нᴇ нᴀ полᴇ ҕᴘᴀни к нᴀм пᴘиχодит rоᴘᴇ ҕыл нᴀвылᴇт ᴘᴀнᴇн ты сʏдьҕои лиχою ты ᴘᴇвᴀнωᴀ жᴀждᴀл и в пᴘᴇдʏтᴘᴇннюю тьмʏ ты ʏωᴇл однᴀжды, чтоҕы ҕиться одномʏ © АрктидА — Мой друг
Основная часть флота Кровавых Ангелов готовилась к отбытию после успешно завершённого задания. Среди редких звёзд галактического северо-запада скрывалась настоящая твердыня из прежних славных времён Человечества — достойно вооружённый союз систем. Здешнее государство смогло сохранить многие технологии, и конфликт грозил обеим сторонам затяжной войной. Приведение к Согласию запечатлено сотнями летописцев. Как для имперской общественности, так и для местных жителей — Великий Ангел убедил правителей присоединиться за несколько раундов переговоров. Ни один из его солдат не поднял оружия. Цветущий столичный мир с двумя лунами-крепостями скоро останется позади. Из иллюминатора капитанского мостика виднелся лишь край планеты, покрытой мелкими синеватыми морями. Круг центрального белокаменного поселения, которое занимало четверть меньшего материка, только встречал рассвет. Девятый снова рассеялся по десятку театров военных действий. Главные силы двигались под предводительством Сангвиния, но боевые баржи и меньшие линкоры помогали во множестве операций других Легионов. Среди последних кампаний часто находилось место и для более мирных дел. Промышленное государство, успешно восстановившееся после войны, выразило желание платить десятину в пользу своих освободителей. Вполне возможно, чтобы не уйти под юрисдикцию техножрецов, уже прибравших к рукам несколько планет в том регионе, и теперь с интересом смотревших на систему из двух взаимосвязанных — полностью индустриального и кормившего его аграрного. Кровавые Ангелы ещё десятилетия назад обзавелись несколькими вассальными мирами помимо родного — пусть там и не набирали кандидатов в космодесантники, непрерывный поток ресурсов и припасов служил хорошим подспорьем. Вежливый отказ примарха в пользу аскетичных союзников капитаны Девятого поддержали охотно — на том и закончились совещания. Сангвиний отвернулся от новой вотчины Империума, намереваясь навестить палаты летописцев. Мирный исход кампании оставил им больше времени для мероприятий. Многочисленный экипаж «Красной Слезы» завершал приготовления к очередной выставке, прославлявшей победы Легиона — недавние и более старые. Смертные офицеры флота почтительно расступались перед ним. Высший руководящий состав выполнял приказы безукоризненно, как и всегда. На первый взгляд — шум и суета, но множество людей, сновавших по просторному залу или работавших за командными консолями и когитаторами, действовали в отлаженном порядке. Алая гладь в его кубке преломила огни приборной панели. Челнок доставил подарок перед самым отбытием — несколько десятков литров той самой настойки, щедро и с запасом. Согревающий яд из полыни и отравленных диких цветов далёкого мира до сих пор оставался, даже после стольких одиночных заданий. Как будто брат всё ещё где-то рядом. Последний раз он чувствовал себя таким покинутым, когда Хорус передал по вокс-связи, что ему пора вести свою армию самостоятельно. Он никогда не делал различий между всеми ними, и к тем, кого пока знал лишь со слов других, постарался бы найти подход при встрече. Просто так получалось — чьи-то Легионы дополняли тактики Ангелов, чьи-то не могли этого сделать, ведь сражались сходным образом. Четырнадцатый воплощал в себе всё, что Девятый только мог пожелать от своих союзников. Негромкие шаги приблизившихся телохранителей отвлекли Сангвиния от раздумий. — Милорд, у вас яд… — молодой Сангвинарный Гвардеец заговорил, но осёкся на полуслове под строгим взглядом Азкаэллона. Ангел лишь мягко улыбнулся. — Так в этом и смысл, Аратрон. Центральный коридор привёл их в меньший навесной переход, огороженный резной балюстрадой. Один из многих — просторный светлый зал, гулко отражавший эхо сотен шагов, соединял между собой три этажа этой палубы. Полированная поверхность бордового искусственного камня отражала тёплый свет стационарных люменов, равномерно расположенных на боковых опорах. Ярусом ниже, у врат тренировочного отсека, переговаривалась группа бойцов. В силовой броне и при личном оружии — должно быть, их отряд только закончил учебные стрельбы. — И это, помимо стратегий, должен прочесть любой солдат Четырнадцатого… Офицеры обменялись репликами совсем негромко, но от примарха ничто не могло укрыться. — О какой книге они говорили? — О «Стигийских Свитках», милорд. — С готовностью ответил Азкаэллон. — Этот труд выдают каждому Гвардейцу Смерти, и некоторые наши боевые братья тоже проявили интерес. Сангвиний слегка нахмурился. Не стратегический трактат, а простая книга — что было довольно неожиданно. Для Четырнадцатого искусство и самосовершенствование заключались немного в другом. — Поделишься впечатлениями? Азкаэллон замешкался, постарался честно выразить своё мнение и остаться корректным: — Я хочу надеяться, что