Сокрушая барьеры. История первая. Единственный последователь

Два года спустя — Мелл Фэлри! Коридор широкий и совершенно пустой — спрятаться негде. Да и как бы это выглядело, начни он метаться из стороны в сторону в поисках убежища? Недостойно. Полуликий обернулся, изо всех сил стараясь не спешить. Порывистость и торопливость считались дурным тоном, низшие касты могут себе такое позволить, но никак не эр-ланы, лицо этого мира. Стройная фигура в синих одеждах приблизилась, на ходу разворачивая гало-экран. Одеяния и прически мужчин и женщин эр-ланов ничем не отличались, издали пол угадывался лишь по абрису фигуры. Серебристые волосы, в тон вышивке на одежде, собраны в пучок, выпущенная прядь напоминает ленту расплавленной стали. Аквамариновые глаза, чистые и прозрачные, как кристаллы, придавали прекрасному лицу своей обладательницы отрешенное выражение. Лицо казалось доброжелательным, но проглядывало в нем что-то жесткое — словно металлический блеск заострял края улыбки. Эта дева с внешностью юной богини прожила на свете почти две сотни лет и явно знала, что такое непростые решения. — Камиллерия, — Полуликий сдержанно поклонился. Распорядительница внимательно ощупала его своими неземными глазами — вдруг где-то складки одеяния лежат неправильно, плечи сутулятся или выражение лица не соответствует моменту. В общем, что угодно, что можно будет донести до сведения Лэнгилла. Под таким взглядом не так-то просто сохранять хладнокровие, но Полуликий и бровью не повел, и Камиллерия с чуть заметным оттенком досады произнесла: — Лэнгилл желает завтра взять тебя с собой на встречу с Тианом. Покажешь свой последний проект. Будь на тридцать первой флаерной площадке в восемь утра. Полуликий вновь отвесил поклон. Камиллерия отметила что-то на гало-экране — в отличие от экрана Инзы он активировался не поясом, а браслетами на запястьях — свернула его, одарила собеседника еще одним неодобрительным взглядом и молча удалилась. Полуликий тихонько выдохнул, активировал собственный экран и установил индикатор пробуждения на семь утра. Скорее машинально — спал он так плохо, что почти наверняка обойдется без индикатора. Свернул экран и продолжил путь, прерванный появлением Камиллерии. Путь домой. Инза ошибалась, резиденция клана Лэ даже близко не напоминала цветок. Самая обычная башня, чьи стены пробили облака, а крыша терялась среди звезд. Но, в отличие от других подобных зданий, это полностью принадлежало клану Лэ, в нем не было ни одного постороннего. Жилище Полуликого располагалось почти на самом верху — такой статус установил для него отец, очевидно, желая показать, насколько ценит сына. Однако широкий жест привел только к зависти и еще большему отчуждению. А может, он счел, что мне не привыкать, подумал Полуликий, и чуть заметно усмехнулся. Открытое проявление эмоций не приветствовалось так же, как и неподобающая торопливость и еще куча вещей — чтобы все запомнить, поистине надо быть эр-ланом. Полуликий «донес» непроницаемое выражение лица до своей двери, и, когда она наконец задвинулась за его спиной, вздохнул с облегчением. Апартаменты состояли из трех комнат — рабочий кабинет, спальня и полукруглая гостиная с поразительно достоверной имитацией балкона и окна во всю стену. В башне не было ни одного настоящего окна — слишком многие готовы на все, лишь бы подглядеть за жизнью эр-ланов. Полуликий привык целые дни проводить в четырех стенах и, будь окно настоящим, возможно, даже чувствовал бы дискомфорт. Но порой, глядя, как колышутся иллюзорные занавеси, он хотел ощутить на лице прикосновение ветра, вдохнуть ароматы трав и листвы. Побег Питера и схватка Тайрона и Полуликого, естественно, нисколько не помешали Дебатам состояться. Многие голосовали через сеть, во Дворец приходили, чтобы лично выступить в поддержку того или иного способа решения проблемы, стоявшей на повестке дня. Разумеется, никто не выслушивал всех желающих высказаться — на это ушло бы несколько месяцев. Выступления записывались и анализировались программно, самые удачные транслировали по галовиду. Полуликий, усилием воли утихомирив боль в выбитом плече, выступил тоже, но, понятное дело, на галовид не попал и не удивился этому. Тайрон же, воспользовавшись суматохой, затерялся в толпе, и с тех пор о нем не было ни слуху, ни духу. В свою Башню он так и не вернулся, и был быстро уволен — Главная, небось, вздохнула с облегчением. После Дебатов жизнь вернулась в привычное русло. Полуликий и Инза отсиживали по очереди смены, она училась, он мастерил новый пояс взамен того, что отдал Питеру. Случившееся они не обсуждали и с затаенным страхом ждали решения по Дебатам, а оно все откладывалось. Странно, но мысли о том, что он упустил шанс вернуться в касту эр-ланов, почти не мучили Полуликого. Он вдруг понял, что не соврал, когда сказал Питеру, что доволен своей жизнью. Но парадоксальным образом именно сейчас, когда он принял ее и смирился, она начала рушиться. Инза скоро закончит обучение и уйдет, а когда вопрос с Барьером так или иначе решится, отпадет всякая надобность в Башнях и Наблюдателях. И Полуликий совершенно не представлял, куда ему податься. Он прожил в Башне двадцать лет, и не мыслил другого дома. И вдруг через несколько месяцев после Дебатов этот дом посетил неожиданный гость. За отчаянным взлетом Питера наблюдало множество людей, а также камер, транслировавших происходящее сразу на галовид. Арвик, глава