Связи

Ханзо поднёс чашку травяного чая к губам и отпил немного. Было до сих пор странно чувствовать вкус еды и напитков, но он уже понемногу привыкал. Всего полгода назад его сложно было отличить от твари из преисподней, разве что рассудок сохранялся в относительной целостности, но сейчас ситуация стала намного лучше. Всё это благодаря стараниям Кенши и его сына, без них кто знает, что бы было с ним и той бренной душой, которая почти оказалась во власти огня. Единственное, что беспокоило всех троих, так это то, почему Скорпион никак не проявлял себя. Мечник верно подметил, что без преисподней демон слабеет, ибо вызывать огонь становилось с каждым днём всё сложнее. На данный момент, даже приложив значительные усилия, Ханзо не смог бы создать даже искру на ладони. Поэтому его смело можно было считать обычным человеком. Однако внутри всё равно таилась какая-то странная тревога. Ему казалось, что их со Скорпионом противостояние ещё не окончено, а финальный акт ещё впереди. Ханзо будет готов к этому, но пока есть дела, которые надо решить. Три месяца назад Ширай Рю получил сигнал о том, что в результате временной аномалии около базы спецназа начались странные явления. Воины внешнего мира внезапно появлялись буквально из ниоткуда. Тогда-то Соня Блейд и вызвала его и Кенши. Ханзо стоял на совершенно пустой поляне, куда должен был приземлиться посланный за ними вертолёт. Он не знал, зачем там нужен и почему Соня решила позвать его. Кенши ведь был намного полезнее, если уж говорить начистоту. Помимо того что Ханзо не пользовался доверием генерала, плюсом ко всему, он совершенно растратил свой внутренний огонь. Это была его последняя надежда пригодиться хотя бы в качестве боевой единицы, но никто не мог знать, что вся сила исчезнет в один миг. Ханзо мог бы с лёгкостью переместить Кенши на базу, а сам даже не показываться там, но теперь придётся лететь вместе. Он со вздохом взглянул на свои ладони и сжал их в кулаки, как вдруг сзади его кто-то схватил за плечо. Это был Кенши, который, как обычно, подкрался почти бесшумно. — Ты в порядке? — Да, — угрюмо отозвался он. — Оно и видно, — усмехнулся Кенши. — Я просто задумался, — отчасти это было правдой, ведь Ханзо не мог замалчивать что-то от мечника. Дело было вовсе не в телепатии, а в том, что за время, проведённое вместе, они хорошо поладили. — Об этом я уже догадался, но не переживай насчёт Сони, дела ей важнее личной неприязни. Не успел Ханзо ответить, как над их головами раздался гул вертолёта. Кенши почти сразу же закрыл уши, слово это было обычным делом. Ему не впервой путешествовать по воздуху, но каждый раз приходилось терпеть оглушительный рёв вертолёта. Из-за потерянного зрения его слух стал необычайно острым, поэтому все звуки он улавливал намного лучше. Они сели в транспорт и отправились на базу спецназа. По прибытии их не встретило ни одной живой души. Те, кто был сидели прямо на полу, некоторым же выдали спальные мешки. Кто-то просто стоял в углу и обсуждал ситуацию с другими бойцами. Даже Кенши подметил, что так быть не должно, и обычно тут даже в разгар спецопераций бывает больше народу. За ответами они отправились в офис Сони Блейд. Если, конечно, можно было так назвать палатку, стоявшую посреди базы. Генерал расположилась около своего стола и рассматривала тактические карты, но они были настолько наляпистыми, что Ханзо не удалось ничего разглядеть за скопищем этих красных линий и булавок. — Ох, уже пришли, — она тут же оторвалась от карт. — Хорошо, вы не видели по дороге Саб-Зиро? Ханзо взглянул на Кенши, а тот в свою очередь повернулся к нему и пожал плечами, сам ничего не понимая. — Я предложила ему то же, что хочу предложить и вам, мастер Хасаши. — Говори, — спокойно сказал Ханзо, ожидая услышать уже что угодно. — В последнее время мы стали замечать странные аномалии. По всему миру открываются порталы, из которых выходят люди Коталь Кана. Ладно бы они никого не трогали, но многие из них настроены агрессивно. Мы уже послали большую часть своих людей охранять территорию, но нам катастрофически не хватает боевых единиц. — Почему это происходит? Эта ситуация казалась ему странной, — Не знаю, — она качнула головой, скрещивая руки на груди. — Судя по всему, Лю Кан не справляется с некоторыми аномалиями, поэтому мы должны решить эту проблему самостоятельно. В этот момент кто-то откинул ткань палатки и вошёл. — Генерал, — начал Саб-Зиро, но, заметив, что она здесь не одна поспешил поприветствовать и других, — Мастер Хасаши, господин Такахаши, — он формально поклонился им обоим. — Саб-Зиро, — Ханзо сложил руки в приветственном жесте Ширай Рю и склонил голову. — Здравствуйте, грандмастер, — Кенши лишь вежливо кивнул. — Каков ваш вердикт, грандмастер? — Соня тут же переключила внимание на пришедшего