сквозь смᴇᴘти тянᴇтся эпоχᴀ стᴘᴀωныχ дᴘᴇвниχ тᴀин. то ҕыло вᴘᴇмя злоrо ᴘокᴀ — вᴘᴇмя волчьиχ стᴀй… лиωь оrнᴇм и мᴇчом дᴘᴀконᴀ я писᴀл зᴀконы и слᴀвил свои кᴘᴀй. жизни я ҕᴘᴀл ʏ всᴇχ своҕодно, смᴇᴘть отдᴀвᴀл взᴀмᴇн нᴀrᴘᴀд. © АрктидА — Валашский князь
Улланорский сектор раскинулся над гололитической панелью стола переговоров равнодушным скоплением зелёных точек. Уже разделён линиями атаки, разбит по системам для разных этапов наступления. Наиболее важные планеты обзавелись названиями взамен номеров, короткими заметками. Хорус приготовил основной план кампании, запасной и протоколы для экстренных случаев. Полупрозрачный Сангвиний поначалу смотрел куда-то мимо, но одёрнул себя и убрал локти со стола. Улыбнулся, стоило генетическим братьям подключиться к собранию. Хан раньше получил от ответственного за операцию все необходимые распоряжения, и потому не явился. Мортарион развалился в кресле, ненавязчиво демонстрируя своё отношение к происходящему. Тёмная изумрудная жидкость в латунном кубке убывала слишком быстро, чтобы хоть немного скрасить общество Луперкаля. Едкие паралитические эфиры, фосфексорганические соединения — прекрасное дополнение к традиционной настойке на коре облачного дуба, исправно впитывавшей всевозможные миазмы горных районов. Крупнейший промышленный конгломерат Барбаруса Секундус поработал на славу, догоняя своего родоначальника на первой планете. Вновь усовершенствованные боевые вещества оставили после себя приятное тёплое покалывание в груди. Императору снова не до них — неформальное старшинство сброшено на первого из равных. Луперкаль подробно разъяснял свой план и роль каждого новоприбывшего генетического брата в нём. Мортариону, по большому счёту, было равнозначно-безразлично, под чьим командованием сражаться. Оба хороши, обоим нет дела до Гвардии. Двенадцать полностью заражённых систем — приз для того, кому хватит решимости извести орочью угрозу. Гравитационное взаимодействие местных звёзд связывало их между собой, держало планеты сравнительно близко друг к другу — на дистанции, не требовавшей варп-прыжков от светила до светила. Считанные кампании могли соперничать по размаху с Улланором. Хорус прекрасно понимал, каких масштабов здесь требовалась ответственность. Отец в своих непостижимых замыслах доверил ему руководство подготовкой к завоеванию. Желал ли испытать? Так или иначе, это он должен переговорить со всеми братьями. Нескольких компактных флотов Девятого было бы достаточно. Стоило выразиться точнее — Ангел беспокоился о нём и привёл помощь. Нежеланную, совершенно лишнюю. Мортарион издевательски-вежливо поднял руку и вновь прицепился к какой-то мелочи. Желание вздохнуть вовремя подавлено, но не мысли о неизбежных затруднениях. Четырнадцатый — такой же проблемный, как Ночной Призрак. Но Сангвиний считал его своим другом. Настоящее число Гвардейцев Смерти сложно даже предположить. После стольких лет, проведённых на отшибе Великого Крестового Похода, они заметно нарастили силу. С нынешним контингентом Имперской Армии и Рыцарей волна серо-зелёного керамита могла постепенно и неотвратимо смыть с лица Галактики орочью империю в одиночестве, практически без помощи других Легионов. Учитывая специфику биохимического оружия, здесь хватило бы привычной кооперации Девятого и Четырнадцатого. Точно без их с Ханом контингентов. Хорус вгляделся в надменное лицо Мортариона, выражавшее вечное недовольство. Вынужденными (кроме Ангела, конечно же) союзниками, самой операцией, его лидерством. Закончившейся в кубке очередной отравой. Не успел взять слово, хриплый голос прозвучал наперерез: — Всё это очень интересно, но мой Легион может занять передовую. У нас достаточно ресурсов. Началось. Два столетия переговоров с самыми разными правителями и военачальниками не прошли даром. Каждый упрямец рано или поздно признавал своё место. Луперкаль догадывался, что генетический брат пытается донести. Последние приказы для Гвардии Смерти нельзя было назвать справедливыми, пусть лично Мортарион и заслужил изгнание. Его Легион скопил достаточно сил за все те годы, пока их было некуда девать. — На эти планеты уже высадились Белые Шрамы и Лунные Волки, — Хорус тактично начал издалека. Чтобы не возникло внештатных ситуаций и импровизаций с биохимическим оружием в ущерб генетических кузенов. Мортарион проигнорировал его: — На один только центральный мир понадобится запросить… — нахмурился на секунду ещё резче обычного, подсчитал чужие резервы, — два миллиона смертных солдат. Или же три роты Гвардии. При условии, что к ударному контингенту присоединятся Титаны. — Два миллиона, так два миллиона. Положусь на твои вычисления. Постарался говорить вежливо и даже улыбнулся, но встретил настороженный взгляд одноцветной проекции. Тот ему не поверил. Что ж, придётся прибегнуть к манипуляциям. Падение крупнейшей орочьей империи грозило стать кульминацией самого Великого Крестового Похода, строптивость подчинённых сейчас недопустима. Хорус не испытывал ни малейшего желания планировать столь важную операцию под грузом дополнительных рисков, и, тем более, вынуждать своих генетических сыновей повторять участь Детей Фулгрима, пострадавших по вине командиров Четырнадцатого. Улланор будет взят силами Лунных Волков, Кровавых Ангелов и Белых Шрамов, при содействии меньшей экспедиционной флотилии Ультрамаринов. К тому времени, когда загремят орудия последней битвы, на помощь своим сыновьям прибудет Жиллиман. Договориться с Тринадцатым и Пятым не составит никакого труда. С Джагатаем они не настолько близки, как с Сангвинием, но, несмотря на свою любовь к свободе, Великий Хан выполнял его просьбы куда охотнее, чем если бы те поступали от Императора. Потому что он знал, как просить. — Мне не нужна твоя слава, Луперкаль. — Мортарион попытался вернуть такую же вежливую улыбку. Вышло насмешливо и язвительно. — Я уже брал двенадцать систем за одну высадку. — Поэтому ты будешь действовать вместе с Ангелами. Разделишь силы, чтобы прикрывать фланги. — Подчёркнуто-дружелюбно, но последний козырь Хорус раскрыл немного с нажимом: — Защитишь Сангвиния. Дальнейших возражений не последовало.