Я твоя погибель

      Кардинал шел по темному коридору поздно вечером. Света от ламп было недостаточно в этом крыле министерства, здесь даже в дневное время царил полумрак кроме залов и более широких проходов, где находились окна. Копиа продвигался вглубь ускоренным шагом, пока не достиг дубовой двери. Обычно в эту пристройку редко кто ходил - здесь в основном располагались складские помещения. Вздохнув, он коснулся стальной ручки и толкнул дверь, достаточно, чтобы его тело могло незаметно протолкнуться внутрь. Мужчину окружали полки и стеллажи, старое оборудование, книги, что нуждались в реставрации. Его внимание тут же привлекли слабый свет от лампы и голос, доносившийся из глубин комнаты.              — Систор? – неуверенно позвал Копиа, увидев знакомые фигуры у большого старого стола.              — О, кардинал, наконец вы пришли.              Сестра Император тут же повернулась к шатену, улыбаясь в своей манере, а после послышалось кряхтение и хриплый голос Папы Нихила:              — Кардинал…              — Да, Папа? – тут же произнес Копиа, сглотнув слюну. Он не совсем понимал, почему для разговора нужно было выбирать такое странное место. В конце концов, есть же его кабинет.              — Как вам известно, Папа Эмеритус Третий досрочно возвращается со своего тура для прояснения некоторых моментов. Мы с Систор долго обсуждали многие вопросы, и она считает, что вас можно попробовать выпустить в свет с упырями для привлечения новой паствы. Такое решение было принято в связи с тем, что Терцо больше увлечен популярностью группы и стал переходить дозволенные границы.              Нихил говорил хрипло, почти не меняя тона. Разумеется, он долго думал над тем, что сказать, в конце концов, эта тема поднималась уже не раз в кабинете Император. Между ней и Терцо были слишком натянутые отношения, не смотря на то, что она и была той, кто возвысил Третьего до папства. Нихил устало выдохнул, а после продолжил:              — Как только Терцо прибудет в министерство, мы созовем совет, на котором будет рассмотрено наше решение, затем состоится суд над моим младшим сыном.              — А у тебя будет особое поручение, – с энтузиазмом произнесла женщина, слегка толкнув в бок кардинала.              — Да, спасибо, Систор, – пробормотал Нихил, слегка раздраженный тем, что его перебили, – вы станете персональным палачом моего сына, кардинал, вы должны доказать, что столь сильны духом, чтобы взять на себя ответственность ведения дел церкви.              Систор похлопала по плечу кардинала, что сейчас стоял буквально с округленными глазами от удивления. Для Копии это было, с одной стороны, шоком, а с другой – заманчивой перспективой занять место фронтмена. Он считал себя вполне достойным этого, – как-никак лучший сотрудник месяца вот уже который раз подряд.              — Палачом? Почему бы его просто не отправить следить за одним из ваших темных монастырей?              — Мы рассматривали такую идею, но пришли к выводу, что Терцо обязательно сделает все, чтобы отомстить. Между вами было не раз замечено напряжение. Мы должны делать все ради церкви и ради Владыки, – Систор говорила спокойно, Нихил же выглядел так, словно ему все равно, но вполне возможно в глубине души он сожалел о таком решении.              — Я…я могу идти? – проговорил Копиа, и, получив разрешение, поспешно ушел тем же путем, которым добрался сюда: через стеллажи, чуть не уронив коробку со свечами. Вовремя поймав ее от громкого падения на пол, шатен надеялся, что никто не обратил внимания на случившиееся. Он обдумывал в своей голове все сказанное. Почему именно сейчас решили избавиться от действующего Папы, неужели все настолько плохо? Где кардинал пропустил важную деталь, которая привела их двоих к этому? По щеке медленно скатилась слеза оттого, что ему придется сделать собственными руками. Теперь понятно, к чему такое странное место для разговора. Никто не должен знать об этом решении до самого конца.              Копиа даже не помнил, каким маршрутом добрался обратно до своей спальни. Мужчина закрылся в комнате и сполз по двери на пол. Он должен убить Терцо, и в его голове это никак не укладывалось. Впрочем, их отношения не задались с первого дня, едва кардинал прибыл в министерство. Изначально Копиа был на службе у Секондо, иногда выполнял просьбы Примо, но каждый раз пересекаясь с Терцо, его всячески старались осмеивать за чрезмерную услужливость. Кардинала и без того называли «крысой» из-за любви к этим маленьким животным и из-за собственного поведения. Тихий, хитрый, всегда в тени. Копию даже забавляло собственное прозвище, но когда к этому стали добавляться обсуждения его происхождения и фразы о том, что он «как был никем, так и останется никем» - такое действительно стало задевать. Терцо всегда старался съязвить и побольнее уколоть, Секондо тоже был в не особом восторге оттого, что стал буквально нянькой для застенчивого кардинала, но относился во многом терпимо. Примо же старался давать советы, говорил, что у мальчишки есть потенциал.              