крупного концерна развлечений, наблюдал за ним вживую. Пораженный до глубины души, он начал копать и довольно быстро нашел запись воздушной аварии, в которой Полуликий, отчаянно стремившийся на помощь Питеру, чуть не лишился жизни. Полуликий всячески избегал публичности, и тем не менее в Омороне о нем было многое известно. Эр-лан, живущий наособицу, вне своей касты — не такое уж частое явление, тем более если этот эр-лан упорно не отказывается от атрибутов клана. Найти его не составило труда. Покоренный идеей полетов, Арвик предложил сотрудничество — он хотел создавать подобные устройства и продавать их. Полуликий согласился, однако затея себя не оправдала. Над Омороном летать нельзя, и мало нашлось любителей, готовых приобрести пояс и ездить с ним за пределы города. К тому же полет сам по себе был для жителей Оморона чем-то настолько естественным, что не возбуждал воображение. Другое дело — «крылья». Многим они очень понравились, и в рекордные сроки изобретение прибрело бешеную популярность, но совсем не так, как рассчитывали Полуликий и Арвик. Сеги, особенно молодые, носили пояса не для полетов, а просто ради возможности покрасоваться светящимися «крыльями». Арвик сориентировался мгновенно, и вскоре по всему Оморону запестрили «крылья» самых необыкновенных расцветок. Бирюзовые, пурпурные, золотые и розовые сполохи привлекали взгляд, а вот яркость им убавили, чтобы не слепили глаза, как это случилось с людьми на площади Дебатов. Богатые сеги щеголяли «крыльями» на вечеринках, кто попроще — на прогулках в парках и уличных танцах, которые в Омороне были очень популярны. Все как с ума посходили, каждый стремился приобрести подобный «аксессуар», тем более что стоили пояса не так уж дорого. Полуликий не знал, плакать ему или смеяться. Инза смеялась и предлагала ему тоже радоваться — деньги текли рекой. Сам эр-лан по-прежнему предпочитал держаться в тени и шагу не ступал из Башни. Дела вел по гало-экрану новейшей модели, купленному под нажимом Инзы, и был постоянно не в духе. Потому что Арвик не отставал. Он хотел, чтобы Полуликий участвовал в делах наравне с ним, ездил на встречи, появлялся на мероприятиях и выставках, представлял свое изобретение. — Это просто нечестно, так нельзя, — снова и снова повторял он, и его темное, почти черное лицо вытягивалось от огорчения, — ты придумал это! На меня уже косо смотрят — захапал себе все. Полуликий в тишине и безопасности Башни лишь пожимал плечами. — Сам видишь, я не из тех людей, кому приятно находиться на публике. И кого приятно видеть публике. — Ты про родимое пятно? — бесцеремонно фыркал Арвик. — Да ты ничего не понимаешь! Это же фишка! То, что отличает тебя от остальных! Эр-лан-изгнанник! Загадочный эр-лан, не такой прекрасный, каким мы привыкли их видеть. Необычность, тайна! Это все привлекает людей, поверь мне. Тебя полюбят, на руках будут носить, вот увидишь! Что-то внутри Полуликого вздрагивало от этих слов, он поспешно прощался с партнером и обрывал связь. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то носил его на руках! Кроме, быть может, одного-единственного человека... Полуликий вышел на середину гостиной и беспомощно огляделся. Он жил тут почти год, но все равно каждый раз удивлялся простору и тишине, царившим в комнатах. Цвет стен и потолка был густого, спокойно-зеленого тона. Свободные пространства так нравились Полуликому, что он не купил никакой мебели, кроме парочки морфо-кресел, и сейчас они предупредительно застыли в отдалении, поблескивая бледно-изумрудной обивкой. Но садиться Полуликий не стал — медленно подошел к огромному, в полный рост зеркалу из полированной стали, украшавшему почти всю левую стену комнаты. В нем отразился высокий, стройный эр-лан с аккуратно убранными золотыми волосами. На плечах и у пояса верхнего синего одеяния серебрились переплетающиеся узоры, черные рукава, свободные сверху, плотно охватывали тонкие запястья. Полуликий шагнул ближе и в задумчивости коснулся кончиками пальцев отражения своего лица. Оно было чистым, светлым и прекрасным, без следа родимого пятна. Пятно исчезло с лица, но когда исчезнет из сердца? Он не знал — как не мог в свое время объяснить Арвику, что ему приходится собирать в кулак всю силу воли, чтобы смотреть прямо на экран во время сеансов связи. Что мысль о его неисправимом уродстве проникла слишком глубоко, ее не сбросишь, как надоевшую одежду. Инза его понимала, но занимала сторону Арвика, считала, что Полуликий должен работать, должен сделать над собой усилие. Казалось, она напрочь забыла и о Питере и о том, что им пришлось пережить совсем недавно. То ли считала это несущественным, то ли деньги — пусть даже и не ее собственные — затмили ей разум. Полуликий же старался и вовсе ни о чем не думать — мучить себя воспоминаниями не имело смысла, ничего уже не изменишь. Питер давно за Барьером и, что бы ни случилось дальше, вряд ли они увидятся снова. Инза же тем временем наседала на Полуликого вовсю. — Сам подумай, глупый, — повторяла она раз за разом, сидя вместе с ним на смене и упуская положенные часы сна, — Башням скоро конец, и что дальше? А это шанс, реальный шанс подняться, с деньгами и известностью тебе никакой клан не понадобится! Утрешь нос и Лэнгиллу и всем остальным задавакам эр-ланам — только представь, как будет здорово! Полуликий не возражал, хотя сомневался, что это будет так уж здорово. А потом появился он. Лэнгилл.