Сокрушая барьеры. История первая. Единственный последователь

При взгляде на эр-лана возникало чувство, будто бурный поток несется вниз по ущелью. Он прикусил разбитую нижнюю губу и машинально слизнул выступившую кровь. Покрасневшие глаза сверкали яркой, пронзительной синевой, пронизанной нитями морозного инея. — Когда Тайрон очнется и поведет тебя на Дебаты... улетай, — он откашлялся, но голос все равно звучал так, словно ему сдавили горло, — Возвращайся за Барьер и предупреди всех, кого сможешь, о том, что здесь творится. Тогда сладить с вами будет не так просто. Питеру вдруг показалось, что мышцам и костям недостает места под кожей. — Т-ты... что такое говоришь? Выпусти меня! — Не могу. Казалось, Полуликий хотел бы очутиться сейчас где угодно, только не здесь. Его словно выкручивало внутри собственного тела. — Я должен быть на Дебатах и выступить за программу медленной ассимиляции, — видя, что Питер ничего не понимает и вот-вот сорвется, Полуликий поспешно пояснил, — есть те, кто предлагает выводить людей из-за Барьера постепенно, помогать им освоиться в Омороне — тогда, возможно, хоть кто-то из них останется среди сегов... Питер с трудом заставил себя сосредоточиться — хотелось просто орать и бить неподатливый воздух, разлучивший его с Фэлри. — Но ты же хотел поддержать своего отца... а он собирается разрушить Барьер. — Да. — Выходит, ты пойдешь против него? Тогда тебе ни за что не вернуться в свой клан! Полуликий улыбнулся — еще ни разу Питер не видел у него такой искренней, открытой улыбки. Тонкое лицо в обрамлении золотых волос вспыхнуло и засияло — даже синяки и ссадины не уменьшали, не скрадывали этого сияния. — Что ты улыбаешься? — возмутился Питер. — Я не хочу быть причиной крушения твоей жизни! «Слишком люблю тебя для этого», — хотел добавить он, но не решился. — Меня устраивает моя жизнь, — мягко произнес Полуликий, — но нас обоих совсем не устроит то, что тебя ждет после Дебатов — при условии, что Тайрон поднимет достаточную шумиху... — Что бы там ни было, — возмущенно перебил его Питер, — я не побегу, как последний трус и не брошу тебя здесь одного, понятно? — Я не один. У меня есть Башня, Инза... — Но ты же хотел совсем другого! Полуликий пожал плечами. Он все смотрел на Питера — удивительно откровенным, жадным взглядом, словно хотел запомнить каждую его черту. — Я. Не. Побегу, — как можно тверже произнес Питер, преодолевая нарастающую панику. Он видел, что Полуликий уже все решил. Нет такой силы, которая остановила бы эр-лана на пути к его цели. — Если ты заявишь о себе на Дебатах, тебя уже не отпустят, — негромко произнес Полуликий, — Первый человек из-за Барьера за триста лет! Ученые вцепятся в тебя, как в изысканное кушанье. Ты готов до конца жизни просидеть в комфортабельной клетке, как подопытное животное, лишь бы не показаться трусом? Питер не нашелся, что ответить. Полуликий склонился над Тайроном, пощупал пульс. Выпрямился, быстрыми, уверенными движениями собрал волосы, кое-как поправил одежду. Вновь взглянул на Питера — теперь в синих глазах светилось страдание. — Почему бы нам не уйти? — безнадежно произнес Питер и вдруг сорвался на крик: — Почему ты просто не заберешь меня отсюда?! Плечи Полуликого поникли. — Мир не так уж велик, а Тайрон от нас не отвяжется. Возвращайся за Барьер, Питер. Пожалуйста. — он прерывисто вздохнул и добавил: — Сделай это ради меня. Питер молчал, яростно кусая губы, чтобы не разреветься, как мальчишка. Он не мог поверить, что всего несколько мгновений назад держал Фэлри в объятиях, чувствовал его руки на своей груди, вдыхал пьянящий аромат волос — и вот он снова недостижим, как звезды на небе. Полуликий перешагнул через Тайрона, который уже начал ворочаться, приходя в себя. Но у самой двери замер и, чуть повернув голову, произнес с глубокой нежностью: — Дар Небес! Ты прав, я хотел другого... и все же одно мое желание сбылось. Душный ветер ударил Питеру в лицо, едва они с Тайроном вышли из здания. Жаркое солнце било им в спины, но впереди, над Дворцом Дебатов, свирепо набухали грозовые тучи. Они громоздились белоснежными и аспидными слоями, кипели и разваливались, казалось, прямо у остроконечного шпиля. Сам Дворец напоминал высоченный торт из нескольких слоев крема — только бело-зеленая гамма слегка сбивала впечатление. Застывший волнами полупрозрачный блестящий материал издали напоминал стекло, и Питер вяло подумал, что если молния ударит в такое здание, оно, должно быть, просто расплавится, как сосуд, брошенный в костер. Он искал глазами Полуликого, но безрезультатно. Толпа становилась все гуще с каждой минутой, все направлялись к Дворцу, оживленно спорили и переговаривались; то там, то здесь, вспыхивали яростные ссоры, чуть не переходящие в драки. Люди казались наэлектризованными не хуже грозовых облаков, которые быстро захватывали небо. Над головами со свистом проносились, то и дело резко зависая в воздухе, небольшие аппараты — они напоминали флаеры крошечного размера, с непонятными эмблемами на боках. Гроза, похоже, никого не беспокоила — предстоящие Дебаты занимали умы всех собравшихся. А вот Питер терзался сомнениями. Не опасно ли подниматься в воздух? Притянуть молнию как-то не улыбалось. С другой стороны, многочисленные