ужасы, которые в ней описаны, — лишь поучительная метафора, а не то, что вашему брату пришлось пережить на самом деле. Значит, биография. Следовало поинтересоваться раньше — эта книга наверняка раскроет его прежние догадки. — Когда у тебя будет время, найди для меня копию, пожалуйста. — Не приказ, лишь аккуратная просьба сверх обязанностей предводителя Сангвинарной Гвардии. Часть тренировочных залов перестроена и значительно укреплена, пусть и с прежним изяществом. В стороны разбегались ровные ряды колонн, украшенных баальским мрамором в традиционном имперском стиле. За бронированными стенами нижнего этажа идут самые новые в распорядке занятия. Обучение психически одарённых космодесантников правильно использовать свои силы поможет противостоять их источнику. Кровавые Ангелы справятся с любой угрозой — даже из другой реальности. Сангвиний был бы рад провести пару операций вместе с Магнусом, чтобы обменяться опытом, но нынешний фронт Тысячи Сынов, по слухам, находился очень далеко. Хранители знаний наверняка сталкивались с угрозой Имматериума чаще всех остальных. За невысокими резными воротами — святилище искусств. Работавшие в этом зале живописцы знали как о визите, так и о желании Великого Ангела не отвлекать их от трудов. И всё же сегодняшний предварительный смотр отнюдь не похож на обычный обмен черновиками. Двое мастеров отложили кисти и поспешили поклониться, отступив от огромного холста. Первая рота марширует по разрушенному городу, картина с размахом — космодесантники поместились почти в натуральную величину. Руины озаряет яркое солнце, чужое, но резкие лучи будто сошли с ясного полудня их родной планеты. Стоило напомнить Ралдорону посетить мероприятие. Сдержанный и скромный первый капитан оценит произведение, посвящённое его подразделению. — Какие удачные сочетания оттенков… — Внимательный взгляд прошёлся по всей картине меньше, чем за мгновение. — Мне нравится, как вы подчеркнули освещение. Он всего лишь гость, но от его негромких осторожных слов автор смутился и совсем растерялся. Как бы Сангвиний ни старался, они никогда не смогут чувствовать себя с ним на равных. Никто из них. Боевые группы в алом стремятся вперёд, мгновение, и перешагнут через край холста. Позади белеют светлые доспехи союзников — превосходящая артиллерийская мощь Четырнадцатого открыла легионерам Девятого путь для наступления. Другое произведение посвящено Шестнадцатому, следом за ним Сангвиний и Хорус принимают Согласие от лидеров просвещённого звёздного скопления. Один из любимых мифов — для летописцев подвергнутый цензуре отчёт был именно, что мифом — чудесное спасение Ангела на Друне. Отличная основа для героических поэм и батальных полотен, наряду со множеством других подвигов Девятого. Но интерес в той давней операции вызывало не только это. Записи с камер шлемов тщательно затенили и обрезали так, чтобы избавить смертных творцов от тлетворного влияния варпа. Поэтому Жнец то и дело повергал не то дракона, не то многоголового змея. У некоторых особенно изобретательных от немыслимого чудовища виднелись лишь когти и чешуйчатые лапы. Сангвиний остановился у последней картины в простой раме, отделанной лёгким орнаментом. Вгляделся в выражение сочувствия и тревоги на собственном лице, искусно выведенном масляными красками среди тонких металлизированных листов. Тяжёлый багровый и сверкающая поталь резко делили прямоугольный холст на небо и землю. Раненный Мортарион стоял на коленях в луже крови, а Сангвиний, осенённый лучами золотистого света, плавно спускался, чтобы клинком коснуться плеча своего преданного спасителя. Воздух неподвижен и пуст, на парном портрете больше нет никого. Силуэт врага темнел у горизонта и особой роли не играл — это сюжет о личном. Фольклор Баала не сохранил наследия древнетерранских воинств, именовавшихся рыцарями, но Сангвиний моментально определил мотив. Вряд ли использован намеренно, пусть и совпали почти все детали. Постановка рук, линия клинка в центре внимания, единственная и едва заметная сияющая слеза на его щеке. Это — демонстрация верности. Здешняя часть мастерской немного в беспорядке, и автор картины почти затерялась на фоне своего монументального творения. Он сам так давно не брался за кисти и краски. Возможно, в его собрании прекрасного сегодня прибавится ещё одно замечательное творение. — Очень эмоциональная работа. — Тихо проговорил Сангвиний. Осторожно задал вопрос: — Могу я забрать её? — Разумеется, милорд. Сейчас же упакуем, — голос смертной не дрогнул, несмотря на плохо скрываемое волнение. Стоявший в стороне подмастерье направился к стеллажу с контейнерами, подал подходящий для холста. Другие о чём-то благоговейно шептались, то и дело возвращались в разговоре к своим и чужим картинам — но в совершенствовании навыков нет места соперничеству. — Если нужно, я могу сделать копию для лорда Мортариона… — Лучше не надо. Художница-летописец потупила взгляд, смяла в руке край запачканного разными цветами фартука. Неизбежное влияние их природы, проявившееся даже в такой мелочи. — Не в упрёк твоему мастерству. Просто лорд Мортарион не оценит себя в таком виде, — от улыбки Ангела в мастерской будто стало теплее.