* * *
Очнулась она со злой мыслью, что Дамблдор мог бы отправиться с ними к Медоуз, а не отсиживаться в Хогвартсе. Тогда перевес сил уж точно был бы на стороне Ордена. Директора, конечно, трудно было назвать настоящим бойцом, у него явно не было большой любви к дуэлям, но он определенно принес бы пользу на поле боя. С другой стороны, даже все магические способности могли не уберечь его от случайной Авады. Это звучало уже откровенно плохо. Мало того, что это сразу дало бы деморализующий эффект для его сторонников и, наоборот, воодушевляющий для противников. Так ещё и с последствиями очередного столкновения разбираться оказалось бы некому. В том смысле, что после его смерти в Министерстве и Визенгамоте, в частности, случился бы передел власти, а там, кто знает, что вышло бы. Хотя ещё неизвестно, что произошло, пока она валялась в беспамятстве. По крайней мере для неё все обернулось явно не радужно. Пришла в себя она в одиночестве, в практически пустой комнате, где были лишь две закрытые двери, кровать и небольшой столик рядом. Ни окон, ни ширм, ни цветов от друзей. Окружение больше походило на тюремную камеру, чем на больничную палату. А ещё было слишком тихо. Гермионе даже показалось сначала, что она оглохла, но быстро стало понятно, что тот же шорох одеяла и собственное дыхание она прекрасно слышит. А ещё было очевидно, что ранили её серьезно. Как минимум в постели без сознания она провела много времени, так как мышцы ослабли, а конечности чувствовались чем-то инородным, едва слушаясь приказов мозга. Ей потребовалось минут десять просто чтобы сесть и одернуть сбившуюся больничную робу. — Эй! — вместо крика вышло какое-то бессильное бормотание, но она всё же напряглась и выдала целое предложение: — Кто-нибудь меня слышит? В горле запершило, Гермиона закашлялась. Пить хотелось немилосердно. Но рядом никакой воды и уж тем более палочки не наблюдалось. Возможно, уборная, а, соответственно, и раковина скрывалась за одной из дверей. И, может быть, её даже оставили открытой. Но встать Гермиона так и не решилась. Перспектива валяться на полу до прихода помощи, которая ещё неизвестно когда должна была подоспеть, совершенно не радовала. Прошло не менее пяти минут после её зова, прежде чем откуда-то из-за стен раздался шум шагов и проход в ногах кровати открылся. — Добрый день, мисс Грейнджер, — сухая женщина за сорок зашла к ней, тут же запечатав за собой дверь чарами. За чужой спиной Гермиона успела заметить такую же мрачную темно-серую каменную стену, как и те, что окружали её. Но мысль о побеге едва ли посетила голову. Мало того, что в своем актуальном состоянии она вряд ли могла строить какие-то реалистичные планы, так ещё и обращение гостьи слишком отвлекло её внимание от всего остального. — Доброе, — недоверчиво протянула Гермиона, прищуриваясь и следя за каждым движением женщины. — Меня зовут миссис Льюис, я целитель. Она спокойно вытащила из кармана формальной светло-голубой, не характерно лимонной, мантии крошечный стакан, увеличила его и наполнила водой при помощи Агуаменти. И сразу же без опаски подошла к ней и отдала стакан прямо в руки. Гермиона жадно отпила, но продолжила безотрывно смотреть на гостью. Её, казалось, это пристальное внимание совершенно не смущало. Не было похоже, что миссис Льюис настроена агрессивно или настороженно по отношению к ней. — Я в Мунго? — уточнила Гермиона, хотя и так подозревала, что нет. — После столкновения с Пожирателями смерти вы попали в больницу, да, — целительница сложила руки на груди, но, в целом, сохранила расслабленную позу. — Ваше состояние было весьма тяжелым, проклятие никак не могли идентифицировать. Но в процессе обследования выяснилось, что дела обстоят ещё хуже. А вот Гермиона не могла не напрячься. В совокупности с обращением к ней, которое использовала миссис Льюис, стало очевидно, какая именно информация о ней стала известна посторонним. — И так я попала на девятый уровень Министерства, — мрачно подхватила она и опустошила стакан. — Реально вы находитесь на десятом. В Отделе тайн нет помещений, подходящих для содержания… живых образцов. Так теперь она лабораторная крыса? Всё так резко переменилось, что, даже понимая, что происходит, Гермиона как будто не могла осознать этого до конца. Её волновали результаты схватки у дома Медоуз, выжили ли Снейп и Грюм, что там с крестражами, младшим