* * *
Им с Аластором пришлось всё же задержаться на десятом этаже, чтобы обсудить этот внезапно остро вставший вопрос. Обоим это, конечно, никакой радости не принесло, а вот миссис Льюис явно чувствовала воодушевление, кажется, даже возрастающее с каждой минутой разговора. И вряд ли она радовалась исключительно тому, что смогла вернуть Гермиону в палату и привести в чувства помощника (или напарника) Фрэнка. Он, к слову, никак особенно не пострадал от падения, но на беседу с ними не задержался, тут же скрывшись в глубине коридоров с самым неприязненным выражением лица. Гермиона тоже сидела на кровати с кислой миной. Осознав до конца, что Рона, скорее всего, никто, кроме неё, не помнит, ей стало обидно за него. И страшно за себя. Неприятные, мягко говоря, прогнозы невыразимцев относительно её судьбы нашли неожиданное подтверждение. И какое! Мир однозначно пытался избавиться от путешественников во времени и оказался не таким уже беспомощным. Единственное, что не давало ей раскиснуть — рука Грюма, сжимающая её ладонь. Он стоял рядом с ней, неприлично близко, ничуть не смущаясь миссис Льюис. Хотя и она сменила гнев на милость. И так уже не собираясь гнать его взашей, сейчас целительница была даже рада его видеть. Ей было банально выгодно его присутствие — он проходил свидетелем по делу, которое она с упоением бросилась разбирать. — Что ж, нужно осмотреть ваши вещи, мисс Грейнджер. Попытаться найти могилу Рональда. И как можно быстрее оповестить о ситуации профессора Дамблдора, — подвела итог миссис Льюис. — И отвести Гермиону в более приятное место, — вставил Грюм. — Да куда вы её собрались вести в такой час? — практически рассмеялась целительница. — Вы не видите, что она уже носом клюет? Да и в таком состоянии тащить человека на улицу… Хотите заморозить мисс Грейнджер? Нет уж! Не для того я ставила её на ноги. — Тогда я тоже останусь здесь. Миссис Льюис отмахнулась от него, видимо, желая как можно скорее взяться за намеченные дела: — Делайте, что хотите. Объясняться вам всё равно придется перед профессором Дамблдором. Целительница покинула их, даже не удосужившись отобрать у Грюма палочку (хотя как бы она это сделала? Она тоже явно не была бойцом). Аластор обеспокоенно осмотрел Гермиону, судя по всему, приняв слова миссис Льюис о её самочувствии всерьез, и отпустил руку. Она недовольно надула губы, но постаралась придать лицу более приятное выражение, поняв, что он просто хочет снять плащ. Который некуда было повесить в этом полупустом помещении. Аластор выругался сквозь зубы и взмахнул древком. Кровать под ней вздрогнула, а она ахнула, хватаясь за одеяло, пытаясь сохранить равновесие. Матрас и само металлическое основание увеличились раза в два за считанные секунды, благо размеры комнаты позволяли вместить хоть ложе размером с королевское. Наверное, Грюм применил Энгоргио. И вполне удовлетворился полученным результатом, так как довольно хмыкнул и всё же повесил плащ на расширившуюся спинку. Гермиона потянулась к нему, и он подошел ближе, но просто провел ладонью по лицу и волосам, словно стараясь держать дистанцию. — Иди ко мне, — уже прямым текстом озвучила она. — Доктор сказала, что тебе пора спать. — А ещё она говорила, что тебе стоит уйти. Грюм вздохнул. — Гермиона, нас подслушивают. — И, возможно, даже подглядывают, — хихикнула она. — Я пришел сюда после очень долгой смены. Так что мне нужно вымыться. Если ты не отключишься до того, как я выйду из ванной, то посмотрим, — пошёл на сделку Аластор. — Ладно, договорились, — на сей раз губы она недовольно поджала. Грюм порывисто поцеловал её в висок, но тут же отпустил и скрылся за второй дверью из комнаты. А Гермиона заползла подальше на кровать, чтобы накрыться одеялом. Она действительно порядком продрогла, бегая в одной больничной рубахе.Глава 51
20 октября 2022 г. в 17:10
— Давайте лучше обсудим все новости по порядку, — безэмоционально продолжила Гермиона. — Последнее, что я помню — схватка у дома Медоуз.
Слишком многое ещё было не ясно, чтобы останавливаться на сожалениях о своей потерянной сестре.
— Хорошо, мадам Фицрой. Не знаю, в какой момент в вас попало проклятие, но, скорее всего, это произошло до прибытия авроров, которых мне всё же удалось вызвать на место. Как вы, должно быть, догадались, победа осталась за нами. Миссис Лестрейндж погибла при штурме, как и многие оборотни и Пожиратели смерти: Родольфус Лестрейндж в том числе. К сожалению, лишь некоторые из наших соперников, не успевшие сбежать, попали под арест: суд над Рабастаном Лестрейнджем всё ещё идет.
