𝕷𝖎𝖐𝖊 𝖙𝖍𝖊 𝖘𝖒𝖆𝖑𝖑𝖊𝖘𝖙 𝖇𝖊𝖊 𝖕𝖆𝖈𝖐𝖘 𝖆 𝖘𝖙𝖎𝖓𝖌 𝕷𝖎𝖐𝖊 𝖆 𝖕𝖆𝖜𝖓 𝖈𝖍𝖊𝖈𝖐𝖒𝖆𝖙𝖊𝖘 𝖆 𝕶𝖎𝖓𝖌 𝖂𝖊'𝖑𝖑 𝖆𝖙𝖙𝖆𝖈𝖐 𝖆𝖙 𝖙𝖍𝖊 𝖈𝖗𝖆𝖈𝖐 𝖔𝖋 𝖉𝖆𝖜𝖓 𝕭𝖚𝖎𝖑𝖉 𝖆 𝖑𝖆𝖉𝖉𝖊𝖗 𝖎𝖋 𝖙𝖍𝖊𝖗𝖊'𝖘 𝖆 𝖜𝖆𝖑𝖑 𝕯𝖔𝖓'𝖙 𝖇𝖊 𝖆𝖋𝖗𝖆𝖎𝖉 𝖙𝖔 𝖘𝖑𝖎𝖕 𝖆𝖓𝖉 𝖋𝖆𝖑𝖑 𝕾𝖕𝖊𝖆𝖐 𝖋𝖔𝖗 𝖞𝖔𝖚𝖗𝖘𝖊𝖑𝖋 𝖔𝖗 𝖙𝖍𝖊𝖞'𝖑𝖑 𝖘𝖕𝖊𝖆𝖐 𝖋𝖔𝖗 𝖞𝖔𝖚 𝕿𝖍𝖊 𝕽𝖊𝖉 𝕱𝖑𝖆𝖌 𝖜𝖆𝖛𝖎𝖓𝖌 𝖓𝖊𝖛𝖊𝖗 𝖒𝖊𝖆𝖓𝖙 𝖙𝖍𝖊 𝖘𝖆𝖒𝖊 © Billy Talent — Red Flag
Случаи участились. Алая кровь несчастного сына, алое покрывало. Так отважно сражался, пока не встретил врага, который был не по силам. Тело маленького сломанного ангела на его собственных руках, даровавших покой. Забравших жизнь. Этого боевого брата никогда не существовало, но Сангвиний помнит имя, звание и полный сражений путь. Уже не единицы. Они приходят, когда видения оборачиваются кошмарами. Все, от недавних жертв жажды до самых первых. За иллюминатором привычная темнота сменяется бордовым, холодные цвета рассеянной атмосферы газового гиганта искажаются, неуловимо окрашиваются нездоровым рубиновым. Далёкие светила медленно гаснут, колоссальный кровавый прилив поднимается до бронированного обрамления. Жидкость медленно бурлит, тяжело бьётся о стены «Красной Слезы», грозя затопить целиком. Или опрокинуть, унести в бездну. Кровь со звёзд. Вот ведь заезженный образ. — Милорд, нам направо. — Слова долетают будто сквозь толщу воды и всепоглощающий смрад железа. Туда и собирался повернуть. Верно, он идёт по коридору. Тот удлиняется и переворачивается несколько раз, из закрутившихся углов растекаются кровавые лужи, нарушая все законы искусственного притяжения. В тёмной глади плавают запятнанные белые перья. На полу, на потолке, по наклонным изогнутым стенам, которые едва заглушают обречённые удары волн извне. Азкаэллон уже посматривает на него. Хороший и верный, слишком близко знает своего отца. — Я в порядке. — В реальности прошли доли секунд, ничтожно малые. В улыбке Сангвиния нет ничего, кроме поддержки и тепла. Кровь прибывает. За его шагами разбегается рябь, уровень повышается. Он уже по колено в ней, чужой и своей. Азкаэллон и Сангвинарии — проходят сквозь, никак не взаимодействуют. Невозможное будущее накладывается на настоящее. Капитаны кивают и салютуют, рядовые сыновья вытягиваются по парадной стойке. Кровь омывает их, льётся из переборок и воздуховодов нескончаемым потоком, будто разом заменила ещё и всю воду на корабле. Она не из этого времени и места. Её никогда здесь не будет. Жажда не получит над ними власти. Если это затянувшееся видение — знак, то указывающий только на приближающееся избавление от проклятия. Намёк Хоруса был прозрачен. Есть шанс, что на Сигнусе можно найти исцеление. Последний переход, ведущий вниз к десантным шлюзам, затоплен полностью. Восходящий поток поднимается по перекошенным стенам, волны схлёстываются на потолке и падают. Кровь заливается за воротник, игнорирует все герметичные системы, противно прилипает к коже. Стекает с рубинов, остаётся в рельефе орнаментов. Остаётся с ним. Прежде чем он сам добровольно сойдёт в алую тьму. Сангвиний открыл глаза. — Милорд? — Азкаэллон вопросительно остановился. Они только что вышли с капитанского мостика. Никаких неправильных коридоров, никакой крови. Ни следа. Самый преданный телохранитель рядом, но что тому делать, если охранять его придётся от него же самого? — Я немного ушёл в свои мысли, сын мой. Тебе не о чем волноваться. — Положил руку на украшенный золотыми перьями наплечник, на полуслове одёрнув себя, чтобы не повторить реплику из видения. — Давай немного поторопимся, нас уже ждут. И всё же, если бы тем злополучным днём на Мельхиоре в разрушенный храм вошёл не Хорус, сейчас стало бы легче. Хотя, в таком случае невозможность рассказать другому из двух самых близких братьев тяготила бы так же сильно. Но время не повернуть назад. Четырнадцатый многое скрывал от остальных участников Великого Крестового Похода. Своё оружие, свои медикаменты и процедуры апотекариона. Страшнейший секрет сыновей Девятого не стал бы исключением, их не отвергли бы окончательно. Но, при всей крепости уз, связавших два Легиона, это был слишком большой риск. Сангвиний не выдержал бы молчания на протяжении стольких лет, если бы тайна принадлежала только ему одному. Так же, как не мог подвести отца, не мог и раскрыть ношу своих генетических детей. Даже перед тем, кому доверял собственную жизнь. Гвардия Смерти держалась совсем близко. На этой дистанции оставались доступны даже гололитические передачи, пусть с помехами и задержками. Последние пару лет они с братом оказались почти что предоставлены сами себе — Хорус изредка присылал общую папку приказов на два Легиона, не вмешиваясь в то, каким именно образом Девятый и Четырнадцатый разделят фронты. Всё чаще доводилось биться плечом к плечу, или же вместе заключать договоры о Согласии. Сангвиний не смог бы сходу назвать период Великого Крестового Похода, во время которого объединение Человечества шло так спокойно и легко. Только он немного скучал по остальным. Робаут один раз пролетал мимо них на дальности вокса — рассказал, как много дел на десятке фронтов у его Ультрамаринов, и посетовал, что никак не получается попасть на совместную операцию. Тот вообще не виделся с другими