человека. — Думаю, могу прислать несколько тысяч при самом благоприятном прогнозе. В моём храме много воинов, которые вернулись со времён похищения киборгами или вторжения Шиннока. Я могу помочь вам, генерал, — он утвердительно кивнул. — Благодарю, сообщите нам, как будете готовы. — Обязательно. Соня повернулась обратно к картам и пробормотала: — Этого всё ещё мало, — она обратилась к Ханзо. — Мастер Хасаши, что насчёт вас? Можете ли вы оказать содействие спецназу? Он на мгновение задумался, а потом утвердительно кивнул. Разумеется, нельзя было отказаться, потому что в худшем случае аномалии затронут и клан тоже. Никому это не надо, поэтому лучше пресечь беду на корню. — Ширай Рю не будут бежать от битвы, — твёрдо сказал Кенши, а потом задумчиво добавил, — но, как мы узнаем, где появилась аномалия? — Мы ещё не смогли выявить закономерность, но как только они появляются, мы получаем сигнал. — Подкрепление может просто не успеть и многие бойцы погибнут, — вмешался Саб-Зиро. — Мы понимаем, но на данный момент другого выхода нет, — она покачала головой и понимающе произнесла, — Грандмастер, я пойму, если вы откажитесь. Саб-Зиро мягко остановил её, подняв ладони и сказал: — Нет, вы можете рассчитывать на помощь моего клана. Ханзо внимательно посмотрел на него, размышляя, что же всё-таки Саб-Зиро за человек. Он не казался ему каким-то фальшивым или лицемерным, пару раз даже помогал ему, но не более. Была ли эта помощь искренней? Или Саб-Зиро просто пытался манипулировать им, чтобы воссоздать образ мастера Хасаши, которого знал? Ханзо не мог сказать наверняка, потому что не знал его достаточно хорошо. В общей работе нрав Саб-Зиро должен проявиться в должной мере. От этого зависит будут ли отношения между их кланами натянутыми, или же им удастся поладить? — Хорошо, — сказал Кенши, заставляя Ханзо, наконец, оторвать взгляд от фигуры грандмастера Лин Куэй, — что мы можем сделать, чтобы сообщаться быстрее? — У меня в распоряжении есть портальный амулет, можно воспользоваться им, — Саб-Зиро высказал своё предположение, на что Ханзо тут же ответил с сомнением. — Вопрос в том, хватит ли его на всех. — Верно. Тогда, что можете предложить вы, мастер Хасаши? — он взглянул на него с любопытством, но никак не со злобой, которая, как ему показалось, должна была вспыхнуть в Саб-Зиро. Ханзо совершенно не понимал, что ему делать и как себя вести, ведь если стараться действовать от своего имени, то никто не воспримет это всерьёз, а если пытаться подражать покойному мастеру Хасаши, то каждый будет видеть в нём лишь подделку. Надо постараться рассуждать здраво. Если в этом времени между кланами не было вражды, то почему бы им и не помочь? Однако ему всё равно было непривычно, поэтому, скрипя сердцем, он постарался придумать максимально нейтральный ответ: — В теории, если мы освободим отдельное крыло, то в Ширай Рю можно будет разместить и воинов Лин Куэй. Тогда если кому-то потребуется помощь, этот отряд свяжется с нами и сообщит координаты, по которым мы сможем незамедлительно выслать помощь. — Идея хорошая, — Кенши приложил пальцы к подбородку, — но, если помощь понадобится сразу в двух местах? — Об этом не беспокойтесь, — вмешалась Соня, — не забывайте, что спецназ тоже имеет свои козыри. — Решено, — бодро сказал мечник, — значит, пока что отряд наших воинов временно расположится в Лин Куэй, а потом мы сможем что-то придумать. — Будет необходимо построить небольшую базу на нейтральной территории. Оставим это до поры до времени, сейчас у нас недостаточно ресурсов. — Хорошо, я готов ждать, — Ханзо кивнул и скрестил руки на груди. — Я тоже, — Саб-Зиро бросил на него взгляд, в котором смешалась насмешка и лёгкая хитрость. — Благодарю, что пришли, но я вынуждена уладить кое-какие дела с Кенши, оставьте нас ненадолго. Ханзо посмотрел на мечника и после вышел. Саб-Зиро за ним. Он повернулся к нему лицом и поклонился. — Мастер Хасаши. Он вежливо ответил на его жест и смотрел, как воин из Лин Куэй удаляется. Думал ли Ханзо когда-нибудь, что всё так резко поменяется? Перемены накатывали стремительно, словно волны во время прибоя. Он же, словно неумелый путник, совсем не был к ним готов, поэтому то и дело терялся в этой перипетии судеб. Разве мог кто-то предположить, что смертельные враги в прошлой жизни протянут друг другу руку помощи в этой? Разве мог кто-то подумать, что Саб-Зиро когда-нибудь будет считаться с его мнением? Да и в принципе, кто-то вообще считался с мнением Ханзо сейчас? Разумеется, нет. Исключение составляли лишь ближайшие союзники, такие как Кенши и Такеда. Юный чуджин, видимо, больше не злился так сильно. Однако Ханзо понимал, что не станет заменой почившего грандмастера, который вырастил юношу. Суждено ли им найти общий язык сейчас, когда страсти немного