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Приказ Луперкаля был лишь предлогом убрать его с передовой. Даже у величайшей империи зеленокожих не возникло ни экономики, ни внутренних путей снабжения, которые Гвардия Смерти могла бы подорвать. Марш по отдалённым мирам — всё то же, что для них нашли в ссылке. Единственный практический смысл состоял в том, чтобы надёжно предотвратить распространение заразы в соседних системах. И поддержать Ангелов — хотя бы здесь он не соврал. Всё чаще и чаще ремесло войны превращалось в ненужную политику. Луперкалю позарез требовалось присвоить себе громкую победу. Не имея доступа к картам продвижения фронтов последних десятилетий, сложно сделать вывод, зачем именно, — но такое объяснение лежало на поверхности. От дальнего космоса, где флот Гвардии Смерти смог без помех вернуться в реальность из варпа, до окраинных систем предстояло лететь и лететь. Их встречают беспорядочным огнём снарядов и примитивных энергоустановок. Сияют лэнсы, организованное построение и хаотичный рой обмениваются ударами, сближаются. В центре скопления неустойчивых судов — варварская космическая станция, несоизмеримо крупнее всех виденных ранее. Мелькают огни и взрывы, пламя предполагаемых двигателей вырывается прямо из-под поверхности. Палят во все стороны, никаких закономерностей в работе разномастных лазерных и орудийных батарей. Следом тянется шлейф из меньших глыб, отвалившихся на ходу обломков. Весомое препятствие для остальных кораблей, но не для «Стойкости». Они должны открыть путь остальным. Мортарион прошёл вдоль панели управления двигателями, подвинул капитан-лейтенанта и поднял скорость линкора, перераспределив мощности. — Просканируйте астероид. На экранах помощников капитана пронеслись столбцы данных, результатов вычислений. — Он полый! Вся внутренняя часть изрыта коммуникациями. Уже привычная смена полномочий — за командной консолью примарх. Но боевая луна всё ещё могла уйти от столкновения. — Объявите готовность к токсической атаке, усильте работу гравитационных генераторов. И держитесь. От удара встряхнуло даже командный зал. Мортарион пошатнулся, врезался ладонью в иллюминатор, рефлекторно поймал кого-то из смертного персонала за воротник и поставил на место. Тяжёлая носовая броня линкора пробила неустойчивое небесное тело. Из-под километровых рокритовых пластин работают направленные в космос распылители. Мало тарана — в системы воздухообеспечения, какими бы примитивными они ни были, вброшена ударная доза химикатов. Ставший орбитальной машиной астероид будет полностью очищен. Даже крохотный отколовшийся камень может перенести орочьи споры в другие миры. Стойкие удушающие газы бурлят внутри расколотой луны, распространяются, уносятся в пустоту высокими гейзерами. Концентрации так высоки, что смертный человек погибнет от одного вдоха — состав подобран специально для живучих ксеносов. Улланорский сектор страдал от болезни, и Гвардия Смерти принесла лекарство. Номинально связанные друг с другом обломки луны ещё оставались в гравитационном поле корабля. Два массивных объекта медленно плыли вперёд сквозь кипевший вокруг пустотный бой. В скопление краденых орками кораблей и неправильных по всем законам логики орудийных платформ. Работавшие на пределе генераторы резко ослаблены — и целые континенты разрушенной луны с силой разлетелись от высвобожденной инерции в сфере из остаточных фосфексных паров. Окончательно разрушено несколько орочьих судов, подбито неисчислимо больше. Под огнём отравляющих торпед и испепеляющих лэнс-батарей группировки ксеносов сокрушительно редели. Дело оставалось за окружением, уничтожением до последнего зеленокожего. Флот Гвардии Смерти вторгся в сектор и разделился на меньшие ударные группировки. Каждой из семи Великих рот принадлежал отдельный фронт, своё направление к центральной системе и действующие параллельно союзники. Первая планета на их курсе — Улланор Экстремис-3, с которой и началось заражение окраинной системы. Остальные окружены, но именно здесь предстояло бороться с наибольшим засильем орков. Если на других мирах основой кампании были высадки, то этот подлежал полной и безоговорочной химической бомбардировке. Усовершенствованные образцы дальнобойного оружия — мощнее и смертоноснее прежних запрещённых. Вернее, «ограниченных в использовании приказом Императора». Ракета для орбитального запуска в полёте делилась на семь ступеней, доверху начинённых кассетными боеприпасами. Идеи Жнеца воплощал в промышленных масштабах секретный научно-исследовательский институт на Барбарусе Прайм. Результаты последних четырнадцати месяцев непрерывного синтеза подарили арсеналу Гвардии обновлённые токсины вдобавок к предыдущим, специально для борьбы с орочьей угрозой. Ведь барбарусская наука — лучшая в Галактике. На планету не высадить подкрепление ни от одного Легиона, кроме самого Четырнадцатого — после орбитальной бомбардировки нервно-паралитическими и удушающими боеприпасами. Концентрация продержится четырнадцать дней, ровно столько, сколько требуется для полной зачистки. Генная модификация подходящих болезней из арсенала займёт некоторое время. Вместе с орками исчезнет и подавляющее большинство представителей местной фауны. Сопутствующие потери, но уцелевшие виды растений не допустят уничтожения пострадавшей экосистемы. Можно было бы предать поверхность фосфексу, если бы на все будущие миры Империума не распространялось дополнительное распоряжение. «Эти планеты нужны простым людям». Так дольше, но результат действительно того стоит. После приемлемых сроков карантина джунгли и равнины можно будет заселить без каких-либо дополнительных мероприятий. Не искал ли Луперкаль любой повод замедлить их продвижение? Оранжево-голубая, покрытая мелководными солёными морями планета Улланор Экстремис-7 практически не была обременена органической жизнью до прилёта орков. Примитивные суккуленты и насекомые — единственное, что смогло выдержать суровые условия на суше, помимо жалкого вида руин неустановленной цивилизации. На пути Второй роты стояли и меньшие миры, но те были заражены много позже и не столь укреплены. Марш флота Гвардии Смерти отвлёк на себя значительные силы космической обороны ксеносов, поэтому вторжение со стороны быстро сломило сопротивление в здешней системе. Первая и Седьмая роты двигались параллельно, и небольшой арьергард присоединился на помощь своим боевым братьям. Тифон не сомневался в силе бессменного предводителя Второй — только в стратегических способностях. Гарро не согласился с ним открыто, всего лишь послал полный челнок бронетехники и звено дредноутов под командованием одного из почтенных древних. Такая поддержка должна была предупредить любые просчёты и весьма пригодиться в том случае, если Грульгор встрянет в очередной конфликт с союзниками из других Легионов. Вслед за ядами на ослабленных ксеносов сброшены снаряды с патогенами. Главный из семи подарков Жнеца — поражавшее полурастительную нервную систему страшное генетическое заболевание, бессимптомным переносчиком которого служил их скот. Благо, что чужаки практически не использовали другие источники пищи без веских причин. Все новые орки, выраставшие из спор заражённых, продолжали разносить вирус с прежней силой. Вместо некогда бесстрашного воинства крепости и форты заполонили мёртвые и умирающие. Неестественно быстро разлагавшиеся тела становились очагами новых болезней. Моровые поветрия настигали поселения вслед за мигрировавшими без хозяев мелкими сквигами. А потом началась жатва. Они пришли в пасмурный полдень. Челноки и шаттлы с черепом и солнцем спустились на поверхность пустынной планеты в вихрях горячего воздуха. Ксеносам неоткуда было знать — но в тот день эпидемия поразила последний форпост. Ангелам пришлось подождать с высадкой, чтобы многократно усиленные для борьбы против живучих ксеносов болезни не создали неудобств космодесантникам. Командор ещё во время бомбардировки передал пару отрядов апотекариев под руководство своего давнего приятеля. Амит был понятен, надёжен и скорее разорвал бы любого врага на части без помощи пиломеча, чем позволил тому нанести потери вверенному