***
Троянов сложил руки перед собой и сжал ладони в кулаки, чувствуя пульсацию чужого сердца, будто дотронулся до своего собственного. Драгомиров едва пошатнулся, на его лице проступила испарина. Роман дотронулся до покрасневших щёк, но в ту же секунду боль отступила, а напоминанием остался лёгкий спазм. Сердцебит неверяще посмотрел на свои ладони, а затем на мужчину: — Раньше получалось останавливать безвозвратно, но сейчас все даже лучше обстоит. По-крайней мере, я вас не убил, а это уже успех, — усмехнулся немного нервно Филипп. — Все мои знакомые Сердцебиты — величайшие и одарённые люди, их владение своим даром поражает. На тебе же сказалось воспитание твоей маменьки. Лучше бы ты учился у Дарклинга — процесс двигался бы гораздо быстрее, — фыркнул Драгомиров и взяв флягу из внутреннего кармана, выпил оттуда спирту, для лучшего самочувствия. Да и Филиппу было несладко: тяжёлые тренировки, как физические, так и направленные на улучшение Силы, высасывали из него всё: под конец дня он валился на кровать «без ног». Но больше его душу терзали переживания о Розе. Его милый цветок, ромашка, осталась там одна. И все из-за него. Он чувствовал свою вину, гадкое чувство расползалось по сердцу, подобно гною, сочащемуся из раны. Филипп был уверен, что Роза ненавидела его за это. Он же ненавидел себя за трусость, которую проявил, не взяв её с собой. А все потому, что на душе было неспокойно. Пересекали Каньон они не раз, но в то мгновение все было иначе. Её белые кудри сквозь его мозолистые пальцы: все было словно во сне. Филипп мечтал увидеть её снова. — Дарклинг делал из Гришей пушечное мясо, ради своих же интересов. Тем не менее, его методы эффективны и в этом я не могу его обвинить, — пожал плечами Филипп, усаживаясь в удобное кресло. — Дарклинг был когда-то моим хорошим другом. Я служил ему, пока не понял, что эти «эффективные методы» губят все вокруг. Они погубили и Алину, — Драгомиров достал трубку и закурил, выдыхая дым. — О чём вы? — недоумение невольно проскользнуло на его лице. — Я о том, что Алина уже обречена. Несмотря на её безмятежность в этом вопросе, она приняла решение быть с этим человеком. А значит, её погибель — лишь вопрос времени, — задумчиво пробормотал Роман. Филипп устало потёр переносицу, пытаясь избавить себя от недавно возникшей головной боли. Алина была ещё одним фактором, который влиял на его настроение: Солнечная девушка стала ему самой настоящей сестрой. Вся их история, пройденная от захолустья до Ос-Керво — это тёмный лес, полный страшных тайн. Старкову нельзя было назвать кисейной барышней, но от этого беспокойств не становилось меньше. — Я не дам ей погибнуть, Магистр. Есть две женщины, которые для меня дороги. Это Алина и Роза. Больше никого у меня нет, — уверенно сказал Троянов. — Роза? Не замечал вашего увлечения за моей племянницей. Покуда она носит мою фамилию, хотелось бы знать о её близких друзьях, — было видно, что мужчина недоволен. Филипп тяжело выдохнул, но не сбился: — Она взяла своей матери фамилию. И пока что Ярмакова. Это ей позволила наша царица, так что стоит проявить уважение к доброй воле Алины, — парировал Троянов. — Что ж. Оповестите, когда решите, что время пришло. Вы мне нравитесь, Филипп. Но оставить мою племянницу на Востоке было не лучшим решением — это совершенно не делает вам чести, — Роман похлопал его по плечу и вышел из комнаты, оставляя мужчину наедине со своими терзаниями. Филипп едва мог сказать хоть слово: даже дядя любимой женщины осуждал его за трусость. Почему-то перед глазами предстал образ Розы: с дрожащими губами и красными глазами от неприкращающихся слёз. Его чёрное от жизненных испытаний сердце сжималось судорожно, да так больно, что вырвать из груди его хотелось. Роза была для него всем. Даже почившая жена не была для него так близка духовно. В конце концов, рана от предательства затянулась. Она залечила всё, что смогла. И сейчас, он делал все, чтобы вернуться обратно. К ней.***