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Строгое построение безликих серых кораблей уходило в провалы Имматериума, черневшие даже на фоне темноты космоса. Система позади — свалка космического мусора, некогда бывшего превосходной орбитальной артиллерией. Станции и платформы продолжали вращаться на прежних местах, изломанные и обезвреженные превосходившим их огнём, часть сброшена на низкие орбиты таранными ударами. Поверхность безжизненных индустриальных миров после массовых химических атак гостеприимнее не стала. Государству оружейников стоило сдаваться сразу — но зато у других армад Империума будет меньше работы. Нет смысла сражаться против тех, на чьей стороне Четырнадцатый. На фланге оставалась ещё одна неплохо укреплённая система, которая за время кампании успела сменить подданство. Прибывшая туда Имперская Армия получила немедленное Согласие после угрозы призвать себе на помощь Гвардию Смерти. Локальная карта отданного им на завоевание участка космоса рассечена анклавами объединённого Человечества. Марш флота Гвардии Смерти продвигался с безжалостной эффективностью. По сторонам оставались разобщённые и ослабленные формирования, подходящие цели уже для шедшей следом Имперской Армии. Расположение Легионов без передачи координат устаревало каждые несколько месяцев, и метки ближайшего Восемнадцатого сияли у края над неопределёнными системами. От совместной работы повезло отделаться — медлительные Саламандры не закрывали ни одной тактической потребности Гвардии в союзниках, а в стратегиях неотступного подавления Четырнадцатый их полностью превосходил. Что его повелитель и озвучил после первого же Согласия, давшегося дорогой ценой. Может, слова Мортариона показались Вулкану слишком резкими, а может, сыграло роль своеобразное мировоззрение выходцев с Ноктюрна, но больше те попыток взаимодействовать не предпринимали. Северо-восток Галактики, десятилетия назад бывший сплошным белым пятном в имперской астрографии, теперь по большей части покорён и изучен. Полоса выжженных и опустевших фронтов, руины прежних непокорных царств — теперь новые части Империума. Эксплораторы и гражданские службы уже научены не отставать. Железные ставни скрыли иллюминатор с тихим лязгом. Настольная копия их локальной карты проще и условнее, тускло светилась над заваленным рабочим местом. На чертеже очередных улучшений реактора мягко блестел разобранный латунный корпус. В стороне зеленела перебираемая плазменная батарея. Не то оружие, чтобы доверить уход за ним сервиторам. Хозяин мастерской мерял шагами пустое полутёмное помещение — по семь в каждую сторону. Шорох плаща по бетону взметнул один из приклеенных чертежей, самый крупный на стене. Чем привлёк внимание. Придирчивый взгляд, немедленная правка — уязвимое место оригинальной системы жизнеобеспечения дредноута закрыто новой деталью. Каждый день в Легионе происходит семь сотен важных дел, требующих личного участия. Прислать Каласу новые крепежи для терминаторских наручных огнемётов, потому что у прежних от высоких температур страдает точность наведения. Численность Второй роты выросла, и теперь они осваиваются на новом корабле, полностью перешедшем под командование Грульгора. Отправить пару крейсеров сопровождения, поменять капитанов. Тяжёлая техника у Гарро всегда в безупречном порядке — получит новые танки. Каждые четырнадцать дней перерыв на поспать. Дом далеко, вместо возделанных полей и облачных гор — таблицы бюджетов на экране когитатора. Наполовину скрытые очередным оцифрованным докладом. Таким же объёмным и ненужным, как и все предыдущие — в отличии от новостей с родной планеты. Последний семилетний план рождаемости оказался успешно перевыполнен. Нынешнее поколение могло позволить себе начать заселять соседний мир. Вопрос оставался только в средствах — одна из двух пустых планет, вращавшихся в тени Барбаруса, разительно отличалась по составу атмосферы. Предстояло практически заново создать привычный биом, для того чтобы потомки колонистов не уступали своим предкам. Закупка пси-реактивного оружия и сопутствующего снаряжения обошлась дорого. Боеприпасы и гранаты для рядовых Гвардейцев. Токсиферрановые огнемёты для разрушителей и дредноутов, созданные по образцу привычных кислотных, но абсолютно опустошительные против всего, чего только касалось колдовство. Когда придётся снова столкнуться с угрозой из варпа, Гвардия Смерти будет готова. Но сокращать расходы Легиона ещё сильнее теперь стало попросту негде. О себе весьма кстати заявил восстановленный промышленный мир с аграрной планетой-сателлитом, на котором со времён освобождения силами Девятого и Четырнадцатого сменилось целое поколение. Только сейчас пострадавшее