подразделению. Заметная с орбиты орочья крепость построена безо всякой логики на солончаковой отмели. Подступы покрывали зыбучие пески, и колоссальные опоры из сваренных воедино кусков арматуры с фрагментами некогда военной техники возвышались над землёй на добрый десяток метров. Сюда стекались выжившие орки, здесь готовились дать последний бой. После трёх дней непрекращающихся битв наступление Гвардейцев несколько замедлилось — укрепления остались там, где ненадёжная почва выдерживала фортификации. От разваливавшихся на лету орочьих авиаконструкций их надёжно защищали эскадрильи «Грозовых Птиц» сыновей Баала. Амит командовал на земле, отдав часть полномочий генетическим братьям. Родная Пятая рота рвалась вперёд почище прочих, потому заняла почётное место на флангах ударной ветеранской группировки под предводительством командора Гвардии. Который отправил ему семиэтапный план штурма и теперь ждал комментариев. — У меня есть идея, которая тебе не понравится. — Валяй, — Игнатий усмехнулся. — Ваши огнемётные дреноуты превосходно себя показывают против зеленокожих. — Кровавый Ангел обвёл на проекции планшета слабо укреплённые зубцы и крупные бойницы. — Но они не доберутся на верхние ярусы, откуда хорошо бы начинать атаку летучим отрядам. — Что ты предлагаешь? Амит дёрнул щекой, последние часы планирования перед долгожданной битвой делали его заметно раздражительнее обычного. Пусть он и не позволял своим эмоциям выливаться на окружающих. — Наши самые сильные братья на прыжковых ранцах и надёжные крепления. Со стороны светло-голубого моря налетал порывами ветер, палящее солнце только-только пересекло центральный шпиль орочьей постройки. Участники рискованного вторжения подобрались к крепости близко, насколько возможно, — и настолько же незаметно. Налётчики укрылись в расщелине среди осыпавшихся красных скал, у края солончака. — Должно выдержать, — Ангел закончил приваривать крупные звенья друг к другу и отступил на шаг. Цепи толщиной с предплечье космодесантника надёжно сковали Скорвалла. Пятеро летучих пехотинцев расположились на корпусе-саркофаге со всей возможной почтительностью. Пусть не так давно погребённый и советовал кузенам не заморачиваться, уверяя, что считанную операцию назад был таким же, как они. Кампания против проклятых друкхари дорого обошлась Первой роте. — Ты знаешь, что я тебя уважаю, Хурон-Фал. — Скорвалл почтительно развёл клешнёй и сдвоенными химическими огнемётами. — Но, если мы уцелеем в этом манёвре, будешь должен бутылку. Древний дредноут развеселился, и смех его был металлическим скрежетом. — Зачем она тебе? — Для морального удовлетворения. Тем временем выжившие орки со всех окрестностей засели в крепости и готовились к обороне. Некогда обширные земли племени сократились до одного поселения, собранного из руин всех остальных. Возведённого ввысь назло прибывшему в сектор врагу. Вооружённые до жубов нобы патрулировали открытые стены, мелкие прислужники сновали под ногами и следили за готовившимися к осаде противниками с грубых покосившихся шпилей. — Эта крылатые юдишки, зог! — наблюдательный гретчин первым заметил приближавшееся к вершине крепости многорукое и многоногое пятно из керамита. Самый крупный зеленокожий из собравшихся отобрал у того пустую трубу, всмотрелся в даль ясно-голубого неба: — Верна. Чего они делают? — Тащат убей-банку! — Другой орк со щелчком присоединил магазин к своему оружию и почесал прикладом затылок. — А зачем? Общий крик потонул в рокоте химического огня: — Они будут её кыдать! Скорвалл при приземлении едва не проломил жестяные полы, но устоял. Немедленно перекусил клешнёй свои цепи — освободил манёвренных союзников. Ангелы времени не потеряли, рассредоточились по открытому переходу. Отстреливали орков из-за невысоких шатких парапетов, навязывали ближний бой быстро и жестоко. Следом прибывали всё новые и новые отряды — Хурон-Фал шагал в атаку с парой крылатых гранатомётчиков на плечах. Горящие производные фосфексной кислоты специально подобраны для здешней стойкой органики. Зелёные и белые очаги пламени не гасли ни от каких жидкостей, медленно оплавляли металлы. Приносили ксеносам быструю смерть. Испепеляли и тела до последней споры. Налёт на верхние ярусы завязал свирепую битву, орки предсказуемо потянулись к ней — и начавшийся с поверхности штурм не встретил серьёзного сопротивления. Ударный контингент под совместным руководством командора и пятого капитана прочно укрепился среди нижних этажей. После чего в ход пошла главная тактика Четырнадцатого — шаг за шагом подавлять врага. Яростные и быстрые бойцы Девятого только улучшали её. Так пала цитадель племени Недовольных Полумесяцев, а сопротивление орков на Улланор Экстремис-7 оказалось сломлено. Оставались дезорганизованные стаи, истребление которых было вопросом времени. По мере продвижения первоначальные расчёты пришлось несколько подкорректировать. Зеленокожие атаковали в гораздо больших количествах, чем прежде предполагалось. Марш через крупнейшую пустыню планеты не остался незамеченным — и многочисленные союзники вручили Второй роте подкрепление. Не успела тусклая звезда закатиться над экватором планеты, как небольшая баржа привезла элитные штурмовые отряды Лунных Волков под командованием двоих советников примарха. Ангелы охотно встречали своих генетических кузенов, но у Гвардейцев энтузиазма не возникло. Натянутые отношения Четырнадцатого с Шестнадцатым — вещь широко известная. Поэтому помощь прибыла, чтобы усилить группировки Девятого. Что-то по договорённостям сражавшихся далеко отсюда Хоруса и Сангвиния. Впереди пустые просматриваемые холмы под медленно темневшим зеленоватым небом, со стороны тянулся берег мелкого моря, белёсого от соли. Ауспексы молчали, зарегистрировав лишь сеть пещер среди осыпавшихся низких скал. Оба Легиона готовились к ночному марш-броску, впервые не связанные хоть каким-нибудь сражением. Во главе колонны ехал лендрейдер командования, с этим самым командованием на броне. Грульгор свесил ноги на аппарель, облокотился на тяжёлый огнемёт. Амит прислонился с другой стороны, проверял шлем, который ему опять не понадобился. Вновь прорубившись далеко вперёд, Пятая рота Ангелов с благодарностью приняла транспортную помощь от союзников. — Надеюсь, их новые командующие хоть немного лучше того идиота с петушиным гребнем на голове. — Великий Ангел не одобряет ругательства. — Нассир попытался вытереть чужую запёкшуюся кровь с лица, но бросил безнадёжное занятие. — Соглашусь с тобой молча. — Погоди… Это ещё что? Неровное нагромождение земли и камней зашевелилось. Склоны кишат коренастыми силуэтами, гремящими нелепым боевым снаряжением. Орки отступают только для того, чтобы вернуться. Волну зелени и ржавого железа встречает рёв цепных мечей. Вниз с холмов под тусклым светом двух лун, поднявшихся в самый зенит. Ксеносов бесконечные толпы, переплетения дюн превращаются в клетку. Они не в выгодном положении, но Легионы координируются для защиты друг друга. Ангелы рассекают группировки на меньшие стаи, Гвардейцы держат основной натиск. Летучие отряды возникают на вершинах дюн, чтобы стремительно исчезнуть, оставив