братьями лично, потому что почти каждая из выданных Хорусом операций требовала внимания примарха. «Честь Макрагга» рассекала космос от одной войны к другой, и заваленный работой Жиллиман всего за пару лет сполна заслужил полноценный отпуск. Галактика была почти что объединена, они могли чаще сражаться все вместе, и Мортарион подружился бы ещё с кем-нибудь. С Рогалом и Леманом, например, ведь умения их Легионов нашли бы применение в привычных стратегиях взаимодействия Девятого и Четырнадцатого. Но ни от первого, ни от второго давно не было слышно вестей. Наверное, у Хоруса нашлись причины распределить их так. Сдержанно отделанные металлические двери десантного отсека открылись перед ними, его личная «Грозовая Птица» готова к вылету. Построившийся отряд верных Сангвинарных Гвардейцев, торопливые смертные слуги и сервиторы. Готовность к полету — считанные минуты. В этой системе их приняли с миром. Осталось только официально оформить Согласие. Правительство пережившей Долгую Ночь федерации лун добровольно пошло на сотрудничество. Полоса завоеваний двух Легионов вплотную подобралась к незамеченной прежде маленькой провинции. Но, несмотря на нехватку ресурсов и отсутствие подходящих для высадки планет, весьма ценной. Утраченные во многих секторах вихревые генераторы парили в верхних слоях зеленоватой атмосферы, собирая энергию для обжитых станций, коих только на этом газовом гиганте собралось больше десятка. Использован каждый пригодный кусок космического мусора — кораблестроение позволяло местным жителям пересекать разве что совсем короткие расстояния. Разноцветные стеклянные конструкции сияли россыпью крохотных огней на фоне бурлящих грозовых штормов. «Стойкость» остановилась в отдалении от планеты, чтобы не нарушить гравитационное равновесие облака спутников. Командирская «Грозовая Птица» стартовала с верхней палубы в сопровождении транспортов охраны — дистанция позволяла. Мортарион воспользовался доставшейся передышкой, чтобы обдумать последние неприятные новости. Мелочи, по сравнению с прежними проблемами, но всё же они пришли. Демонстрация силы двух Легионов или присутствие обоих примархов — уже не столь важно. Неплохо сохранившаяся цивилизация присоединится к Империуму, и Сангвиний выберет из списка задач, что им делать дальше. Точнее, выбрал бы, как и все последние годы — но частные распоряжения от нынешнего руководства уже поступили на флагманы. Луперкаль предпочёл скрыть существующие затруднения ради сохранения репутации, что было достаточно предсказуемо. Настоящий Воитель отдавал приказы вместо него. Гвардия Смерти никогда не получала столько участия и внимания к своим умениям и нуждам от вышестоящего командования. «Брат, этот мир вам подходит». «Думаю, здесь мы можем хорошо поработать вместе». «Мои сыновья справятся, а твоим нужно восстановиться». То, что он никогда не слышал прежде ни от Луперкаля, ни, тем более, от Императора. И теперь Воителю внезапно потребовалось отдать им противоречащие прежнему отлаженному порядку приказы. Вмешаться в то, что без него прекрасно работало. Один отправится сражаться с ксеносами в отдалённую систему, второй точно так же. Только в тысячах световых лет друг от друга. Правительство, состоявшее из шести высших советников, встречало их на открытой платформе-полумесяце, обращённой к холодному свету звезды. Столичная луна не вращалась вокруг своей оси, и мягкие сумерки вечно крались вдоль короткого горизонта фиолетовой пеленой. Всего лишь стандартная процедура присоединения, от мира к миру менялись только второстепенные детали. Вот и теперь — документы, присяги, пикты для Империума и местных средств массовой информации. Сангвиний улыбается, и за его мягким выражением лица почти не таится скорби. Почти. По крайней мере на этот раз их не стали надолго задерживать. Местные вовсю готовились к обещанному Ангелом сотрудничеству, грядущее прибытие торгового конвоя грозило обернуться настоящим празднеством для местных инженеров и ремесленников. Есть вещи, которые не доверить ни воксу, ни гололиту, и наметившийся разговор — одна из них. Мортарион замедлил шаг уже у посадочной полосы. Её маркировочные огни медленно мигали по краям центрального участка под россыпью звёзд, уходили вдоль поднятого относительно поверхности космопорта. Оба экипажа готовы к отбытию, и неизвестно, когда они встретятся вновь. — Та карта Луперкаля, о которой ты рассказывал. Когда видел её в последний раз? — Ещё до Никеи. — Сангвиний пожал плечами. — Он не обязан делиться с нами… Подозрения гложут его. Стремление разделить их, отправить по разные стороны Галактики, не имело под собой никакой внятной причины. Воителю самому оказалось выгоднее сбросить с себя раздачу приказов Гвардии Смерти. Но не сейчас. Пришло время прощаться, рукопожатие Сангвиния так же уверенно, как и всегда. Разве что-то могло измениться? Мортарион заговорил снова, и могильный холод звенел в ровных, спокойных словах: — Если хоть какие-то детали конфликта в системе отличаются от слов Луперкаля. Если начнутся видения. Я не сомневаюсь, что ты — величайший воин из нас, но есть враги, с