***За полгода до разговора кардинала с Сестрой Император и Нихилом***

             Однажды катаясь по министерству на своем трехколесном велосипеде, Копиа проезжал мимо комнаты, где по вечерам собирались все трое братьев за игрой в уно. Они как раз обсуждали кардинала. Разумеется, шатен решил подслушать.              — Он для меня сущее наказание, но одновременно и гордость, он действительно очень способный, даже вызубрил молитвослов от корки до корки, – говорил Секондо, одаряя взглядом хищника своего младшего брата, что лениво потягивал из стакана виски.              — Меня уже тошнит оттого, сколько раз в день я слышу о достижениях этой крысы. Сестра Император буквально достала, – ответил Терцо с долей издевки и раздражения. – Она при каждом удобном случае только и трындит об этом, теперь и ты туда же! Уверен, однажды эта женщина затащит нас в ад, – брюнет поправил волосы и раздраженно бросил свои карты на стол, проигравшись в очередной раз.              — Тебе нужно быть более терпимым, дорогуша. В конце концов, он тоже наш брат, как бы тебе ни было от этого тошно. Он сын нашего отца, пускай даже возможно не знает об этом.              Примо кашлянул и стал вновь раздавать карты, ухмыляясь очередной победе в партии.              — Ты хренов мухлевщик! – рявкнул брюнет, взяв себе карты.              — Просто научись с достоинством принимать поражение, fratello, – хмыкнул Секондо, переместив весь свой вес на спинку стула. Потянувшись за своими сигаретами, бывший Папа задумался о том, что было бы вполне неплохо после игры позвать к себе в покои одну из сестер греха. Стоило расслабиться, спустя четыре изнурительных дня работы с кучей запыленых документов из архивов министерства.              — Никогда! – раздраженно огрызнулся Третий.              Их обсуждение продолжилось планами на предстоящий тур. Если бы они знали, что это их последние вечера вместе, возможно смогли бы попрощаться более достойно. Кардинал достаточно быстро покинул тот коридор, обдумывая многие вещи. «Они знают, что я их брат, но при этом мне ничего не говорят, – об этом вообще никто не говорит! Все слишком сложно. По крайней мере, теперь понятно, почему они не задавали вопросов по поводу упырей. Почему какому-то кардиналу было поручено ближе познакомиться с ними и выбрать себе тех, с кем бы он мог работать…»              Его рассуждение прервал голос Нихила.              — Министерство – это не детская площадка, кардинал, – хрипло произнес старик, все еще удивляясь тому, как такой неловкий человек вообще может в итоге стать чем-то большим. Папа задумывался об этом, однако, несмотря на свою неуклюжесть и порой неуместные шутки, кардинал действительно был трудолюбивым работником, даже порой слишком, он чересчур старался угодить, что изрядно бесило одного из Эмеритусов.              — Тысяча извинений, Папа, не хотел вам помешать… – проговорил Копиа, уже собираясь разворачиваться и уезжать, но врезался в край стены. – Прошу прощения, у меня маленькие трудности…              Старик только закатил глаза и сложил руки на груди, а после все-таки произнес:              — Во время отъезда Терцо вы должны будете проводить ритуалы в церкви, а также выполнять его обязанности.              — Да, хорошо, я понял, это все, Ваше Темнейшество? – произнес кардинал, прежде чем удалиться с глаз долой.              Нихил жестом указал на то, что он свободен. Кое-как мужчина смог вырулить в сторону своих покоев, тут же вновь поймав волну своих мыслей о том, каково это быть сыном Нихила, когда тебя воспринимают должным образом. По семейной традиции воспитанию наследников уделялось особое внимание. Одни правила были чересчур строгими, а другие слишком древними. Примо был воспитан по старым обычаям, по которым еще рос сам Нихил, и то вся хвала и честь матери первенца, которая следила за этим процессом. По рассказам Второго их отец слишком плох в этом деле, хотя и любил сыновей как мог. С детства каждого готовили к «особому статусу», пускай самому младшему многое просто прощалось. Примо время от времени умалчивал о проделках братьев, держал в секрете, что у Секондо была маленькая змея в спальне. Да, это церковь сатаны, но даже здесь есть правила, которых нужно придерживаться, особенно если ты из высшего духовенства. Трое братьев уже были рождены кардиналами, в то время как Копиа поднимался по лестнице с самого дна, шаг за шагом выбивая себе более выгодное место в иерархии. Мать с самого раннего детства внушала мысль о том, что однажды ее мальчик станет Почетным Папой, готовила к этому. Все свое свободное время подросток проводил в библиотеке, тайно держал крыс в клетке под кроватью, мечтал лежа на траве о дне, когда родной отец признает его и крепко обнимет. Маленькое сердце трепетало от радостных мыслей, пока однажды, уже будучи епископом, Копиа не подслушал разговор Император по телефону. В тот день его мир рухнул как карточный домик. Парня переводили в один из монастырей, где ему предстояло получить сан кардинала для дальнейшего распределения. Оказалось, мать просто укрепляла свою позицию власти собственным сыном. Учиться было сложно, в основном, потому что вокруг него вились без конца слухи о родстве с Почетными, что он получил свой статус по праву родства. Никто не верил в то, что Копиа сможет добиться большего. Даже после того, как спустя три года усердной работы он наконец смог попасть под крыло Эмеритуса Второго.              — Интересно… Паства будет смотреть на меня так же блаженно, как на Терцо? Будут ли они мечтать обо мне? Желать меня и моего внимания?              Копию слегка напугал громкий голос Третьего, который, судя по всему, сбежал с общего вечера с братьями. Его волосы были слегка растрепаны, он поправлял свой камзол, говорил достаточно язвительно, пока совсем не перешел на угрожающее рычание. Шатен вовсе не ожидал, что в такое время в залах может кто-то находиться, по крайней мере, он не ожидал увидеть сестру Император, расхаживающую по министерству вечером. Она обычно отдыхала в своих покоях, почитывая эротические романы возле камина, пока Нихил как довольный ребенок рассказывал ей различные истории или то, что с ним произошло сегодня утром. Вполне возможно, она могла раздать работу новым монахиням, которым только предстояло стать частью духовенства на будущем ритуале кровавой луны. Или же Император застукала Терцо с очередной сестрой, развлекавшихся прямо на алтаре. Исходя из степени раздражения женщины, стоявшей у массивной двери при входе в часовню, кардинал не исключал вероятность внепланового совещания, на которые так ненавидел ходить Третий. Его мать частенько устраивала своего рода встречи, которые были невероятно скучными – видимо, тот самый случай. Брюнет выглядел словно разъяренный бык – до того он был раздражен.              — Я здесь Папа, и я, черт возьми, не нуждаюсь в том, чтобы какой-то сопляк выполнял мою блядскую работу!              Только сам сатана знал, сколько времени длилась эта перепалка, продолжающаяся уже в коридоре. Глаза Терцо горели огнем. Сестра Император была явно недовольна подобными высказываниями и выглядела не менее угрожающе, но в ее взгляде все равно мелькали беспокойство и некий страх.              — Не забывай, кто поставил тебя на это место, Терцо! Я вознесла тебя, мне тебе и обрезать крылья!              Третий лишь громко выругался и поплелся в сторону, где сейчас как раз был Копиа. Последний, став невольным свидетелем услышанного, решил сделать вид, будто бы только сейчас появился из-за угла, что и сделал, «случайно» столкнувшись с действующим Папой. Брюнет тут же прижал кардинала к стене, держа его за грудки, биретта едва не свалилась с головы перепуганного мужчины. Копиа уставился в разномастные глаза напротив и тихо спросил:              — Какие-то проблемы, Папа?              — Я знаю, что ты все слышал, крысеныш, чую твой лживый писк. У тебя не получится сделать вид, словно ты ни при чем. Убирайся с глаз моих долой и убери свой сраный велосипед отсюда!              Третий с силой толкнул мужчину, больно ударяя спиной о стену, и пошел в сторону своего кабинета. Копиа занервничал еще больше, в животе неприятно крутило так, что стало плохо. С трудом подавив приступ тревоги, он поправил биретту и щелкнул пальцами, вызвав одного из своих упырей, и попросил отнести трицикл в покои. Гуль быстро выполнил просьбу, практически не удивляясь маленькой странности хозяина. Копиа отправился на кухню, чтобы поискать что-нибудь вкусное, в надежде, что это могло бы порадовать Папу, немного успокоить. Может хоть так ему удастся подружиться ближе с одним из братьев. По крайней мере, если и не наладить отношения, то хотя бы временно задобрить.              Мужчина нашел шоколад и печенье – немного, но это все, что удалось раздобыть из сладкого на кухне. Кардинал быстро оказался у кабинета Третьего, и чем ближе подходил к двери, тем сильнее сердце билось в груди. Выдохнув, он осторожно постучал. С другой стороны послышались недовольное рычание и грохот. Лишь спустя пару минут дверь отворилась, шатен все это время терпеливо ожидал.              — Что ты здесь делаешь? – на удивление голос Третьего прозвучал вполне спокойно.              — Я подумал, возможно вы хотите сладкого, Папа? Может это поднимет вам настроение? – проговорил Копиа, протягивая снеки.              — Это она послала тебя с «подарком» для меня? Думаешь, я совсем идиот? Наверняка все отравлено. Сам ешь эту дрянь, и мамашу свою угости.              Терцо хотел было закрыть дверь, как вдруг Копиа пошуршал коробкой и наугад достал печенье, съев его.              — Нет, Папа, я взял его на кухне, клянусь, это просто сладости.              Эмеритус Третий лишь закатил глаза и за рукав затащил кардинала в комнату.              — Ты в курсе, что ты как заноза в моей заднице, включая свою одичавшую мать? Тебе известно, чем будешь заниматься во время моего отъезда?              Терцо сел в кресло и потянулся к коробке со сладостями, а после достал оттуда любимую шоколадную печенюшку.              — Папа Нихил сказал, что я должен буду исполнять ваши обязанности, пока вас не будет дома. Очень надеюсь, что это продлится недолго, ибо я не собираюсь в итоге потратить на это слишком много усилий.              — Тебя никто и спрашивать не будет, хочешь ты того или нет. Если Нихил решит, что ты хорошо справляешься, в чем я сильно сомневаюсь, то однажды ты займешь мое место.              Терцо сверлил его взглядом, откусывая печенье. Постепенно атмосфера накалялась, несмотря на хруст, разносившийся по всей комнате. Не зная куда деться от этого взгляда, Копиа смотрел по сторонам, специально избегая прямого контакта с братом. Вокруг был легкий беспорядок. Часть документов лежала небрежной стопкой, рядом стояла пара кружек из-под кофе, возле стола валялось несколько пустых пивных банок, а в коробке на полке лежал недоеденный сэндвич, но все же в целом было весьма уютно. У дальней стены возле книжного шкафа стояли старые напольные часы, за которыми бережно ухаживали. В комнате было не так много растений, как в кабинете того же Примо, но больше чем у Секондо. Вскоре тревога в груди вынудила Копию сжать ткань своей рясы только потому, что от брюнета можно было ожидать чего угодно.              — Папа, я не хочу ничего ни у кого отбирать. Я работаю на Секондо, у меня есть возможность в свободное время отдыхать библиотеке, уделять время моим питомцам и многое другое, мне большего и не нужно, – Копиа старался говорить как можно уверенней, пускай это было и немного сложно, учитывая обстановку. Эмерит пожирал его взглядом, словно пытался прожечь в нем дыру, рассматривал, пока не залился хохотом.              — Ты серьезно думаешь, что я поверю в эту чушь? Твоя мать помешана на гребаной власти, это вопрос времени, когда она решит, что я больше не нужен.              Папа поднялся со своего места и подошел вплотную к кардиналу, что прижался спиной к стене, словно запуганный зверек.              — Даже если и так, Папа, я не хочу, чтобы вы слишком рано ушли с поста, я служу Люциферу, я призван служить вам, у меня нет мерзких намерений.              