позади лишь лужи крови и изрубленные тела. Техника действует общим клином, идёт на таран. Оркам ничего не остаётся, кроме как бежать прямо в кислотный огонь. Алхимические боеприпасы применяются точечно. Равнина отдана на растерзание братьям Амита, они прорываются к возвышенности. Пологая прибрежная долина уже покрыта телами орков в несколько рядов. Порывистый морской ветер носит запахи соли, железа и реагентов. Полчища орков снуют в темноте, но Вторая рота наступает вперёд, теснит зеленокожих прочь. Приборы ночного виденья — слабое подспорье, ксеносов слишком много. Новые и новые толпы приходят со стороны, будто что-то гонит их подальше от холмистого взморья. Мобильные артиллерийские установки работают в привычном темпе, но это и близко не тотальный подавляющий обстрел, который так нужен. Способный смести передовые звенья атакующих, рассеять толпы пехотинцев умелым сочетанием нескольких действующих веществ. Грульгор бесцеремонно выдернул трубку вокс-передатчика из ранца бессознательного связиста, окоторому оказывали помощь. Попытался дозвониться до своего первого доверенного лица: — Где Раск?! — Окрик командора звенел от плохо скрываемой ярости, пронёсся сквозь помехи на десятки километров. — Его батарею атаковали. — Обычно сдержанный голос Морарга дрогнул. Это означало только одно — положение приближается к отметке «абсолютно отчаянного». — Лунные Волки прорываются на соседнем участке, мы не успеваем выстроить оборону. Только этих не хватало. Грульгор не рассматривал вариант запросить помощи у Шестнадцатого — но вечерний марш-бросок перерос в битву не только у них. — Нахрена? — Командор коротко и ёмко задал встречный вопрос о действиях союзников. — Жнец объяснил тактику, идём по плану. Собеседник отстрелялся, дал команду бросать гранаты. Заговорил снова, ещё более сбивчиво: — У них приказ сверху. Всё, что выяснил. Вокруг светло, как днём, от огнемётов и болтерной стрельбы. В хаосе битвы рвутся гранаты и самодельные бомбы, сверкает на окровавленном песке тусклый металл оружия тех, кому уже не помочь. Четырнадцатый не ослабляет натиск, продолжает двигаться вперёд, несмотря ни на что. Их окружают. Неумолимо быстро, свести на нет численный перевес не удалось. Гвардейцы отказываются отступать, отравляют и выжигают каждый занятый метр. Орки всё ещё ослаблены, пусть какое-то из племён и догадалось уйти от бомбардировки в подземные пещеры. С сомнительным успехом — измельчавшие и медлительные по меркам своей расы особи представляли опасность только в количестве. Которое лишь прибывало. Единый серый строй замкнулся. На каждого Гвардейца врагов не по одному десятку. Прижатых к оврагу пехотинцев свалила живая волна — орки бросились на прорыв, не считаясь с потерями, сбивая космодесантников тяжестью сотен тел. Единственный путь отхода, бывший тракт между бесплодными холмами, относительно пуст. Плиты древней дороги утопали в песке, указывая лишь примерное направление, теперь окончательно разбиты снарядами. По координатам — дальше возвышенность, прямой путь под прикрытие опорного пункта Ангелов. «Двигайтесь на юго-восток, нам с капитаном удалось расчистить вам дорогу, командор». От главной группы осадных машин говорил Воркс, первый помощник и правая рука магистра. Холмы заняты бойцами в красном, но тех беспощадно мало. Одна рота, кровожадности которой хватило, чтобы удержаться на открытой и ненадёжной местности. И превратить склоны в гору из орочьих трупов. Другие ксеносы остерегались повторить участь своих собратьев, потому какое-то время отряды пехоты и оставшаяся техника смогут пройти там с меньшими потерями. Пока разрозненные зеленокожие не соберутся в ещё большую стаю. Вторая рота Гвардии Смерти никогда не отступает. Тем более, подразделения под личным руководством командора, как и всегда, стоявшего в первом ряду. Только занимает более выгодные тактические позиции. К тому моменту, когда по координатам бывшей центральной батареи началась высадка, от подразделения осталась горстка солдат и остовы сгоревшей техники. Сдерживая натиск неутомимых орочьих орд, отстреливая издалека шедшие с континента боевые конструкции, прикрывая братьев, — бойцы механизированного отделения пожертвовали своей защитой. Магистр осад вёл подразделения с проломленной головой, пока не погрузился в прерывистый омниотический сон прямо за орудием модифицированного командного лендрейдера. Дальше руководство перешло к первому помощнику, который выполнил приказ безукоризненно точно. Непредсказуемые орочьи псайкеры — «чудилы» — перенесли несколько тысяч воинов прямо в центр артиллерийского расчёта. Благодаря исключительному, немыслимому везению. Но Раск не бросил роту без огневой поддержки. Заплатил страшную цену — не стал отвлекаться на немедленно закипевший ближний бой. Иной раз Гвардейцы встречали смерть в своих машинах, отбиваясь от прорвавшихся ксеносов между залпами. Им остались самые незначительные манёвры, оружие ближней дистанции — только чтобы сохранить плотность обстрела. Прямой вины Шестнадцатого в том, что произошло, не было. Одни упущенные возможности — если бы навязанные союзники не погнали орков к ним, если бы не вмешивались вообще. С Ангелами последняя битва прошла бы иначе. Волкам здесь нечего делать. После волнений линия фронта установилась по опорному пункту Девятого. Командующие прибыли на внеплановое совещание, некоторые — вынуждено. Прорвавшихся из окружения Гвардейцев Смерти вовремя прикрыла Пятая рота Ангелов с союзниками, они же и помогли перевезти раненых в свой форт. Их командор весьма настаивал на встрече с теми, кого винил в неудаче своего Легиона. От передовых валов до простой центральной площади, Грульгор успел принять личное участие во всех мероприятиях, касавшихся его подразделений — апотекарию пришлось оказывать помощь прямо на ходу. Прибывших морнивальцев встретили в разгар перегруппировки огнемётных отрядов. Весь в заскорузлой грязи, крови ксеносов и остатках реагентов — одно из первых лиц Четырнадцатого выглядело ужасно. Слово дали, по советам Ангелов, не Аксиманду, а Торгаддону. Услышав о возникшем недопонимании, тот вознамерился отстоять репутацию родного Легиона. Пообщался с участниками событий лично, и искренне сопереживал: — Мне очень жаль, что ваши братья пострадали. — Пострадали? — Грульгор сразу повысил голос. — Они — элитное подразделение, у них были последние разработки Жнеца. Я всё равно что остался без артиллерии! — Не обязательно ведь превращать эту планету в ваш родной мир, хм? Тарик попытался сгладить углы в разговоре, отвлечь и примирить. Если Маленький Хорус понял его намерения с полуслова, то разъярённый Гвардеец Смерти юмора отнюдь не оценил. Как и дипломатичность. Аксиманд шагнул вперёд, чтобы при необходимости защитить собрата по Морнивалю. — Слушай сюда, ублюдок… — рваные отблески ещё не угасшего химического пламени, объявшего доспех командора, превратили агрессивное грубое лицо в хищный оскал. Лунный Волк не отступил, но поднял сверкающий новизной силовой клинок — ведь свой цепной меч собеседник не потрудился отключить. На запачканный реагентами наплечник опустилась латная перчатка, окрашенная в красный. Не то