которыми не справиться в одиночку… — Он всё ещё держал его руку в своих. — Дай мне знать любым способом. Ангел осёкся, затем кивнул. — Тебе правда не о чем беспокоиться. Это — всего лишь одна кампания, и скоро я вернусь обратно. Кровь со звёзд. Вряд ли это что-то значило, кроме тягот или размаха операции. Или долгожданного освобождения, как пообещал Хорус. В любом случае, видение пришло после гибели космодесантника, поддавшегося жажде. Стоило выбросить из головы дурное знамение и двигаться дальше. Найдёт для своих сыновей решение — не может иначе. А потом обязательно расскажет брату всё с самого начала. Он никогда не лгал ему, он не способен на это. Только недоговаривал. Не мог раскрыть чужую тайну. И всё равно это оседало на его сердцах тяжестью. Ни один другой Легион не стал для них настолько близким. Восходящий газовый гигант постепенно закрывал пастельные небеса зеленью. Пролетел, мигнув световым сигналом, одинокий спутник, потерялся среди штормов и вспышек молний. Другая густонаселённая луна приблизилась на своей вытянутой орбите, чтобы затем разогнаться и отдалиться. «Грозовые Птицы» взмыли с посадочной полосы и унеслись в разные стороны. Таков был их последний разговор, прежде чем Девятый приступил к ускоренным сборам и отбыл в направлении системы Сигнус.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
В шуме центральной столовой на средней палубе «Миа Дона Мори» отчётливо выделялся зычный голос. Грульгор снова размашисто жестикулировал и обращался если не ко всему офицерскому столу, то, как минимум, к половине. Новые распоряжения обрадовали далеко не всех. Вернее, едва ли во всей Гвардии Смерти нашёлся боец, который счёл бы указания от повелителя Шестнадцатого Легиона более уместными, нежели совместные решения Жнеца и Великого Ангела. — Что «Сыны Хоруса», что «Лунные Волки» — не велика разница. Заносчивый выводок Воителя, повально считающий, будто они лучше остальных. Если кто-то и хотел сказать, что не все тамошние бойцы такие, его не услышали. — Немудрено быть первыми, когда имперское снабжение, рассчитанное на восемнадцать Легионов, целиком оседает в карманах вашего. — Возражать справедливому замечанию командира ветеранского отделения желающих не нашлось. — При таких поблажках даже птенчики Фениксийца что-то смогут на поле боя. — И не говори, Кхорак. Повезло, что к нашим вассальным планетам присоединилась эта Ангостура. — Едва начатая повышенная порция обеда снова исчезла из внимания Грульгора. — Смертные говорят, они там почти вывели свои миры-кузни на довоенный уровень. — Ан-го-сут-ра, командор, — вежливо подал голос Морарг. — Я почти так и сказал. Но спасибо за исправление, адъютант. Повышение не повлияло на его официальное место в иерархии Второй роты. Дополнительные обязанности потянули за собой ещё большее уважение и внимание боевых братьев, особенно новобранцев. Ведь именно Каифа теперь сопровождал примарха на всех официальных мероприятиях. И, в отличие от молчаливых колоссов Савана, мог рассказать о том, что видел. — Кстати, как там с полной хроникой Никеи? — отозвался Раск. — А то до сих пор по частям смотрим. — Монтаж я закончил, сейчас в процессе переноса на носители для гололитов, — Морарг вытащил из поясной сумки небольшой пиктер, кустарно пересобранный для рук космодесантников. — Сами понимаете, сначала служба, а доверить больше никому нельзя. Подтянулись остальные — кто слышал о произошедшем только со слов других. На выдвижном компактном экране появились движущиеся фигуры. Сам Жнец, великолепие которого отражалось в очень посредственном качестве, мельтешащие на рядах внизу чины из администрации Терры. Фон кадра рябил от помех, какого-то постороннего сигнала или же вмешательства. Морарг снимал Собор из скрытой ложи, а потому находившиеся внутри тоже остались на записи. Не то чтобы это вообще было разрешено — цензура имперцев регулировала, что следует знать общественности. Бедолаги. — Спасибо за записи, Каифа. Ты отлично поработал, — Грульгор дружески ударил подчинённого по наплечнику. Конечно же, он посмотрел ещё в черновом виде выступление генетического отца, как тот поставил на место всех зарвавшихся колдунов и даже Воителя. Но было и ещё кое-что. Поведение Первого капитана настораживало. Игнатий снова вгляделся в крохотный экран пиктера: на середине речи Жнеца того едва ли не перекосило. Предположительно — ведь стоял в стороне, а качество по-прежнему не позволяло разглядеть выражение лица. Руки сжаты в кулаки, взгляд отведён прочь. Но он слишком долго служил вместе с Тифоном, чтобы не запомнить, как тот маскирует вспышки раздражения. Кадры много позже — Гвардейцы обменивались впечатлениями, кто-то пошёл проведать друзей из числа Ангелов. Первый чин Легиона после самого примарха опять держался в стороне. Каифа повернулся, и в кадр попала часть галереи, которую прежде не восстанавливали от помех за ненадобностью. Мелькнуло руническое одеяние — не то не боящийся холода Космический Волк, не то кто похуже. — Наш Калас снова общался с этим капелланом? — негромко поинтересовался Грульгор. Морарг не совсем понял суть вопроса. Рассказал, что