от войны государство вышло на уровень прежнего производства и обещало превзойти его. Товары общего назначения, оружие для смертного гарнизона, ходившие в любой системе имперские кредиты — и любые заказы в рамках государственных стандартов. Десятина с другого мира уйдёт в бюджет Легиона и позволит снизить нагрузку на средства родного. Врокхорн, который не так давно заступил на должность кастеляна, но уже зарекомендовал себя надёжным хозяйственником, найдёт им применение. И всё благодаря тому, что Сангвиний вовремя подсуетился. Брат помнил о нём. Но не только Ангел — к сожалению. Астропаты Легиона получили официальное сообщение с флагмана Императора. О наличии у Гвардии Смерти некоего оружия, «полностью подавляющего человеческий иммунитет», и необходимости применять его лишь в случае крайней необходимости. Деваться было некуда — следом пришло документальное распоряжение, наложившее ограничения на использовавшиеся прежде микроорганизмы. Мортарион заполнял накладные Легиона вплоть до количества поступивших заклёпок, и, разумеется, никто не открывал их прежде ради того, чтобы прочесть полностью. С самого дня изобретения «пожиратель жизни» ответственно указывался в списках вооружения Гвардии Смерти наряду с остальными боевыми ядами. Которые теперь тоже подверглись пристальному вниманию. Ответные действия не заставили себя ждать. Стоило вступить в силу ограничениям на что-то одно, как Легион оперативно вооружался другим. Технически, каждый новый вирус являлся качественно иным прототипом — разница геномов не позволяла подвести его даже под определение родственного вида. Пришли аналогичные указания на целое семейство модифицированных бактерий, прежде исправно служивших Гвардии, — Жнец обратил все запасы лабораторий и внутренних оранжерей «Стойкости» на выведение грибка-паразита. После первой же операции снова прислан запрет — и в арсенал заступили прежде отложенные из-за медленного распространения прионы. Новые боевые микроорганизмы создавались и ставились на вооружение Четырнадцатого быстрее, чем до них могли добраться распоряжения сверху. И применялись соответственно. В конечном итоге весь класс боеприпасов, содержащих биологические смеси для орбитальных бомбардировок, признали оружием, ограниченным в использовании — одним лаконичным распоряжением непосредственно от самого Императора. Сиречь требовавшим согласования — для чего было достаточно развёрнутого отчёта об идущей операции и состоянии планеты. Приказ, который должен был положить конец негласной борьбе, привезла небольшая делегация Кустодес от объединённого флота сил Императора и Тринадцатого Легиона. Для официального приёма Мортарион выбрал линкор «Миа Дона Мори», решив, в крайнем случае, пожертвовать секретами тамошних лабораторий, нежели ангаров «Стойкости». Впрочем, перемещавшейся на нём Второй роте это только польстило. Личная гвардия Императора же ни на шаг не отступила от инструкций, пожелав лишь ознакомиться с вариантами Экстерминатуса. И вывезти образцы вирусных снарядов, разлагавших любую органику для последующей бомбардировки. В оптимистичных ожиданиях не было смысла. Но, по крайней мере, из множества способов заражения, известных Гвардии Смерти, под ограничения попадали пока что только обстрелы с орбиты. А значит, у Мортариона оставались предлоги стоять на своём даже после утверждения заключительного приказа. Всё, что только способно принести пользу, идёт в топку великого Похода. Разумеется, Империум нуждается в оружии тотального уничтожения, но никто не станет признавать это открыто. Первый шаг к просвещению и процветанию Человечества — истребление его врагов, всех до единого. О тех, кто не уложился в план Императора, говорить не принято. Те, кого не устраивают методы Четырнадцатого, могут возражать, как хотят, — эти слова пусты. Но теперь добавилась формальность — доложить о необходимости применения искусств Гвардии перед непосредственным использованием. Чтобы они не бросали тень на репутацию Империума, когда это не нужно. Иными словами, предоставить отчёт об условиях приговорённого мира, местной стратегической ситуации. И Мортарион начал писать отчёты. Самозабвенно.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