А сколько их и вовсе не участвовало в схватке! В голове сразу всплыли фамилии: Макнейр, Яксли, Нотты, Гойлы. Эти точно попрятались после гибели Господина, но назвать их безобидными было весьма сложно.
— А Антонин Долохов? — вспомнила Гермиона. — Его недавно задерживали Лонгботтомы.
— Тогда его отпустили за отсутствием состава преступления. Но сейчас он уже в Азкабане.
Гермиона вновь облегченно выдохнула. И даже потешила себя фантазией, что сама приложила к его аресту руку. Кто знает, кого ей удалось сбить с метлы.
— Также было выяснено, что организовать нападение помогал один из охранников мисс Медоуз — мистер Кларк, — продолжил Дамблдор. — К счастью, мистер Бруствер, его напарник, смог нейтрализовать его и вовремя предупредить мисс Медоуз, так что они оба выжили.
Неужели они вдвоем держали оборону в доме?
— Но не всем так повезло, — медленно и печально добавил директор. — Фабиан и Гидеон Пруэтты отправились в Мунго вместе с вами, тоже с тяжелыми травмами. Им предстоит длительная реабилитация, — он сделал паузу. — Стерджис Подмор и Эммелина Вэнс погибли. Как и мистер Блэк.
— Сириус? — уточнила она упавшим голосом, хотя и так было ясно, что не Регулус.
— Да, — с горечью в голосе ответил Дамблдор.
Наверное, Блэк прибыл вместе с аврорами, хоть и был ещё стажером. Не мог же он пропустить ещё одну схватку в этом проклятом доме. Чёрт! У них с ним были не самые теплые отношения, но… Казалось, у него только начала налаживаться жизнь и отношения с семьей. Его друзья, должно быть, сейчас были просто разбиты — сначала Джеймс и Питер, а теперь и Сириус. И погибли они все практически в одном и том же месте.
— А Люпин и Эванс? Они были там? — обеспокоилась она.
— Они присутствовали на заседании Ордена в тот вечер, раз уж и так находились в замке, так что да, они тоже отправились на битву. Оба в порядке.
Гермиона хмыкнула, словив себя на неуместной мысли о том, что Лили, должно быть, ухаживала за раненым Северусом, помогая Помфри в Больничном крыле. По идее, того, что они сражались на одной стороне, должно было хватить, чтобы Эванс сняла свои устаревшие обвинения с друга. Так что, возможно, они поговорили и помирились, если не более того.
Пока она раздумывала, Дамблдор посмотрел куда-то наверх, будто мог видеть через стены, и ловко сунул «мыльницу» обратно в карман. Она кивнула ему, понимая, что теперь нужно быть аккуратнее в разговоре. Настало время светских бесед.
— Так, эм, мистер Крауч вернулся в Хогвартс? — спросила Гермиона первое, что вспомнила.
— Да. И прекрасно держит себя в руках. Ни от него, ни от мистера Блэка нет никаких проблем.
— К сожалению, думаю, ещё рано радоваться. За ними присматривают?
— Стараемся изо всех сил, — усмехнулся Дамблдор. — И я, и мистер Люпин, и мистер Снейп.
Хотелось бы верить, что все кончится хорошо и в этом плане. Но та же команда спасения в своё время их от разборок между Сириусом, осаждающим Хогвартс, и скрывающимся внутри Питером не спасла.
— А у мисс Медоуз как дела?
Естественно, новое столкновение с вроде как побежденными Пожирателями породило страшный скандал, а в публичном поле отдуваться должна была опять же Доркас. Мало ей личных проблем с вновь разрушенным домом и прочими неудобствами. Гермионе уже стало откровенно её жаль.
— Переехала в новую квартиру, но держится. На днях её назначили начальником Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними.
Очевидно, что положение Медоуз существенно укрепилось в политическом смысле после произошедшего. Она же опять вышла победительницей. И была она готова к такой ответственности или нет, Дамблдор активно проталкивал её наверх. Впрочем, судя по тону их разговора и тому, что Гермиона вычитала из газет, которые ей вместе с ужином принес тот же неразговорчивый работник Отдела тайн, Доркас неплохо справлялась. По крайней мере за обязанности свои взялась с огоньком. Видимо, директор решил не биться лбом об стену и подошел к вопросу либерализации магического общества с немного другой стороны: он не стал срочно продвигать права магглорожденных и сквибов, а начал поднимать тему угнетения волшебных народов.
