет нас, — прошептал Дарклинг. Алина повернулась к нему, буквально утыкаясь носом в шею, что по-прежнему пахла цитрусом. Ей сносило крышу, она не могла справиться с тем, что её так тянуло к Тьме. Тянуло к Александру. — И это говорит мне человек, с затмением на флаге. Даже не хочу тебя слушать, — фыркнула Алина, обходя его. — Сбегаешь, как и всегда. Трусливая, подлая… — Кто? Продолжай, мне ни в коем разе не обидно, из твоих уст это звучит как комплимент, — ядовито улыбнулась Старкова. Дарклинг облокотился бёдрами о стол, вытягивая свои ноги в кожаных ботинках вперёд. Святые, он сводил с ума своей демонической привлекательностью. — Стерва, — закончил Александр, внимательно следя за её эмоциями. Заклинательница медленно погасила солнечный луч, что светил ещё во время их переговоров и построения планов — для удобства, в тёмном шатре было слишком мрачно и тускло. Неожиданно, чёрный узор начал немного жечь; Алина моментально поняла, что именно таким образом работает связь и, если бы не её силы, то это было бы гораздо больнее. — Подойди, — хриплым голосом говорит Александр. Наверняка, таким способом работали «приказы». Метка вынуждала носителя беспрекословно подчиняться. Неужели, он рискнул применить подобное на Зое и Николае? И если ещё можно было понять Ланцова, он обычный человек, то как Назяленская не смогла разрушить такую простую печать? Она одна из сильнейших Гришей и это было странно, ведь для неё это не было сложной задачей. Или же, всё дело в принимаемом пареме, что отныне пустил яд в кровь Королевы, укрепился в ней также сильно, как и Дарклинг, вместе с его тьмой и обитающими в ней волькрами. Она не двигается с места, стойко выдерживая нарастающую боль в груди. Алина была выкована лучшими мастерами, самим Дарклингом, чëрт возьми. — Время идёт, твоё положение в обществе меняется, а упрямство по-прежнему сопутствует тебе, — тихо и размеренно сказал мужчина, будто анализировал её не хуже, чем полиграф. — Для чего тебе власть над всем, Дарклинг? Ты уже владеешь страной, владеешь теми, кто не подчинялся твоим приказам. Давид Костюк сделал тебе люмию, с помощью неё ты можешь пересекать Каньон. Зачем тебе я, если всё уже на золотом блюде прямо у тебя под носом? — вкрадчиво спросила Старкова, уже зная примерный ответ. — Это дело принципа, Старкова. Я не предал идею обладать запретным, потому что Заклинательница Солнца уготована мне Святыми, как противовес. Твоё дело малое — просто быть рядом и в нужный момент кивать головой, — усмехнулся Александр. В Алине проснулась буря, тот запал, что она испытывала каждый раз, когда кто-то ей не подчинялся. Противно — даже в этом они похожи. Её глаза сверкнули ярко-желтым, как утренняя заря, и Дарклинг подался вперёд, с интересом рассматривая девушку перед собой. — Слухи не врут, ты действительно стала могущественнее. — А что тебе ещё известно, Александр? Может то, что это могущество приобретено грязным путем? — истерически рассмеялась Алина. Он молча смотрел на неё, но лицо серело, по мере того, как он наблюдал за её эмоциями. — Что ты имеешь ввиду? — резкие стальные нотки появились в некогда бархатном голосе. Аромат цитруса исчез, оставляя за собой лишь пустошь. — То, что не всё происходит так, как ты хочешь. Я уже была твоей рабыней. И я по-прежнему рабыня: обстоятельств, людей, Запада. Но твоей я больше не стану, — в носу защипало, но Алина подавила этот всплеск, понимая, что не время для слëз. Их увидет позже подушка, но никто об этом не узнает. Дарклинг сделал несколько шагов по направлению к ней, но Алина жестом приказала ему остановиться, не позволяя подойти слишком близко. Как это было в первый раз. — Говори, — Александр сказал это так твердо, что тени заклубились вокруг него, — что с твоим лицом? Старкова подняла на него взгляд и седые пряди открыли обзор на шрам и искалеченный глаз, что отныне был белым с зеленоватым оттенком. Она была самой настоящей калекой. — Не один ты пытаешься меня сломить, Дарклинг. И я это переживаю раз за разом, испытывая боль и разочарование. Но мы правим, закаляемся