Копиа с трудом держался, чтобы не всхлипнуть, дыхание Терцо буквально опаляло его лицо, он был слишком близко, от страха начала кружиться голова, а по телу пробежали мурашки. Чужая рука мягко скользнула по бедру, которое тут же дернулось под прикосновением, было вроде и приятно, но, с другой стороны, это еще больше озадачило. Терцо прошептал Карди на ухо, медленно и четко:              — Тогда пообещай своему Папе, что однажды эта сука заплатит за все… Обещай мне, Копиа.              Копиа пристально посмотрел в чужие глаза, но, не выдержав, смутился.              — Я обещаю вам, Папа, обещаю.              Они долго стояли в тишине, словно пытаясь убедиться, что это все происходит наяву. Копиа закусил губу, когда Терцо провел по ней большим пальцем. Карди пытался понять, что сейчас, черт возьми, происходит. Зная о похождениях Третьего, то, как он без каких-либо проблем мог получить признательность любого, шатен снова сглотнул, пытаясь не обращать никакого внимания на манипуляцию мужчины напротив. Это просто очередное издевательство с его стороны. Папу, в свою очередь, посетила гениальная идея воспользоваться наивностью и услужливостью кардинала в собственных интересах. Нужно просто направить, задать верный вектор, и тогда он станет самой большой ошибкой Сестры Император. Было еще кое-что, что заставило ощущать приятное тепло в груди. Что, если Копиа действительно просто хочет попытаться наладить отношения? Обрести семью, которой у него толком не было. Терцо хотел в это верить, не смотря на ложь о неприязни к Карди. Как бы то ни было, брюнет даже немного проникся необычным проявлением заботы и желанием просто пообщаться со стороны младшего. С первых дней Терцо был уверен в том, что кардинал – неприятный тип, исходя из слухов, которые доходили до ушей брюнета. Копиа казался слишком неуклюжим, чересчур простым в некоторых вопросах, весьма наивным. Странно, что духовенство с распростертыми объятиями принимает чудаков. Только спустя пару месяцев Папа впервые попытался поверить, что кардинал не представляет для него особой опасности и действительно хочет понравиться, хоть как-то старается наладить их отношения. Но даже после этого брюнет продолжал вести себя осторожно, в то время как Секондо вел дела свободно. Как же он разочаруется, узнав, что Копию повышают до помощника Нихила… Внезапный стук в дверь прервал их контакт, – одна из сестер греха пришла забрать документы, а заодно и кардинала, которого уже повсюду искал Эмеритус Второй.              «О, Люцифер, спасибо, что ты послал эту сестру, видя как мне неловко», – подумал шатен, когда Папа отошел от него, чтобы отдать девушке бумаги.              — Ты как раз вовремя, Сара, – произнес Терцо, подмигнув девушке, которая покраснев, обняла обеими руками папку и ждала, пока другой мужчина будет готов уйти с ней.              — Карди, надеюсь, мы сможем пообщаться с тобой в свободное время? Я думаю, нам стоит узнать друг друга получше, non è vero?              — Э… я… я был бы рад провести с вами больше времени… – с улыбкой сказал кардинал, остановившись в дверном проеме. После он ушел вместе с сестрой греха, между ними не проскользнуло ни единого слова. Он встречал Сару и раньше, она была одной из немногих, кто относился к Карди должным образом. Ходили слухи о ее влюбленности в Копию, чему он верил смутно. Почти дойдя до кабинета Второго, девушка сменила маршрут к его покоям. Шатен слегка напрягся из-за резкой смены курса.              — Почему мы идем к покоям? Разве он ждет не в кабинете? – спросил кардинал, слегка сбавив шаг.              — Папа сказал, что хочет видеть вас там. У него больная одержимость вами. По крайней мере, мне так показалось, – блондинка нервно улыбнулась и постучала в дверь, которая через некоторое время отворилась. В узком пространстве показалась фигура Второго, который выглядел словно хищник, заманивающий в свою ловушку очередную жертву.              — Спасибо, сестра, что привела его ко мне, можешь идти. А ты, mio dolcezza, проходи, – произнеся это, бывший Папа позволил младшему зайти внутрь.              След монахини простыл, будто бы ее здесь и не было. В комнате приятно пахло, в камине потрескивали дрова, на маленьком журнальном столике стояли разнообразные закуски, пара винных бокалов и свечи. Атмосфера была романтичной, почти интимной. Любая сестра, попавшая в эту комнату прямо сейчас, ахнула бы от роскоши, но, насколько было известно кардиналу, подобного внимания удостаивались немногие женщины. Как-то за обедом Карди проговорился одной из монахинь, что любит романтические вечера за просмотром фильмов, неужели она проболталась Второму об этом? В это было трудно поверить, просто случайное совпадение. Секондо был одет в просторный шелковый халат темно-зеленого оттенка с золотыми нашивками. На нем также были самые простые серые тапочки, на лице отсутствовал грим – мужчина был каким-то слишком домашним. Кардинал был слегка в недоумении, особенно когда Второй встал у него за спиной и, коснувшись плеч, стал шептать на ухо:              — Сними сутану, я же знаю, под всем этим ты скрываешь такое чудное тело.              По спине пробежала стая мурашек, но Карди выполнил просьбу. Он считал, что все это – просто игра его воображения, а Папа на ночь ждал кого-то другого. Аккуратно сложив свою одежду на стуле, шатен поправил черную рубашку и выпрямился, с интересом ожидая, что будет дальше. Секондо слегка рассмеялся, подзывая к себе на диван совершенно растерянного мужчину.              — Ну что же ты, расслабься, это просто семейный вечер, я видел тебя мельком в дверном проеме, когда был занят игрой с остальными, и подумал, что ты, возможно, не откажешься побыть со мной этим холодным вечером, – совершенно спокойно проговорил Эмеритус, пока искал пульт от телевизора.              — Мне очень жаль, что я подслушал ваш разговор, просто было любопытно, – сказав это, Копиа плюхнулся на край дивана подальше от брата, стараясь не смотреть на него.              