успел заметить: — Да, кажется, они перекинулись парой слов, когда мы уже уходили. Несущий Слово сам нашёл его. Игнатий прищурился. — Ты не слышал, о чём именно шёл разговор? — Нет, командор. Надёжен, исполнителен. И, несмотря на всё ворчание, предан ему. Возможно, позже он сможет поделиться своими подозрениями. Тифон пока не сделал ничего предосудительного — имел полное право недолюбливать чужого примарха и Легион. Единственный среди высшего командного состава. Игнатий вернулся к заставленному подносу — рагу из грокса сегодня удалось. В одиночку толкать в опалу первого капитана он будет до следующего Похода. Всё наблюдение заключалось во внимании к разговорам, деталям операций — но только тогда, когда Вторая рота сражалась вместе с Седьмой. Если бы хоть кто-то из остальных пяти поддержал его, поделился тем, что тоже узнал… Но этого не случится. Другие капитаны попытаются возвыситься, когда среди привилегированных трёх убудет. Кроме одного. Гарро достаточно упиваться собственными представлениями о чести и славе. Терранец не станет претендовать на место первого после Жнеца — бережёт старое звание из тёмных времён до обретения примарха и своего дурацкого орла. Ещё и влияния среди земляков у того предостаточно. Грульгор едва не подавился наваристым супом, когда усовершенствованный разум преподнёс ему единственный выход из ситуации. Гвардейцы Смерти не отступают. И топтаться на месте им тоже не следует. Это всё вовсе не значило, что пришло время зарывать боевую косу, но, методом исключения, других союзников у него не намечалось. Он уважал боевого капитана Седьмой — но только как соперника. Игнатий поднял взгляд к висевшему у правого верхнего края иллюминатора линкору, который отсюда казался далёким и маленьким. «Терминус Эст», грозный символ почёта и многочисленных успехов Первой роты, окружённый кораблями сопровождения. Хотя бы одно неосторожное движение. Хотя бы одна ошибка.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
Давин изменил для него многое. Взгляды на лживую мечту Повелителя Человечества — сколько горечи теперь было в этом незаслуженном титуле — на устройство Галактики после завоеваний и её нынешнее состояние. Даже на отношения с братьями. Для всех остальных Хорус всего лишь продолжал руководить Великим Крестовым Походом после небольшой заминки в рядовой кампании. Наивный Сангвиний устранён, как конкурент, изолирован и избавлен от общества тех, кто мог бы использовать его в своих интересах. Желавшие покуситься на возвышение Воителя внезапно обнаружили себя рассеянными по далёким фронтам с таким количеством срочных приказов, что ни о каких заговорах не шло и речи. Хорус из прошлого решил проблему лаконично и эффективно. Хорус из настоящего был этому совсем не рад. Стоявший посреди его командного зала настырный тёмный пророк много и долго говорил о переходе Ангела на их сторону. Кивать и соглашаться с мудростью Богов Хаоса — всё то же самое, чем он занимался на службе у выскочки-Императора. Но не признать правоту выводов Эреба было невозможно. Из ловушки для Девятого только два выхода. Подчинение или смерть. Один из них предпочтительнее. Дальше начиналась территория нюансов и полутонов. Последнее время под командованием Сангвиния находились два Легиона. Проблемный Четырнадцатый ушёл в самостоятельное плавание с его позволения. Теперь же пришлось сделать всё возможное, чтобы Ангел отправился в отдалённую систему один. И без ведома остальных братьев. Но, если о позорной тайне идеального Девятого известно не только ему… Мортарион портил план с самого же первого этапа. Их необходимо разлучить любой ценой. Он продумал этот момент. В регионе Звёзд Гало были обнаружены дезорганизованные орочьи стаи, пока что слишком слабые, чтобы собраться для полноценной войны. Имперская Армия отошла к границам далёкого северо-западного субсектора по его приказу, пути экспедиционных флотов космодесанта раз за разом пролегали мимо. Предоставленные сами себе зеленокожие множились в геометрической прогрессии внутри отданной им группы систем. Разумеется, никакие иные Легионы уведомлений о данной угрозе не получат. Возникшая из ниоткуда империя орков станет головной болью Жнеца на годы. Оторванная ото всех участников Похода, лишённая даже полноценных подкреплений со своего обожаемого Барбаруса, Гвардия Смерти будет влачить бесплодную войну в пустоте. Достойная работа для героя Улланора и его вздорных сыновей. Пертурабо собирает свои гарнизоны к Истваану, как он попросил. Кампания против хрудов сильно потрепала их, но Воитель позаботился о восстановлении ресурсов Четвёртого, иной раз из личных средств. В грядущих переменах Владыка Железа видел возможность наконец разом избавиться ото всех слабых в Легионе, открыть тот подлинному перерождению и обновлению. — Ваш план отвлечения Четырнадцатого хорош, но Повелитель Смерти должен выжить. Если он пострадает, Ангел не присоединится к нам даже обращённым. Монотонный льстивый голос, покрытое татуировками лицо слишком самодовольно. Эреб начинал утомлять. — Я учёл все варианты, апостол. Несущий Слово хмыкнул. Видимо, желал, чтобы