Краучем, Беллатрисой наконец. Она уже и думать забыла о том, что хронологические выверты, которые они с Роном порождали, могли замечать все, кто был достаточно подкован в теории времени. То есть сотрудники соответствующей секции Отдела тайн, естественно. А связать её со всем этим, наверное, помогла тёмная магия ритуала, оставившая на ней след, который и выявили в больнице. — Что ж, похоже вы избавили меня от проклятия, раз уж я ещё жива. Так что, наверное, я должна сказать вам спасибо, — не особенно дружелюбно продолжила Гермиона, просто чтобы не растягивать паузу. — Пожалуйста, мисс Грейнджер, — как нечто само собой разумеющееся приняла её неискреннюю благодарность миссис Льюис. — Пришлось постараться. Учитывая негативное влияние времени на вас, картина недомогания была смазана и усугублена. И до сих пор ваше состояние оставляет желать лучшего. Так что я пришла, чтобы осмотреть вас. Гермиона передернула плечами, наконец отставила стакан на столик и покорно сложила ладони на коленях. Не в её положении было ерепениться. Целительница незамедлительно проверила реакцию зрачков, попросила открыть рот и сделать разные дурацкие движения руками. Но быстро отстала и просто наложила диагностирующие. — Вы дезориентированы, это нормально, — выдала миссис Льюис, будто именно это и было написано в показателях. — И у вас наверняка есть множество вопросов, но я не лучший человек, чтобы отвечать на них. — И кому же мне их задавать? — К вам подойдут позже, а пока давайте займемся вашим здоровьем. Если вы умрете по чисто физиологическим причинам, остальное уже вряд ли будет важным. — Действительно, — Гермиона фыркнула. — А самой навестить кого-либо мне, полагаю, нельзя? — Нет. Вы изолированы из соображений безопасности. — Я не для кого не представляю… — Ошибаетесь. Вы представляете опасность для себя и, потенциально, для всего мира, — миссис Льюис перебила её, но выдала фразу без капли патетики, совершенно будничным тоном. Хотя, наверное, в Отделе тайн подобные ситуации были в порядке вещей. Они и сами их порождали своими рискованными экспериментами не раз, как утверждал Дамблдор. Гермиона свела брови к переносице, но уточнить ничего не успела. — Вы можете встать? — миссис Льюис развеяла диагностические чары и взялась разглядывать её частично обнаженные ноги. — Сомневаюсь. — Давайте, я вас подстрахую, — она небрежно сунула палочку в карман и взяла её под локоть. Гермиона коснулась пятками холодного пола и честно попыталась выпрямиться. Но, наверное, параллельно она слишком очевидно покосилась на чужое древко, потому что целительница усмехнулась. — Конечно, вы можете нейтрализовать меня и сбежать отсюда. Но вам не сбежать от времени, подумайте об этом. — Меня не прельщает идея быть чьим-то исследовательским проектом, — пробурчала Гермиона. Она оторвала задницу от кровати, но стояла, как на ходулях — неуверенно и покачиваясь. Миссис Льюис этим не удовлетворилась и, практически приобняв её, надавила ладонью на поясницу, понукая сделать шаг вперед. — Даже если это даст вам шанс выжить? — Пока что время мне скорее помогало, чем пыталось убить, — оспорила Гермиона. Хотя нельзя было сказать, что все эти хроновыверты её не пугали. — Потому что вы были нужны, как бог из машины для плохого сюжета. Но пьеса подходит к концу, и вам придется уйти со сцены. Кажется, миссис Льюис довольно много знала о её ситуации. Что ж, хорошо, что не Гермионе пришлось ей все объяснять. Учитывая, сколько сил у неё потребовали разговоры с Северусом на эту же тему, выкладывать подноготную какой-то незнакомке тоже было бы наверняка мучительно, хоть и не так эмоционально выматывающе. — Поэтично, — пренебрежительно фыркнула она, но запуталась в ногах и неловко навалилась на целительницу. — Хотите больше сурового реализма? — ровно проговорила миссис Льюис ей прямо на ухо, аккуратно оттаскивая обратно к кровати, благо далеко они не ушли. — Для этого мира вы не человек, а функция. Попав в нашу реальность, вы, по всей видимости, стали катализатором, направившим историю по правильному, стабильному руслу. Но сами так и остались избыточным элементом, чей полезный ресурс уже почти выработан. Вскоре вы утратите его полностью и станете лишней, точнее, даже вредной для сохранения равновесия. — С чего вы это взяли? — А у вас не проскальзывали такие мысли? — миссис Льюис ещё раз окинула её взглядом и вдруг