Я твоя погибель

На улице уже смеркалось, на небе стали появляться первые звезды. Карди сидел на лавочке со стаканчиком кофе, наслаждаясь тишиной вокруг. В его кармане сладко спала пара крыс, которых он взял с собой на прогулку. Терцо пришел не сразу, ему потребовалось время, чтобы решить, какой парфюм нанести. По большей части он пользовался ароматами лаванды, горького шоколада с легкими нотами цитрусов, а иногда брал духи со стойким запахом феромонов. На сей раз выбор пал на лаванду. Надев свой камзол, Папа поправил грим, полюбовался собой в зеркале, немного подурачившись. Причесал волосы и наконец уже был готов идти, но внутри нарастало странное волнение. Его ладони слегка вспотели, и виной этому не перчатки. Нужно было показать себя более чем с хорошей стороны, и чем больше брюнет об этом думал, тем сильнее ощущал, как его сердце чаще колотится в груди. Со стороны все выглядело так, будто бы Терцо собирается на свидание. С надеждой на успех Третий помчался в сад, едва успев вовремя.              – Прошу прощения за опоздание, дописывал документы, – игриво произнес Терцо, выходя из тени в свет фонаря.              – Да, конечно, я рад, что вы… то есть ты закончил… Кофе? Правда, он немного остыл, – кардинал протянул стаканчик теплого латте. А после мужчина сел, жестом пригласив брюнета к себе.              – Ух ты, какая стойкая пена, даже посыпан шоколадной крошкой, – Терцо сразу же отпил немного из стакана, сев рядом с Копией. – Надеюсь, тут достаточно сливок?              Хмыкнув, Третий слегка коснулся плеча Карди, вызвав у того легкую дрожь.              – Папа, как насчет прогуляться? Уже достаточно темно, но все-таки, я слышал, что в оранжерее Примо сейчас расцвела дикая роза, – Копиа поднялся и взял за руку понтифика.              В свою очередь брюнет крепко сжал ладонь, мурлыкая и кокетливо улыбаясь:              – Неужели ты хочешь уединиться, малыш Карди?              – Я хочу всего лишь пообщаться, ты сам сказал, что нам надо познакомиться ближе. Я действительно хочу узнать тебя поближе, без всех этих официозностей, – сказав это, Копиа повел за собой мужчину по тропе, ведущей в оранжерею.              Была ли это хитрая уловка или просто детское желание Копии, но Терцо действительно понравился вечер – игривый, полный шуток и забавных историй. Как выяснилось, Третий частенько воровал цветы старшего, Карди же иногда брал растения, а также уроки за их уходом у Примо. Папа не скупился на комплименты, любуясь, как чужие щеки горят румянцем, как сбивается чужое дыхание. Казалось, будто кардиналу так редко говорили, что он красив. Женщины редко обращали на него внимание, хотя стоило бы.              После встречи в саду прошло чуть больше недели, за которую Терцо и Копиа достаточно сблизились за общением и совместными вечерами. Копиа мягко обозначил границы, сразу начав с главного – с общения, совместного времяпровождения за чашечкой кофе или бокалом вина после трудного дня. В свою очередь Терцо выполнял эту просьбу, как подобает, но никак не мог сдержать мимолетных взглядов, которые обычно вызывали мурашки у бесчисленных поклонниц. Копиа действительно старался игнорировать подобные вещи, но все-таки в его голове проскакивали различные грязные мыслишки. В конце концов его можно понять – а кто бы ни захотел Папу Третьего?              В один из вечеров, проведенных в покоях Терцо, они стали переходить на более личные вещи. Мужчины были пьяны, расслаблены, и оба такие по-своему несчастные, рассказывали о моментах из детства. Именно сегодня разум Папы дал слабину эмоциям, затуманив бдительность.              – Я свою мать смутно помню, ее не стало, когда мне исполнилось пять, – говорил Третий, наливая в бокал еще вина. – Звали ее Лилли, она была отвратительной матерью, часто оставляла меня с другими монашками, иногда даже просто делала вид, что меня нет.              Мужчина сделал короткий глоток и продолжил:              – За это, кажется, она и была наказана отцом. А что насчет тебя, Копиа?              – Император старалась стать хорошей матерью, она правда пыталась, заботилась и уделяла внимание, пока не стала ездить в министерство по работе. В шесть лет я узнал, что у меня есть братья. С тех пор она стала реже проводить со мной время.              Копиа хмыкнул и осушил свой бокал за раз, затем стал водить по ободку пальцем.              – Она всегда напоминала о том, что я встречусь с вами, что мне отведена своя роль в церкви, и я должен работать усерднее.              – Ты в курсе, что тебя нагло использовали? – со смешком поинтересовался Терцо.              – Да, я узнал об этом, когда ей позвонили перед моим отъездом в семинарию. Она говорила, что укрепила свой статус единственной правящей женщины при Папе, и совсем скоро распорядится о замене Примо.              Шатен выдохнул и потер свою переносицу.              – Она сказала, что наступит день, когда ее власть станет всеохватывающей. И в этом ей помогу я.              Терцо смотрел на него со смесью легкого «Так и знал, что ты ее послушный зверек» и «Черт, да эта женщина просто пользуется тобой».              – Мне очень жаль, Копиа, но ты, не смотря на все это, любишь ее, ведь она твоя мать. Я даже немного завидую, ибо она хотя бы пытается до сих пор присматривать за тобой, – произнес Терцо, с долей сочувствия и разочарования в голосе.              