его титул произносили правильно, но не посмел дерзить Воителю. Верное решение. Потому что план Хоруса не хорош, а совершенен. Измотанный затяжной кампанией, брошенный без резервов и снабжения на краю межгалактической пустоты, Мортарион справится с заданием ценой времени и легионеров. Чтобы на обратном пути встретить свежие силы избавившихся от лоялистов Железных Воинов. Упрямство не позволит ему уйти от ловушки. Четырнадцатый Легион отправится следом за Вторым и Одиннадцатым. Наконец-то перестанет быть маячащей на горизонте проблемой, вечным изъяном. При обсуждении предстоящих действий Пертурабо то и дело порывался прямо предложить убийство давнего обидчика. Даже слишком усерден. По крайней мере, тогда он избавил его от необходимости снова спорить с психической аватарой Лоргара о неизбежном, предрешённом судьбой обращении Мортариона. С такими союзниками врагов искать не надо. Боги получат другую жертву, раз такова цена участия полчищ нерождённых в войне. На их стороне Жнец займётся тем же, чем и всегда — станет вставлять косы в колёса лично ему. А обезглавленная Гвардия Смерти возненавидит Сынов Хоруса ещё сильнее. Любое действие ухудшает положение, но туда же ведёт и бездействие. В плане, касающемся системы Сигнус, уже заложены некоторые коррективы, которые упрямо Несущему своё Слово знать не полагалось. — При всём уважении, Воитель. — Эреб осклабился. — Не вам противостоять воле Изначальных Богов. Некоторые из них уже обратили на ваших заблуждающихся братьев… внимание. Хорус поднял латную перчатку, заканчивая сверх всякой меры затянувшуюся аудиенцию с настойчивым посланцем. — Не твоим Богам указывать мне, как распоряжаться моей материальной Галактикой. Договор заключён. К величайшему сожалению, на этом сегодняшние переговоры не заканчивались. Стоило Хорусу встать со своего трона и неторопливо шагнуть в сторону древнего гололитического стола — Эреба как порывом варпа сдуло. Рабочая дистанция археотеха превосходила стандартную имперскую во много раз, и предмет разговора сам смог выйти с ними на связь. Самовольно изменив оставшуюся на карте Галактики последнюю дислокацию ради этого. Видимо, интеллекта Мортариона не хватало, чтобы молча отправиться на задание, и ему требовались разъяснения. Ни приветствий, ни выражения почестей. Четырнадцатый так и не освоил элементарный имперский этикет за две сотни лет. — Ты послал весь флот Кровавых Ангелов на Сигнус. — Возникшая поверх светлого пятна Мальстрима блёклая тень подтвердила его догадки. — Почему Гвардия Смерти должна отправиться на другой край Галактики? — Потому что я приказываю тебе сделать это, как Воитель. — Так себе аргумент. — Мортарион продолжил гнуть своё без малейших оснований. — Тогда ответь, какие Легионы рядом? — Многие. Белые Шрамы, Железные Руки, отдельный флот Космических Волков, — процедил Хорус, даже не взглянув в сторону ближайших систем. Сигнус уже давно был пуст и мёртв. — В каких они секторах? Как скоро успеют оказать помощь? Правильные черты Воителя брезгливо ожесточились: — Сангвиний — не ребёнок, нуждающийся в твоей защите. Он способен справиться с операцией в одиночку. Хотел прошипеть что-то резкое сразу, но передумал. Собрался с мыслями, попытался подступиться по-другому: — Покажи мне карту расположения Легионов. Со стола, через который сейчас разговариваешь. Я имею право на неё. — Не имеешь. Ты стоишь ниже меня по званию. — Устало вздохнул Луперкаль, озвучив машинописную истину. — Меня утомила твоя бессмысленная ревность. Весь Великий Крестовый Поход волочишься за ним, будто других братьев не существует. Откуда такая зацикленность? Мортарион смешался. Сангвиний хорошо относится к нему. Он поступает с Сангвинием по справедливости. Всё. — Я отвечу, раз ты решил снова отмолчаться. — Некстати пропущенная возможность обороняться использована в полной мере. — Правильно отметил на Никее, что достоин от нас только презрения. Каждая твоя совместная операция с другим Легионом — скандал и конфликт. Полный провал работы с гражданскими в угоду твоему неумению использовать что-то кроме патогенов и фосфекса. Возражений не последовало. — К Сангвинию же жмёшься, как верный цепной пёс. — Хорус неторопливо очертил взглядом потолок своего зала собраний. Парировать собеседнику было нечем. — Потому что он — единственный из нас, кто готов терпеть рядом с собой такого неудачника, как ты. Худшие результаты показали только Второй и Одиннадцатый. У меня после перехода на новую должность появились выкладки с кампаниями всех Легионов. Светлые глаза Мортариона сузились. Поверил ли такой наглой лжи? Хорус был готов поставить свою десятину за последний год на то, что Гвардия Смерти докладывает ему далеко не всё. О численности и вооружении уж наверняка. Отвесил лениво, закрепив очередную словесную победу: — И твои выступления против нашего отца приближают вас всех к их судьбе. Как Четырнадцатый Легион, так и то гнездо сепаратистов, которое ты развёл вместо полноценного базового мира. Мортарион продолжил хранить молчание. Ядовитые унижения не тронули его — не первый раз и вряд ли последний. Спорить