Опухшие глаза едва могли раскрыться, но Роза уже ощущала тяжесть металлического венца на голове и плотность платья, в которое её нарядила Елизавета. — Моя милая кукла, как же я соскучилась. Я вернулась из Раевости ещё вчера, но Дарклинг никак не разрешал к тебе попасть. Сказал, что ты тронулась рассудком, но я погляжу, что у тебя ещё все хорошо. Даже отлично, — хищно улыбнулась Елизавета, схватив девушку за лицо. — Мамочка. Мне нужно к ней, — прошептала Роза. Светлые волосы прилипли ко лбу, а бездумные глаза смотрели сквозь злую фигуру. — Неужто и вправду сошла с ума? — неверяще пробормотала бывшая Муркина. Подле Дворца проходили Гриши, готовясь к отражению атаки шуханцев. Их подразделения собирались в Ос-Альте, для наиболее эффективного распределения войск. — Что тебе… Нужно? Елизавета погладила по щеке несчастную, словно это был жест утешения. Но на деле, Роза лишь вздрогнула, ногтями впиваясь в свои холодные ладони. — Елизавета! Оставь её, — Дарклинг был на коне и даже не удосужился слезть с него. Муркина отпустила лицо девушки, поворачиваясь к своему господину. Дарклинг смотрел на неё брезгливо, словно Святая Роз была лишь жалким насекомым. — С каких пор ты решил её защищать? Раньше таковой потребности не было, — рассмеялась девушка. На её выпад Дарклинг лишь закатил глаза и все-таки соскочил с чёрного жеребца. Животное тут же повели в стойло, а мужчина, оправив кафтан, подошёл к ним совсем близко. Ярмакова невольно отшатнулась в сторону Еретика, будто бы выискивая в его лице защиту от этой ненормальной. Дарклинг, заметив подавленное состояние Розы, дотронулся до её локтя, придвигая к себе. Она совершенно не понимала, почему Дарклинг решился на это, но была благодарна. Значит, их диалог не был пустым звуком. «— Вы ничего не знаете о ней. Только твердите без умолку о вашей схожести и неповторимости, но на деле даже не представляете, какая она, в то время как Алина знает вас наизусть. Она научилась читать вас, подобно открытой книге. Дарклинг, надейтесь, что она придёт. Если же ваши догадки окажутся верными, вы возненавидете себя ещё больше, — прошептала Роза и отвернулась, теперь уже окончательно. Разговор был окончен. Беззвёздный был полон холодной ярости, но не нашелся, что сказать племяннице Драгомирова насчёт Алины. — Елизавета сейчас в Раевости, вернётся совсем скоро. И когда она придёт, будь добра молчать также, как и до этого. Иначе ты мне дашь ещё один повод убить твою Госпожу, — его тихий вкрадчивый голос усыплял бдительность. Роза улыбнулась рвано, как если бы ей со всей силы дали поддых. — Не убьёте. Будете мучить всех её близких, но не убьёте. А знаете, в чем ваша слабость? Рука не поднимается убрать тех, кто ей очень сильно дорог. Вот почему вы не убили Норвуда, хотя могли.» Его настроение было явно паршивым, потому что он просто схватил её за локоть и потащил в сторону шатра, прочь от Святой. Войдя вовнутрь Роза едва не повалилась на землю, ослабев окончательно. — Почему спас меня от неё? — Она больше не будет тебе докучать, Розита. Но и ты пообещай, что больше не будешь попадаться мне на глаза, до прихода твоей госпожи, — холодный тон был обыденным для неё. Он менялся только при Алине Старковой. Роза хмыкнула горько, прекрасно осознавая, что дело явно не в его внезапно возникшем милосердии, а скорее — в беспроигрышной тактике. Дарклинг мог сколько угодно показывать и свое равнодушие, и благоразумие, но его суть никак от этого не менялась, в отличие