В тот момент кардинал стал понимать, почему Третий все время вел себя эгоистично, ведь, по сути, он был одиноким и пытался заглушить эту боль в душе бесчисленным количеством девушек, легким приходом популярности и таким желающими взглядами. Он пытался хоть чем-то залатать дыру в собственном сердце, которая разрасталась в теле с каждым годом все больше. Третий действительно делал все, чтобы в итоге услышать хотя бы одобрение со стороны отца.              Старшие братья старались учить, наставлять, говорили о том, что он должен терпеть любые сложности, чтобы стать лучшим. Он и стал лучшим – искупал новый альбом в лучах славы и любви поклонников. Это именно он выиграл Грэмми, показав, что он действительно достоин своего статуса Папы. Он так гордился своим детищем, своей Мелиорой, что не заметил, как все вокруг становилось настолько блеклым и заразным, как чума. Каждую ночь он, закрывая глаза, надеялся, что это просто сон. Что чудак со своей матерью не отберет все, к чему он так стремился, что было его смыслом последние несколько лет.              Сейчас Терцо всхлипывал, крепко вцепившись руками в плечи Карди. Неужели он так долго держал в себе все эти эмоции? Вскоре Третий уснул, а Копиа аккуратно уложил того на диване, укрыв пледом. Нужно было уходить, иначе под утро быстро расползутся слухи о ночи в покоях Папы. Ноги были ватными, кардинал пошатывался из стороны в сторону, словно тонкое дерево на ветру, пока, придерживаясь за стену, передвигался в кромешной тьме к свету в конце коридора. Он уже стал двигаться в сторону своих покоев, как вдруг его окликнула сестра.              – Кардинал! Наконец-то я вас нашла, Папа хочет вас видеть, – это была снова сестра Сара, милая блондинка с красивым телом и такими удивительными голубыми глазами. С недавнего времени они стали общаться чаще, проводили иногда время в библиотеке, и вот сейчас она говорила о том, что Секондо вновь ждет его.              – О… Папа хочет вас видеть, – проговорил Копиа, повторяя за монахиней, она приобняла его и потянула за собой.              Сара смеялась, а кардинал пытался шутить, в таком состоянии это единственное, что у него получалось довольно хорошо. Совсем скоро они оказались в покоях Секондо. Шатен поцеловал ласково девушку в щеку и постучал в дверь. Кардинала тут же затащили внутрь комнаты, вовлекая в требовательный поцелуй. Второй прижал к двери Копию, сплетая их языки и стараясь углубить поцелуй. Руки шатена были на чужих плечах, он прижимался к нему всем телом, при этом испытывая приятные волны наслаждения. Еще мгновение – и оба мужчины загнанно дышали в тишине, глядя друг другу в глаза.              – От тебя пахнет одеколоном Терцо, и ты невероятно пьян, дорогуша, – промурлыкал Второй.              Обхватив руками чужие бедра, он игриво лизнул мочку уха, довольно ухмыляясь ощущению тяжелого дыхания на собственном плече.              – Мы просто беседовали, но очевидно перебрали в этот раз, – бормотал Копиа, еще плотнее вжавшись в чужое бедро.              Смесь чужого терпкого одеколона, запаха горького шоколада и, кажется, коньяка. Это все невероятно дурманило и только сильнее вовлекало беднягу в чужие сети.              – Твой Папа заставляет тебя чувствовать себя таким грязным, не так ли, Копиа? – шептал на ушко Секондо, ощущая стояк младшего. – Но, кажется, будет лучше, если ты сейчас же ляжешь спать.              Как бы сейчас ни хотелось сотворить с податливым кардиналом все, что вздумается, но было куда приятней ловить живые эмоции партнера.              В лучших традициях увлечений Секондо, его любовник должен был запомнить каждую мелочь, каждую деталь их ночей. И Карди как раз был тем, кто запоминал все, ну разве что не в таком состоянии. Еще немного постояв у двери, Копиа разочаровано выдохнул и пошел следом за Вторым в спальню. Он кое-как разделся и залез под одеяло, прокравшись к груди бывшего Папы.               – О, Люцифер, ты такой холодный, – пробурчал мужчина, крепче обняв шатена, который тут же вырубился, умостившись сверху.              Карди прекрасно знал, что Секондо может его выгнать, если захочет. Но у него были свои причины не делать так. Любовь это или просто тупое желание обладать своей маленькой послушной крысой – никто из них не знал наверняка. При других обстоятельствах Второй бы ни за что не позволил кому-либо уснуть вот так вместе с ним, даже монашки крайне редко оставались до утра в покоях. Но что-то с приходом кардинала в их министерство пробудило в груди жесткого строгого мужчины некое тепло. Возможно, впервые Секондо ощущал, что нужен этому неловкому человеку, отчего улыбка появлялась на его устах, будучи редким явлением. Он радовался, когда Копиа невзначай приходил к нему в кабинет с кружкой кофе, делился разными мелочами про крыс и работу, пускай старался не показывать этого в полной мере. Мысли о Карди буквально обвивали своей паутиной разум Секондо, все больше не давая возможности выпутаться.              