На самом деле младшему не было стыдно, он должен был слышать и знать мнение о себе от этих троих. Спустя пару минут в его руках уже был бокал с вином, а сам шатен в объятиях Секондо. Ласка была не свойственна этому мужчине, по крайней мере, так казалось – постоянно держался на расстоянии, не любил, когда касались тела без его желания. Но сейчас он позволял себе больше, чем просто объятия. Умостив голову Копии у себя на груди, пока на экране шла первая часть «Хэллоуина», рука бывшего Папы запутывалась в волосах, мягких на ощупь, поглаживая и словно успокаивая. Они не говорили ни слова, просто наслаждались фильмом в приятной обстановке. Вино, сыр, гулкое биение сердца Второго, которое Карди ощущал – все это действительно убаюкивало. Ближе к середине фильма кардинал уснул, так и не узнав, чем он закончился. Последнее, что мужчина смог ощутить сквозь сон – мягкие простыни, так приятно щекочущие его обнаженную кожу; кажется, его частично раздели для удобства. Чувствовал, как матрас прогнулся под чужим весом, как мягко губы Второго коснулись его виска в поцелуе. Как Секундо прижал кардинала к себе, крепко обнимая и улыбаясь в макушку.       Утро было немного холодным, на улице шел дождь, а свет еле пробивался через плотные шторы. Все, что согревало тело Копии сейчас – это теплое одеяло и мужчина, который все еще обнимал его. Вставать так не хотелось – не было желания, учитывая, что сегодня выходной. Даже любимые крысы не могли сейчас заставить кардинала встать с постели, ибо он знал, что Дождь обязательно наполнит свежими зернами и вкусняшками их мисочки, нальет воды и поиграет со всеми малышами.              Копиа снова попытался уснуть, но ему помешал Секондо, который, проснувшись, стал целовать чужие плечи и шею. Его руки настойчиво поглаживали бедра, он сжимал их и горячо выдыхал, опаляя кожу шатена.              — П… Папа… что вы делаете? – стал бормотать Копиа, краснея от всех этих действий. Секондо и раньше проявлял большой интерес к нему, это льстило, пускай последний раз их интимной встречи прошел в кабинете за попытками выучить молитвослов. Второго хватило всего на полчаса, терпение лопнуло как струна на гитаре. Ожидая очередной порки, Карди готовился к тому, что снова не сможет сидеть без ерзания, но, к его сожалению, бывший Папа имел другие планы, попробовав необычный способ воспитания. Шатена трахали до тех пор, пока каждый стих из запыленной маленькой книжки не был произнесен четко, по памяти.              — Хочу разнообразить наше утро, моя маленькая крыса. Ведь ты не против? – проговорил почти шепча Секондо, скользнув ладонью ко внутренней стороне бедра Копии, вызвав у последнего стон.              — Пожалуйста, Папа… – кардинал прозвучал более отчаянно, чем хотел.              — Я знал, что ты не откажешь мне, потому что тебе нравится то, как нам хорошо вместе, – Второй довольно мурлыкал, прикусив веснушчатое плечо, и обхватил ладонью постепенно твердеющий член сквозь ткань боксеров, пока не стал стягивать их с бедер кардинала. – Ты скучаешь по мне вечерами? Вспоминаешь, как я трахал тебя, дорогуша?              Второй с довольной ухмылкой отпихнул белье куда подальше, не без удовольствия любуясь тем, как чужие щеки покрыл румянец. Копиа прикрывал лицо ладонями, осознавая, что другой мужчина все это время был без одежды. Неожиданные вопросы еще сильнее смутили шатена, и одновременно вызвали заинтересованные подергивания члена, с которого уже упала первая капля смазки.              — Д… Да, Папа, - он прикусил губу и издал очередной стон, когда Секондо прижал его руки по обе стороны от головы и поцеловал.              Мужчина глухо простонал, стоило чужому языку начать активно хозяйничать во рту, Копиа пытался угнаться за рвением Второго, так же горячо и страстно отвечая на поцелуи. Их языки переплелись в борьбе за доминирование. Продолжалось это недолго, пока в груди у обоих не перестало хватать воздуха. Не смотря на это, губы старшего мужчины снова и снова блуждали по шее шатена, оставляя новые метки и освежая старые. Дыхание было сбивчивым, Карди слегка захныкал, когда Папа опустился, прикусывая кожу у сосков, а после играясь языком с каждым. Едва руки освободились, кардинал тут же коснулся своего члена и облегченно простонал. Все происходило неторопливо, что было почти не свойственно Секондо, но он старался подразнить Копию, и, заметив, что он стал ублажать себя, резко шлепнул по бедру, низко возбужденно прорычав:              — Не смей касаться себя, пока я тебе не разрешу.              — Папа… пожалуйста, не останавливайтесь… – слегка пробормотал Копиа, перед этим ахнув на неожиданный шлепок, однако покорно отдернул руку.              Ухмыляясь такой реакции, старший несколько раз повторил действие со шлепком, вызвав более яркие эмоции на это. Звуки, что издавал кардинал сейчас, были в сотни раз слаще, чем когда-либо. Секондо и сам нуждался в разрядке, потому еще немного подождал и потянулся к прикроватной тумбочке за смазкой. Выдавив себе немного лубриканта на ладонь, он не стал ждать, пока вязкая субстанция нагреется, поэтому принялся смазывать им оба члена. Обхватив вполне плотно, он начал движение вверх-вниз, с губ сорвался хриплый стон, который был успешно подавлен требовательными и такими нуждающимися поцелуями Копии, чьи руки, словно по команде, уже вовсю блуждали по чужой спине. Ладонями шатен проходился по груди, сжимал соски, чуть пощипывал, пока Секондо стонал в его рот. Движения стали все более беспорядочными, предзнаменуя скорое приближение к кульминации. Секондо кончил первым, в тот момент, когда Карди прикусил кожу на его шее и стал посасывать этот укус. Даже будучи особо чувствительным, Второй не прекращал работать рукой, он стал шептать разные пошлости на ухо любовнику, заставив его стрельнуть спермой в чужой кулак и на собственный живот, закатив глаза и слегка искривив лицо от кайфа. Оба через минуту лежали обнимаясь и лениво целуясь, пока Секондо не встал, чтобы найти влажную салфетку, чтобы избавиться от следов бурного утра.              — Это было очень хорошо, Папа, – проговорил Копиа, укрываясь одеялом.              Бывший Папа скользнул к нему, тут же прижимая к себе и запутывая пальцы в каштановых волосах.              — Зови меня просто Секондо, хватит с нас официозности, mio caro.              Копиа коротко кивнул и прижался плотнее, укладывая свою голову на чужой груди; будучи довольными, вскоре оба уснули.              Кардинальское утро было незабываемым, отчасти благодаря Секондо. Сегодня был выходной, потому Копиа вылез из постели только к обеду, и то чтобы проведать своих маленьких питомцев. У него от силы было чуть больше двадцати крыс, Император, конечно, не была в восторге, но покои Кардинала, не смотря на некоторую скромность, позволяли поместить небольшой вольер для пушистиков. Покои мужчины были гораздо крупнее, чем у остальных кардиналов, но все же меньше папских. Там была небольшая уютная гостиная, кухня, широкая спальня в которой как раз и был уголок с крысами, и компактная ванная комната.              В гостиной стоял небольшой диван и пара кресел, через широкие окна простирался вид на оранжерею Примо. На стене возле широкого стола висел гобелен, приобретенный Копией еще в юношестве на каком-то блошином рынке. Дубовый стол украшали свечи, мелкие фоторамки, ваза с искусственной розой, патефон и прочие безделушки. Помимо всего на стене висела пара картин, зеркало и странный плакат с котом.              Спальней Копиа гордился больше всего. Широкая кровать с мягким матрасом и множеством подушек, аккуратно застланная. Большой и вместительный шкаф у окна, напротив которого стоял вольер с крысками, поделенный на две секции. Копиа собирал его вместе с упырями, когда стало очевидно, что крыс будет больше чем две. Тогда он еще не знал, что приютит в течение недели около десяти крыс сразу, а затем их количество и вовсе возрастет до двадцати.              Кардинал наполнил почти пустые миски свежим кормом, заменил воду, ласково почесал каждого зверька за ушком. Поцеловал некоторых в их маленькие носики и выпустил погулять по комнате, пока чистил каждую из секций вольера. Копиа привык, что крысята постоянно взбираются по нему, слегка кусаются, норовят уснуть в его кармане, все это грело его душу, да и время летело незаметно. Закончив уборку ближе к вечеру, шатен собирался появиться на ужине, так как пропустил обед и его желудок требовательно заурчал от мысли о еде.              — Давай, мой дорогой Тео, полезай обратно. Знаю, как ты любишь спать со мной, но папочке тоже нужно перекусить, – слегка хихикнул кардинал, любуясь тем, как крыса забралась в потрепанный гамачок.              Шатен принял душ, оделся в черную рубашку и красные брюки, сверху надел алую сутану и нанес грим вокруг глаз. Резкий стук в дверь немного напугал мужчину, даже слегка озадачил – кто мог прийти к нему в такое время? Стук стал более настойчивым и кардинал все-таки открыл дверь, удивленно уставившись на вечернего гостя.              — П… Папа? Что-то случилось? – проговорил Копиа, все еще будучи в недоумении.              — Карди, тебя не было сегодня за обедом, не скажешь почему? – спросил Терцо с игривостью в голосе. Брюнет был одет в свой любимый черный смокинг, от него веяло ладаном и лавандовым шампунем, а в глазах гуляла нотка озорства, только вот эта странная обеспокоенность слегка настораживала.              — У меня сегодня выходной, и я провел его, отдыхая, сейчас как раз собирался идти ужинать, Папа.              Заперев дверь, кардинал пошел в сторону трапезной вслед за Терцо. Всю дорогу брюнет расспрашивал Копию о том, как тот провел день, интересовался способами расслабления, старался казаться заинтересованным, упомянул и о крысах, а также не проронил ни одной шутки или издевки в сторону Копии, тем самым приятно удивив. Но такое странное поведение ввело в ступор шатена, пускай он и охотно поддерживал разговор.              До зала добрались достаточно быстро, сегодня было многолюдно: кто-то веселился, а кто-то просто предпочитал насладиться ужином в гордом одиночестве. Копиа сел рядом с Секондо, который обсуждал вчерашний вечер с Примо. На ужин подавали карбонару, а на десерт чизкейк. Шатен чуть вздрагивал при каждом упоминании о себе, хотя и подтвердил, что уснул где-то на середине фильма.              — Полагаю, Карди был у тебя до утра, fratello? – проговорил Терцо, сев рядом с кардиналом.              — А если и так, ты имеешь что-то против совместного отдыха? – ухмыльнувшись, ответил Секондо, но улыбка быстро сошла с его лица, когда он обратил внимание на Сестру Император. Ответ младшего не заставил себя ждать, в привычной для себя манере он проворковал:              — Смотря какой отдых ты имеешь в виду, кардинал еще тот слащавый мальчик.              В брюнета полетела скомканная салфетка, а после он столкнулся со слегка враждебным, но внешне ничем невозмутимым взглядом Император. И хотя она излучала фальшивое спокойствие, внезапно ее внимание привлек поданный десерт, после чего она воскликнула:              — О, сладкий, это ведь твой любимый чизкейк, думаю, ты бы мог забрать и мою порцию! – Сестра Император обратилась к кардиналу, который тут же поперхнулся и не смог найти слов, чтобы ответить – за него это сделал Нихил:              — А меня ты сладким не называешь.              В зале на пару мгновений стало тихо, затем послышался шепот, и лишь братья в шутку стали смеяться, мол, она и Секондо называла сладким, когда застукала в библиотеке за работой. Только Копиа сейчас был краснее собственной сутаны, такой позор. Он встал с места, взял свой десерт и поклонился.              — Простите, мне нужно идти работать, – пробормотал он с немного грустным лицом.              — Но у тебя ведь выходной… – промолвил Примо, удивленно уставившись на смущенного мужчину.              — Это не мешает мне заниматься чем-то своим, Папа. Прошу простить, но я не особо голоден, – Копиа сейчас нагло врал, возможно, этот чизкейк вполне сможет утолить недостаток в еде.              — Ну как знаешь, кардинал, – сказал Первый, возвращаясь к своей пасте.              Благо Император была занята разборками с Нихилом, старика все же немного огорчило, что у него до сих пор не было такого милого прозвища. Между ними поначалу были разного рода нежности и ласковые слова, но однажды она отдалилась от него на некоторое время, после того как узнала, что он изменил ей уже в третий раз. Не смотря на то, что поженились они, когда первенцу Нихила исполнилось семь, Император старалась не думать об изменах молодого мужа. Будучи четко уверенной, что единственная у него, она спокойно отреагировала на рождение Секондо, совсем была не против, чтобы его родная мать занималась воспитанием ребенка. Правда это было наглой ложью, ибо девушка на тот момент была готова сжечь все на своем пути. При этом блондинка изо всех сил притворялась спокойной, даже стала больше проводить время со своим мужем, пока после одного из концертов не выяснилось, что очередная потаскуха из церкви должна вскоре родить третьего ребенка ее возлюбленному. Император на несколько лет уехала в один из монастырей, где жили монахини, которым поручалось воспитывать детей высокопоставленных сестер, чьи дети в будущем могли занять место епископа или священника. С ее возвращением между ними появилась пропасть. Нескончаемые поездки «по работе», редкие совместные вечера. Лед дрогнул только тогда, когда Нихил окончательно избавился от любовниц, взяв на себя воспитание мальчишек.              Копиа тем временем быстро покинул трапезную, он чувствовал себя весьма паршиво из-за случившегося. Секондо встал и уже собирался пойти за шатеном, но его остановил Терцо.              — Не стоит, братец, я сам схожу, заодно принесу ему еще один чизкейк, – взяв тарелку, брюнет попрощался со всеми и последовал в сторону покоев Копии. Почему-то он был уверен, что младший брат там. Так и вышло, дверь открылась медленно, в проеме показалась стройная фигура мужчины, его грим на глазах слегка потек, видимо он пытался вытереть слезы и слегка смазал краску.              — Что вы здесь делаете, Папа? – проговорил шатен, слегка приобняв себя за плечи.              — Ты выглядел расстроенным, и, кстати, перестань обращаться ко мне на вы, мы не на публике, – сказал Терцо, подойдя ближе и протянув в чужие руки тарелку. – Ты все же голоден, Карди. Здесь немного, но тебе ведь нравится этот десерт, – с легкой ухмылкой на губах произнес понтифик.              — Спасибо, но не стоило беспокоиться, все в порядке, – Копиа неуверенно взял чизкейк и приоткрыл дверь шире, намекая на то, что Третий мог бы зайти. Тот быстро понял этот жест и вошел в комнату, поблагодарив. Папа осмотрелся, а после плюхнулся на один из диванов, расслабившись. Копиа сел на соседний и, сложив ноги в позе лотоса, приступил к легкой трапезе. Папа пересел ближе к кардиналу, последний немного напрягся, особенно когда Терцо с флиртующим взглядом взял кусочек сладкого пирожного в рот, а после аккуратно убрал подтеки краски с чужой щеки.              — Я не кусаюсь, Карди, по крайней мере, пока не попросишь меня об этом, – Третий снова взял кусочек ложкой и протолкнул его в чужой рот, довольно улыбаясь, пока шатен неловко отводил взгляд, активно жуя.              — С чего бы мне просить тебя укусить меня? – быстро выпалил шатен, облокотившись на спинку дивана.              — Я слышал от некоторых особо впечатленных сестер, что ты любишь это дело, как вижу, они были в восторге, – Папа вновь уставился на Копию излюбленным хищным взглядом, словно тот сделал что-то неправильное.              — Я не вижу в этом ничего плохого, – пробормотал кардинал с набитым ртом.              Карди слегка вздрогнул от прикосновения к своему бедру, едва не подавившись. Терцо стремительно подбирался пальцами к его паху, в итоге сжав выпуклость с довольной ухмылкой на лице.              — Ты куда больше, чем я представлял, сестры нахваливали тебя, что ты не так прост – скромен, но самозабвенно отдаешься зову похоти, – Третий приблизился к чужому уху, заметив, как кардинал застыл на месте и слегка затаил дыхание, не понимая, что происходит. – Ты хотел бы укусить меня, mio dolce ragazzo?              Копиа пребывал в состоянии легкого шока несколько мгновений, пока не ощутил почти у самых губ чужое дыхание. Терцо даже удосужился убрать тарелку, дабы та не мешала. Кардинал дернулся и оттолкнул мужчину от себя на другой край дивана, тут же вскакивая и начиная пятиться к двери.              — Какого черта, Папа?! – вопросительно воскликнул шатен, пытаясь до конца осознать, что только что произошло. Терцо буквально заигрывал с ним, а после намекал на близость.              — А на что это похоже? Я пытаюсь познакомиться с тобой ближе, Карди, – Проговорил брюнет, явно огорченный отказом. Он встал с дивана и направился в сторону другого мужчины, только теперь он зажал его между собой и стеной.              — Не думаю, что мне нужно именно это, свои фантазии оставь при себе, – говорил Копиа уже более уверенно, его взгляд перестал быть таким растерянным.              — Ты действительно уверен, что не хочешь? – промолвил Третий, снова скользнув рукой по чужому бедру.              — Блять, ты издеваешься? У тебя слишком раздутое эго, Терцо! – Копиа рывком открыл дверь и выставил другого мужчину в коридор со словами, – Даже не мечтай, что я стану очередной победой в твоих похождениях! – дверь захлопнулась с громким стуком, спустя секунду послышался щелчок замка и отдаляющиеся шаги.              