поутихли, а мир стремительно оправлялся от потерь? Каждому из них надо было учиться жить заново. Вопрос только в том, как быстро удастся адаптироваться к нынешнему положению дел? Кенши вышел из палатки и вздохнул, а потом легонько похлопал Ханзо по плечу: — Ну, вперед, нам пора возвращаться. — Что вы обсуждали? Мечник хитро улыбнулся: — А вот всё тебе и расскажи, может, это личное. — Да, прости, мне не стоило… — не успел Ханзо договорить, как его прервала усмешка Кенши. — Да ладно тебе, нет там никакой тайны, расскажу в клане. Он кивнул вперед и пошёл первым. Они вновь направились к вертолётной площадке и стали ждать, пока транспорт будет готов. Вскоре оба были в клане. Кенши решил сообщить Такеде о том, что было на базе спецназа, а Ханзо, в свою очередь, не стал вмешиваться и пошёл на тренировочное поле. Проходя мимо могильной таблички, он бегло бросил взгляд на вакидзаси, который сам же воткнул в землю, а потом положил ладонь на катану и сжал рукоять. Ханзо не хотел брать новый комплект оружия или хотя бы заменить старый короткий клинок на новый, поэтому старался орудовать одной лишь катаной. Именно эти приёмы он вечерами, а иногда и ночами он оттачивал на тренировочном поле. Но чем слабее был Скорпион, тем больше Ханзо становился похож на человека, поэтому выносливость снизилась, и не спать ночи напролёт было сложно. Вздохнув, он низко поклонился, а потом твёрдым шагом направился к полю для тренировок. Оттачивать приёмы было привычным делом. За этим занятием Ханзо будто бы возвращался в прошлое, когда ещё был человеком и обучался искусству убивать. Пусть у него почти не осталось воспоминаний о прежнем Ширай Рю, но когда он держал в руках катану, отрабатывая приёмы, то будто бы снова возвращался туда. Ханзо вытащил клинок из ножен и перехватил его двумя руками, глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул, очищая разум. Подняв обе руки, он сделал шаг вперед и нанёс тяжелый удар, коснувшись земли только остриём лезвия. После Ханзо перехватил катану в одну руку и оттолкнулся от земли, отпрыгнув назад, параллельно с этим проводя быструю серию атак. Тело хорошо помнило все приёмы из древнего искусства Ширай Рю, поэтому ему не составило труда их воспроизвести. Он оттачивал их годами, поэтому даже в самом жалком состоянии был способен провести один из них. Движения Ханзо были твёрдыми и точными, в них была вложена огромная сила для сокрушения врага, но минус был в том, что каждый приём сильно изматывал бойца. Именно на выносливость были нацелены большинство тренировок. Сперва ему не удавалось долго тренироваться, но достигнув зрелого возраста, Ханзо значительно вырос в этом плане. Он мог долго сражаться даже с тяжелыми ранами. Возможно, именно поэтому пламя преисподней не причинило ему никакого вреда, но точного ответа никто не знал. Так Ханзо тренировался до самого заката, когда уже в лёгких начало не хватать кислорода. Он остановился, тяжело дыша, и обхватил клинок двумя руками, держа перед собой. Дыхание было прерывистым, поэтому ему нужно немного времени, чтобы привести его в норму. — Никогда не видел подобных приёмов раньше, — внезапно раздался сбоку юношеский голос. За тренировками его застал Такеда, который шёл сюда как раз, чтобы спросить о том, что грандмастер Ширай Рю думает о произошедшем на базе. Ханзо резко повернулся и взял катану в одну руку, приветственно кивнул: — Такеда. — Где ты этому научился? — спросил чуджин и кивнул на клинок в его руке. — Это древняя техника Ширай Рю, — всё ещё задыхаясь, ответил Ханзо, а потом неожиданно даже для самого себя предложил. — Хочешь, научу? Такеда замер и поджал губы, но потом кивнул: — Да, давай, почему бы и нет. Он подошёл и взял один из деревянных макетов катаны, которые использовались для оттачивания приёмов, а затем встал рядом с Ханзо. Тот кивнул и стал в стойку, Такеда повторил за ним. Они тренировали этот приём до самых сумерек. Юный чуджин был необычайно способен и быстро усвоил основы, оставалось только отработать некоторые детали, но этим они будут заниматься завтра. Ханзо сел на траву и выдохнул, поправил упавшие на лицо волосы. Раньше ему не приходилось тренироваться с кем-то в качестве ученика и учителя. Воины Ширай Рю всё знали и без него, за исключением самых младших или новичков. Не сказать, что у него плохо получалось учить кого-то, просто с Такедой всё было сложнее. Отношения у них были не самые хорошие, но сейчас вроде стали получше. Из-за этого Ханзо чувствовал некое подобие радости, но ему не стоит забывать, кто он такой. Нельзя даже на минуту допустить мысль о привязанности к мальчику. Их не связывают и не будут связывать подобные отношения. Ханзо не растил его, не видел как чуджин медленно, но верно идёт к своему званию, у него нет никаких оснований считаться