утихомирить вспылившего приятеля, не то готовиться оттаскивать за горжет. — Остынь. — Я — барбарусит, был и остаюсь, — выплюнул Грульгор. — А ещё солдат Империума, — холодный голос Амита воззвал всех к разуму. — Это тоже, — Игнатий не столько подчинился, сколько справился с гневом. Остальные Гвадейцы Смерти по привычке держались строем, смотрели на Лунных Волков презрительно, открыто враждебно. Цепные мечи не убраны, на лезвиях кос разводы ядов, тут и там мелькают широкие ножи. Просьба говорить на готике встречена грубыми насмешками. Они потеряли слишком многих. Одного неосторожного слова от любой из сторон будет достаточно. Аксиманд кивнул своим людям — Шестнадцатый уходит. Мрачные слухи, которые все знали, но никто не признавался, от кого именно, — о том, что Четырнадцатый уже проливал кровь другого Легиона, а Жнец будет защищать нерадивых сыновей хоть пред самим Императором. Генетический отец отправил их на помощь дорогому брату — Великому Ангелу. Они выполняли приказ, пусть и придётся занести в рапорты одно недоразумение. Конфликт подразделений, случившийся из-за равного положения командующих. Как будто в объединённом Человечестве вообще могут произойти гражданские столкновения. Система Барбаруса — прометиумная бочка Империума, но эта проблема для других умов. В тот же опорный пункт свозили раненых. Подразделения, прежде занимавшие фланги, и потому уцелевшие, занимались строительством, укрепляли знакомые фортификации союзного Легиона. Морарг спустился в один из новых блиндажей и остановился у бетонной стены. Об этом не говорили открыто, но сентиментальность никогда не была порицаемой чертой для Гвардейцев Смерти. Для верхушки командования тем более. Их связывало гораздо большее, чем генетическое родство, общий Легион и доктрины. Они шли за Жнецом ещё тогда, когда у Гвардии Смерти не было ничего, кроме мечты о свободе. Теперь все старожилы оставили позади свои смертные жизни, и Раск даже поднялся выше него в звании. Но для Морарга тот в глубине души всегда оставался зашуганным беспризорником, которого он учил читать и следил, чтобы подопечный не угодил на погребальный костёр раньше времени. Сначала по приказу Грульгора, потом по собственному желанию. Раск был слишком слаб, чтобы работать. Слишком боялся высоты, ночных шорохов, собак и вообще всего на свете, чтобы доверить ему даже донесение. Лишь мальчишка, свалившийся на их отряд после смерти старшего брата-артиллериста. У него ещё не доломался голос. Единственное, на что Дьюрак годился — носить снаряды и крутить рычаги. Крестьянский сын, умевший только считать на пальцах и быстро соображать. Такие вещи как «упреждение» и «поправка на ветер» нутром чувствовал, не иначе. Грульгор, конечно же, видел всё это. «На Барбарусе две беды — дороги и Раски всякие» быстро стало его любимой присказкой. А ещё он видел потенциал. Так же, как в самом Каифе, умиравшем в залитой кислотным дождём воронке годы назад. Старший апотекарий был не на шутку встревожен. Орочье оружие ближнего боя, примитивное и опасное, прорезало шлем не хуже цепного меча и оставило серьёзные повреждения мозга. Несколько часов Дьюрак не приходил в сознание, звал своего первого помощника Воркса, повторяя один и тот же приказ. Который спас их Вторую роту. Теперь тихо лежал в углу, пока братья-врачи занимались другими ранеными. От края горжета и до самого затылка тянулся толстый слой свежих бинтов, скрывал вживлённую аугментику. Ещё не полноценный имплантат, только вычислительный узел — самая основа. — Как командор? — магистр осад не повернул пострадавшей головы, метнул взгляд беспокойных жёлтых глаз, под которыми залегли глубокие тени. — Я его таким расстроенным видел последний раз, когда он узнал, что ни одна из семи его дочерей не сможет стать космодесантником. — Морарг присел у разложенных носилок, постарался приободрить. — Грульгор не хотел бы, чтобы ты оказался на Стене Памяти. Раск со своими подразделениями остался стоять, где стоял — и только благодаря их стойкости сами они смогли вырваться из окружения. Игнатий собирался навестить героя роты лично, как только разберётся со своими делами, которых после произошедшего набралось предостаточно. Хлопнула железная дверь, раздались тяжёлые шаги и знакомые ругательства по вышестоящим адресам. Грульгор не искал вины командиров Девятого, после стольких битв ставших для них по-настоящему своими, насколько таковыми вообще могли стать имперцы. Зато уже досадившего однажды Шестнадцатого — за милую душу. Раск немедленно вытянулся на синтетическом брезенте и старательно отсалютовал, пусть правая половина тела слушалась его плохо. Игнатий притих, заметив состояние своего магистра осад. С ними не было нужды носить привычный образ. — Апотекарии говорят, теперь буду наводить ещё лучше, даже визор не нужен — аугментика сама всё считает. Я справился, командор? Дьюрак попытался улыбнуться, и по его бледному лицу пошли судороги. — Ты справился. — Удар в плечо, едва ли даже одна седьмая настоящей силы. Выразить благодарность, поддержать настрой ценного кадра. — Помнишь, как Жнец тебя Орденом Народной армии награждал? Пасмурный день, центральная площадь их строящейся столицы — Убежища. Крепкие стены и осадные башни некролордам не одолеть. Повержен ещё один из тиранов, и народ Барбаруса праздновал победу. Ровные ряды одинаковых мундиров из болотно-зелёного сукна, начищенные ботфорты и безупречно отглаженные светлые брюки — новая форма Гвардии так хороша, к лицу даже капитану Грульгору. Жнец, лучший из них, сам шёл вдоль строя и останавливался перед каждым, кто отличился в ходе кампании. Вручал неброские латунные награды, говорил пару слов, пожимал руку. Отличившийся рядовой Дьюрак Раск думал только о том, что упасть в обморок ему никак нельзя. Огромные ладони открыли скромный деревянный футляр. Шестиконечная звезда с косой и грубыми силуэтами воинов Барбаруса, стоявших на страже простых земледельцев. Орден, полагавшийся самым мужественным солдатам и настоящим отважным героям. Тем, к кому Дьюрак точно не принадлежал — иначе бы смог хотя бы поднять взгляд на своего главнокомандующего. Но Жнец считал иначе. Жнец не ошибался. Раск хранил свою награду так же бережно, как и эти воспоминания, даже спустя полтора столетия. — «Не за храбрость, а за стойкость». Грульгор поправил его, до последнего слова повторив короткую памятную речь: — «Ты начал в гораздо более худших условиях, чем любой из нас, но стал образцовым Гвардейцем Смерти. Я горжусь тобой». У них есть Жнец, а у Жнеца есть они. И не важно, насколько опасные враги или нерадивые союзники окажутся на пути. — Другие могут считать нас отбросами. — Грульгор поднялся, заговорил снова, теперь уже не слишком охотно. Озвучил неприглядную правду Великого Крестового Похода, которую не было смысла скрывать: — Но на таких, как мы, стоит их Империум.