На массивном столе из искусственной древесины, спроектированном отнюдь не для смертного человека, расположились три разномастных когитатора. Важные бумаги, которым только предстояло стать оцифрованными, лежали аккуратной стопкой. Чего нельзя было сказать о полупрозрачных изображениях на голографических экранах. Вдоль краёв то и дело всплывали строго рассортированные сообщения высокой и средней важности, ненадолго отвлекавшие внимание владельца кабинета. На штемпельной подушке позабыта печать с изогнутым гербом — больше в окружающем порядке ничто не говорило о напряжённо кипевшей работе. Среди докладов ото всех Легионов послания Четырнадцатого были видны сразу. Пока Ультрамарины сражались вместе с флотилией Повелителя Человечества, Робаут охотно взялся за возложенную на него частную миссию — разбирать отчёты о применении биооружия и предоставлять военной канцелярии Императора вместо них краткие рапорты. В особенности от часто использовавшей подобное Гвардии Смерти. Учитывая исходные условия, ему следовало бы предугадать, что с этим поручением не всё так просто. Офицер связи исправно передал инфокристалл с ровно семью тысячами отсканированных страниц описания планеты и перечислением всех обитающих на ней видов. После чего следовали длинные и выморочные расчёты ключевых показателей их качества жизни, до применения биооружия и после. Жнец раскопал где-то в недрах административной машины Империума давнее распоряжение о том, что наиболее важные приказы и послания должны быть оформлены в рукописном виде. Жиллиман уже отправлял повторный запрос — указ действительно существовал и имел полную юридическую силу. К огромному сожалению. Робаут вздохнул и усилием воли вернулся к первому абзацу, продираясь сквозь набегавшие друг на друга размашистые строки. Значимость документа в довесок тянула за собой возможность изъясняться соответствующе, которой автор беззастенчиво пользовался. Он вновь почувствовал себя мальчишкой-учеником, которого приёмный отец впервые познакомил с организацией многочисленных ведомств Макрагга. Только теперь не ощущалось ни интереса, ни радости первооткрывателя. Мягко светившийся на экране доклад можно было бы принять за общегалактический образец таких понятий, как «подробность» и «дотошность». …Следовательно, можно сделать вывод о том, что условия обитания высокогорных сусликов обсуждаемого вида никоим образом не ухудшатся в результате применения означенного биологического оружия Четырнадцатого Легиона космодесанта «Гвардии Смерти». Численность данных животных подсчитана эмпирически, тремя методами до сходимости результатов с максимальным отклонением, равным семи тысячным процента… Жиллиман не знал четырнадцатого из братьев лично, и теперь совсем не был уверен, что имеет хоть малейшее желание исправлять это. Хотя ответственность в вопросах документации вызывала неподдельное уважение. Мортарион держал в чётком порядке все необходимые бумаги для каждого образца нестандартного оружия Легиона, даже если это означало подписывать разрешения на поставки самому себе. …Суслики вида «Spermophilus Guillimanus», ареал проживания которых составляет близлежащая территория (ориентировочные границы приведены на схеме)… Эти же отчёты походили на намеренное издевательство. Особенно почерк. Робаут поморгал и приблизил на экране неразборчиво написанное название. «Spernophitus Guilinamus» Издалека выглядело в точности, как первый вариант. Корявые буквы будто намеренно складывались иначе. Наверное, именно так смертные чувствуют, что стареют. Но, если разобрать неподъёмную для простых секретарей бюрократию он мог, то ответить себе на один вопрос, напрашивавшийся от самой ситуации, не получалось. Какая причина заставляла генетического брата с таким упорством сопротивляться уже отданному приказу? Четырнадцатый специализировался на боевой алхимии и биологическом оружии, но Император не без причин решил ограничить их основной арсенал. Тем не менее, это точно не было призывом к умеренности — приложенные к каждому запросу расчёты раз за разом оправдывали применение ядов и болезней. Жнец вёл свою армию так, как считал нужным, и преуспевал. Продвижение весьма многочисленной и не самой быстрой Гвардии Смерти превосходило достижения некоторых других Легионов. Императорская канцелярия точно не была вынуждена требовать от Четырнадцатого большей эффективности. И всё же, для неведомой галочки эти меры были приняты. Возможно, кто-то из генетических братьев счёл, что на действия Мортариона нужно обратить внимание Повелителя Человечества. И он пошёл навстречу — для предупреждения разногласий. Несмотря на то, что для своего непостижимого плана создал каждого из них именно таким. Круг замкнулся. Снаряды «пожирателя жизни» поступили в распоряжение Легионов немногим позже возвращения группы высокопоставленных кустодианцев с закрытого совещания с экспедиционным флотом Жнеца. Получили подобное далеко не все, но Тринадцатый, ввиду своей универсальности, должен был приобрести новейшее эффективное средство орбитального уничтожения. На тех же условиях. Робаут надеялся, что никогда не окажется вынужден применить это. Столь кошмарное оружие не мог создать равный ему. С другой стороны, их возвышенный генетический отец мог использовать некоторые наработки. Всё прояснила встреча с Сангвинием в одном из восточных скоплений. Ангел в свойственной ему непосредственной манере выложил правду — прототип «пожирателя жизни» изобрёл Мортарион. И искренне недоумевал, почему мрачный гений их брата остался без заслуженного признания хотя бы среди высшего командования. Сангвиний лишь выразил надежду на то, что, будучи немногословными по своей природе, Император