его учителем. Такеда сел рядом с ним, прерывая поток мыслей, и вздохнул, смотря на потемневшее небо. — Давно я так не напрягался, — усмехнулся он. В ответ Ханзо лишь слегка улыбнулся, но не решился ничего ответить. — Спасибо вам, — Такеда взглянул на него, и было в его глазах что-то, чего раньше ему не доводилось видеть, — мастер, — закончил он и опустил взгляд. На губах было подобие смущённой улыбки. Сердце Ханзо пропустило удар. Он не ослышался? Такеда и вправду назвал его своим мастером? Хотя, может, чуджин не это имел ввиду? Может, «мастер» было лишь обобщённым обращением? Однако как бы Ханзо ни старался убедить себя в том, что слух обманывает его, чувства говорили об обратном. Он, безусловно, начал привязываться к нему, но упорно не позволял себе лишнего по отношению к Такеде. Они никогда не станут учителем и учеником, а уж тем более не стоит пытаться считать его за родного. Ему хотелось ответить что-то вроде «твой мастер мёртв», но разве этим он не разобьёт ему сердце? Ведь этот юноша едва-едва позволил себе снова привязаться к кому-то, разве этими словами Ханзо не вонзит нож ему в спину? Нет, он не может так поступить. Оставалось лишь добродушно кивнуть в ответ, не имея за душой ни капли радости. С той поры прошло чуть больше трех месяцев. Постепенно отношение Ханзо к самому себе изменилось, но он так и не сумел преодолеть свои страхи. Ему всё ещё страшно показать настоящего себя. Неважно, что все союзники уже давно перестали обращать внимание на то, откуда он прибыл и кем раньше был, однако сам Ханзо всё ещё помнил об этом. Это терзает его душу по сей день. Конечно, нельзя сказать, что кто-то питал к нему откровенную ненависть. Некоторые приняли его неожиданно тепло, как, к примеру, тот же Саб-Зиро. Ведь в его временной линии Ханзо не был ему врагом, наоборот — верным союзником. Пусть и не сразу, но воин из Лин Куэй смог что-то в нём разглядеть, и это были отнюдь не злые умыслы, которые видели в нём некоторые. В целом они как-то сразу подстроились друг под друга, чего нельзя сказать о друге Саб-Зиро — Смоуке. Тот часто косо смотрел на Ханзо, думая, что он что-то замышляет. Сейчас ему, к сожалению, неизвестно, поменялось ли мнение Смоука или нет, им не доводилось так часто общаться. Однако Ханзо надеялся на лучший исход. Он допил чашку и отставил её в сторону, а затем поднялся и вышел на улицу. Буквально вчера им пришло сообщение о том, что вернулся ещё один отряд спецназа. Однако были и более важные новости. Надзирательный пункт готов и нужно прибыть на базу, чтобы согласовать всё с генералом Блейд. Ханзо заметил Кенши и Такеду, уже готовых к полёту и как в прошлый раз, оставалось только дождаться вертолёт. Очень скоро все трое были на базе. Соня разъясняла им возможные пути построения войска, состоящего из воинов двух кланов. Они остановились около броневика, и генерал Блейд развернулась, облокотившись на металлическую обшивку: — Так, я высказала свои предположения, теперь ваши. — Скажи, какой именно отряд вернулся, и в каком количестве? — проговорил Кенши, уже прикидывая варианты. — Сто двадцать восьмой, вплоть до последнего человека, Марк, Роджер, Сучинь. Как только прозвучало последнее имя, лицо Кенши побледнело, а Такеда в шоке распахнул глаза. Мечник почувствовал сильное головокружение, от чего даже отступил на шаг. Ханзо придержал его за талию и поднял глаза на Такеду: — В чём дело? — Мама, — шепнул он ему в ответ, но даже не удосужился взглянуть в их сторону. Такеда тяжело сглотнул и облизал губы. — Мама? — переспросил Ханзо, обращаясь уже к Кенши. Тот мог лишь рассеянно кивнуть. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но пожалуйста, если хотите поговорить, то очень осторожно. Не шокируйте её слишком сильно, — утешающе сказала Соня, подняв ладони перед собой. — Можно мне… — начал Такеда, но запнулся на середине фразы, — можно мне хотя бы её увидеть? Я не буду ничего говорить, только посмотрю издалека. — Да, иди, — сказала генерал Блейд с некоторым сочувствием. — Сынок, — Кенши потянулся к нему, видимо, чтобы остановить, но Ханзо перехватил его руку. — Не надо, пусть идёт, я могу за ним присмотреть, — шепнул он мечнику на ухо. Кенши так и замер с протянутой рукой, но в итоге обессиленно её опустил, покачал головой и как-то даже осунулся. Ханзо приобнял его за плечо, крепко сжав, а потом слегка подтолкнул к Соне. — Да, да, идём, надо… — он замолчал, но очень быстро взял себя в руки, — надо решить некоторые вопросы. Ханзо обернулся и взглянул на Такеду, тот был белее листа бумаги и, казалось, вот-вот упадёт в обморок, но ноги упрямо вели его к цели. Нетрудно было догадаться, почему у Кенши была такая реакция на эту Сучинь. Она ведь мать его сына, наверняка ему хотелось бы ей многое сказать, но, к сожалению, у него отобрали