ущипнула за бедро. Гермиона ойкнула. — Очевидно же, что ваше состояние ухудшается. Хронологические провалы всё глубже и продолжительнее. Не знаю, что ещё держит вас в этом мире, но эта удача определенно не продлится долго. Миссис Льюис не дала ей потереть покрасневшее место и достала часы, будто пытаясь замерить что-то. — Значит, я умру, — как Рон. — Или, не знаю, окончательно впаду в анабиоз, — делано равнодушно отозвалась она. — Раз уж мироздание такой хороший режиссер, то оно наверняка ловко от меня избавится. — А если нет? И вы разрушите то, что сами же и создали? — укорила её целительница. Впрочем, она явно не была простой колдоведьмой. — Время — чрезвычайно хрупкая вещь. И лучше следить за его сохранностью, а не пускать всё на самотёк. — Тогда разве вам не выгоднее меня устранить? — И также сдвинуть равновесие? Нет, мисс Грейнджер, никто тут не планирует причинить вам вред. Напротив, мы хотим вас стабилизировать, — почти ласково выдала миссис Льюис. — Чтобы спасти мир или чтобы вы могли меня изучить? — И то, и другое. Не каждый день к нам в руки попадают успешные хронопутешественники. Обычно все кончается быстро и прозаично, — она наконец отстранилась от неё и сделала несколько шагов назад. — Так что мы полностью на одной стороне. Следовать моим указаниям в ваших же интересах. Поэтому ложитесь обратно в постель и отдыхайте, ваше кровообращение ещё не полностью восстановилось. — Хорошо, — Гермиона вздохнула, в любом случае не имея альтернативы, и потянула к себе край одеяла. Теперь не только тело её не слушалось, но и голова гудела. Она не была согласна буквально со всем, что сказала миссис Льюис: что-то казалось ей преувеличением, что-то откровенной ложью. Уж заверения в том, что в Отделе тайн её планируют холить и лелеять, точно правдоподобными не выглядели. Но и сама ситуация воспринималась, как какой-то вздор. Гермиона, вроде, с самого начала своего путешествия боялась попасть на лабораторный стол какого-нибудь ретивого исследователя. Но, кажется, подсознательно никогда не считала это чем-то вероятным. В смысле, у неё на повестке дня находились темномагические ритуалы, война с Воландемортом, сложные отношения со временем и мужчинами. Не ясно, с кем именно они были тяжелее. Как во всё это могло влезть Министерство? Оно всегда было заботой Дамблдора или кого-то вроде Кингсли, не её. Тем более Отдел тайн не воспринимался угрозой, учитывая, что они с мальчиками чуть ли не разнесли его в свои шестнадцать. И вся таинственность невыразимцев не то чтобы помогала восстановить имидж. Но вот она сидит в подвале и даже не знает, какое сегодня число! Хотя нужно было просто спросить, чтобы снизить градус накала драмы. Уж это миссис Льюис подсказать явно могла, учитывая, сколько всего наговорила в целом. Впрочем, в одном целительница точно была права — на многие вопросы Гермионы ей ответить было бы затруднительно, если вообще возможно. Ей нужна была аудиенция одного конкретного лица, который, судя по всплывшей фамилии «Грейнджер», с Отделом тайн явно сотрудничал. Хотя, сдать её мог и Грюм, и Снейп, теоретически. Они тоже знали о ней достаточно. — Мерлин, — негромко выдохнула она вслух, заворачиваясь в одеяло поплотнее. В помещении было холодно, или она сама по себе мерзла. Кажется, миссис Льюис упомянула что-то о кровопотере. Что если они погибли и всё это было зря? Все эти драмы, признания и метания? Она не успела рассказать Северусу, что расстается с ним окончательно. Не сказала поспешное «да» Аластору. Кажется, она вообще ни с чем до конца не разобралась. А если Воландеморт возродился? Или случилось ещё что-то ужасное? Что если она уже все испортила, как угрожала Льюис? Может, ей уже и незачем стремиться на волю? Нет, если её доставили в Мунго, а не добили и не похитили, то Орден в той схватке однозначно победил, пусть даже и большой ценой. И с Дамблдором тоже наверняка всё было в порядке. Верно, он просто занимался крестражами, поэтому и проморгал то, что ею заинтересовался Отдел тайн. Даже если в её отсутствие произошли какие-то частные трагедии, или конкретно её жизнь подходила к концу, в целом этот мир ещё функционировал.* * *