Рано утром Копию встретила пустая постель. Утренняя служба Секондо перед праздником Кровавого ритуала новообращенных, что состоится до отъезда группы в тур, была короткой, чтобы начать подготовку к праздневству. На тумбочке были стакан воды, аспирин и записка с пожеланием доброго утра. Кажется, Карди чувствовал себя самым счастливым человеком, не смотря на головную боль. Его отношения с братьями наконец наладились, а отношения с Секондо были вполне приятными, по крайней мере, Копиа надеялся, что Второй питает к нему более теплые чувства, чем просто похоть. Выпив таблетку, шатен принял душ и наспех оделся, но тут же застыл у двери из комнаты. Это была отличная возможность осмотреться, ведь сколько раз он тут был, но ни разу не вглядывался в детали. Карди начал со спальни. Весьма просторная, с приглушенным светом из-за плотных темно-изумрудных занавесок. Достаточно громоздкая на вид кровать из темного дерева, множество подушек, нейтральное по цвету постельное белье. Мягкий ковер украшал паркетный пол, где прямо меж окон располагался камин. Немного растений, кажется, некоторые были нагло позаимствованы или подарены Примо. На тумбочке стояла рамка с фото, на котором были все трое братьев, судя по внешнему виду домов, кажется, где-то в Италии. Счастливые, на ней даже вечно хмурый Секондо сейчас улыбался. Это немного согрело сердце кардинала, пускай Второй никогда не узнает мнения на этот счет. Рядом была фоторамка поменьше, с фото Копии и Секондо вместе. Строгий взгляд властного хищника виднелся в глазах бывшего Папы, и такой робкий мужчина рядом, выглядящий не менее презентабельно. Комната казалась немного пустой, но видимо таково было желание ее хозяина. Глаза кардинала метнулись к одной из коробок, в которой лежали игрушки, отнюдь не для детишек. Покраснев, Копиа ушел в гостиную, там было уже повеселее, большие растения и обои в теплых коричневых оттенках с зелеными элементами. Все выглядело достаточно скромно, но и одновременно со вкусом. Широкий диван, красивый журнальный столик, огромная плазма на стене. Окна с плотными занавесками, с красивым шелковым тюлем бежевого оттенка. Широкий книжный шкаф, рядом небольшие уютные кресла.              Отдельно шатен приметил порядок и чистоту, все было на своих местах, словно вступаешь на территорию перфекциониста. Кажется, братья имели некую любовь к определенным цветам как в гардеробе, так и в интерьере. Это четко прослеживалось и в характерах. Но пора было идти, сегодня много дел, наверняка на столе уже красуется гора бумаг, да и нужно было отрепетировать материал для демозаписи. Кардинал осторожно вышел из чужой комнаты и помчался к себе, по пути радуясь, что не встретил ни души.              Пока Копиа старался найти в связке ключ от собственной комнаты, его плеча коснулась чья-то рука. От неожиданности мужчина слегка подпрыгнул, тут же постаравшись сделать вид, что все хорошо. Позади него стоял Нихил.              – Рад, что встретил вас здесь, кардинал. У меня к вам серьезный разговор, – говорил старик почти строгим голосом.              – Да, Папа? Что-то случилось? – пробормотал Копиа, надеясь, что его не собираются за что-либо отчитывать.              – Вы должны будете взять у сестры Агаты необходимый инвентарь и подготовиться к завтрашней ночи ритуала. Вы проведете его вместо Терцо. Это хорошая возможность показать, насколько вы можете хорошо справляться с более трудной работой.              Нихил говорил совершенно без эмоций, но после его лицо слегка расслабилось, и он произнес:              - Я хочу увидеть, на что вы способны, Копиа, а теперь идите, у вас много дел.              Копиа даже не успел что-либо сказать в ответ, как тут же помчался в сторону офиса Император, рядом с ним находился кабинет монахини, что отвечала за различные приготовления к ритуалам. Сестра Агата – девушка среднего роста, с красивыми зелеными глазами и длинными кудрявыми волосами рыжего цвета. Ходили слухи, что она ведьма, и что когда-то искала убежища в доме сатаны, а после стала служить ему здесь. Она всегда была трудолюбива, красиво танцевала и время от времени проводила время в библиотеке, переводя старые тексты, иногда реставрировала книги. В целом Карди нравилась эта девушка, они даже однажды сидели вместе на террасе и пили чай, восстанавливая старый фолиант. Девушке тоже нравились маленькие крысы, и Копиа даже подарил ей несколько своих малышей. Он надеялся, что может понравиться ей, но больше, чем общение она не могла ему предложить. К превеликому сожалению, девушка томно ждала, что Эмеритус Третий обратит на нее свое внимание, однако она его не интересовала вовсе.              Спустя десять минут Копиа наконец подошел к заветному кабинету и неловко постучал в дверь, поправив свои волосы и бирретту.              – Кардинал, вы как раз вовремя, ко мне недавно заходила Император и сказала, что я должна передать вам литературу по ритуалу, – девушка говорила мило, улыбалась, выглядывая из-за стеллажа с книгами.              – Да, я только что узнал о поручении, так странно, что мне дали право провести посвящение, – Копиа неловко улыбнулся и помог достать коробку из дальнего шкафа.              – Не вижу ничего странного, вы первый помощник Папы Нихила, да и Терцо нужен отдых перед поездкой в тур, – Агата заправила рукава и передала шатену свитки и книги, – здесь все самое необходимое, учиться достаточно просто, вы точно справитесь. Удачи вам, Копиа.              Улыбаясь, девушка провела мужчину из кабинета, оставив его с грудой коробок и легкой неясностью. Благо рядом оказался один из его упырей, Огонь. Очень милый, но дерзкий гуль. Худощавый, но физически достаточно сильный. Он очень хорошо справляется с гитарными партиями, умеет работать телом, пытаясь хоть как-то показать пластичность. С Эфиром они часто работают над материалом, соревнуясь, кто из них лучше может заставить гитару под ними полыхать от великолепных звуков музыки.              – Огонь? Не мог бы ты, пожалуйста, помочь мне с коробками? Их нужно отнести ко мне в кабинет – кардинал говорил вполне уверено, в конце концов потому что с этими парнями было просто вести дела. Вообще Копие понадобилось чуть больше недели, чтобы привыкнуть к постоянному присутствию каждого упыря у себя в кабинете. К частым касаниям, изучению. Они действительно изучали его, пытались приспособиться и понравиться.              – Окей, босс, вижу, намечаются изнурительные часы работы? – Огонь говорил слегка хрипло, от него всегда веяло запахом тлеющих дров, пепла, но это был слабый запах, который вскоре стал одним из признаков присутствия упыря.              – О да, мне поручили проведение праздника, и я уверен, что смогу сделать его одним из лучших, – Копиа передал коробку гулю, и они вместе пошли в сторону его кабинета.              – Ты все сделаешь потрясающе, думаю, новообращенные монашки будут ходить за тобой толпами, – упырь улыбнулся, облизнув нижнюю губу и довольно качаясь. – Копиа, я могу тоже иногда петь вместе с Эфиром?              Кардинал поставил коробку на пол перед дверью в поисках ключа от кабинета. На вопрос гуля шатен ответил слегка восторженно:              – О да, конечно, ты можешь, это будет отлично! – замок наконец поддался ключу и дверь распахнулась. Кабинет Копии хоть и был скромным, но очень уютным, со своей маленькой библиотекой, с весьма организованной расстановкой вещей. Не сказать, что мужчина был помешан на порядке, просто все находилось на нужном для него месте.              – Поставь это сюда, и спасибо, я был рад снова с тобой поговорить, может, заскочите ко мне после ритуала? Посидим, – Копиа подошел к Огню почти впритык, мягко касаясь краев холодной маски, поправляя ее, при этом вглядываясь в голубые глаза.              Огонь поставил коробку на стул, не дернулся, когда его маски коснулись чужие пальцы в перчатках, наоборот, он слегка прижался к ладони в ласковом жесте, а после ответил:              – Мы с удовольствием все придем, спасибо, ох, я думаю, у тебя полно работы… – не успел упырь сказать что-либо еще, как мимо двери промчалась монахиня, а после она протиснулась в щель, говоря встревоженным голосом. – Кардинал, вас хочет видеть Папа, немедленно.              Копиа устало выдохнул и пошел вслед за девушкой в кабинет Третьего, судя по звукам оттуда, тот был немного не в духе. В стену полетела книга, упав прямо у ног Копии, разномастные глаза уставились на высокую фигуру у двери.              – Ах, а вот и ты, нам нужно поговорить, – Третий хоть и казался крайне строгим, однако вскоре выражение его лица сменилось на игривое, рукой он указал на стул рядом.              – Что-то не так? Мне нужно работать, Папа… – произнес Копиа немного с волнением в голосе, потому что как-никак это было обязанностью Папы проводить сложные посвящения.              – И да, и нет, Карди, ко мне приходила Император, и сказала, что завтрашний ритуал посвящения проведешь ты. Тебе не кажется, что ты еще не готов к таким масштабным делам? – Терцо говорил вполне спокойно и сделал короткий глоток кофе из кружки.              – По-твоему, я хуже справлюсь с проведением ритуала, Папа? – сказал Копиа, немного сминая свою бирретту в руках. Он старался не смотреть в чужие глаза, специально избегая взгляда Третьего.              – Нет, ты меня не понял, – Терцо вздохнул и потер переносицу, а после продолжил. – Обычно такие затратные церемонии требуют хорошей подготовки. Каждый из нас готовится к ней за несколько месяцев, а не за один гребаный день.              – Я справлюсь, в книгах все доступно описано и… – не успел он договорить, как Терцо резко вскочил и сжал плечи кардинала.              – Копиа, дело не в том, чтобы все вызубрить! Это сложная миссия, тебе придется пропустить сквозь себя самого сатану. Это не с первого раза получается, и если у тебя не выйдет, сам люцифер только знает, что Сестра и Нихил с тобой сделают.              – Почему даже ты сомневаешься во мне? Неужели я настолько неудачник? – Копиа задавал вполне очевидные вопросы, на которые и рассчитывал Терцо.              Карди сидел в полном недоумении. Ну почему все вокруг считают его полной бездарностью? Ведь это не так, он вполне способный клирик, просто еще не представилось время показать это. Тем временем руки Третьего мягко огладили плечи ничего не подозревающего мужчины, он медленно спустился ладонями по груди, пока не оперся на большие бедра шатена, буквально пожирая своим пристальным взглядом робкого Копию, который сейчас ерзал на стуле, с розовыми щеками и потупленным взором.              – Нет, mio caro, просто очень переживаю, хочешь, я помогу тебе подготовиться в таком случае, раз уж ты твердо решил утереть им нос? – Папа игриво мурлыкал, пока произносил слова, несколько нагло поглаживая чужие бедра, а после очень медленно приблизился к чужому ушку и шепнул:              – Ты же хороший мальчик, не так ли? За примерное поведение следует угощение, – произнеся это, Терцо подскочил и взял со стола коробку, в которой было его любимое шоколадное печенье. Папа плюхнулся обратно в свое кресло, хрустя любимым лакомством.              – Например, печенье, что думаешь насчет этого, Карди? – мужчина напротив был очень смущен, немного засуетился, и только когда вопрос о печенье был повторен, Копиа обратил внимание на довольного ухмыляющегося Терцо.              – Ах…Д..да, печенье, было бы здорово… – шатен улыбнулся и поднялся. – Значит, до вечера? Я бы хотел немного разобраться со всем перед твоим визитом.              – До вечера. Думаю, мы сможем приступить к делу после ужина, – с хорошим настроением Папа продолжил работать, в то время как кардинал покинул его кабинет.              Омега был гением, именно так сейчас думал Терцо, вспоминая своего гуля. То, что он предлагал, звучало действительно как хороший план. Нужно было надавить на Копию немного и просто заставить выяснить его о дальнейших амбициях Император, потому что среди гулей уже поползли слухи о демозаписи нового альбома для Призрака. Само наличие демозаписи уже говорило о намерении заменить действующего Папу, но как скоро?              Сам план был банально прост. Первым пунктом в списке было уговорить Нихила передать ведение праздника Карди, обставив все так, что якобы сроки тура неудачно совпали с таким важным событием. Второй шаг –ограничить возможность Сестры Император повлиять на решение его отца, да так, чтобы она не узнала, что это дело рук брюнета. Третий шаг подразумевал более сложную манипуляцию – поставить под сомнение успех Копии, предложить ему помощь и попытаться действительно дать дельный совет, тем самым сильнее затянув поводок на своей марионетке. И в конечном итоге унизить кардинала при всех прямо на ритуале. Сделать все не своими руками, только для того, чтобы впоследствии поймать беднягу в свои объятия утешения. Этот праздник был особенно важным для духовенства, потому что так устанавливалась связь каждого создания с действующим Папой и самим Люцифером. И если по каким-то причинам Карди все завалит, это поставит жирный крест на карьере Копии – он не сможет стать Папой, тем самым отсрочив отставку Третьего. Но в случае успеха в ритуале это все равно сблизит их двоих, Терцо сможет подобраться ближе к Император. Остальное было на Омеге, найти дерзкого на язык гуля было не сложно, нужно только спровоцировать на конфликт. Основная часть за Папой.              Прийти вечером не составило труда, как и помочь с подготовкой. Копиа целиком заглотил наживку, словно голодная рыбеха, наивно поверив, что Папа на самом деле действительно переживает и верит в успех. Если бы Терцо только знал, что таким образом загнал себя по самую шляпку в доску, словно гвоздь…              Секондо нужно было отдать должное, ведь Копиа действительно учился, словно налету, повторял движения, грациозно и точно, пускай и выражал внешне легкую неуклюжесть. Сейчас в груди брюнета проснулась гордость, он делился своим опытом, обогащая преемника. В любом случае в планах было сделать все, чтобы Копиа утонул в омуте Терцо после огромного провала в своей жизни.       – Diavolo, ты так напряжен, ты хоть на секунду можешь расслабиться? – глядя на такое напряженное тело шатена, терпение Терцо заканчивалось.       – Я… Я и так расслаблен… – пробурчал Карди, глядя на мотающегося из угла в угол мужчину.       – Нет, Копиа, ты как струна напряжен, так не пойдет, почему ты не можешь уяснить одну вещь? Мало знать порядок и правильность движений, важно также расслаблять свое тело, иначе ничего не получится, – Терцо облокотился на спинку дивана. Внезапно его посетила отличная идея.       – Я знаю, как заставить тебя расслабиться, просто доверься! – Терцо плюхнулся на диван и похлопал на место рядом с ним. – Ну же, иди сюда, обещаю, тебе понравится, я уже сотню раз так делал.       Копиа неохотно сел рядом и тут же оказался в объятиях брюнета, который расположил к себе кардинала удобным образом между своих ног.       – Вот так, я просто покажу тебе, как на самом деле должно быть расслабленно твое тело, мой милый Карди, – проворковал брюнет на ушко Копии, тут же огладив чужие бедра с внутренней стороны.       – Папа, я не думаю, что это расслабит меня... – мужчина задышал быстрее и тяжелее, пытаясь свести ноги вместе. Но, кажется, Терцо собирался закончить то, что начал еще давно.       – Доверься мне, я не сделаю тебе ничего плохого, просто хочу, чтобы у тебя получилось завтра все правильно, – брюнет сперва снял свои перчатки и отбросил их в сторону, а после расстегивал пуговицы, пока не снял с Копии его рясу, далее мелкими поцелуями касался чужого затылка, спускаясь к шее и плечам. Зная о пугливости в таких моментах, брюнет действовал с осторожностью.       – Как удобно, что ты в майке. О, у тебя на плечах веснушки? Почему ты прячешь такую красоту под одеждой? – мурлыкая, произнес он, оглаживая ладонями чужое тело, слегка задрав майку, чтобы оголить небольшой животик.       Терцо цеплял пальцами соски, которые от прикосновения стали затвердевать. Еще больше заводило то, что Копиа прикусил губу и тихо вздыхал с полустоном. Сердце кардинала сейчас билось еще быстрее, но он действительно пытался расслабиться. Папа окутывал его словно невидимой дымкой, этот взгляд, полный решимости и уверенности в своих действиях, просто сводил с ума.       – Папа, это действительно часть наставления или тебе просто хочется воспользоваться мной? — Копиа задал вопрос, надеясь, что хотя бы так Терцо перестанет настойчиво ласкать его.       Однако этого не произошло. Теперь брюнет сжал свою руку на члене кардинала, вызвав у того хриплый стон. Весьма тесные брюки Карди играли ему на руку. Почему этот мужчина стремится носить все, что так обтягивает его? Впрочем, возможно все это лишь для красивой картинки. Медленно, но четко голос Третьего мог проникнуть во все самые потаенные уголки сознания его милого кардинала, чтобы заставить его думать ни о чем другом, кроме как об их совместном вечере.       – Да, mio caro, только так ты поймешь, насколько сильно ты должен получать удовольствие от ритуала, а теперь будь хорошим мальчиком, перестань задавать тупые вопросы, – ловкими движениями Терцо расстегнул пуговицу на штанах и ширинку.       На мужчине не оказалось нижнего белья, что приятно удивляло. Ловким движением рук чужие брюки были спущены и сброшены на пол. Терцо прижался щекой к щеке кардинала и обхватил чужой член у основания. Член Карди действительно был слегка крупнее, но скорее так было в толщине. Все-таки сестры греха не врали насчет данного факта. Кончиком указательного пальца Терцо размазал каплю предэякулята по головке, второй же рукой он пощипывал чужие соски, уткнувшись носом в копну волос. Копиа слегка поерзал, пытаясь хоть как-то уже заставить Терцо закончить быстрее с этим, но у Папы было свое мнение на этот счет. Достав из кармана брюк маленький пузырек со смазкой, который он таскал всегда с собой на любой случай, брюнет прикусил губу и вылил все на свою ладонь, тут же начав оглаживать и надрачивать Копии. Было немного неудобно, желание взять вверх над этим человеком росло все больше. В итоге Третий развернул шатена к себе лицом, толкнул на подушки и тут же навис сверху. Не отрывая голодного, полного похоти взгляда, ладонью он поднимался выше прямо к горлу, взяв за подбородок тяжело дышащего кардинала. Их губы встретились в страстном поцелуе, брюнет с легким мурчанием оттягивал нижнюю губу зубами, проводил по ней языком, получая такие долгожданные одобрительные стоны. Он отстранился от губ только для того, чтобы уткнуться ему в шею носом, слегка прикусывая кожу на горле. Хватка, как и темп движения его руки, ускорилась. От такой смеси чувств Карди перестал себя сдерживать и просто протяжно простонал, рывками двигаясь навстречу чужой руке бедрами. Несомненно, такая реакция только больше завела Терцо, поощряя так за его действия. Кардинал сминал пальцами камзол, целовал чужие губы мокро, глубоко, почти стерев всю краску на щеках и у рта Терцо. Аромат лаванды в дуэте с похотью творил просто удивительный пьянящий эффект. Каждое движение, такое четкое и грациозное, словно сам кардинал сейчас был хрупким произведением искусства. Быть объектом внимания одного из Эмеритов было приятно, а оказаться в одной постели с двумя – это было мечтой, которую он достиг. В то же время мычание и хриплое рычание не даст покоя Третьему еще надолго. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Копиа уже ощущал, как растет напряжение внизу живота, как тепло все больше стремится разрастись бурным всплеском, еще немного – и он перешагнет свой край, к которому его так стремительно подталкивал понтифик.       – Терцо, я... Cazzooo...       – Да, вот так, mio ratto, следуй за своим Папой, – лицо Карди искривилось в странном выражении кайфа, в тот момент, когда Терцо прильнул к чужой шее, кусая. Семя шатена стрельнуло на собственный живот, запятнав и черную майку. Тело немного тряслось, пока Папа продолжал двигать рукой сквозь оргазм Копии. Спустя мгновение кардинал обмяк в его руках и полностью упал на подушки, расслабившись. Оба мужчины сейчас лежали в тишине, пока Терцо не заговорил вновь.       – Вот теперь ты расслаблен, запомни это чувство, ведь только так у тебя получится повести за собой тьму нашего владыки, – хмыкнул Папа и ушел за салфетками, вскоре помогая очиститься мужчине и забирая его грязную майку, чтобы после отдать в чистку.       Копиа же тихо поблагодарил брюнета за помощь, и уже собирался отплатить тем же, как вдруг его просто обняли и потянули вновь на диван с книжкой.       – Нет нет, Карди, это было только для тебя, и только для того, чтобы показать тебе, насколько расслабленным ты должен быть.              Папа немного увлекся и совсем не заметил, как они оба стали засыпать за книжками в кабинете кардинала. Копиа уже сопел на чужой груди, уткнувшись в нее носом. Терцо тоже вскоре уснул, мягко поглаживая волосы шатена. Картина была невероятно милой, правда, наутро их мышцы будут болеть из-за неудобного положения тела во сне. Утром Копиа извинялся за мокрое пятно на чужой рубашке, потому что он сам не заметил, как уснул с приоткрытым ртом. В свою очередь Терцо зевал и ворчал, что кардинал так рано встает, что прелесть сна в том, что его должно быть достаточно. Копиа умчался по своим делам, в конце концов, нужно было покормить крыс. Завтрак выдался шумным, обед был невероятно скучным, но час за часом день прошел почти незаметно. Чем ближе была ночь, тем сильнее в груди Терцо росло ощущение победы. Совсем скоро умелый кукловод будет играться новой куклой.              Наконец пришло время церемонии, которую все с нетерпением ждали. Часы вот-вот должны были пробить полночь, большие витражные окна пропускали лунный свет в большой зал, что становился ярче с каждой новой свечой, которая зажигалась словно по графику. В зале собрались все, предзнаменуя удивительный вечер, на котором девять сестер официально примкнут к темному министерству. Каждая должна показать свою сильную сторону, проявить интерес, чтобы на них было обращено внимание Папы. На балконе собрались трое братьев и Император с Нихилом. В помещении стал нарастать гомон удивленных людей, которые не понимали, почему Папа сейчас на балконе с остальными. Как только часы пробили двенадцать, по комнате пронесся легкий ветер, наступила тишина, все замерли в предвкушении. Тихая гармоничная музыка наполнила зал чарующим и нагнетающим чувством. У алтаря встал кардинал Копиа, вызвав у многих удивленные вздохи. Он открыл старинный фолиант, развел руками по сторонам, гордо подняв подбородок, и произнес:       – Братья и сестры, приветствую вас на торжественной полуночной мессе в честь принятия этих прекрасных девушек в наше духовенство.       