флаеры продолжали летать над Омороном, движение нисколько не поредело. Они, скорее всего, как-то защищены от небесного электричества — так же, как и здания-башни, чьи вершины скрывались в облаках. Питер никакой защиты не имел, и, кроме того, не совсем понимал, что, собственно, ему грозит в том случае, если он останется. Полуликий упоминал клетку — какая еще клетка? Зачем его туда сажать? Быть может, Фэлри преувеличивает опасность? Тайрон шел прямо за ним, почти вплотную и, улучив момент, шепнул Питеру: — Даже не думай сбежать! А Питер и не знал, уместно предупреждение или нет. Он невольно смотрел вверх, где в угрожающе-синем небе проносились бесчисленные вспышки флаеров. Как избежать столкновения с ними? Полуликий после полета над Омороном выглядел точно яблоко, которое долго таскали в мешке с камнями — при том, что он пользуется поясом много лет. А Питер всего разок его опробовал. Страх сделал тело чужим, непослушным. Он умрет, едва поднимется в воздух, и больше никогда не увидит Фэлри, не вернется к родным! Питер представил, как будет горевать отец, как мама, ни слова не говоря, соберет вещи и отправится в какой-нибудь долгий поход, где она привыкла забывать о том, что происходит дома... Но тут накатила совсем неприятная мысль — что если сегодня на Дебатах все эти сеги и эр-ланы и впрямь решат уничтожить Барьер и всех людей из его, Питера, мира, запихнуть в трущобы?! Воспоминание о трущобах заставило его содрогнуться. Мама, отец, жители деревни, Винни и его дружки, какими бы дураками они ни были, и остальные обитатели больших и малых городов и поселков — все лишатся своего жилья, привычного уклада жизни, окажутся среди ужасных серых домов-коробок, отданные на расправу одичалым, потерявшим разум швалям! Дворец словно нависал над Питером; ко входу вел покатый белый пандус, по которому все шли, чуть наклонившись вперед, точно поднимались на холм. Страшная духота не давала дышать. Питер продолжал идти, внешне спокойно, но мысли метались, точно перепуганные лошади в горящей конюшне. Фэлри знает, как опасен подобный полет — и все же велел Питеру лететь. Значит то, что ему грозит, еще опаснее! Толпы людей вливались в огромную стрельчатую арку, и Питер, подняв глаза, в панике понял, что вот-вот окажется в здании! Там он уже не рискнет взлететь, побоится удариться о потолок. Оставалось всего несколько секунд на то, чтобы принять решение... — Фэлри, люблю тебя! — прошептал он, сунул руку под куртку и провел ладонью над поясом. — Ты чего там бормочешь... — Тайрон не закончил вопроса — отшатнулся с диким воплем, закрыв руками глаза. Он стоял прямо за спиной Питера и развернувшиеся световые «крылья» ослепили его. Да и остальные сеги закрывали лица или отворачивались с криками удивления или боли. Казалось, прямо перед входом во Дворец Дебатов расцвел сияющий белым золотом цветок. Понимая, что у него всего несколько секунд, Питер слегка присел для прыжка, но все же промедлил, выискивая в воздушном пространстве местечко посвободнее. Наконец увидев просвет, он собрал всю волю в кулак и подпрыгнул. Силовое поле пояса подхватило его, но не успел он подняться и на пару метров, как кто-то сцапал его за ногу! Под ним маячило перекошенное лицо Тайрона. — Далеко собрался?! — рявкнул он и дернул с такой силой, что перед глазами у Питера потемнело — казалось, ступня вот-вот выскочит из сустава. — Пусти! Не помня себя, он принялся отбиваться свободной ногой, но она попадала по воздуху. Толпа вокруг гудела, точно взбаламученное море, но все так ошалели, что и не подумали вмешаться. Питер не переставая подавал команду «вверх» и в результате оказался в малоприятном положении кости, которую две собаки тянут каждая к себе. Тайрон, намертво вцепившись в его лодыжку, медленно, но верно подтаскивал Питера к себе. Воздух стремительно темнел, и, глядя вниз, Питер видел лишь оскаленные зубы Тайрона, силился попасть по ним свободной ногой, но бестолку. Люди образовали вокруг них кольцо, они не помогали Тайрону, но и не мешали, просто оцепенело смотрели в небо, на парящего Питера и сияющие «крылья» за его спиной. Вспышки молний выхватывали из темноты их белые лица с темными провалами глаз. Вдруг толпа заволновалась и — Питер не поверил своим глазам — раздалась за спиной Тайрона. Мелькнуло золотое и синее, и Полуликий точно кошка прыгнул на спину огромного сега и вцепился обеими руками в его бычий загривок. Тайрон остался непоколебим, как гора, но от неожиданности разжал пальцы. Питер тут же взмыл на безопасную высоту и с ужасом увидел, как сег схватил Полуликого за плечи и, сдернув со своей спины, со всей силы швырнул вперед, как куклу. Полуликий врезался в толпу, раздались крики боли, несколько человек упали. Но эр-лан почти сразу поднялся — прижав к груди неестественно вывернутую правую руку, он запрокинул голову, словно ни Тайрона, ни стонущих людей вокруг не существовало. За шумом толпы и грозовыми раскатами Питер едва услышал его крик: — Улетай! Скорее! Ветер подхватил распущенные волосы, заплескал ими, но Полуликий ничего не замечал — все смотрел, смотрел вверх. Таким Питер его и запомнил — струящиеся золотые волосы, бледное лицо с разбитой губой, глаза, вспыхивающие в свете молний. Фэлри. Мелл Фэлри.