И одолел в сраженье рыцаря
Царя их подлого Феликса
Воителя Бертрана, победить
Лорену суждено по-мастерски,
И, тем закончив драку, удалился.
Убрался, был теперь давно в пути,
Но дева Айкливейн воскликнула.
С момента драки у ворот в селении парвизеров прошло уже несколько часов. За все это время солнце, что продолжало на протяжении всей оставшейся дороги освещать утомленный лик Лорена, сблизилось с западным горизонтом. В синеве небес начинали прослеживаться теплые тона от уходящего солнца, хотя вокруг еще оставалось светло. Энит шустро несла на своей спине Лорена: лишь стволы проносились мимо нее, а от взмахов копыт в воздух взлетали листья с сухой дороги. Мысли покинули голову Лорена, ведь на их место встало иное чувство. Оно давило на него, не давало покоя. Не то груз ответственности, не то предвкушение от важной встречи, не то абсурдность послания, направленного немало самому королю Энрику, сдавливали шевалье голову и грудь. Впервые Лорен ощутил это еще там, перед отъездом из армии Инаса, когда его взор пал на еще невидимые горы севера, но нынче чувство беспокоило разум немерено. Сейчас, когда цель путешествия близка и опасности больше нет, Лорена ничего не отвлекало от опасений о грядущих событиях, которые обещают принести за собой испытания в жизнь первого среди равных. Несмотря на это, всадник все равно оставался осторожен, а его взгляд метался между замыленных от скорости стволов, выискивая среди них засады парвизеров. Наконец, дорога вывела его на склон небольшого холма, где Лорен сбросил скорость и остановился. На высоте встречал пейзаж окрестных земель, к которым Лорен и стремился. Взору открылся вид на окруженный мощными стенами город среди леса и холмов на расстоянии чуть меньше лье, объятый пожаром заката. Каменные стены, широко окружившие город крепким объятием, кидали на все за пределами периметра города тяжелую тень, в которой сохранился гигантский вес укреплений. Многочисленные башни возвышались над стенами так, как возвышаются всадники в крепких панцирях над пешим воинством. Зубцы, как шеломы, защищали головы этих мощных стен и башен, и выпирали так, что напоминали поднятые вверх мечи и копья, на чьих кончиках отпечатались притушенные блики уходящего солнца. От их близкой расстановки зудели глаза. Отсюда было видно два выхода из крепости, защищенные массивными, подобными пасти мифического зверя, воротами. Даже с такого расстояния Лорен мог оценить всю силу укреплений одной из древнейших крепостей полуострова. Еще построенная во времена Новама крепость, которая минула напасти тысячелетия и дожила до текущих дней. Глядя на этот шедевр военной архитектуры, Лорен стал испытывать невольное благоговение перед ним, и с этим — напряжение от предчувствия того, что эти стены придется брать. Невольно ему подумалось о том, каким трудом обернется попытка усмирить эти неприступные укрепления… Вокруг стен, вырываясь из-под сени золотых дубов, в воздух взмывали плотные столбы дыма. Ореол массивности и силы сразу дал понять, куда прибыл Лорен, но зачерняющий воздух шлейф железно определил, что он достиг цели своего путешествия. Град Аманур. Столица страны парвизеров. Цель его месячного путешествия. Под стенами этой твердыни ждет сообщения король Изерана. Любование крепостью можно отложить на потом. Необходимо добраться до лагеря, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом. Лорен пришпорил кобылу и стал вести ее под некрутой спуск. Странное предвкушение, смешавшееся с трепетом перед могуществом Аманура, стало терзать его, и Лорен чуть приготовился предаться размышлениям касательно выступления перед королем… — Мой сэр, позвольте задать Вам вопрос. Знакомый женский голос, доносившийся отовсюду и ни откуда, достучался воздушным колебанием до ушей Лорена. Воин слегка дернулся в седле от моментальной мысли, будто бы он угодил в засаду. Секундным переосмыслением до него дошло, что с ним заговорила Айкливейн. То было крайне неожиданно: шевалье успело позабыться наличие на его бедре ножен второго клинка. Непредвиденное обстоятельство вынудило внимание приковаться к давшей о себе знать деве-мечу, а интерес вынудил Лорена позволить Айкливейн высказаться. — Я слушаю тебя, — спокойно отпустил он. — Мой сэр, — звучал ее смиренный голос, — не утаите от меня: почему Вы в той деревне вступили в драку? Такой оборот событий сильно удивил Лорена. Недоумение поразило его. — Что за бессмысленный вопрос, Айкливейн? Эти люди оскорбили честь Изерана, короля и меня! — Мой сэр, простите, но я нахожу бессмысленным не мой вопрос, а устроенное смертоубийство! Лорен напряг веки и подозрительным, прищуристым, взглядом окинул ножны клинка. — Какие уничижительные слова, Айкливейн! Ты смеешь мне дерзить? — Мой сэр, простите, все не так. Мне совершенно не ясно, почему Вы начали кровопролитие, если их воитель хотел отпустить Вас с миром? — Оскорбления не должны оставаться безнаказанными. Особенно, если они доносятся из уст врага. Поведение Айкливейн начало напрягать его, что проявлялось в неразмеренном дыхании и тяжести стиснутой челюсти. — Мой сэр, слишком жестоко убивать за это человека. Кровавая пасть сомкнула челюсть и проглотила жертву. Костяшки с венами на кулаках стали вырываться из подкожного барьера, а губы обнажили белизну зубов. — Таковы порядки в Изеране! — разъяренно закричал Лорен. — Мы все живем на этой земле, все знаем писаные и не писаные законы! Здесь не живут долго бесстыдники и пустословы! Каждый посмевший дерзить в ответе за свои слова, кем бы он ни был! От этого бремени не освобожден даже я! Лошадь продолжала свой спуск к деревьям у подошвы холма, пока разразивший лес крик Лорена не исчез эхом среди пораженных гневом стволов. — Мой сэр, — невозмутимым голосом продолжала девушка, — примите мои глубокие извинения. Я не стремилась оскорбить Вас! Мне всего лишь непонятны причины подобной жестокости. Но, кажется, я поняла Вашу точку зрения. Достигнувший максимальной точки раздражения шевалье почуял момент успокоения. Пасть разомкнулась. — Прекрати с подобными речами. Ты должна мне подчиниться, ведь я твой хозяин. — Мой сэр, все так, я внимаю Вашему желанию. Хоть у меня остался последний вопрос… Интуиция предвидела вопрос и замедлила пространство вокруг. …почему в битве Вы достали не меня? Дыхание замерло, глаза застыли на одной невидимой точке, а течение времени будто бы остановилось. Действительно, он ведь даже не задумывался, почему в тот момент рука сама вытащила из ножен старый добрый Эладонак. И ведь в голове не было ни единой зацепки касательно того, зачем он это сделал, чем руководствовался. Никакого понятия. Когда началась драка, рука сама будто бы схватила Эладонак, вероятно, из привычки… Да, из привычки! Это действительно так! Он ведь прошел с этим мечом не одно столкновение, и всегда Эладонак свисал с его бедра с одного и того же места! Естественно рука в момент начала драки сама потянулась к привычному месту и извлекла любимейший клинок! Это точно ответ на ее вопрос. Но едва ли он успел раскрыть губы, как тут… — Стой, кто идет! Лорен?! Это ты?!