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Гвардия Смерти наступала со всех сторон космического пространства. Семь подвижных групп, принадлежавших соответствующим ротам, придерживались прежней успешной стратегии. Помощь союзников приходит точечно — против орков хороши неистовые Ангелы, от остальных больше хлопот, чем пользы. Может, у Луперкаля и нашлось бы другое мнение, но Четырнадцатому было по силам взвалить эту операцию на себя. Где-то в центральных мирах доблестно сражался Шестнадцатый со всей мощью Имперской Армии и Титанов — Мортариона в известность свыше необходимого минимума не ставили. Один только Сангвиний записывал для него сообщения каждый раз, когда бои хоть ненадолго становились легче. О том, как прошло новое задание, или как завершился ответственный штурм. О своих мыслях и беспокойных видениях, обещавших обманчиво скорые победы. Ангел сожалел и недоумевал, почему им до сих пор не довелось сразиться плечом к плечу, хотя Гвардия Смерти ответственно оберегала фланги братского Легиона. Император мог свалить на первого найденного рутину завоевания, но от того, как Хорус держал их всех на коротком поводке, лишь бы никто не покусился на его славу, оставалось ждать худшего. За время зачистки второстепенных систем Жнец успел лично поучаствовать практически в каждой высадке. Однотипные номера планет, которым только предстояло в будущем стать имперскими мирами, пополняли внушительный список операций Четырнадцатого. Войну за этот сектор уже стали называть Улланорским Крестовым Походом. Мортариону не было дела до того, как Луперкаль расхваливал свою новую кампанию. Гвардия Смерти выполняла порученную работу. Планеты системы, ближайшей к центральной, взяты в окружение. Как и на многих других, ксеносы изводили все ресурсы в угоду войне. С весьма сомнительной эффективностью. Местные орки досаждали союзникам ордами летательных аппаратов для ближнего космоса, и на их главном мире-крепости существовала опасность особо крупных наземных механизмов. Потому Четырнадцатый смог добиться для себя подкрепления из нескольких Имперских Рыцарей, занятых под началом Луперкаля. Весь апотекарион настойчиво рекомендовал переждать пару дней, чтобы восстановиться от ранений. Но с пустынной поверхности пришли дурные вести. Гвардия Смерти нуждалась в том, чтобы идти одним строем со своим примархом, а не проливать кровь, пока тот отсиживается на флагмане. Личная «Грозовая Птица» Мортариона стартовала в первой волне высадки. Он — их вождь и отец, для него не существует слишком рискованных миссий. У здешних орков нашлось нечто из ряда вон выходящее. Донесения союзной разведки и близко не соответствовали происходившему на планете, покрытой пустошами и несуразными конструкциями. Ещё не успели начаться вторые сутки операции, как передовые отряды доложили о небывалом скоплении зеленокожих, распевавших простецкие гимны вокруг некой осадной башни. Части крепости, которая двинулась в сторону развёртывавшихся войск Гвардии с весьма понятными намерениями. Стоя на возвышенности, Мортарион командовал обороной. Толпы ксеносов увязнут ещё на подступах к окопам и фортификациям, их технике предстоит разбиться о танковые клинья. Основную угрозу представляло самоходное нечто. Пришло новое донесение, и визор латунного шлема-черепа немедленно воспроизвёл обрывочные кадры. Почитаемая орками машина не уступала размерами среднему Имперскому Титану. Не то колонна, не то колокол на гусеничной тяге, ощерившийся сотнями разнокалиберных орудий. Грубо изображавший какого-то орочьего идола башней-мордой и несимметричными руками-пушками. Гаргант. Как математик, как инженер, он был абсолютно возмущён кощунственным существованием этой омерзительной конструкции! Бои с передовыми орочьими отрядами уже идут. Ксеносы разобщены, даже не пытаются держать единый фронт. Имперские Рыцари слишком далеко, заняты крепостью местных механиков и результатами их трудов. Гаргант раздавит его, если приблизится. Огонь нелепых пушек оставит тяжелейшие раны издалека. Мортарион переключил стандартный целеуказатель шлема на тепловизор, слабо подсветивший сновавших под разогретым металлом меньших оркоидов, примитивных и слабых существ. Не обременённых никакими средствами защиты. На его стороне преимущество, которое станет для врага роковым — холодный разум и верные сыновья. Преданным молчаливым терминаторам поручено следить за порядком и охранять остальных командующих. Из ближайшего оврага валил высокий столб угольно-чёрного дыма. В подбитом лендрейдере давно никого нет, но системы управления уцелели. Пусть и понесли серьёзный урон. Нет одной из стен и посадочного люка — но что с того? Пара импровизированных из металлолома деталей взамен повреждённых, несколько ударов, и двигатель заводится. Вытолкать заметно полегчавшую машину по пологому склону — трата времени, а не сил. «Не прекращать обстрел. Снести щиты». Распластавшись по крыше лендрейдера управлять им не то, чтобы удобно. Серое на сером — слабая маскировка, приходится рассчитывать на незначительность атаки одинокой машины. Рвутся снаряды, гудят в ревущем пустынном ветре вспышки мельта-пушек, отлетают в стороны сбитые орки. Увернуться от своих и от чужих, прорваться прямо под ходовую часть нелепого орудия войны. Мортарион направил разваливающийся на ходу транспорт навстречу рокочущим гусеницам гарганта, сминавшим лендрейдеры и танки. Последние секунды до неминуемого столкновения — но только так хватит импульса. Прыгнул, с разворота выбросив вперёд косу. От силы удара оплавленный металл разъехался в стороны, полетели искры. Внизу глухо взорвалась центральная батарея двигателя, перемолотая, растерзанная чудовищным весом передвижной орудийной башни. Остались только клочья дыма, разбросанные по пустоши обломки металлолома. Точка невозврата пройдена. Лезвие Безмолвия взрезало новый ржавый лист железа, часть облицовки оторвалась — вслед за ней из недр гусеничной машины-крепости посыпались кричащие гретчины. Следующий удар ещё выше — теперь коса держится крепко. Мортарион подтянулся на древке, забросив себя до ближайшего устойчивого выступа. Есть куда примагнитить подошвы, чтобы выдернуть оружие. Часть башни медленно прокручивается. Он продолжает ползти по стене. Вверх, до палящего оранжевого солнца. Всего лишь малозначительная помеха для тысячетонного гиганта из стали и жести. Над головой загудели вращательные механизмы, нехотя проплыл один из стволов. Выстрел реактивным снарядом прогрохотал с такой отдачей, что примарх едва не оглох даже в шлеме. Там, где двигались спаянные воедино этажи — уязвимость. Мортарион перевалился через неказистый борт навстречу потоку пара и копоти. Полоса яростного света быстро меркла под низким потолком. Вернее, полом следующего отсека. Стен нет, только перегородки — видно даже далёкие горы впереди. Загораживает только центральный столп гарганта. Сцепленные друг с другом лязгающие шестерни, проносившиеся в какой-то совершенно невообразимой последовательности трубы, коробы, ведущие в никуда и обрывавшиеся коммуникации. Оно не должно так работать. Ни один закон фундаментальной физики не оправдывал функционирования вот этого. Бежать вперёд, пока очередной пролетающий по потолку выступ не размолол его о подвижные части идиотского механизма. Катиться по желобам и стокам для отработанного масла. Над головой просвистел рваный железный лист, и Мортарион нырнул под громоздкий теплопровод, оставил на арматуре кусок плаща. Перчатка