и Жнец решили этот вопрос между собой. Кровавые Ангелы прошли долгий боевой путь вместе с Гвардией Смерти, и в вопросах, касавшихся этого окутанного тьмой и недомолвками Легиона, их повелителю можно было доверять. Одиночные операции Четырнадцатого гораздо реже становились достоянием общественности, но в совместных летописцы Девятого о союзниках никогда не забывали. Как бы парадоксально это ни звучало со стороны — обе армии довольно быстро наладили контакт друг с другом. Не в последнюю очередь благодаря командующим. Если кто-то из них и мог сказать, что по-настоящему знает Мортариона, то только Сангвиний. Слово за слово, и он сам уже изливал душу. О бесконечных отчётах и о невыносимом упрямстве своего вынужденного собеседника. Досталось и смутной цели самого бумажного разбирательства — раз за разом Робаут соглашался и передавал руководящим инстанциям утвердительные комментарии к очередной контролируемой эпидемии. Часто уже после применения, ведь полноценный обмен информацией между экспедиционными флотами требовал времени, а десятки конфликтов не стояли на месте. «Ты можешь на него повлиять», — обронил тогда, не задумываясь. Ангел же ничего не ответил. В сравнении с ним Робауту и правда недоставало тактичности. Пожалуй, это действительно прозвучало не очень хорошо — будто для того, чтобы заставить Мортариона выполнять приказ Императора безо всяких оговорок, нужно участие Сангвиния. Если смотреть на ситуацию с такого угла — немыслимо. Все они созданы, чтобы быть продолжением воли Повелителя Человечества. Жаль, пришлось тогда быстро проститься. Ультрамарины продолжили двигаться вместе с флотом Императора, а «Красная Слеза» с кораблями сопровождения оказалась вынуждена вернуться в одну из прежде покорённых систем — новости от оставленного гарнизона потребовали личного внимания Ангела.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Они прибыли не для того, чтобы принести просвещение потерянной ветви Человечества. На этот раз. Вокруг яркой молодой звезды вращалась группа планет. Обитаемых нашлось только две, их орбиты сходились под прямыми углами друг к другу у самого пояса астероидов. Иные были или газовыми гигантами, или располагались слишком близко к пульсировавшему синевой светилу. Имперская Армия заблокировала систему извне в ожидании распоряжений. Несколько предупредительных вторжений на дальних рубежах нанесли урон космическому флоту противника, а несколько решительных налётов подорвали внутреннюю оборону. Пусть попыток укрепиться внутри до прибытия космодесанта и не предпринималось, «Красная Слеза» вместе с группой меньших кораблей снесли артиллерийский станции на дальних спутниках за считанные минуты. Небольшой контингент Ангелов, оставшийся, чтобы помочь восстановить государственность освобождённого мира, перестал выходить на связь. Следом пропал и отряд разведчиков. Со всеми этими данными Сангвиний прибыл уже уполномоченным использовать любые средства для подавления восстания. И предупреждения подобных инцидентов в ближайших неспокойных владениях Империума. Теми недавно присоединёнными государствами занимались смертные службы. Вполне успешно — но на тысячах миров, присоединившихся добровольно, их миссия уже бы давно завершилась. Глухое противодействие не подпадало под определение восстания, что только усугубляло ситуацию. Если за пределы этой системы проникнут слухи о победе людей над космодесантниками и о хотя бы кратковременном успехе борьбы с Империумом, то проблем не избежать. Возмездию следовало быть быстрым и жестоким. Первая планета — оплот производственных мощностей и единственный бастион. Непроницаемый взгляд Ангела обращён к центральному смотровому иллюминатору, где один за другим взрываются вражеские машины и вспомогательные станции. Серия столкновений с Имперской Армией в ближнем космосе заметно измотала мятежников. Мерно зажигающиеся батареи «Красной Слезы» — последний аргумент. Корабли сопровождения лавируют вокруг, кто-то из капитанов докладывает о начале абордажа. Они приближаются, плавно и неотвратимо. На не самую низкую орбиту — всё ещё так, как если бы готовились к привычной высадке. От того, что каждый удар — гнев самого Императора, наносить его не легче. Смутное видение грядущих слов опередило их на доли мгновения. «Вирусные снаряды готовы, милорд». Старший офицер флота так и остановился в паре шагов позади, получив ответное распоряжение: — Начинайте бомбардировку. Он слышал каждое слово в разветвлённой цепочке приказов, повторяющих его собственный. Все они знают, что это значит на самом деле, никто не усомнится ни на мгновение. Планета, укрытая обломками космического мусора, которые некогда были её орбитальной защитой, замерла в тишине. Сангвиний видел движение облаков, их завихрения у плавной линии побережья и гор. Без труда нашёл бы каждый город, ещё спящий на обращённой к ним затенённой стороне, или уже пробуждающийся в полосе сумерек. Обитателям приговорённого