Терцо стоял в коридоре недолго, даже сейчас немного не понимая, для чего он затеял ту игру, возможно, интерес к кардиналу был куда проще объясним? Это был повод для раздумий, но больше всего поражало, каким строптивым на самом деле являлся Копиа. Как быстро из неуверенного человека он перевоплотился в серьезного и полного решимости мужчину со строгим взглядом и легким гневом на лице. Он буквально напоминал Сестру Император. Карди был действительно не так прост, как казалось на первый взгляд, он мог бы перещеголять собственную мать. Быть может, шатен просто прикидывается тихим неуклюжим парнишей?              Брюнет поправил пиджак и гордо пошагал в сторону широкого коридора к группе сестер, что как раз шли к себе в келью. Перед тем как сестры заметили его, Третий мельком увидел край сутаны Секондо, исчезнувшего за углом. Что он там делал? Этот вопрос пронесся в голове мужчины, но ответ был буквально на поверхности.              Прошла неделя после инцидента с Терцо, шатен работал на износ, старался избегать лишних стычек с брюнетом, что выходило весьма удачно. Третий усердно дописывал ежемесячные отчеты о расходах на тур, и тратах на различные вещи для церкви, а также ее доход за последнее время, который значительно увеличился с наплывом прихожан. Он не заметил, когда в комнату проник Секондо.              — И что же ты такого сделал, заставив кардинала выпихать тебя из своих покоев? – проговорил Второй, слегка сжав плечи младшего брата.              — Ничего особенного, братишка, просто утолил его интерес, – сказал Терцо, почти не отвлекаясь от своих бланков.              — Многословно. Конкретнее, пожалуйста, – Второй сжал сильнее свои пальцы на чужих плечах.              — Блять, я просто предложил ему провести весело время, – прошипел брюнет, отдернув плечо.              — Оставь крысу в покое, Терцо, у тебя и так много любовников, – проговорил Секондо, переместив свои пальцы на макушку младшего, и потянул за волосы, оттягивая чужую голову назад.              — Боишься, что мой член ему понравится больше? Что малыш Карди бросит тебя в гордом одиночестве? – Третий уже вовсю ехидничал, видя недовольный взгляд своего брата.              — Ты просто самовлюбленный гандон, я, в отличие от тебя, хоть немного пытаюсь проводить с ним время за нейтральными занятиями, – Второй был несколько раздражен, он не хотел признавать, что действительно переживал потерять объект своего интереса.              После бывший Папа убрал свои руки и пошел к двери.              — Ну да, конечно, просто семейный вечер за фильмом, так я и поверил, – произнес Третий, разворачиваясь к старшему лицом.              — Как я уже говорил, он уснул на середине фильма, я не стал его будить, не веришь сам, лично у него узнай, – хмыкнув, сказал понтифик перед тем, как покинуть комнату.              Терцо встал из-за стола, взяв с собой папки. Взглянув на часы, его лицо слегка скривилось в страдальческой гримасе – снова еженедельное собрание в кабинете Сестры Император.              — Опять два часа полной скукотищи, может взять с собой йо-йо?              Быстро пробежавшись взглядом по комнате, он наконец заметил на одной из книжных полок шкафа игрушку. Схватив ее, фронтмен пошел на выход. Сейчас ему нужно заскочить в архив, а после на совещание. Он ненавидел их, да и его братья тоже не были в особом восторге, однако обладали усидчивостью. Спустя несколько мгновений дверь в кабинет Император отворилась, и походкой грациозного хищника Третий сел рядом с Примо.              — У нас общее собрание? – буркнул Терцо, удобнее умостив свой зад на стуле.              — И тебе привет, Терцо, что-то ты вовремя, – засмеялся Первый, а после передал какую-то папку младшему.              — Да я прямо с нетерпением жду интересных дискуссий с Император, – ехидно произнес брюнет, а после обратил внимание на Секондо, который потянул за жилет кардинала, дабы тот сел рядом.              Терцо не заметил, как они вошли. Его взгляд мгновенно переместился на младшего брата. Решение Копии носить обтягивающий костюм пришлось по вкусу многим, да и выглядел в нем мужчина уверенней. Шатен то и дело записывал что-то в ежедневник, иногда вздрагивал, улыбаясь, отвечал на вопросы.              — Выглядишь потрясающе, кардинал, – произнес Терцо, лениво потянувшись.              — Спасибо, Папа, – коротко ответил мужчина, желая подняться с места, но его одернул Второй.              Когда Император и Нихил вошли, они сели на свои места, и собрание наконец началось. Длилось оно, к счастью, меньше часа, и то благодаря кардиналу, которому поручалось ввести всех в курс дела о предстоящем празднестве, а также о планах на тур. Наблюдать за работой Карди было еще тем удовольствием: его движения были легкими, а каламбурные фразочки время от времени делали нудное совещание многообещающе приятным. Третий был готов дать голову на отсечение, он ходил бы на каждую из этих встреч как на свидание, только если их проведет Копиа. Время от времени Терцо стал ловить себя на мысли, что он откровенно пялится на шатена и заигрывает взглядом. Как же быстро этот человек захватил его мысли, стоило лишь начать с ним общаться. Как только их отпустили, Примо похвалил самого младшего за работу и поспешил уйти в свой драгоценный сад, Секондо же пошел следом, при этом намекнув, чтобы Копиа не медлил, ибо у них много работы. Кардинал пошел на выход и специально выронил небольшой клочок бумаги, обернувшись уже в коридоре, чтобы убедиться, что Терцо его поднял. Так и вышло, брюнет тут же прочитал содержимое записки, облизывая пересохшие губы, пока его руки слегка дрожали от предвкушения. В ней было сказано: «Сегодня после ужина в саду, возле оранжереи, я буду ждать тебя».