зацепилась за косую решётку — вентиляция. Тепловизор исправно показал жаркий ореол излучения, в котором терялись меньшие тени прислужников. Внизу точно двигатель, первый из многих. В пустую шахту падает граната. Одна фосфексная — облако достаточно компактное, но продержится внутри долго. Удушающая взвесь будет двигаться к источнику тепла, разлагая и обжигая. Быстрый взгляд вперёд — путь свободен. Координаты уязвимой точки уже у капитанов. Осталось преодолеть последние метры до центра гарганта — пол задрожал от взрывов. Начался обстрел. Мортарион с разбегу врезался в стену, неслабо приложившись шлемом. Пусть и весьма кстати — он её проломил. Продравшись сквозь провода, разогнув в стороны ворох мелких труб и снеся ударом ноги дверь котельной изнутри, наконец выбрался в одно из полноценных помещений. Доверху забитое мелкими орками и гретчинами, жравшими что-то руками прямо из грубых жестяных тарелок. Примарх подавил желание приложить ладонь к пострадавшему лбу. Во время сражения внутри боевой машины предусмотрен перерыв на обед. Явление смерти вызвало шок всего лишь на считанные секунды. Безмолвие раскручивается с тяжёлым шорохом, тут же исчезающем в лязге оружия, топоте, боевых криках. Первый восходящий удар — двое бойцов обезглавлены, третий, пытавшийся прыгнуть с топором со стороны, рассечён пополам. Разворот вслед за лезвием, тяжёлое древко чертит геометрически безупречный круг. Пожинает новый дезорганизованный отряд. Больше драки — начинается пальба. Пассажиры гарганта мощнее многих своих сородичей, но доспех примарха для них слишком крепок. Импровизированное из всего подряд оружие ближнего боя оставляет лишь царапины. Сотни царапин. В капитанском вокс-канале Гвардии звучит приказ, который его сыновья слышали так часто: «Огонь удушающими на меня». Есть только один путь — наверх. Прорубать себе дорогу сквозь невнятные постройки, державшиеся разве что друг на друге. Безмолвие рассекает ксеносов и металл безо всяких различий. Зал вслед за залом, каждый переход и каждую комнату заполняют крики агонии. Это не честный бой, который зеленокожие ценили в своей варварской пародии на культуру — только одностороннее уничтожение. Вентиляцию заполняют улучшенные боевые газы, удушающие, парализующие, выжигавшие полурастительную нервную систему. Артиллеристы Гвардии бьют точно в цель, найденная уязвимость использована, обращена против врага. Какой толк ото всех этих машин, если ими некому управлять? Пробиться дальше, отправить новую наводку. За его личной битвой наблюдает почти весь Легион. По следам Жнеца стелется непроглядный ядовито-зелёный туман, делая плохо освещённые коридоры совершенно непросматриваемыми. Смертоносная взвесь оседает на стенах, низких потолках, рано или поздно находит каждого оркоида. Мортарион вышиб плечом заколоченные чем ни попадя створки ворот, наконец выпрямился после десятков низких этажей. Один на шатком подвесном мосту. Счёт перебитых врагов подходил к седьмой сотне. Сцепленные скобами и заклёпками пластины ненадёжно покачивались над распахнутым опаляющим зевом центрального двигателя. С видимым отвращением попробовал единственный путь древком косы, сделал первый шаг, отметив заметный перегрев — умиравшие от токсинов несчётные гретчины больше не успевали выполнять приказы своих хозяев так, как нужно. Реши они пойти другим путём, гаргант бы распался на меньшие механизмы и продолжил представлять угрозу, но смерть экипажа грозила вернуть кучу металлолома в её исходное состояние. Конечно же, его здесь не пропустят просто так. Из котельных, напролом по переходам, по ступеням жалко лепившихся к платформам лестниц, — пережившие химические атаки орки собирались для новой драки. Один в поле косарь — но этого достаточно. Главарь, крупный и непомерно толстый для зеленокожего, заговорил первым: — Эй, эта тот бальшой ванючий юдишка, из-за котораго у нас передохли все гроты! Остальные утвердительно загудели, раздались удары оружия. — Да, босс, он и есть! Что-то колданул эдакое, они и накрылись. Наверняка чудила! — Я не чудила! — огрызнулся Мортарион прежде, чем оценить абсурдность ситуации. — Чудила-чудила-чудила! — разразился в ответ нестройный орочий хор. Тяжёлый вздох вырвался из треснувшего респиратора вместе с умиротворяющими парами родных токсичных облаков. Гаргант со своими обитателями выматывал, измождал, но не физически — морально. — Я не буду спорить с грибами. Широкое изогнутое лезвие отбило первые выстрелы. Плавный удар наискось — самонадеянный штурмовик с двумя топорами остался без головы и рухнул вниз, навстречу пылающим механизмам. Замах, разворот, новый шаг вперёд. Ненадёжный мост качается из стороны в сторону. Опасное поле боя и разница в дистанции оружия обрекала ксеносов сражаться на его условиях. Преимущество у тех осталось только в беспорядочной стрельбе. На визоре появились ненавязчивые предупреждающие руны. Нет времени обращать внимание на груз мелких повреждений. То тут, то там свистят бронебойные патроны. Жечь его из огнемётов уж точно бесполезно. Грязный серый плащ медленно сгорает, метко брошенный нож отбит вовремя вскинутым наручем. Боковой удар, выпад окованным обухом, перевод — пространства слишком мало даже для того, чтобы Безмолвие прошло полный круг. Орки хрипят, принюхиваются — приказа прекращать целенаправленный обстрел не было, и химикаты поднимаются из нижних отсеков полупрозрачным шлейфом. Те, что поумнее, соорудили себе простейшие дыхательные маски. К тягучему запаху неочищенных примесей опалённого, раскалённого железа примешивается далёкий дух прелого сена. Мост неустойчив, ходит волнами. Зеленокожие бросаются в ближний бой тройками — прямо под косу. Замах за замахом, не тяжелее, чем в полях родного мира. Мортарион продолжал идти вперёд. Когда серый серп Безмолвия мелькнул в воздухе над его головой, последний, не успевший сбежать гранатомётчик не нашёл ничего лучше, чем выстрелить им обоим под ноги оставшейся обоймой. Оглушительный взрыв, и шаткая цепь из пластин осыпается, летит к единственной оставшейся точке крепления — назад. Мортарион рванул вперёд, уже в падении замахнулся косой. Первая труба рассечена, вторая задержала его вес, но треснула и провалилась, в третью, наконец, Безмолвие врезалось достаточно крепко. Мало болтаться на одной руке над ревущим машинным залом, так сомнительная опора ещё и жалобно заскрежетала с явными намерениями пошатнуться! Внизу что-то глухо грохнуло. Затем звук повторился намного ближе, перерос в протяжный гул сгибающегося под своей тяжестью металла. Приваренные к стенам бараки начали осыпаться. Стремительный взгляд в поисках выхода из положения — труба крепилась подвесными балками без какой-либо закономерности, но после всех произошедших разрушений основной вес приходился на одну изогнутую раму. Три выстрела обжигающе-зелёной плазмы расплавили соединение, и всё нагромождение жести резко согнулось пополам. Мортарион сгруппировался, вцепился в древко своего неизменного оружия, летя навстречу внешней стене. Столкновение отозвалось новыми предупреждениями, теперь куда более настойчивыми. Магнитные поля сабатонов работали исправно, другие повреждения