мира не досталось даже времени побороться с неизбежным. Разложение завершится за считанные часы. Где-то среди перекрытий монотонно и протяжно загудел пришедший в движение оружейный механизм. Семь точек для бомбардировки заложено по умолчанию — непостижимая мудрость их генетического отца сохранила характерные черты изначального изобретения, несмотря на все улучшения. Орбитальные удары выглядят обманчиво слабыми. Тяжёлые торпеды падают на поверхность без взрывов, их цель — донести свой смертоносный груз невредимым. Серые пятна городов-ульев совсем не изменились, но истлевающая редкая зелень красноречиво показывает действие вируса. Облака становятся всё гуще, их цвет даже с орбиты отдаёт болезненным. За обвалом и без того жалкой биосферы начинается катаклизм. Мелководные океаны испаряются, разрушающаяся атмосфера разносит по опустевшим коричневым континентам огненный шторм. Пламя всепожирающего пожара озаряет золотые орнаменты доспеха. Другая планета показалась у верхнего края иллюминатора, продолжает плыть по своей орбите — с такого угла кажется, что ещё немного, и они столкнутся. Уничтожат друг друга без постороннего вмешательства. На поверхности догорает последняя органика, а его Легион избежал даже минимальных потерь. Это оружие избавило их от необходимости спускаться вниз. Всё готово к главному этапу вторжения. Сангвиний сам подписал кампанию тотального уничтожения обеих планет. Одна строка из последнего обрывочного рапорта — «возможно неустановленное влияние Имматериума» — перечеркнула возможность малодушно воспользоваться орбитальной бомбардировкой и здесь. Им придётся высадиться на поверхность, прежде чем оставить позади ещё одно безжизненное небесное тело. Всю дорогу от командного мостика «Красной Слезы» до личного шаттла, унесшегося в первой линии атаки навстречу чистой атмосфере, Сангвиний не проронил ни слова. В этом проклятом мире не было его молчаливого брата, на которого он мог бы положиться. То, как быстро долговязая тень позади плеча стала чем-то насквозь привычным, оказалось заметно только в отсутствии. Что-то простое и важное, для чего не найти замены. Ночное небо обожжено заревом ядерных ракет. Насыщенная синева скрыта за мешаниной низких чёрных облаков, пылают уцелевшие вдоль экватора леса. «Грозовая Птица» рассекла столб дыма, на пару мгновений полностью исчезнув в нём, покрывшись копотью. Светлый взгляд раз за разом возвращался к бортовому иллюминатору в ожидании необходимой высоты. Внизу, среди искорёженных стволов догорали руины небольшого поселения. Те жители даже не успели узнать о начале бомбардировки. Ветер ревёт из приоткрытых бронированных створок. Один короткий шаг спиной в опалённую темноту. Его полёт предвещает смерть. Сегодня люди в первобытном ужасе разбегаются от тени ангельских крыльев. Неповиновение власти Императора. Горящие заживо солдаты наспех собранной обороны. Силуэты на стенах — всё, что осталось от тех, кто оказался слишком близко к эпицентрам взрывов первых ракет. Космопорт, который не успели достроить, пуст и оплавлен от радиации. Феррокритовые блоки крошатся, падают с опор зданий, металлические конструкции гнутся с оглушительным скрежетом. Предательство Имперских Истин. В простой покосившейся часовне прячутся безоружные жители, восьмигранный витраж на единственном окне разбит снаружи, зияет тёмным провалом. Бойцы пятой роты никогда не задают вопросов о полученных приказах. Он сам вынес приговор. Ангел на острие атаки, ещё один крупный город штурмуют с двух сторон. То же самое происходит во всех остальных на поверхности планеты. Примитивный истребитель и близко не противник для техники космодесанта, аэропорт позади уже объят пламенем. Два взмаха крыльев разорвали низкие дымные облака, до столкновения доли секунд. Сангвиний вскинул копьё для выпада и пробил застеклённую кабину насквозь, тут же оттолкнулся. Не успевшая набрать высоту машина потеряла управление, стремительно пошла вниз по кривой дуге — упала на горстку домов, уничтожив их пламенным взрывом. Город-улей здесь отстроен всего один. Обрушить его несложно, сложнее будет в меньших поселениях. Добить тех, кому не повезло выжить в ядерном огне, найти все до одного убежища восставших. Этот мир уже осквернён, даже если здешние жители пребывали в неведении. Бреющий полёт идёт на снижение, Сангвиний спикировал на помощь прорывным отрядам — рубящий разворот меча рассёк командующего пехотой. В рядах врага хаос, Ангелы немедленно закрепляют успех. Гонят солдат вглубь города и истребляют отстающих гражданских. По большому счёту, здесь некому оказать им сопротивление. Сангвиний поднял позолоченную маску-забрало, позволив опалённому сухому воздуху ударить в лицо. Излучение здесь не могло всерьёз навредить ему. Эхо шагов уносится прочь по когда-то центральному проспекту — теперь окружённому горящими руинами. За каждым следует удар меча или выпад копья. Силы планетарной обороны не пытаются удержать ни