Он осматривал помещение, мягко жестикулируя, как его учил Третий совсем недавно. Говорил уверенно и четко, совсем как учил его Секондо. Сейчас казалось, что все это всего лишь сон, ведь от робкого неуклюжего мужчины почти ничего не осталось, кроме как образа в красной рясе, стоящей у алтаря.       – Сегодня эти сестры станут одним целым с нашим владыкой, великим Люцифером. Пускай же он укажет вам путь, наполнит своей силой, отдайте ему всю свою веру, и позвольте мне провести вас через этот путь, прямо к нашему хозяину.       На балконе уже вовсю происходило церемониальное кровопускание, старшие члены духовенства отдавали дань и почесть, в лучших традициях министерства. Не секрет, что в этой церкви большинство ритуалов происходили разными способами и отличались от многих других. Когда пришла очередь Копии, он немного замялся, выдав укол неуверенности, но тут же полоснул свою ладонь ритуальным кинжалом, позволяя крови стекать в сосуд, смешиваясь с остальной кровью и вином. Каждый из тех, кто был в зале, дал свою кровь, восхваляя Люцифера, слово в слово повторяя молитву вслед за кардиналом. Все проходило ужасающе хорошо. Последними свою кровь дали девять новообращенных, тем самым замыкая круг. Каждая смотрела на шатена с обожанием, от него веяло притягательностью, постепенно комната наполнилась запахом металла, вина ароматом ладана.       – Вот так, позвольте владыке пройти сквозь вас и ваши души, дайте ему часть себя, чтобы получить его темное благословение.       Пока Копиа разводил руки в стороны, позади него уже вовсю лилась жидкость в чаши для всех присутствующих, каждый испил напиток, громко прославляя ритуал и ночь. Кардинал жестом указал монахиням встать на колени, каждую поил из чаши, перекрещивая пентаграммой, старался держать зрительный контакт, довольно ухмыляясь, видя румянец на щеках девушек. Каждая из них, посвящая молитвы Люциферу, прикусывала губу, желая, чтобы только на ней еще хоть на миг задержался этот самодовольный и властный взгляд. Когда очередь подошла к Карди, он постарался выпить все до дна. Он не учел, что ему, как хозяину ритуала, следует выпить все, что осталось на дне чаши. Это было невероятно сложным, так как вкус напитка был крайне отвратительным. Судя по ритуальным письменам, близился момент, который гласил, что через хозяина мог пройти сам Сатана, чье присутствие ощутит каждый на своей коже, в воздухе и в душе. Было немного страшно, но вера кардинала в успех была непоколебима. Он должен это сделать. Последний глоток – и порыв тошноты был подавлен, Копиа торжественно произнес заклинание на латыни, прикрыл глаза и устремил свой взгляд вверх. Настал самый сложный момент, нужно было принять и провести через себя самого темного владыку. Расслабившись насколько возможно, Копиа почувствовал дрожь в теле, как стынет кровь и одновременно бросает в жар. Голова слегка закружилась, к горлу снова подступило ощущение тошноты. Ему казалось, что собственный желудок скрутился в узел, а сердце намеревалось выпрыгнуть прочь. Сильный ветер пронесся по залу, задув почти все свечи, за спиной кардинала выросла большая тень. Музыка затихла, как и все присутствующие в зале. Нихил не мог поверить собственным глазам, этот неловкий человек действительно справился, он смог достигнуть того, что не делал никто последний десяток лет – за такой короткий срок совершить сложный ритуал. Это действительно говорило о том, что он достоин стать фронтменом? Может пока не Папой, но определенно он мог бы показать, на что способен на сцене. Свечи вновь загорелись, гули продолжили играть, а Копиа устало оперся на алтарь. Его голова кружилась, ноги были ватными, и он слышал в голове звон вперемешку с настойчивым шепотом. Пока сам Люцифер буквально благословил его, если это можно было так назвать. Он действительно был внутри – эти власть, сила, могущество. Каждой клеточкой своего тела кардинал ощущал это. Шепот твердил: «Ты гораздо сильнее, дитя мое», «Ты их спасение», «Ты их погибель», «Чума», «Лжец». Голос становился все громче, пока у мужчины резко не потемнело в глазах. Копиа случайно сбил чашу, и та с громким звоном упала на каменный пол.       – Так и знал, что этот недотепа в итоге напортачит.       Неизвестный говорил из самого конца зала. Шатен наконец пришел в себя, и, поправив бирретту и осторожно подняв чашу, передал ее помощнику.       – Вы поглядите-ка, не стыдно делать вид, будто ничего не произошло? Эти малышки так долго ждали Папу, а в итоге получили болвана, что возомнил себя достойным.       Копиа выдохнул, и сжал край стола до побеления костяшек пальцев, на лице промелькнула досада и некий страх, что он все испортил, даже не успев дойти до финиша. Он уже было хотел что-то сказать, как вдруг Терцо поднялся и воскликнул:       – Не смей выражаться неподобающе к кардиналу, он хорошо справился со своей работой! Он сделал то, чего не делал никто очень давно. За столь короткое время подготовки пройти весь путь, как положено, дано даже не каждому Папе. Поэтому прочь отсюда, если не уважаешь того, кто помог нам ощутить благословение нашего темного владыки!       