трудностями. Поэтому, моё лицо — одно из немногих испытаний жизни, которое пришлось пережить с гордо поднятой головой, — выпалила Заклинательница, чувствуя, как и от неё начинает исходить тьма — остатки силы Тёмного Владыки. — Это не повод гордиться шрамами, — покачал головой Александр. Алина рассмеялась, а затем резко дёрнула ворот серого кафтана, срывая пуговицы вместе с нитками. Оголяя собственную натуру, что была так хрупка. — Любуйся, Александр! Вот твой шрам на мне — рога оленя и вспухшее мясо вокруг, вместо нежной девичьей кожи! Посмотри на моё тело! Опять твоя метка, неужели?! Взгляни на эти золотые и чёрные узоры, которые я поставила на себе, чтобы выжить. Неужто, это стоит забыть? — Старкова стремительно приблизилась к нему, толкая в сторону стола. — Успокойся, ты орешь как волькра, — поморщился Дарклинг, ловя её за плечи. — Успокоиться? На меня множество раз покушались, изуродовали лицо! Меня хотел изнасиловать каждый, у кого появлялась такая возможность. И знаешь что? Я не скрываю эту боль, потому что это моя история. Я её пережила, — выпалила Старкова, ударяя его по груди кулаками. 《 Ольга упала на пол, утаскивая за собой скатерть и всю посуду, которая со звоном разбивается вдребезги. Мелкие кусочки фарфора разлетаются в стороны, царапая голые щиколотки девушки. Лицо женщины превратилось в кровяную кашу, невозможно было даже рассмотреть мягкие черты. Алина отползла в сторону от Ольги, зажимая рот рукой так сильно, что прокусила кожу до крови. Женщине прострелили голову. — Ты ошиблась зданием, девка! Это тебе не бордель! Алину с силой бьют по лицу, а потом подминают под себя, собирая подол платья в грязных руках. Шуханец мерзко улыбается, откидывая винтовку в сторону и скользящими движениями трогая каждый изгиб тела. Старкова дёргается под ним, пока мужчина возится с длинной юбкой. — Пошла вон, шлюха, и больше не приходи сюда! Не место тебе среди господ! Кажется, что ребра ломаются, душа рвëтся на части, будто волькры растягивают её своими когтями в разные стороны. Старкову колотит от переполняющей силы, она мечется, как загнанный зверь в клетке. Боль отступает, оставляя место для наслаждения от Юрды. Самого сильного наркотика Гришей. Алину никогда не ценили, как человека, а заметили только тогда, когда обнаружили в ней способности эфириала. — Будешь терпеть, пока не отнимут всë? Глаза закрываются, девушка чувствует собственный пульс, который, казалось, слышен отовсюду. Алина не ощущает ничего, кроме того, что её тянет ко дну, словно там запевают свою страшную песнь сирены. — Именно поэтому у нас и нет оснований вам доверять, Госпожа Старкова. Слишком много поражений, вам не кажется? Распад Армии, игры со Скверной, а затем и совершенно безрассудный поступок — введение парема в кровь. Вы кажетесь импульсивной особой, что не способна контролировать собственные действия. — Что вы забыли здесь, Госпожа? Заблудились в поисках дамской комнаты? — Генерал Чернов! Что это за самозванка! Уберите её! — Это не ваша армия, а вы уже такое вытворяете! Я не позволю плести интриги за спиной Совета Министров! — Будет мне тут шлюха указывать! Я лучше буду слеп, чем увижу, как женщина взойдёт на престол Западной Равки! Алина никогда не верила в сказки. Всё то, что разворачивалось перед её глазами — сущий ужас. А вот в кошмары она верила беспрекословно. Руки скрещиваются и солнце ярко вспыхивает над их головами, мчась разрезом в сторону тех, кто обнажил свои мечи. Когда маленькая девочка читала легенды и красивые истории о принцах и принцессах, королях и королевах: всё было переполнено драматизмом, прекрасным шармом. — Ты заберёшь этот трон только через мой труп! Темной ночью, на неё напали в собственной спальне. Убийца не успел совершить своё грязное дело до конца, но кинжал из стали Гришей достиг лика, оставив рваную рану. Это свершилось полгода назад: Роза плакала навзрыд, пытаясь остановить кровь простынями. Алина потеряла зрение на правый глаз и вместе с тем — глубинное зрение, из-за чего было весьма сложно заполнять документы и заниматься тонкой работой. Целители поработали над тем, чтобы осталась лишь красная полоска, но зрение, увы, было утеряно навсегда. В ту ночь, когда на её лице появился шрам, наёмник пытался изнасиловать её, причитая о том, что жалко портить такой хорошенький «товар». Алине повезло, она успела схватить вазу и разбить ему голову, прежде чем успело произойти надругательство.》 