Хотя защищать, к примеру, права оборотней стало ещё сложнее. Многие пострадали в битве от волков. А ведь Медоуз к тому времени уже протащила на рассмотрение в Министерство, пользуясь славой победителя Того-кого-нельзя-называть, закон о предоставлении лекарской помощи обращенным с использованием нового зелья. Это при всей, казалось бы, безобидности, не понравилось многим, включая членов стай. Наверное, на этой волне Белла и уговорила их поучаствовать в своих делах даже без поддержки Воланедморта. Оборотни и сами оказались не против расправиться с Медоуз. Такое себе проявление теории ведра с крабами, учитывая, что вожакам было прямо невыгодно, чтобы их подчиненные задумывались о возвращении к нормальной жизни. Или же просто следствие недоверия к правительству, инициативы которого по поводу, фактически, всех магических существ редко отличались вменяемостью. Попасть в очередной черный список прокаженных никому не хотелось.
А вот с гоблинами тактика могла оказаться весьма выгодной. Выстраивать с ними диалог, конечно, было тяжело, но потенциально это должно было окупиться с лихвой. Может, Дамблдор использовал как раз это, когда договаривался, чтобы его пустили в чужой сейф в Гринготтсе? Пообещал какие-нибудь послабления законодательства? Даже если Рабастан, как единственный выживший Лестрейндж, вдруг запел соловьем в Визенгамоте и пошел на сделку со следствием, это ещё ничего не значило. Разрешение от владельца — это одно, а внутренние банковские порядки — совсем другое. А уже в этот процесс как раз и мог вмешался Крауч, как активный законотворец.
Хотя популярность и, соответственно, влияние Барти вроде как должны были наоборот снизиться, так как он допустил новое масштабное нападение Пожирателей. Вероятно, поэтому он и лютовал в Визенгамоте, устраивая беспощадные судилища, чтобы компенсировать это. Судя по одной статейке в «Пророке» от Крауча досталось даже Малфоям. Он вдоволь помучил их допросами, хотя они и вышли опять сухими из воды. Зря он так, конечно. Абраксас ему это точно припомнит. Или ей просто сложно было представить мир, где карьера Железного Барти не рухнула так или иначе. Впрочем, до часа икс у него ещё было в запасе несколько лет. Если это ещё имело какое-то значение для данного мира.
Но в целом всё складывалось почти хорошо. Где за лаконичным «почти» были скрыты потерянные жизни многих людей, хоть и в чуть меньшем количестве, чем в её оригинальном мире по итогу Первой магической. Гермиона, конечно же, не могла не уточнить списки погибших, ознакомившись с некрологами. Но о смерти старалась рассуждать поменьше, чтобы не впасть в уныние. Сириус так и вставал перед её мысленным взором, стоило ей чуть захандрить. Лучше было думать о живых. К примеру, Марлин МакКиннон, та рыжая девушка, что спасла её на поле боя, выжила. И Лили. И братья Молли Уизли, в каком бы они сейчас не находились состоянии. Рон был бы рад. Они справились со своими задачами.
Да и вообще ей стоило больше заботиться о собственном здоровье, иначе, как сказала миссис Льюис, остальное уже вряд ли будет иметь значение, если она попросту зачахнет. Поэтому уже на второй день в Отделе тайн, который она провела в сознании, Гермиона всё же смогла дойти до туалета и не упасть. И даже умудрилась чуть привести себя в порядок, как минимум причесаться. Правда, исключительно наощупь — зеркал в уборной не оказалось и, видимо, к лучшему. Что-то подсказывало ей, что отражение её не порадует. Она похудела, не до истощения, но нездорово. А кожа стала сухой и тонкой, будто она постарела на пару десятков лет. Наверное, синяки под глазами у неё были глубже и темнее вод Чёрного озера.
По той же самой причине Гермиона старалась съедать всё, что ей дают, принимала лекарства, и слушалась миссис Льюис. Тем более, что тему времени они больше толком и не поднимали, и она как будто бы действительно просто проходила реабилитацию после ранения. Только в странном месте, а так ничего интересного. По крайней мере её изучали ежедневно уже в течение шести дней, но никакие страшные пророчества невыразимцев не сбывались. Гермиона жила в нормальном темпе и сквозь ткань реальности проваливаться не собиралась. Наоборот, чувствовала себя как никогда живой и преисполненной надеждами.
Единственное, что её беспокоило — приближающееся Рождество. Не сам по себе праздник, конечно. Он её ещё в прошлом году совершенно разочаровал. Но, в первую очередь, как повод встретиться с близкими. Естественно, как только она начала чувствовать себя чуть лучше, желание увидеть Аластора стало преобладающим на всех уровнях её сознания. Конечно, Северуса Гермионе хотелось увидеть тоже, но с ним предстоял неприятный разговор, который она так непроизвольно надолго отложила, так что это немного портило ожидание. Как и в случае других знакомых. Почти всех их она могла только если поддержать после перенесенных потерь. И подарить что-нибудь. Почему нет? Продолжать строить планы всегда полезно для психики.