эту возможность. Вряд ли чувства между ними сохранились, но то, что их связывало, нельзя так просто оставлять без внимания. Невозможно просто выкинуть кусок своей жизни, даже если все эти события были очень давно. Они в любом случае будут иметь влияние, даже спустя много лет. Саб-Зиро тоже прибыл на базу, чтобы помочь генералу Блейд, но разве в нём есть нужда? Ханзо бы и сам сообщил ему положение дел, а заодно бы и проверил насколько его воины готовы к тому, чтобы выступать отдельно от всего клана. Ширай Рю, располагавшиеся в Лин Куэй не теснили никого, но всё же, иногда происходившие временные аномалии возвращали в клан по несколько человек. Видимо, это были те же люди, которых мастер Хасаши подобрал во время войны Шиннока, а не те, которые присоединились позже. Как ему объяснили, эти люди были из более нового клана, потому что первая попытка возродить Ширай Рю провалилась. Ханзо встал рядом с Кенши, который, судя по виду, уже настроил себя на работу. Заметив их, Саб-Зиро коротко поклонился, и все они начали слушать генерала Блейд: — Мастер Хасаши, скажите, готовы л Ширай Рю? — Основная часть клана — да, более чем. — А ваши, Саб-Зиро? — Вполне, осталось только отправить их на место. — У вас не случалось аномалий? — Нет, — Саб-Зиро покачал головой. Это было очевидно, потому что его клан перестраивался лишь единожды и существует в данном виде до сих пор. — Хорошо, — Соня приложила пальцы к подбородку и задумалась, передвинула несколько фишек на карте, — с этим решили. Кенши, останься, я хочу поговорить с тобой. Судя по всему, генерал Блейд собиралась обсудить с ним возвращение Сучинь. Это уже и правда не их дело. Ханзо направился на выход, но, заметив, что Саб-Зиро стоит на месте, видимо желая что-то спросить, быстро схватил его под локоть и буквально силком утащил. Он не сопротивлялся, потому что понимал, что разговор Сони будет приватным, но когда они вышли, то всё-таки спросил: — Что такое? — Тебе лучше об этом не знать, это касается только Кенши, — спокойно заявил Ханзо. — Понимаю, но я вовсе не собирался лезть в это, — Саб-Зиро пожал плечами. — Я только хотел спросить у генерала Блейд что делать с провизией для спецназа. — Знаю, но тебе лучше подождать, пока они договорят. Куай задумался. Видимо, Ханзо уже достаточно крепко привязался к нему и всеми силами хочет защитить, поэтому так отреагировал. Это было не удивительно, ведь Кенши был одним из тех людей, с которыми общий язык устанавливается почти сразу. За короткое время знакомства вы уже общаетесь так, будто знаете друг друга много лет. Таким людям никогда не страшно доверить сокровенные мысли. Он бы и сам был не прочь побеседовать с Кенши, но они знали друг друга слишком мало, чтобы просто разговаривать о мелочах. Пусть лучше всё будет как есть. Однако ему хотелось как-то поддержать мечника, неважно, что он не знает причины его грусти, сказать пару вежливых слов не помешает. Но будет ли это уместно? Пожалуй, лучше не вмешиваться. У него есть люди, которые смогут поддержать гораздо лучше. Он взглянул на Ханзо и сказал: — Надеюсь, господин Такахаши будет в порядке. — Я тоже, — угрюмо ответил Ханзо, скрещивая руки на груди. Они стояли снаружи до тех пор, пока Кенши не вышел. Он выглядел ещё хуже, чем когда пришёл сюда. Такеды вообще было не видно, но им уже пора было вылетать. Следовало собрать отряд спецназа и переправить его в Лин Куэй. Ханзо пробирался сквозь солдат, ища глазами Такеду, как вдруг кто-то толкнул его локтем в бок. Он обернулся и увидел девушку тайской внешности, на вид не старше его самого. — Простите, — быстро бросила она и исчезла в толпе. Ханзо покачал головой и снова принялся высматривать Такеду. К счастью, долго этим заниматься не пришлось, потому что он стоял сбоку и внимательно вглядывался в том направлении, куда ушла девушка. Так значит, это и была Сучинь? Ханзо подошёл к своему чуджину и окинул его обеспокоенным взглядом. Лицо его осунулось, а плечи опустились. — Такеда? — Мастер, — тихо позвал он, — она уже ушла, да? — Да, — ответил Ханзо и хотел положить руку ему на плечо, но Такеда быстро поднял голову и встряхнулся. — Ладно, я тоже уже иду, — губы его поджались. Ему явно не хотелось уходить, но почему бы и не оставить Такеду здесь? Раз ему снова выпала возможность увидеть давно покойную мать, то нельзя лишить его этой радости. — Нет, — неожиданно ответил Ханзо. — Что? — Такеда поднял на него глаза, в которых отражался легкий отблеск надежды. — Оставайся тут, мы с твоим отцом управимся сами. Он улыбнулся и чуть не накинулся на него с объятиями, но вовремя опомнился и низко поклонился: — Благодарю, мастер! — быстро проговорил Такеда и снова посмотрел на Ханзо сияющими от радости глазами. — До скорой встречи. Он мягко улыбнулся и хотел сделать что-то ещё, но в