от представления. К большому разочарованию для самой девушки, такие поведенческие манипуляции заставляли её думать о нем гораздо лучше, чем было на самом деле. — Это невозможно. В случае атаки, я не могу сидеть в стороне, — Роза нервно запустила руку в волосы. — Ты сможешь выступать в интересах Алины только тогда, когда она пересечёт Каньон. До тех пор не принимай решений, которые могут тебя убить, — яд сочился из его голоса. Шквальная дотронулась до руки, на которой виднелся свежий шрам от побоев Елизаветы. Те часы, которые она провела наедине с садисткой, были самыми худшими в её жизни. Роза почему-то надеялась, что все забудется, но вряд ли это могло бы осуществиться в условиях непрекращающейся войны. — Я не собираюсь умирать за Восток, Дарклинг. — И тем не менее, вы здесь, Госпожа Ярмакова. Может, не за Восток, так за свою Королеву? Должно быть, досадно осознавать, что делает она это не ради своих подданных, — ухмыльнулся мужчина. — Меня успокаивает лишь одно — она делает это не ради вас, — Роза не была уверена в правдивости собственных слов, но тем не менее, решилась на это. И пусть он спустит на неё Ничегою, её личные убеждения это не изменит. Дарклинг снял с рук перчатки: на них проступили взбухшие чёрные вены, которые он скрывал ото всех, но почему-то решил показать ей. Девушка не сдивинулась с места и даже взгляда сочувствующего на него не бросила: по правде говоря, ей было абсолютно всё равно на судьбу человека, что перемолол жизни других, словно они все были незначительными перчинками. — Откуда такая уверенность? — уголок его губ дернулся, будто он услышал нечто забавное, воистину глупое. — Это чувствуется. Я, конечно, не Сердцебит, но хорошо чувствую истинные эмоции людей. Алина в глубине души боится, что вы сорветесь. И уничтожите всё, что ей дорого, — Роза невольно перешла на шёпот. — Думаю, на этапе всевластия, она не сильно расстроится, — позволил себе закатить глаза Дарклинг. — Как не расстроилась из-за Новокрибирска? Или Мала? Или же обмана, который построили вы с дядей? Сомневаюсь, что её терпение извечно, — усмехнулась Роза. Глубинные глаза Еретика потемнели: она поняла, что сказала лишнего, но слов не возвратишь. Если он сейчас не растерзает её на куски, считай, что повезло. — Ты забываешься, Ярмакова. Твой дядя в моих руках, так что следи за словами, — прошипел Заклинатель Теней. — Вам незачем меня шантажировать, Дарклинг. Дядя предал и моё доверие, его судьба меня не особо интересует, — Шквальная нашла в себе силы отойти и скрыться на улице, оставляя Дарклинга в шатре одного. Он тяжело размял затекшую шею, пытаясь не думать о словах этой наглой девицы. Тем не менее, когда связь слегка дрогнула, мужчина усомнился в истинности слов Ярмаковой — И как давно ты слушаешь? — пробормотал Морозов, усаживаясь на диван. Алина появилась из теней, постепенно приобретая чёткие черты. Волосы были убраны в корзинку, а платье кремового цвета струилось по телу, словно она была каким-то божеством. Однако, руки у неё были также по локоть в крови, с образом это не вязалось. Александр ухмыльнулся своим мыслям, понимая, что они похожи больше, чем она считала. — Ты каждый раз задаёшь этот вопрос. Даже смешно, — тихо рассмеялась Алина. — Мне, увы, нет. Так, как давно? Алина поправила корзинку пальцами, будто убеждая себя в том, что причёска в полном порядке. — Я успела услышать достаточно. Не трогай Розу и обеспечь ей полную безопасность. Мне достаточно слышать о Елизавете, — Старкова подошла к нему ближе, приземляясь бедром на подлокотник дивана. — Постарался сделать все возможное, Алина. Теперь твоя очередь, — на его лице появилась ухмылка. — Что же от меня требуешь? Отдать Запад? Или позволить Елизавете уйти