Воспоминания пронеслись перед глазами как буря; чувство ярости ушло, уступая место опустошению и унынию. Она буквально обмякла в руках Дарклинга, осознавая весь ужас происходящего. — Я всё это пережила… Александр решительно схватил её за подбородок и посмотрел в глаза, где «плескалось» самое настоящее горе. И в этом они схожи — тёмное прошлое. Жизнь была наждачкой, что затачивала на их телах и душах острые грани. — И ты ищешь утешения? — колко, болезненно, совершенно неутешительно спросил мужчина. — Нет. Я ищу жизни, — прошептала Алина, чувствуя, как по щеке пробежала одинокая слеза. Но больше ничего. — Таким как мы это не уготовано. Вся наша длинная жизнь будет состоять из сплошных страданий, только если мы не утешим друг друга своим присутствием, — в его серых глазах читалось безразличие. Он снова манипулировал. Её жизнь не была ему важна так, как прежде. — Надо было убить тебя в часовне. Надо было позволить Скверне сожрать нас обоих, потому что лучше сдохнуть, чем позволить такому чудовищу и дальше существовать, — прошипела она горько, с присущей женской обидой и разочарованием в прекрасном принце, что оказался лишь миражом. Александр ухмыльнулся, собирая седые волосы в кулак и натягивая их назад, вынуждая Заклинательницу запрокинуть голову, открывая доступ к шее: — Как жаль, что у тебя кишка тонка, Алина, — прошептал Дарклинг, дыша прямо ей в лицо, касаясь губами её губ слегка, словно издеваясь. — Не волнуйся, если мне понадобится убить тебя, я сделаю это более оригинально, чем год назад. По-крайней мере, твои выжженные глазницы станут ярким примером мучительной смерти. Алина рыпнулась в его руках и он отпустил её, мерзко улыбаясь. Так уверенно… И насмешливо. — Стоило позволить тебе сгнить на своём Западе, оставив без защиты настоящей короны, — усмехнулся Дарклинг. — Странно слышать это от узурпатора, который читает нравоучения захватчице. Настоящая корона даже Ланцову не принадлежит, а ты тут строишь из себя Святого, — фыркнула Старкова, хватая его за ворот Чёрного кафтана. — Никто не Свят, Алина. А всё остальное — лишь фарс. Во всяком случае, я лучше сниму шлюху и опорочу род Морозовых своими бастардами, чем люди будут кричать мне «Санкта!», хотя на деле я таким являться не буду, — хмыкнул Александр, смотря на её ладонь, что касалась разгорячëнной кожи шеи. Алина приблизилась к нему всем телом, раздвигая коленом его ноги. Её руки заскользили в тёмные локоны и сильно сжали их, царапая затылок. — Я бы посмотрела на твоих бастардов, Дарклинг. Уверена, у них были бы такие же тёмные волосы, серые глаза и ублюдские выражения лиц, которые даже пара ударов кулаком не сотрёт, — улыбнулась Старкова и чмокнула его в губы, резко и неожиданно. Александр схватил её за талию и притянул к себе, с силой оттягивая её губу зубами, пробуя на вкус кровь. Язык блуждал по её рту совсем по-хозяйски, но когда его руки хотело было проникнуть под кафтан, она оттолкнула его и не смотря на злое лицо, тут же вышла из шатра, обрывая на корню все его желания и аппетиты.***
Лес рядом не очень подходил для тренировок, но почему-то Алина выбрала его. Николай и Дарклинг шли по направлению к Филиппу — главному телохранителю Старковой, и им сказали, что сейчас Королева со своими солдатами находится на тренировке. Где-то вдалеке была слышна огненная буря инфернов, но их самих не было видно. Вдалеке стоял Троянов в своём красном кафтане с серебряной каймой; спина у него была как у медведя, такой с легкостью мог одним ударом выбить весь дух из человека. Был уже третий день их путешествия до Ос-Альты и каждый раз им приходилось искать ночлег, но на этот раз шатры располагались на склоне, из-за чего спать было невозможно. Но это не помешало солнечным