особого смысла не было — Луперкаль ошибался. Искренне верил в то, что брошенный Императором венок будет всегда давать широкие полномочия. Но положение Воителя временно. Сегодня один на этой должности, завтра другой, если предыдущий не справился. Никто из них не посмеет угрожать его сыновьям и народу Барбаруса. Никто. — Иди и проведи хотя бы одну кампанию самостоятельно. Если тебе понадобится помощь, я лично направлю её, будь уверен. Сеанс связи завершился по инициативе другой стороны. Удар о переборки захлопнувшихся дверей, облицованных кованной латунью, гулко разлетелся по затенённому коридору. Терминаторы Савана Смерти коротко обменялись тональными кодами и поторопились следом. Внеочередные закрытые переговоры с Воителем прошли не лучшим образом, но такого исхода следовало ожидать. Генетический отец отстаивал их интересы, даже если это означало идти наперекор громоздким структурам Империума. Встроенный передатчик брони зарегистрировал новое короткое уведомление. Воксировал капитан корабля: «Милорд, астропатический хор просит срочной аудиенции. Строго конфиденциальное сообщение от вашего брата, лорда Жиллимана». Мозаика начинала складываться. Хотел бы он не видеть её целиком — но другого выбора не осталось. Гвардия Смерти будет защищена от любых тайных ухищрений Воителя, существование которых теперь стало однозначно очевидным. Так же, как Ангел и его сыновья. Полусфера из феррокрита изолировала любые звуки, гасила даже тяжёлую поступь сабатонов. Просторное помещение полностью отдано под нужды нематериальной передачи данных. Сложная аппаратура, когитаторы и пергамент, аккуратные светлые матрацы для отдыха. Собравшиеся провидцы в мантиях образовали круг, их напряжённые лица обращены вверх, к тусклым потолочным люменам. Извлечение конкретной информации в последние месяцы проходило с куда большими сложностями, чем обычно. Дело было не в непрофессионализме — обе части экипажа «Стойкости» выполняли свои задачи превосходно, что смертная, что возвышенная. Примарх и почётный караул остались у входа, чтобы не нарушать сложной и тонкой работы с образами, отправленными сквозь сотни световых лет. Молодой ассистент поклонился им, приготовился передавать любую крупицу информации, которую псайкерам только удастся добыть. Последние часы они провели, пытаясь разобрать в бурлящем Имматериуме содержимое специфического послания. Предводитель хора, носивший глубокий капюшон, на этот раз уступил место коллеге рангом ниже и использовал свои силы, чтобы фокусировать непостоянный психический сигнал, но не расшифровывать. Щуплая женщина в центре круга заскребла руками по раскладному столу. Чернила, автоперья для туши, всё, что только могло понадобиться для быстрого фиксирования видений, посыпалось прочь. — Там одно изображение! — Громко и ровно, без намёка на интонации воскликнула она. — Показывают набранный текст, чтобы мы передали с точностью до последнего слова… Вслед за торопливыми движениями крохотных кистей смертной по листу пергамента полетели ровные строки: «Я озадачен последними приказами Воителя. Операции для моего Легиона распределены по Галактике так, что пути снабжения будто нарочно превращаются в логистическую преисподнюю, не говоря о расстояниях. Если это — наказание за мои высказывания, то ты у него первый на очереди. Не ведись, раз задача заведомо невыполнима. Знаю, наш крылатый брат никогда не допустил бы подобного, но такое объяснение — единственное, которое напрашивается. Буду в системе Веридии.» Чем дальше Мортарион вчитывался в знакомые краткие предложения, тем более зловещим становился факт отправки этого письма. Хитро. Владыка Ультрамара постарался, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств остаться с чистыми руками — формулировки выбраны так, что ни в непослушании, ни в сговоре не обвинить. Всего лишь один брат поделился с другим мнением о новом командовании. — Ответьте ему моей искренней благодарностью. Остальные астропаты закивали. Ослабевшая провидица тяжело выдохнула и виновато подняла глаза. На той стороне реальности удалось узнать что-то ещё. — Милорд, простите нас. Сообщение было отправлено довольно давно, но мы зарегистрировали только сейчас. Варп неспокоен. — Вы передали вовремя. — Пусть она не могла услышать его слова напрямую, нерушимое спокойствие Жнеца заразительно. Обратно в командный зал он шёл, не разбирая дороги. Терминаторы Савана едва успевали держать привычные сорок девять шагов. Всего пара коридоров, но те запружены космодесантниками и экипажем, спешно убиравшимися куда-нибудь подальше с пути своего предводителя. За одинаковыми небольшими иллюминаторами в необработанной серой стене мягко кружилась вокруг чужих звёзд новая часть Империума. Значит, Веридия. Самый дальний юг сегментума Темпестус, расстояние приличное даже от Барбаруса. В то время как ему достался северо-запад. Ни один из них не успеет добраться до Сигнуса вовремя, если это потребуется. Двое открыто заявивших о своей лояльности Сангвинию случайно оказываются раскиданы в противоположные углы Галактики, пока сам он направлен на тайную кампанию против