Сестра Император недоверчиво взглянула на Терцо, но после смягчилась, мягко указав, что он может сесть и что он все правильно сказал. Усмехнувшись, Терцо ощутил маленькую победу – он смог затмить бдительность этой гарпии и сильнее притереться к Копии. Как ни в чем не бывало, Карди продолжил ведение церемонии, уже с улыбкой на лице, ведь за него вступился сам Папа. Почти под конец все подходили, чтобы получить прямо на свой язык по кружочку гостий с изображением пентаграммы и знака Призрака. После Копиа омыл каждую девицу в водах озера при свете красной луны, тем самым доведя ритуал до конца. Далеко за полночь намечалось празднество, на которое Копиа не особо спешил, он был огорчен тем маленьким провалом, пускай и Нихил вместе с матерью его похвалили. Похвала досталась и остальным братьям, за часть наставлений и учений. Шатен стоял на балконе и смотрел на луну, когда к нему подкрались сзади. Горячие и проворные руки огладили его бедра, пока не обвились вокруг талии. Решив, что это Секондо, Копиа прижался к мужчине спиной. Но когда повернулся, чтобы посмотреть, губы кардинала встретились в поцелуе с губами Терцо, последний настойчиво протолкнул свой язык в чужой рот и хозяйствовал там достаточно долго, пока в груди у обоих не стало хватать воздуха.       – Карди, поздравляю тебя с твоим первым ритуалом, ты молодчина, – Третий мурчал, пока говорил, вглядываясь в чужие глаза.       – Спасибо, Папа, но не думаю, что нам стоит… – произнеся это, Копиа накрыл ладонью чужие губы, пока его обнимали и пытались повторить поцелуй.       – Знаешь, мы бы могли победить Император вместе, ты и я. У меня есть ресурсы, а ты мог бы быть информатором. Что скажешь? – прошептал Третий прямо над ухом кардинала.       – Я подумаю над этим, но уверен, что она не пытается от тебя избавиться, Папа, – Карди говорил слегка неуверенно.       – А что, если ты не прав? Ты поможешь мне, объединив наши усилия? – Руки Третьего скользнули к рясе, слегка задирая ее, чтобы крепче ухватиться за чужие бедра.       Копиа крепче сжал края камзола Терцо, взгляд стал более игривым. После чего шатен шепнул:       – Хорошо, я сделаю это, только потому что верю тебе, Терцо.       Кардинал мягко похлопал брюнета по плечу, выпутался из чужих объятий и поспешил в сторону группы сестер, которые радушно приняли его в свою компанию, с кокетством отмечая триумф на ритуале. Сейчас все внимание доставалось ему, отчего внизу живота собиралось приятное будоражащее чувство. Взгляд Терцо, в котором читалось удивление, когда Копиа не поддался очаровывающим чарам их хозяина, был потрясающим. Возможно, настал час вступить в игру, которая так долго цепями велась вокруг него. И это лишь начало, остальная часть плана шатена только начала осуществляться. В свою очередь Третий почувствовал себя крайне неловко, потому что кардинал только что увел у него красоток. Стоять так вышло недолго, так как его за грудки схватил собственный старший брат, прижав к краю балкона.       – Осторожнее с краями… – недовольно пробурчал Терцо, пока Секондо прожигал его взглядом.       – Какого хера ты свои руки распускаешь? – яростно спросил Второй, слегка тряся уже улыбающегося брата.       – Ой, да ладно тебе, в отличие от тебя я не трахаю крысу на алтаре, прекрасно зная, что дверь не заперта, – Терцо хихикал, глядя на то, как сильнее злится Секондо.       Это было любимым развлечением младшего, своего рода хобби. Смешно до поры до времени, но когда старший брат почти наполовину перекинул его за перила, Терцо вцепился в чужие руки, слегка испугавшись. Лететь как-никак этажа четыре, не меньше.       – Да тихо ты, сейчас меня к чертям выбросишь! – рявкнул Третий, после чего его отшвырнули на пол внутрь комнаты.       – Давно, видимо, тебя, бестолочь такую, не пороли, – поправив свою митру на голове, Секондо медленно приближался к брюнету, который от шока отползал назад.       – Секондо, я и не думал тащить его в постель, мне просто нужно, чтобы он помог мне выяснить планы Император, и все, правда! – Терцо уперся спиной в стену, не сводя глаз с брата. Тот лишь наклонился и взял в ладонь чужой подбородок, крепко сжимая. Брюнет отвел взгляд, за что получил легкую пощечину.       – На меня смотри, stupido coglione, мне глубоко все равно, что за игру ты затеял и чего добиваешься, но я тебе ясно дал понять, что лезть своими грязными ручонками ты будешь только в трусы своих потаскушек, – сжав сильнее челюсть младшего, Второй перешел на угрожающее рычание. – Делай что хочешь, но знай чертову грань, или я лично прибью тебя. Ты меня понял, fratellino?       Получив короткий кивок от младшего, Секондо мягко похлопал того по щеке и улыбнулся:       – Bene, а теперь иди, тебе нужно готовиться к поездке в тур.       Терцо подскочил на ноги, наспех стряхнул пыль и грязь со своего камзола и ушел, ничего не произнеся. Все-таки злить Второго иногда было несколько опасно. В одном случае Секондо обещал его прибить, и это было просто шуткой. Но иногда такие обещания звучали крайне серьезно. Ему действительно ничего не стоило просто расправиться с кем-нибудь. Терцо знал судьбу нескольких бедолаг, которых до сих пор не нашли, а становиться одним из таких не особо хотелось, просто потому что брюнет очень любил свою жизнь. Только у себя в комнате Папа наконец выдохнул спокойно, подметив, что в туре будет куда проще действовать на Император, без лишних подозрений. Заодно он мог спихнуть на кардинала всю вину провала ее планов. Крыса в мышеловке, и поэтому остается только ждать.