солдатам проводить тренировки; ходил слух, что на время военной подготовки Алина уходила к границе с Шуханом и вырезала целые отряды, но это, конечно же, всего лишь солдатские байки, которые, на удивление, пускали солдаты с гербом затмения, а не наоборот. Ланцов кашлянул, когда они поравнялись с Филиппом, но тот даже ухом не повёл: всё пристально смотрел вдаль, где в глубине проходила самая настоящая война. Дарклинг незаинтересованно обводил взглядом еловые ветви, будто его совершенно не интересовало то, ради чего они сюда пришли. Зато в воздухе витала лесная прохлада; несмотря на весеннюю грязь, трава уже пробивалась, а птицы пели свои зазывные прекрасные песни. — Ты не занят? Мы бы хотели обсудить план с тобой, — Ланцов поправил ворот военного сюртука. — Говори, царевич, — тихо сказал Филипп, положив ладонь на рукоять меча. Но Дарклинг крепко схватил Николая за плечо и отодвинул назад, указывая нынешнее место Ланцова. Корсар фыркнул, скрещивая руки на груди; это было грубо и невежливо. Но чего ожидать от Тёмного Владыки, которому ни до кого нет дела, кроме себя самого? — Мы продвигаемся к Ос-Альте. Стоит сразу прояснить, что если будет нападение, каждый сам за себя. Восточная Равка не будет прикрывать зад Старковой и ваших людей, — вкрадчиво сказал Дарклинг. — Запад тоже не намерен защищать ваших людей, — отрезал Троянов, грозно надвигаясь на мужчину, совершенно не боясь того, кто стоял перед ним. — Мужчины, давайте без лишних ссор. Мы в одной лодке, как бы прискорбно это не звучало, но это не значит, что вскрыть друг другу глотки — это лучший выход, — примирительно поднял руки Николай, вставая меж двух огней. Грохот раздался по земле и водяной поток прошёл рядом с ними, снося дерево. Ланцов пошатнулся, невольно ухватываясь за плечо Дарклинга, что по-прежнему твердо стоял на ногах, как и Троянов. Темный Владыка, на удивление самого Ланцова, удержал последнего за локоть. — Что это? — прошептал Николай, вновь обретая равновесие. Филипп насмешливо хмыкнул. — Тренировка для Гришей, разработанная Королевой и помогающая в сложных ситуациях не использовать способности. В некоторых частях леса их можно применить, но где-то, в опасных зонах, разрешено только холодное и огнестрельное оружие, — пояснил телохранитель, обводя рукой горизонт. — Не знал, что Алина занимается подобным, — с удивлением пробормотал Ланцов. — И в чем цель тренировки? — спросил Дарклинг. — Добраться до командира и убить. И этот командир — я. Но Королева никогда не играет честно, у неё каждый раз новые уловки. Она слишком сильна и хитра для обычных Гришей, — улыбнулся Троянов, гордясь своей «подопечной». Лязг мечей прервал их беседу — один из солдатов стороны Филиппа упорно отбивался от атак Розы, что появилась на горизонте. Николай даже удивился, насколько натренированными были Гриши Алины — они могли использовать любой вид оружия, даже не используя Силы. Неожиданно для всех них, земля вновь затряслась и теперь пошатнулись уже все. — Что это? — бывший принц указал рукой землю, — Какая-то золотая нить… — Не трогай! — крикнул Филипп, хватая наклонившегося Ланцова за шиворот, — Это Солнечный разрез, разъединенный на нити. Алина научилась этому трюку не так давно, но при этом он очень эффективен в бою. Эта сетка способна разрезать нас, как колбасу, стоит ей только пальцем дёрнуть. Дарклинг наклонился ближе, чтобы рассмотреть новый способ убийства от Заклинательницы; его удивляло, насколько сильно успела возвыситься Старкова. Хруст ветки заставил их всех повернуть головы наверх: там стояла Алина, к её пальцам тянулись нити, которые она уже готова была дёрнуть. Дарклинг хмыкнул, смотря на неё — белёсые волосы были собраны в косу, некоторые пряди свободно обрамляли лицо, а военная форма отказника прибавляла ей какой-то мужественности, воинственности. Она с каким-то снисхождением смотрела на них, будто они были ничтожными насекомыми под её каблуком. — И ты как всегда разгадываешь мои планы, Фил. Даже обидно, что я ещё ни разу даже не испробовала на тебе свои новые штучки, — пропела Алина, а затем