ксеносов, куда собирает весь свой Легион. Слово Воителя приравнено к слову Императора. Но Воитель — не Император, и никогда им не станет. Если ошибается — выставит себя параноидальным идиотом на весь Империум. Не впервой. Если же Луперкаль действительно замыслил политическое устранение конкурента, не важно, будь то подставная операция, очерняющая честь Сангвиния и Кровавых Ангелов, или, как правильно подметил Жиллиман, невыполнимая силами одного Легиона задача, то он не бросит брата в такой опасности. В пользу этого так же говорила настойчивость, с которой Хорус пытался заставить его подчиниться. Любой ценой, любыми угрозами (которые ставили под сомнение пригодность к должности), но отделить от Девятого. Потому что с Тринадцатым у него уже получилось. Но выступить в поддержку означало прямо пойти против приказа. По факту — вооружённое восстание. Многие назовут предателем и клятвопреступником, и будут правы. Луперкаль позаботится о том, чтобы Четырнадцатый заплатил за сорванную подставу. Если на этом его участие в Походе закончится, и он отправится на Терру в цепях — так тому и быть. Гвардия Смерти лишь следовала неверным указаниям своего примарха-отступника. Единственного виновника произошедшего. «…навеки отлучены от моего света». Свой свет он давно нашёл. Врата командного зала отъехали в стороны под мерное шипение механизмов. Экипаж корабля занят привычными делами, отвлекаются, только чтобы отдать честь. Кто помоложе — ёжатся, как от холода. Мортарион прошёл сквозь всех к меньшему, предназначенному для передачи посланий внутри флота, столу переговоров. Слов сегодня произнесено достаточно. Ретранслятор центрального гололитического канала опустился с потолка и развернулся, негромко щелкнув. Всё, что прозвучит после стабилизации сигнала, будет немедленно уничтожено из памяти как этого устройства, так и соединённых с ним. Осталось только одно. Защитить Легион и родной мир. — У нас есть официальные распоряжения Луперкаля. У меня есть основания полагать, что они являются лишь отвлекающим манёвром для подлости в адрес нашего братского Легиона. Капитаны рот застыли в молчании. Он выдержал паузу, прошагал из стороны в сторону под проецирующим синеватым светом. Грульгор готов ко всему, Гарро в смятении, но слишком давно на командной должности, чтобы показать это. Тифон явно недоволен внеочередным вызовом. Или упоминанием братского Легиона. — Ради защиты Гвардии и Барбаруса, этого разговора никогда не было. Я обманом вынудил вас нарушить указания Воителя. Вы не знали об их настоящем содержании. У вас не было выбора, и вы подчинялись приказу. Остановился, пальцы до хруста сжали окованный край гололитического стола. Никто не должен услышать, насколько тяжело даются ему эти слова. — Если потребуется, вы отречётесь от меня, как генетического отца, и продолжите служить народу Барбаруса и Человечеству. Капитаны подняли руки один за другим, отдавая традиционное воинское приветствие их далёкой родины. Вторая рота за него, затем Третья, Пятая и Четвёртая, Шестая. Последними присоединились Гарро и Тифон. Четырнадцатый не разделится даже сейчас. Особенно сейчас. — Командуйте, милорд! — Грульгор склонил голову, положил латную перчатку на эфес верного цепного меча. — Гвардия Смерти — ваш Легион, а не Воителя или кого бы то ни было ещё! Мортарион обвёл взглядом своих подчинённых. Своих сыновей. — Мы отправляемся в систему Сигнус.×───·Ξ(☠)Ξ·───×
После нелёгкого, но короткого совета с примархом Натаниэль раздал Седьмой роте последние указания о подготовке к варп-прыжку и закрылся в келье. Помедитировал бы — но сначала нужно придать мыслям хоть видимость порядка. За стенами скромной каюты гудел весь «Эйзенштейн». Об этом не говорили вслух, но каждый из них чувствовал, что Великий Крестовый Поход больше никогда не станет прежним. Что приказал бы Император? Без света его мудрости попытки найти истину оборачивались блужданием во тьме. Гарро нервно усмехнулся — а ведь совсем недавно пожурил своего денщика Калеба за сомнительную книжонку, объяснявшую сверхчеловеческую природу Повелителя Человечества какой-то божественностью. Но была ещё одна деталь, заставлявшая сердца Натаниэля обливаться кровью. Генетический отец готов пожертвовать собой ради них. Он готов пойти за ним в бездну и дальше. Что и сделал. «Так же, как за Императором», — спешно добавил сам перед собой. И всё же покой сегодня привидится разве что только во сне. Разрешить оставшийся после тайных переговоров диссонанс можно было одним движением. Отдёрнул руку, когда уже потянулся к латунной трубке и тускло светившемуся в полумраке экрану. Вокс-передатчик в его келье — для самых срочных сообщений. Исповедоваться главному неприятелю — лучше связаться с Войеном и попросить снотворного. Или яду. Как только угораздило прийти к настолько отчаянному положению, в котором никто не поймёт его лучше? Теметер — сослуживец, не более. Тот же Мерик — подчинённый, и не станет рассуждать о подобных материях. Он нуждался в разговоре с тем, кто абсолютно верен генетическому отцу. Чьи простые убеждения не могли пошатнуть ни время, ни обстоятельства. Среди