итоге просто кивнул, а потом развернулся в сторону вертолётной площадки. Оставалось дождаться Кенши и можно отправляться в клан. Очень скоро им предстоит навестить Лин Куэй. Томаш стоял в проёме главного зала и смотрел на тренировочную площадку. Он скрестил руки на груди и привалился боком к косяку. Его поставили сюда ждать прибытия вертолёта. Не то, что бы это вызывало у него недовольство, но такими темпами в храме не останется учеников. Однако Куай был не против помочь им, поэтому и Томаш не возражал. Буквально несколько минут назад он появился из портала и сообщил ему эти новости, а сам ушёл отдавать распоряжения о подготовке воинов. Куай очень хорошо справлялся со своими обязанностями, что в принципе, было не удивительно. Он всегда был умён и силён, но что самое главное — был хорошим человеком. Всегда готов стоять рядом плечом к плечу, даже если тяжело самому. Томаш вздохнул и посмотрел на белый снег, лежащий у него под ногами. В памяти начали проявляться события, которые он хотел бы забыть, но при всём желании не мог. В тот день Томашу было не лучше, чем обычно. Уже два месяца подряд он нормально не ел и не спал, потому что стоило ему взять в рот кусок еды, она лезла назад. Стоило закрыть глаза и лечь на подушку — тварь внутри него сразу же посылала кошмары. При самом благоприятном исходе он мог поспать два часа или три, если уж очень повезёт. Томаш стремительно падал на дно, и каждый день становилось всё труднее выбираться из этого кошмара. К воде он не прикасался вовсе, потому что в отражении видел не молодое и прекрасное лицо, а клыкастую пасть, которая скалилась на него и грозилась перегрызть глотку. По той же причине Томаш не подходил и к зеркалам. Ведь он до жути боялся того, что существо по ту сторону заберёт его обратно в преисподнюю, откуда и вылезло. Большую часть своего дня он проводил в комнате, забившись в угол, а голову закрывал руками, чтобы не видеть теней на стенах. Они всегда собирались в образ демона, который тянул свои костлявые лапы к нему. Томаш понимал, что не является человеком, но вот его психика всё никак не могла с этим смириться. Куай был терпелив и адекватно реагировал на истерики друга, успокаивал его, поддерживал, как мог, но дыра в груди Томаша не становилась меньше. Он совершенно запустил себя, волосы отросли ниже плеч и были всегда спутанными и грязными. Из одежды на нём был только длинный халат, больше похожий на ханьфу, но он уже было изрядно испачканным, покрытым пылью и кое-где рваным. Это было ещё одной причиной не выходить из комнаты. В конце концов, Куаю все-таки удалось уговорить Томаша пойти омыться, но он не желал делать этого в тот день и на следующий тоже. Спустя три дня он собрал оставшиеся силы, решив не подводить Куая. Он ведь не хочет, чтобы друг притащил его мыться насильно. Как обычно, Томаш собрал все банные принадлежности и зашел в приватную купальню, нагрел воды и наполнил бочку. На теле у него был только банный халат, а тот, старый, пришлось снять, хотя очень не хотелось. Томаш выдохнул и закрыл глаза. Может, если он не увидит своего отражения, тогда будет не так страшно? Ему было даже неясно, почему этот страх так сковывал его. Томаш стал таким жалким, погряз в жалости к себе и опустился до уровня людей, которых всегда ненавидел. Такие только и могут, что плакать о своей несчастной судьбе и ничего не делать для того, чтобы это изменить. Неужели это он? Он ведь таким никогда не был, его всегда отличала смелость и острый ум, но сейчас ни того, ни другого не осталось вовсе. Он повернул голову в сторону от воды и заметил висящее на стене зеркало. Тут же на него обратился взор силуэта с ярко сияющими белыми глазами. Томаш в ярости метнулся к отражению и упёрся руками по обе стороны от него: — Ты — не я, слышишь меня? Я не могу быть тобой, понял? Ты понял меня?! Силуэт только лишь сощурил глаза и растворился, а на его место пришёл человек, чьё лицо было изнеможенно усталостью. Под глазами у него были тёмные круги, а щёки покрывала лёгкая щетина. Грязные волосы беспорядочно торчали в стороны, придавая отражению ещё более жалкий вид. Однако в следующий момент кожа Томаша окрасилась в тёмно-серый цвет, а глаза заволокло белой дымкой. Он тут же отскочил и в ужасе уставился на зеркало: — Нет…нет, убирайся! Пошёл прочь! Оставь меня впокое! Тем временем в коридоре послышались тихие шаги, направляющиеся к купальне, но охваченный паникой, Томаш ничего не слышал. Он махнул рукой, словно пытаясь оттолкнуть кого-то от себя, а затем с яростным криком впечатал кулак в зеркало. Издав жалобный треск, оно развалилось на куски, а Томаш, заходясь то ли рыданиями, то ли смехом, упал на колени. Глядя на осколки стекла, он всё ещё мог видеть себя, но в упор не замечал, что дверь позади него тихонько отъехала в