резко дернула нити на себя. Разрезы блеснули перед их лицами. Троянов зашипел от боли, когда один из лучей задел его щеку. Кровь брызнула, дезориентируя его, но Филипп всё равно успел оттолкнуть Ланцова из-под смертоносной нити. Дарклинг поставил тёмный щит перед собой, как-то слишком довольно улыбаясь. — Твоя взяла, Алина. Сдаюсь, — выплюнул кровь Троянов. Старкова улыбнулась и спрыгнула с ветки, идя по направлению к троице. На её лице было торжествующее выражение, пока не послышался крик Розы, которая не смогла отбиться от меча солдата и лезвие задело её плечо. — Конец, Власов! Тренировка окончена, — крикнул Филипп, но подчинённый его не услышал, продолжая наносить серию сокрушительных ударов на Розу, зная, что та сейчас не сможет отбиться воздушным потоком. — Роза! — крикнула Алина и рванула с места, отражая атаку солдата щитом. Неожиданно, справа зашёл Проливной, сбивая потоком Ярмакову. Ланцов даже не успел крикнуть Старковой слова подмоги, как единственный глаз девушки сверкнул золотым, а шея, на которой виднелось тату, не засветилась ярким солнечным светом. Разрез такой мощности, что земля затряслась, был выпущен с её стороны, сбивая сразу двоих противников. Вся плоскость затряслась и Алина, вместе со своей фрейлиной ушли пластом под землю. Когда Ланцов вместе с Трояновым рванули к образовавшейся яме, там сидела одна Роза, прижимая ладонь к кровоточащей ране. — Где она? — крикнул ей Филипп, но не успела девушка ответить, как прямо перед одним из солдат, словно из ниоткуда, возникла Старкова и с разворота ударила парня по лицу. Её нога перекрыла кислород парню, ломая гортань. Троянов дернулся к ней, но его опередил Дарклинг, медленно вышагивая к своей противоположности. Алина же схватила солдата за ворот, продолжая душить: — Тебе был отдан приказ заканчивать, а ты ослушался. Мне не нужны в отряде люди, которые не способны выполнять приказы начальства. Тебе это ясно? — холодно спросила Старкова, с силой сдавливая ворот в руках. Мужчина закашлялся, на его карих глазах выступили слезы. — Но Госпожа… Я почти справился с ней… Алина усмехнулась и отшвырнула от себя парня. Ланцов застыл как вкопанный, наблюдая за изменениями в человеке, которого знал давно и доверял, как себе самому. — Дурак. Я могла убить тебя щелчком пальцев, если бы ты дёрнулся после того, как получил своё. И не пожалела бы о своём решении, ведь ослы мне не нужны. Радуйся, что остался жив и проваливай, — она отряхнула руку об штанину и повернулась к Троянову. — Я заранее предупреждал тебя не использовать парем! Что ты вытворяешь?! — взревел Филипп, но успокоился, как только ощутил прикосновение Розы к его плечу. Старкова окинула их безразличным взглядом; глаз в последний раз сверкнул золотом, а после вновь стал карим. Она хмыкнула и развернувшись, ушла обратно в сторону лагеря. Ланцов поднял с земли меч Розы и аккуратно подал его девушке, на что та лишь улыбнулась. Повисла неловкая пауза, которую прервала последняя: — Не обращайте внимания, господа. Моя Королева слишком строга, когда дело касается дисциплины. Она требует от нас этого, потому что сама безупречна в бою. Но без слаженной работы не видать победы, поэтому она злится, — немного нервно улыбнулась Роза. — Ты сказал про парем, Троянов. Она его принимает? — неожиданно спросил Дарклинг, поворачиваясь к приближенным Королевы. Филипп закусил губу, но потом вновь принял безмятежное выражение: — Не в моем праве об этом говорить, Дарклинг. Если вам так интересно, вы можете спросить об этом саму Королеву. А теперь извините, нам с Розой нужно посетить Целителей, — он поклонился Дарклингу, кивнул Николаю и повел Розу в сторону лагеря, придерживая последнюю за талию. Николай с осторожностью глянул на Дарклинга, но тот словно с уходом Алины потерял весь интерес к происходящему, а заметив взгляд направленный на себя, сказал: — Идём, Ланцов. Пора возвращаться в лагерь.***