невредимой? — закатила глаза Алина, наклоняясь к нему ближе. Александр оказался ниже неё, смотря снизу вверх, сверля взглядом пронзительных глаз. От него пахло еловыми ветками, лесом. — Нет, это мне не нужно. Лишь ты, — он двинулся к ней, дыша губами в её, такое короткое расстояние было между ними. Морозов прикрыл глаза, ожидая заветного поцелуя. Алина усмехнулась, это отрезвило мужчину. Он отвернулся: — Тебя ничем не проведёшь. Условие — твоё возвращение. Я бы в любом случае тебя вернул, но жду от тебя умных действий. — Я имею возможность вернуться и так. Тебе не нужно для этого шантажировать меня или кого-то ещё. — Я не шантажирую. Касаемо Розы — это предупреждение, — недовольный тон лишь позабавил Заклинательницу. Она запустила пальцы в смольные волосы. Локоны были мягкими, Алина даже зажмурилась от удовольствия. В этом было своё сладострастие, особый аффект, влияющий на душу, сердце и мозги. — Александр. Достаточно этой бесполезной борьбы. Сведём счёты потом, когда разберёмся с внешней проблемой. И у меня к тебе лишь одна просьба — Роза дорога мне, сделай все, чтобы она была невредима, — попросила тихо Алина. — Но ты же пришла не только за этим, верно? — горько усмехнулся Дарклинг, отодвигая её руку в сторону. Старкова тяжело выдохнула и тут же вспомнила слова Люберач: Катерина явно была обеспокоена состоянием не только Каньона. Она не скрывала своего благосклонного отношения к Дарклингу, а потому попросила именно Алину выяснить, в чем же дело. Но сейчас, находясь здесь, она не видела никакой проблемы в глазах Дарклинга. — У меня есть жрица, довольно опытная. Она сообщила о перемене черни в Каньоне. Сказала, что это как-то связано с твоим состоянием. Я ради этого, — также тихо ответила Заклинательница. — В последнее время все сильнее мучает боль в груди. У тебя такого нет? Дарклинг взял её ладонь в свою и положил на грудную клетку в области сердца. Ткань черного кафтана пощекотала ладонь, но даже так, она чувствовала его неровное сердцебиение. — Нет. У меня наоборот — с самочувствием все прекрасно, если не считать бессонные ночи из-за стресса беспокойством, — пожурила его девушка. На секунду она замерла, осознавая, что его поведение, даже душа, ощущаются иначе. Складывалось ощущение, что Александр и Скверна отныне не идут рука об руку. — Ты же не можешь это контролировать теперь, верно? — осторожно начала Алина. Дарклинг поднёс её руку к своему изуродованному шрамами лицу, словно это могло излечить его боль, тяготы. Но, увы, Заклинательница Солнца не обладала целительным даром, а потому её прикосновения лишь отдавали жаром бушующего за грудиной сердца. — Я уже ничего не могу. Парадокс в том, что мне даже не хочется. А причина в тебе, — с какой-то отрешенностью сказал Морозов. — Это и есть тот хваленый баланс, о котором ты всегда говорил? — улыбнулась Алина, рискуя прислониться своим лбом к его. Были ли в этой битве победившие? А проигравшие? Девушка точно не знала, стараясь не думать об этом. И это было странно, ведь именно Дарклинг испортил её жизнь. Ни Мал, ни Николай, ни даже Зоя. Причинял вред всегда он, а тьма следовала за ним попятам, оставляя за собой лишь пустошь. Алина едва ли могла упрекать себя за непростительную слабость. Она почему-то нашла в этом извращенное утешение, мирную гавань рядом с монстром, который сейчас только дремал, свернувшись в ногах, подобно ласковому коту. Но это была лишь иллюзорность, мнимый покой, который наверняка невечен. И ей было страшно. Потому что характер Старковой требовал постоянности, размеренной жизни. А на деле, получилось все иначе. Точнее, этого требовала бывшая Старкова. Нынешняя Алина Морозова ждала момент, когда можно выпустить когти в загривок врага.