сторону. — Ты не владеешь мной, понял, сволочь? — словно в бреду проговорил он, подбирая осколок. Томаш резко встал, сжимая его в руке, а потом метнулся к бочке, чтобы в отражении воды увидеть своё лицо. Он гневно прошептал, обращаясь к самому себе: — Посмотрим, как тебе понравится это, — его рука поднялась вверх, собираясь глубоко полоснуть по щеке осколком, но чья-то более сильная ладонь успела это предотвратить. Она сжала его запястье, а потом вторая рука человека сзади резко выхватила стекло, глубоко рассекая кожу. Боль немного привела Томаша в чувство. Кто-то рывком развернул его и обхватил за плечи. Однако он не видел, кто это был, потому что смотрел на стекающую с руки кровь. — Томаш! — вскрикнул Куай и тряхнул его. — А? — он поднял голову, но всё ещё не до конца понимал, что происходит. Куай оказался здесь совершенно случайно, и ему было страшно даже подумать о том, что было бы, зайди он чуть позже. Он шёл, чтобы омыться сам, и уже взял все принадлежности, как вдруг услышал голос Томаша за стеной. Именно эта случайность не позволила ему изрезать себе лицо. Куай не мог винить его за то, что сейчас произошло, ведь он был не в себе, поэтому орать на него и просить ответов абсолютно бесполезно. Однако с ним было необходимо говорить, чтобы немного привести в чувство. — Ты цел? — Куай спросил первое, что пришло в голову. — Я…я… — Томаш не мог связать и двух слов, только лишь обхватил кровоточащую ладонь другой рукой. Он и сам неслабо порезался, когда выхватывал осколок зеркала, но по первости не обратил на это внимания. Сейчас же по плечу Томаша расползалось кровавое пятно. Однако его порез был глубже, потому что он держал осколок крепче. — Ничего, ничего, пойдём, это легко поправить, — успокаивающе проговорил Куай, разворачивая Томаша в сторону выхода. Тот был словно вообще не в этом мире, потому что никак не реагировал на происходящее вокруг и смотрел в одну точку, едва переставляя ноги. Они вышли из купальни, и очень вовремя Куай заметил ученика, заговорил с ним: — Постой. — Грандмастер, — юноша поклонился. — Есть у нас мята, мелисса, ромашка? Что-нибудь? — Да, есть, вам для мастера Врбады? Он ничего не ответил, лишь сурово свёл брови к переносице. Ученик сразу же понял, что наговорил и низко поклонился, а через пару секунд его и след простыл. Куай привёл Томаша в комнату и закрыл дверь, усадил его на кровать и сел на корточки напротив него. Стараясь говорить ровно, позвал: — Томаш. — А? — он снова поднял голову, и на этот раз всё-таки заметил его. — Куай? — Да, это я, всё хорошо, — он взял его кровоточащую руку и отцепил от второй, бегло осмотрел. Порез был глубоким, и заживать будет долго, лучше всего наложить мазь. Травы для чая нашли быстро, Куай тут же принялся готовить успокаивающий отвар. Заживляющее средство было у него в комнате всегда, поэтому оставалось только найти бинт. Он залил травы кипятком, а сам пока решил перевязать руку Томаша, снова присел рядом с ним и спросил: — Не больно? — Нет, — его голос был тихим и очень слабым. — Давай мы это перевяжем, — Куай взял руку Томаша разжал ему пальцы. Однако в следующий момент перед глазами предстало нечто невообразимое. Рана на ладони уже покрылась твёрдой коркой, как если бы заживала третий или пятый день. Как такое могло быть возможно? Не успел Куай подумать об этом, как над головой раздался приглушённый крик. Томаш тоже увидел это и незамедлительно впал в истерику. Он знал, что теперь успокаивать его бесполезно. У обычного человека такой глубокий порез не заживает за полчаса. Если раньше он думал, что Томаш просто имеет необычные способности, то теперь у него не осталось никаких сомнений в том, что его верный друг не был человеком. Тем вечером ему всё же удалось успокоить его. Томаш наотрез отказывался пить успокоительное и чуть не пролил всё на пол, но Куай всеми правдами и неправдами уговаривал друга выпить чашу до последней капли. Вскоре Томаш уснул, а вместе с ним и он сам, сидя на стуле около кровати. Первоначально этого не планировалось, потому что Куаю надо было наблюдать за ним ночью, чтобы тот опять ничего с собой не сделал, но усталость оказалась сильнее. Томаш резко сел на кровати. Лоб покрылся испариной, а руки затряслись. Ему не верилось, что всё это правда с ним происходит. Во сне эненра снова звал его за собой, просил принять силу, которая принадлежит ему по праву, но Томаш уже научился выпутываться из сетей кошмаров. Поэтому он легко проснулся, главное — больше не ложиться этой ночью, чтобы не впутаться в это повторно, тогда проснуться будет гораздо сложнее. Он чувствовал себя лучше, чем вечером, видимо, подействовал отвар, который Куай сделал для него. Однако это как-то повлияло на его память, потому что Томаш не помнил почти ничего до этого момента. Он тряхнул