многочисленных и весьма серьёзных недостатков Грульгора заметно выделялась именно такая безграничная преданность. Помехи, прерывистый сигнал, тональный код подтверждённого соединения от «Миа Дона Мори». Скорее всего, ничего не выйдет, и он невольно пополнит свой словарный запас барбарусской непечатной лексикой. — Новый приказ? — наконец ворчливо отозвался командор. — Нет, — тихо ответил Натаниэль, глядя в пустоту космоса за иллюминатором. До выхода из реальности оставались считанные часы, и совсем скоро равнодушное полотно звёзд скроется за наружными ставнями. По слухам, с варпом что-то происходило в последнее время. — Тогда какого хрена тебе от меня надо после отбоя? — Грульгор был верен себе. — Поговорить. — Давай, я не против. — Фирменный язвительный тон Жнеца, скопированный по мере сил. — Знаешь, Гарро, уже за то, что ты таскаешь с собой этого слабака, чтобы он чистил тебе ботинки, мне следовало начистить твоё благородное лицо. Этого следовало ожидать. Натаниэль устало потёр переносицу, отодвинул подальше прохладную латунь трубки. Грубый голос в тишине кельи и так прекрасно слышно. — Мы — Гвардейцы Жнеца, а не Императоровы… — Грульгор без малейших колебаний охарактеризовал Детей Императора коротким барбарусским существительным, значения которого он не знал. Затем резко задал встречный вопрос, заставив немедленно вернуть внимание: — А кто ты? — Ваш генетический брат. Я понимаю, что лорд Мортарион сделал для вас… — Нет, не понимаешь. Натаниэль мог поклясться, что только что услышал сожаление. — Ты ведь поэтому нарушаешь мои циркадные ритмы? Сомневаешься, что то, что он поручил нам, не противоречит указаниям свыше. — Я уже согласился на любые дальнейшие действия… — парировал боевой капитан, но было поздно. Житейская проницательность Грульгора — страшная сила. — Это приказ Воителя, не Императора. — Разрубил все сомнения ударом цепного меча. — А если тот прямо сейчас нарушает уже свой приказ? Может такое быть? Гарро смешался. У них нашлись примеры неудачной совместной работы с Шестнадцатым, это верно. Но не могли же Легионы и вправду обратиться друг против друга? Могли их генетические отцы. Воитель собирал вокруг себя коалицию, с осуждением которой выступили некоторые примархи, Жнец в том числе. Поразмышлять в эту сторону ему не дали. Кажется, со стороны собеседника что-то упало — послышались удар и тихая ругань. — Пока ты вспоминаешь, как произносятся слова, ответь мне на вопрос ещё вот о чём. Вероятно, от его постановки твоя аристократическая терранская задница изволит отвалиться, но что поделать. Он важен, чтобы мы правильно понимали друг друга. — Валяй, — Натаниэль почти улыбнулся. — Что думаешь о Великом Ангеле? Весьма неожиданно. Помимо должного уважения, ему следовало говорить искренне — Игнатий догадается, если услышит общие, но вполне справедливые отговорки-восхваления. Не о чужом примархе, о любимом брате Жнеца — здесь крайне важно правильно выбирать слова. Что ж, немногочисленные барбаруситы в Седьмой роте хвалили прямоту своего боевого капитана. — Он превосходный военачальник. Беспощаден на войне, в мире — милостив. — Остальное договорил сбивчиво, неверяще от того, что позволил себе высказаться о личной жизни примарха: — Я сражался под его командованием и отметил некоторые черты характера, которые, осмелюсь предположить, произвели хорошее впечатление и на лорда Мортариона. Грульгор хрипло усмехнулся, по-видимому, удовлетворившись ответом. — А ты? — осторожно, как заговорщик, продолжил Натаниэль. — У нас всегда были сначала семьи, потом братство. У Жнеца — никого. Теперь он больше не одинок, и я рад за него. Когда-нибудь Натаниэль сможет привыкнуть к тому, насколько свободно барбаруситы говорят о своём полубоге. Мортарион прикладывал усилия, чтобы генетические сыновья могли почувствовать себя с ним на равных, но его превосходство было и оставалось абсолютно незыблемым. — Как ты, наверное, догадался, так считают не все. Иначе я бы не спрашивал. Странно слышать это. Ставни за иллюминатором пришли в движение, и слабый свет звёзд медленно исчез. — Но это всё вовсе не значит, что я тебе доверяю! Своих справедливых претензий обратно не возьму. Просто есть в нашем высшем командовании люди, которым не стоит доверять ещё больше. Вот и настоящая причина, по которой Грульгор отложил в сторону боевую косу. Новые регалии для неуёмной гордости. Полноправно снятые с поверженного соперника, зарвавшегося слишком высоко. Гарро не успел неосмотрительно задать прямой вопрос, как получил исчерпывающий ответ: — Ты про?.. — Ты понял. Высокомерием страдаешь, но не глупостью ведь. За столько лет взаимных оскорблений они успели действительно изучить друг друга. Даже жаль, что не удалось наладить общение. Когда Игнатий добьётся своих целей, временный тактический союз вернётся на круги своя. — Жнец честен с нами, Горошек. — На этот раз уменьшительное прозвище брошено почти без пренебрежения. Если сравнивать с тем, как оно звучало обычно. — Раз он пошёл против, значит, нет вариантов. Верь в него. Натаниэль с готовностью кивнул, пусть некому было увидеть этот жест.