Гермиона задремала, утонув в своих спутанных мыслях, так что на сей раз её саму разбудили. — Обед, — невзрачный мужчина, напомнивший ей почему-то скорее уборщика, чем санитара, оставил поднос с единственной тарелкой и тут же удалился. На беседу он явно был не настроен. Она тоже навязываться не стала, а молча поудобнее устроилась на подушке и взялась за ложку. Есть не хотелось, но это было необходимо, чтобы встать на ноги. К тому же, как она подозревала, её перевели с внутривенного питания на обычное, хоть и специализированное, так что нужно было поднапрячь и желудок, заставив его работать. Одна беда, по тарелке было размазано что-то перемолотое и разбавленное до состояния жидкости, что даже выглядело отталкивающе. Но не жирными же стейками ей в таком состоянии питаться! Когда минут через пятнадцать вместо обслуги в комнату после стука зашел Дамблдор, Гермиона ни капли не удивилась. На всех парах он к ней явно не мчался. Хотя, возможно, ему не сразу сообщили? — Рада вас видеть, сэр, — вежливо улыбнулась она, заставляя себя проглотить очередную порцию пресного варева. — И я вас, мадам Фицрой. — Здесь меня величают «мисс Грейнджер», — поддела его Гермиона, отставляя поднос обратно на столик, сдавшись. Да и разговаривать с набитым ртом было затруднительно. Дамблдор словно понимающе закивал, встав у неё в ногах. Присесть тут было негде. Невыразимцы ничего не понимали в уюте. — Да, мне пришлось сообщить им много информации о вас. Как она и думала. Наверное, с вопросами к нему обратились в первую очередь. Действительно, никто не поверил бы, что Дамблдор не в курсе, что у него под боком орудует человек из другого времени. — Приперли вас к стенке, сэр? — фыркнула Гермиона. Это тоже было интересно узнать, но, кажется, она боялась спросить его о куда как более важных для неё сейчас вещах, оттягивая момент. — Скорее, я сам нас с вами подставил, — почти грустно ответил Дамблдор. — Каким образом? — она нахмурилась, пытаясь представить это. Директор пригладил бороду и выудил из кармана что-то, напоминающее старинную бронзовую мыльницу, поставив её на столик рядом с подносом. — Меры предосторожности, — пояснил он. На поверхности прибора возникло мягкое белесое свечение. Что-то вроде заглушки? — Разве это до сих пор важно? В смысле, раз уж я и так нахожусь здесь, то обо мне наверняка знает уже пол волшебного мира Великобритании. Так что и вся сопутствующая информация… — Боюсь, работа штатным провидцем министра Минчума вам не грозит, мадам Фицрой. Отдел тайн ему не отчитывается, а ваше нахождение здесь является большим секретом, — Дамблдор вернулся обратно к изножью. Кажется, ему не нравилось нависать над ней. — Но некоторые вещи я не хотел бы обсуждать даже с невыразимцами. Оба они, наверное, сейчас вспомнили Руквуда. — Так о чем вы хотели рассказать? — Когда вы попали в больницу, вас не выводили из бессознательного состояния, чтобы не допустить прогрессирования проклятия. Так что забрать вас без причины в Хогвартс я не мог. К тому же в это время я всеми силами пытался получить доступ к сейфу семьи Лестрейнджей, — как она и предполагала. — Однако, этим делом заинтересовался мистер Крауч, так что всё несколько усложнилось, — конечно же, куда же без политики и всех этих подковерных взаимоотношений! — В ответ на помощь в этом вопросе, мистер Крауч попросил у меня закрыть тему неприятного происшествия с мистером Краучем младшим и вернуть ему артефакт. Я так и сделал. Когда мальчик вернулся в школу, чтобы продолжить обучение, я отдал ему уже очищенный от тёмной магии медальон. — Вы… Все? — выпалила Гермиона, не сумев сформулировать вопрос. — Да, мадам Фицрой, я уничтожил все оставшиеся крестражи, сохранив носители невредимыми. Вот только, — торжественность в его голосе сменилась на сожаление, — это, по всей видимости, повлияло на ход времени и на вас. Вы вновь погрузились во вневременной стазис. При этом находясь в больнице святого Мунго. — И тут-то меня и сцапал Отдел тайн, — заключила Гермиона. Наверное, оно того стоило. Что значит её жизнь и удобство, если этот мир теперь полностью освобожден от власти Тёмного лорда? — Однако, — Дамблдор внимательно посмотрел на неё поверх очков, — полагаю, это не совсем то, что вы действительно хотели бы узнать. — А вы выдерживаете драматическую паузу? — Все закончилось хорошо, мадам Фицрой, — он мягко улыбнулся. — Оба были ранены, но не критично. Аластор покинул Больничное крыло уже через несколько дней, отправившись помогать мистеру и миссис Лонгботтом с работой в аврорате. Мистер Снейп задержался на больничной койке подольше, но