головой и встал с кровати, открыл дверь, впуская морозный ночной воздух. Свежесть обдала его со всех сторон, но сильно холодно не было. Томаш обнял себя руками, смотря на белый снег. В голове царил полнейший хаос. Он взглянул на свою руку и сжал кулак, тяжело вздыхая. Неожиданно со спины его обдало приятным теплом — Куай набросил ему на плечи одеяло. — Не стой на ветру, иди, ложись, — сказал он, всё ещё стоя сзади. Томаш мягко взглянул на него, и губы невольно расплылись в усталой улыбке. Сердце пронзила тонкая игла, а потом всю грудь опалило огнём. Почему-то пока Куай был рядом, всё казалось не таким безнадёжным. Ему всегда было приятно находиться в его обществе, а сейчас — особенно. Пока он рядом, бояться нечего, и Томаш отчетливо понимал, что в нём начало зарождаться что-то одновременно прекрасное, но в то же время и отвратительно ужасное. Это чувство вызвало у него странное желание прижаться к Куаю и тоже укутать его этим одеялом. Почему-то казалось, что его объятия будут даже теплее. Даже убедившись в том, что он не человек, Куай продолжал быть с ним рядом. — Ладно, — Томаш запахнулся плотнее, — только ещё немного постою тут. Куай положил руку ему на плечо и посмотрел на снежную гладь. — Красиво. — Да, — протянул он и опустил голову. Той ночью они долго стояли у раскрытой двери и просто молчали, просто потому, что слов не нужно было. Пусть он просто постоит тут, рядом с ним. Пускай эта ночь длиться хотя бы немного дольше. Тот момент перевернул всё с ног на голову. Томаш хоть и принял сущность внутри себя, но из-за долгого отторжения их слияние проходило болезненно. Лёгкие то и дело пекло от удушливого кашля, а изо рта в эти моменты вырывалось облако дыма. Но самое важное было связано с Куаем. Томаш закрыл глаза, побоявшись даже подумать об этом, но память то и дело подкидывала те самые моменты, когда он хотел вести себя с ним вовсе не как друг. Он вспомнил, как у него время от времени появлялось желание сесть к нему ближе и коснуться руки или плеча, но теперь эти порывы воспринимались совсем иначе. Вспомнил, как трепетало его сердце при одном взгляде на его лицо. Отрицать бесполезно — Томаш влюбился, и изменить уже ничего нельзя. Однако он не хотел делать выводы. Кто знает, может, ему показалось? Может, это какая-то извращённая форма привязанности? Может, Томаш окончательно слетел с катушек со всей этой историей с эненрой? До поры до времени лучше держать эти чувства в секрете. Однако как можно сделать это, если грудь каждый раз опаливало огнём страсти и любви, когда он встречался с Куаем взглядом? На губах сама собой расцветала улыбка, а взгляд смягчался. Если бы он мог поговорить с ним об этом, если бы мог понять, что чувствует и объясниться. Но если Куай узнает о не совсем дружеских чувствах Томаша, то это может его оттолкнуть, ведь он, как и Би-Хан наверняка против всего этого. Гул вертолёта отвлёк от тяжелых мыслей. Он поднял голову и заметил приближающийся транспорт. Томаш развернулся и направился искать Куая. Тем временем грандмастер Лин Куэй закончил давать распоряжения и решил немного отдохнуть в своих покоях. Последнее время он всё чаще чувствовал себя уставшим, но не мог понять, в чём дело. На него напала какая-то смутная хандра, однако это не особо мешало ему вести повседневные дела. Может, дело было в Томаше, за которого он волновался, как за себя, а может, в слишком быстром течении событий. Прошло уже полгода с того момента, как Куай вернулся в своё время. Перемены настигли каждого из его окружения. Пусть кому-то было сложно их пережить, но что Томаш, что Ханзо справились с этим. Первый более-менее сумел принять себя и свою природу, а второй кое-как начал осваиваться в качестве лидера. Вот только Куай, кажется, застрял в том самом моменте, когда ещё не было ни Кроники, ни Шиннока. Мыслями он всё чаще возвращался в те далёкие времена, когда был только клан и его брат. У него ведь ничего не осталось от Би-Хана даже мантия Саб-Зиро и та сгинула, когда он попал в преисподнюю. Те блёклые осколки воспоминаний, которые хранились в памяти, стали очень нечёткими и с каждым годом терялись всё больше. Всё же годы и заточение в преисподней брали своё. Куай уже давно был не молод, однако сейчас, сердце его болело, словно у юнца, только потерявшего семью и клан. Но если у Лю Кана нет для него никаких вестей, значит, может оно и к лучшему? Он хотя бы перестанет надеяться на возвращение Би-Хана. Куай глубоко вдохнул и приложил руку ко лбу. Почему-то стало тяжело дышать, ребра будто сжимались сильнее вокруг сердца, желая раздавить его. Он выдохнул и резко встал. Как раз в этот момент дверь отъехала в сторону, и в проёме показался Томаш: — Готовьтесь принимать гостей, грандмастер, — на губах у него расцвела игривая улыбка. Куай был готов уже давно.