районов, ни ключевых зданий, лишь бегут от Кровавых Ангелов. И от чего-то в тылу. Белоснежные крылья сложены, маховые перья волочатся по земле, собирая пепел и грязь. Для них нет другого пути, только продолжать подъём по трупам. Небольшие подвижные отряды космодесантников прочёсывают осыпавшиеся кварталы, кажутся окровавленными тенями. Маркеры подсветки хватают из полутьмы обрывки побоища. Дредноуты заходят с широких улиц, из пригородов движутся «Баальские Хищники». Силовые когти и ракетницы хоронят смертных вместе с их укрытиями. Заговор или тайный религиозный культ — что бы ни мотивировало здешних правителей обратиться против Империума, теперь оно больше не представляет угрозы для соседних миров. Капли крови катятся через дол меча, тихое мерцание силового поля превращает алый в непроглядно-чёрный. Срываются и теряются в темноте, когда лезвие превращается в размытое пятно из смертоносного металла, осыпает ударами всех, кто оказался слишком близко. Остальных настигнут выстрелы и ракеты. Он принёс правосудие. Впереди, на отведённой под храмовую площадь возвышенности — крохотная светлая фигура, закутанная в свободные ритуальные одежды. По загорелой коже бегут сложные письмена и руны. Всего лишь ребёнок. Беззащитное человеческое дитя. Отразивший зарево пожара клинок дрогнул в руке. Сангвиний замедлился на считанные мгновения, и этого оказалось достаточно. — Прислушайся к моим словам, маленький пророк. Два чужеродных голоса пронеслись над пылающим городом, шёпот и громовой рык, насмешка и предостережение. Прозрачная аура обитателя варпа постоянно менялась, перетекая на границе света и тени, — морок, захвативший тело. Державшийся вокруг него, чтобы оставаться в распадающемся мире. — Реки крови прольются со звёзд совсем скоро. В шторме ненависти и разрушения разгорится война, которую ты не можешь себе даже представить. Никому из вас не дано это предотвратить. Космодесантники вокруг продолжали сражаться, будто прогорклый воздух не содрогнулся от дурного предзнаменования. Сангвиний чувствовал тяжесть Телесто в руке. Он изгонит это отродье, хватит и запоздалого броска. Повысил голос, не желая больше говорить с обратившимся к нему одному нечистым созданием: — Тогда мы её закончим! Мелкая рябь прошлась в дыму, едва ли громче шороха опавших листьев. — Потому я и говорю с тобой в этом времени. Демон развоплотился сам, оставил звенящую тишину вокруг осыпавшегося прахом маленького, слабого тела. В широко распахнутых светлых глазах читалось непонимание. Потусторонний вихрь улёгся, сменился простым ветром. Принесшим гарь и радиоактивный пепел с последними лживыми словами для единственного слушателя: — Всё зависит от того, чем ты сможешь пожертвовать. Единственный город-улей на горизонте окончательно просел под своим весом. Громоздкие жилые конструкции обваливались на нижние ярусы, из недр и не выдержавших бомбардировки блоков-опор поднималось пламя катастрофического пожара. Сангвиний резко развернулся, бросился ввысь и рывком поверг шагающий паровой экзоскелет. Выдернул копьё из разбитого нагрудника, покрывшегося электрическими дугами, не глядя разрубил мечом нескольких пехотинцев, подоспевших на подмогу. То, что живёт в варпе, всегда лжёт. Истинно материальное, принадлежащее их части вселенной. И только там есть смысл искать подтверждения своим пророчествам. Его ли это рассуждения? Не важно, если в них можно найти утешение. Шёпот с иной стороны реальности обратил здешних людей против света Императора. Прислушаться даже на пару мгновений было ошибкой. Он создан воином, и смерть в бою — самая вероятная из всех. Через сотню лет или через десять тысяч. Уже в его силах сделать всё, чтобы воплотился второй исход, а не первый. Осквернённая земля уходит из-под ног, шум ветра и собственных мыслей заглушен шлемом. Летят рапорты капитанов — их преимущество закреплено по всей планете. Осталось лишь монотонное наступление, перемалывание всех, кто ещё мог найти себе укрытие. До последнего предателя. Повинуясь его приказу, три отряда Ангелов ворвались в церковь с разных сторон. Что бы здесь ни почитали, оно будет уничтожено. Реликвии разбиты и обезврежены, алтари преданы огню. Последние выжившие погребены под грубыми резными сводами. Дороги к вратам улья заполонили люди — но не со стороны атакующих. Обезумевшая от страха толпа, все, кто успел спастись из-под рушащихся этажей. Ночь рассекли беспорядочные крики и рёв цепных мечей. Сангвиний развернулся в воздухе и устремился в новую битву. Золото ангельской брони обагрено кровью. Они созданы, чтобы сражаться с врагами Императора. Это — их причина существования. Мир перед ним умирал. Воинские искусства Девятого обращены против тех, кого им следовало защищать. Здешний сад из ядовитых цветов сменит безмолвная пустота. От некогда обитаемого островка в равнодушной темноте космоса не останется ничего. Если бы только Мортарион был на этой проклятой Имматериумом планете вместе с ним.