сейчас, насколько я знаю, он прекрасно себя чувствует. По крайней мере, успешно исполняет свои обязанности ассистента профессора Слизнорта. Гермиона медленно выдохнула и запрокинула голову, пытаясь успокоиться. Сердце, конечно, всё равно зашлось то ли от радости, то ли просто от перенапряжения нервной системы. — Они знают, где я и что со мной? Дамблдор вроде как не был в курсе о переменах в их условном любовном треугольнике, так что ей не хотелось как-то подчеркивать эту информацию сейчас, делая акцент на Грюма. Впрочем, вряд ли директору всё это было сильно интересно. — Для всех вы в спешке уехали в Париж восстанавливаться после ранения. Аластор, конечно, понимает, что это не так, а мистер Снейп догадывается, но детали им неизвестны. — Ясно. Так какое нынче число? — улыбнулась Гермиона. — Десятое декабря. — О, — а она, оказывается, хорошо отдохнула. — И когда вы собираетесь меня отсюда вытащить? И всё же сидеть в застенках невыразимцев ей не хотелось бы. Особенно зная, что есть куда и к кому отсюда идти. — Не думаю, что в этом есть необходимость, мадам Фицрой. Я не согласен со многими выводами миссис Льюис относительно вашей роли в происходящем, также мы с ней расходимся в некоторых теоретических аспектах по вопросам времени. Но то, что к вашему положению тут относятся со всей серьезностью, я не сомневаюсь. Вы покинете это место, когда они помогут вам. — Так меня здесь действительно спасают из лап хроноса? — скептично протянула она. Или Дамблдор просто скинул ответственность за полезную, но весьма проблемную гостью на других? — Да. Я не очень рад вмешательству третьих лиц в наши дела, но, полагаю, один я не справился бы. — И что именно они делают? — ещё более недоверчиво осведомилась Гермиона. — Вам провели очистку крови и частичное переливание, стремясь избавить от последствий ритуала. Сняли стигму, как говорит миссис Льюис. — Не звучит, как что-то реально работающее. — Возможно. А следующий шаг невыразимцев я и вовсе осуждаю, хоть, полагаю, он действительно помог вам. Гермиона подалась вперед, напрягшись. — Они вмешались в жизнь магглов и рассорили ваших родителей. Отобрали у вашей местной версии право на жизнь, избавив вас от конкуренции. Эффект двойника вам больше не грозит. — А разве он вообще был важен? — мгновенно взбеленилась она. — Появись мой двойник на свет, мы же с ней были бы совершенно разными людьми. Возраст, судьба, да даже банально имя — нас ничего напрямую не связывало. Может, мы даже генетически различались бы, как родные сестры. Это не должно было стать проблемой. — Я тоже так считал. Точнее, даже не рассуждал об этом в достаточной мере ранее. Но аргументы миссис Льюис убедили меня, что это весьма важный аспект. Мы предполагаем, что именно с этим связано ваше нынешнее состояние здоровья. Конечно, это лишь теория. Но такое совпадение сроков и ход развития ситуации определенно настраивает на не слишком приятные выводы. — Совпадение сроков? Она должна была родиться девятнадцатого сентября семьдесят девятого. До этого ещё чуть ли не год. — Родиться, да. Но когда вас зачали, мадам Фицрой? Гермиона поджала губы. Она всегда считала, что родители её не планировали и просто слишком расслабились на Рождество. Впрочем, как и когда-то они с Северусом, пусть тогда она и не забеременела. — Это несправедливо. — Да. Но жизнь же вообще несправедливая штука. Да и, наверное, было в принципе неразумно сожалеть о нерождении маленькой Гермионы. Её же никто, формально, не убивал, и даже местные мистер и миссис Грейнджер были в порядке, однако… Новая нормальная жизнь была определенно ценнее её основательно разрушенной. Ведь если бы всё шло своим чередом, и на свет появилась бы заучка Грейнджер, то, хотелось бы верить, родился бы и Рон, и Гарри-не-Поттер. И всё у них было бы хорошо. Лучше, здоровее, счастливее. А сейчас что выйдет? Конечно, было бы неплохо совместить шанс на светлое будущее для всей этой реальности с её личным. Но надеяться на это было глупо. Им, странникам, по всей логике предписывалось исчезнуть в определенный момент, чтобы мир продолжил свое существование в гармонии. И она, кажется, уже давно приняла эту мысль, точнее, как только потеряла Рона. Просто держала её подальше в подсознании, теша себя приятными иллюзиями. Зато стало понятно, почему миссис Льюис сделала такой акцент на её настоящей (первой, девичьей) фамилии в разговоре.