Мужчина с силой сжал её грудь, прокусывая губы до посинения. Алина застонала прямо ему в рот, когда Норвуд ускорил темп, входя в неё уже под другим углом. На шее оставались засосы, темп ускорялся, ровно как и усилялись толчки. Возбуждение было пеленой перед глазами, отчего Старкова едва могла держать рот закрытым, из-за чего Олби все время приходилось затыкать ей губы либо поцелуями, либо ладонью. Его белые волосы растрепались, но он выглядел всё также сексуально, как в их последнюю встречу в Поднебесном. — Святые, как же хорошо, — вскрикнула Алина, когда любовник поменял угол соприкосновения. Их тела слились воедино, дыхание стало загнанным, как у табуна диких горных лошадей. Он резко дёрнул девушку на себя, оказываясь снизу и с хитрецой смотря на Королеву: — Поработай бёдрами, милая. Всё внутри напоминало адское пекло — она зашипела от негодования и начала покачивать ягодицами, меняя темп на более скорый и сильный. Шлепки их тел звучали пошло, с присущим публичным домам развратом. Алина насаживалась на член со всей яростью, что скопилась в её теле за все эти дни. Норвуд закатил глаза, поджимая носки — по его телу начала бежать своеобразная дрожь. Старкова опустилась на него, обцеловывая грудь и начав посасывать тёмный бугорок соска. Олби с силой схватил её за волосы и подтянул к себе, резко и жадно целуя. Он буквально заставил встать её раком, сжимая ладонями простынь до треска ткани. Норвуд вдалбливался в неё бёдрами, так неистово и желанно. Казалось, что внутри неё зарождается ещё больше сексуальной энергетики из-за приближающейся разрядки. Она выгнула спину навстречу ему, чувствуя, как стенки влагалища пульсируют и горят. Толчки стали более яростными и когда Алина с силой сжала ладонью грудь, то ощутила, как таз дёргается словно в спазме, получая свою порцию наслаждения. Оргазм настиг её быстро — стенки влагалища пульсировали вокруг члена, из-за чего Норвуд сделал сильные толчки, продолжая насаживать её на себя. Спустя минуту он вздрогнул всем телом и с мужским рыком притянул её к себе, обхватывая хрупкое тело руками. Его дыхание стало тяжёлым и он кончил в неё, закатывая глаза от нестерпимого кайфа, что накрыл его с головой. Старкова стояла, трясясь всем телом в сильных мужских руках, чувствуя как сперма стекает по ногам вниз — к коленям. Смешок вырвался из её груди и она соскользнула с него на постель, укрываяясь одеялом. В животе постепенно начал ослабевать узел, уступая место сладостной дремоте. — Сегодня ты был слишком неистовым. Соскучился? — ухмыльнулась Старкова, наблюдая за мужчиной, что вытирал остатки семяизвержения с полового органа. Слишком интимная обстановка. — Ещё бы. Не выношу, когда ты не уделяешь мне внимания, зато ходишь с целой кучей мужчин, даже не смотря в мою сторону, — хмыкнул Норвуд, укладываясь рядом с ней на постель. Его рука скользит по ещё напряженному животу, но уже успокаивающе, не пытаясь соблазнить. Старкова поворачивается к нему и шепчет: — Тебя может казнить Драгомиров, если узнает, что ты ослушался меня. Я буду не в силах защитить тебя перед Советом. — Все знают что мы любовники. Я думаю, они не посмеют меня и пальцем тронуть, только если ты не прикажешь, — улыбнулся Норвуд, касаясь её щеки, где красовался шрам. Алина усмехнулась, а затем приподнялась на локтях, внимательно смотря на мужчину перед собой: — Противозачатозное с собой? — Спрашиваешь ещё. Утром выпьешь, — фыркнул Норвуд, утягивая её обратно на кровать. — Должна же я об этом беспокоиться. Тем более, ты не любишь секс с резинкой, поэтому мне приходится терпеть вкус горечи на языке, — парировала Алина, целуя его. Языки сплетаются, а внизу появляется новая волна жара. Удивительно, насколько сильно она умела заводиться рядом с ним. Губы покраснели от поцелуев, а грудь снова набухла, напоминая о нарастающем возбуждении. — Кто ещё тут неистов, — ухмыльнулся Норвуд, запуская руку вниз и проникая одним пальцем в неё, вновь растягивая стенки влагалища, что было липким от былого «раунда», — Мне просто нравится кончать в тебя, ты такая сексуальная в эти моменты. Алина усмехнулась, но затем очередной стон вырвался с её губ. Она вновь увлеклась мужчиной, совершенно забывая о пульсирующем тёмном тату на шее. Тату Дарклинга.