могли подождать. Чуть выше, по самым беглым расчётам, металлическая обшивка истончалась. В любом случае, имела меньшую плотность — с проклятой орочьей инженерией нельзя быть уверенным ни в чём. Удар за ударом, вновь карабкаться по отвесной поверхности с оружием вместо снаряжения. Взобравшись на какую-то покосившуюся платформу, Мортарион разогрел силовое поле лезвия и поднял скорость вращения цепной части, принялся пилить лязгающий металл. Сквозь коммуникации, наискось приделанную дополнительную защиту — до первого дуновения свежего воздуха. Гаргант замедляется, в глубине ревёт пожар. От того бока, где он поднимался первый раз, валит густой тёмный дым. Левая гусеница проседает, мощность теперь не распределить равномерно. Траектория движения начинает заметно косить. Вдалеке сереют передвижные установки — залп снарядов несёт отравляющие боеприпасы точно в рабочие отсеки. На пустой платформе из металла закреплена одна толстая колонна. Выше — уродливая морда из приваренных друг к другу пластин изображает варбосса. Она же командный пункт. Орки всё ещё стреляют на дальней дистанции. Но с наведением большие проблемы. Ещё бóльшие, чем до этого. Приказ одной «Грозовой Птице» подлететь к вершине колосса утонул в вое ветра. Оставшиеся шесть фосфексных гранат примотаны цепями к опоре. Другой тип — вместо облака химикаты сдетонируют во всей своей яростной мощи. Снова вынужденные строительные работы, подпиливать цельный жестяной монолит для будущей взрывной волны приходится вручную. С лязгом открылся люк, показался перевёрнутый ноб заметно крупнее прежних. Следом за ним, другой, третий. Теперь понятно, почему наверх не вело никакой лестницы — вся нижняя поверхность головы-штаба пропилена мелкими ходами. Гаргант пошатнулся. Сокрушённый различными атаками, нанесёнными туда, куда это требовалось, он продолжал медленно катиться навстречу гибели. Позади осталось изрытое воронками поле, но позиций Гвардии машине уже не достичь. Мортарион раскрутил косу, приготовился к бою. Экипаж «Грозовой Птицы» маякнул координатами, кружат чуть ниже, чтобы не попасть под огонь основных орудий. Хотя бы здесь зеленокожим хватило умственных способностей. Они теснят количеством, пусть даже самим приходится рубиться на краю. Мелькают мечи, похожие на куски обшивки, настырно воют цепные топоры. Дистанция Безмолвия превосходит любые образцы — трое зазевавшихся орков разрублены на части одним боковым броском. Нашлось и импровизированное метательное оружие — громоздкая пародия на гаечный ключ щёлкнула по солнцу Барбаруса на плече ушедшего в выпад примарха. Плоская вершина колокола содрогнулась. Первая детонация. Семь сотых секунды до следующей, цепная реакция начата. Орки обернулись, чтобы исчезнуть в очистительном химическом огне. Деваться с открытой всем ветрам платформы некуда. Системы шлема пересылают его координаты непрерывным потоком цифр. Прыжок в пустоту, взрыв отбрасывает ещё дальше в свободное падение. Шаттл пикирует рядом, чтобы он смог зацепиться за крыло. Лезвие косы, магнитные поля подошв — этого едва ли достаточно, чтобы удержаться на манёвре. Мортарион успел бросить короткий взгляд поверх наплечника на то, как слетела в зелёном пламени отсечённая голова. Корпус треснул, и гаргант начал разваливаться под собственным весом с оглушительным грохотом. Детали размером с танк или бронетранспортёр обрушивались вниз, ломали боевые машины, уничтожали целые подразделения. Центральная пушка орочьего титана просела, гулко врезалась в землю, подняв облака пыли и жалящего песка. Прощальный залп — их всё-таки подбили. Повреждения не страшны, но долго они не пролетят. В стороне показались мобильные артиллерийские установки Гвардии. Посадка аварийная, резкая, и Мортарион просто повалился на землю с крыла. Весь в грязи, копоти, своей и чужой крови. Люк «Грозовой Птицы» с шумом открылся, кто-то выбежал. Космодесантник протянул ему обе руки, помог встать, пусть это и не требовалось. Капитанские знаки различия, орёл на броне — Гарро. — Отец… — Мгновения потрачены на то, чтобы подчинить себе взволнованный голос. — Вы великолепны.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Дорога к центральному миру открыта. Подтянулись другие флоты — последняя битва поставит точку во всём крестовом походе на Улланор. Кровавые Ангелы, Ультрамарины и Белые Шрамы присоединились к войскам Лунных Волков, многократно усиленным Имперской Армией и Титанами. Сангвиний поднял все каналы связи, чтобы тем же днём выразить восхищение лично. Кто-то из солдат поделился эффектными кадрами со своими друзьями среди Девятого, а дальше известие о том, что Жнец в одиночку (артиллерия не в счёт!) заборол орочьего гарганта, понеслось со скоростью эпидемии до ушей самого примарха. Кажется, пообещал немедленно доложить обо всём Императору, благо, с тем они сражались на одной планете. И Хорусу, который, с позволения генетического отца, по факту командовал высадкой. Искренний Ангел говорил то, что думал, и делал то, что говорил. «После сегодняшней победы варбосс с Улланора Прайм для тебя не противник, брат». Пару-тройку десятилетий назад Мортарион не упустил бы шанса проявить себя, всё-таки доказать далёкому высшему командованию, чего его Легион на самом деле стоит, но теперь… Безразличный Император со своими лордами-милитантами использовали Гвардию Смерти, как неудобный инструмент. Их мнение не стоило и отзвука слов Сангвиния. Быть рядом, разделить общую победу — то, что по-настоящему важно. Не говоря о том, что на поверхности центрального и наиболее укреплённого мира брату может угрожать опасность. Мало ли. Какой бы план штурма ни представил Императору в итоге Луперкаль, Четырнадцатый готовился к любому варианту. Каждый новый шрам делал их сильнее. Каждый принятый бой совершенствовал их стойкость. Официальный приказ для Гвардии Смерти, обеспечившей всем остальным возможность свободно атаковать главную систему с любой стороны скопления, оказался несколько неожиданным. Слова были найдены отвлечённые, пространные и ни в коем случае не умалявшие заслуг Легиона в ходе местного Крестового Похода, но сути они изменить не могли. Оставаться на боевом дежурстве. У Императора не было ни одной логически объяснимой причины удерживать Легион, превыше всех остальных поднаторевший в изведении орочьей угрозы, заместо простого караула. Даже прибывший на помощь своему контингенту Жиллиман получил приглашение поучаствовать в высадке на Улланор Прайм. Конечно же, без арсенала и специалистов Четырнадцатого им пришлось брать зеленокожих количеством. Луперкаль согласился на бессмысленный расход личного состава Ультрамаринов, лишь бы не пустить его в финальное сражение. Если бы ещё проблема состояла только в этом. Он открыто отказался от более выгодной тактики ради своих политических амбиций. Первый из равных, первый после самого Императора — и всё равно, этого мало. Строил ли планы на будущее? Готовил ли в нём место для своих солдат? В любом случае, мотивы Хоруса оставались далёкими от его непосредственных обязанностей, и потому сомнительными. Так заканчивалась война, которой было предрешено завершить собой все войны в Галактике.