Вот только миссис Льюис, конечно, не собиралась давать ей отпуск от процедур. И на увещевания о том, что Гермионе сложно выполнять свое вневременное предназначение взаперти, тоже никак не реагировала. Вроде как судьба её всё равно найдет, а пока она слишком слаба, чтобы опять лезть на рожон. Да и после такой вспышки агрессии, как нападение на дом Медоуз, могли последовать ещё акции. А «мадам Фицрой» всё ещё оставалась желанной целью для приближенных Воландеморта, оставшихся на свободе. То, что она могла опять спрятаться в безопасном доме, как раньше, миссис Льюис аргументом не считала. Конечно, ей просто хотелось держать её под своим контролем.
Гермиона раздраженно фыркнула, вылезая из ванной. Наверное, нужно было действовать тоньше и не обсуждать всё это прямым текстом. Тогда, возможно, ей уже вернули бы палочку. Не то чтобы она собиралась сбегать от невыразимцев и Дамблдора, раз уж он считал разумным держать её здесь. Но так было бы куда удобнее существовать. К примеру, она высушила бы свои порядком отросшие волосы за пару секунд, а не мучалась бы с полотенцем.
Нужно было помыться пораньше, пока она ещё не чувствовала себя такой сонной, чтобы не отправляться в постель с мокрой головой. Впрочем, она в любом случае вернулась бы в кровать, что днем, что вечером. Тут же не было больше никакой мебели. Гермиона улыбнулась, выходя в комнату, но застыла на пороге и ахнула.
— Аластор!
— Тихо, — приглушенно скомандовал он, стремительно сокращая разделяющее их расстояние, хватая её и запихивая обратно в ванную.
Гермиона закрыла рот, удерживая готовые сорваться с губ слова, но из-за этого совсем стушевалась. Просто не знала, как лучше отреагировать на его визит невербально, поэтому уставилась на их сцепленные руки. Его пальцы были теплыми, а ладонь такой широкой, что её узкая кисть казалась на фоне совсем крохотной, хотя она никогда не считала себя особенно хрупкой по телосложению.
Аластор, тем временем, взмахнул палочкой, закрывая дверь, включая воду для фонового шума и, наверное, накладывая заглушку. Но этих мер безопасности ему показалось мало, так как заткнул он её ещё и чисто физически: притянул за затылок и начал целовать. Поспешно и грубо. Знакомый запах ментола и хвои окружил её, распахнутые полы неизменного кожаного плаща коснулись боков, щетина царапнула подбородок. В этот момент Гермиона тоже активизировалась и ответила не менее пылко. Правда, отбирать у него ведущую роль не стала, да и, скорее всего, не смогла бы. Для неё с последней их встречи прошла неделя, что было ещё терпимо, а для него — больше месяца. А Грюм никогда не отличался большим терпением.
Поэтому очень скоро обе его ладони скользнули по пояснице и спустились ниже, огладив ягодицы. Но и этого Аластору показалось мало, так как уже через несколько мгновений он принялся задирать подол, чтобы жадно сжать уже голую кожу. Нижним бельем невыразимцы её не одарили, что сейчас было даже кстати. И всё же, хоть Гермиона и не остановила его явно, но чуть отстранилась, разрывая прямой контакт.
— Я опять слишком спешу? — прошептал он, однако, руки не убрал.
— Простительно, — хихикнула она. — А вот место для близости не самое подходящее.
— Да. Неуютно тут.
Отступил ли он? Конечно, нет. Наоборот, Аластор потянул её вверх, подсаживая, пока она не обхватила его пояс бедрами, повиснув на плечах. Почти как в их первый раз. Только, кажется, ещё ближе и чувственнее.
— Ты стала легче, — обозначил изменения Грюм, поддерживая её за бедра, явно с удовольствием впиваясь пальцами в кожу.
— А ты красивее, — поддела Гермиона и провела пальцем по шрамам, украшающем теперь его лицо.
Одна бровь явно потеряла в подвижности, левая щека была словно частично обожжена, но больше всего пострадал нос: он стал куда кривее и, судя по всему, потерял кусочек хряща. Но зато оба его глаза внимательно разглядывали её, сохранив родной карий оттенок. По части физических увечий его судьбу она изменила уж точно.
— Нравится? — Грюм усмехнулся. — Амикус постарался.
— А он?..
— Уже не сможет похвастаться боевыми ранениями. Я его прикончил.
— Аластор, — Гермиона обхватила его голову обеими руками и перешла на серьезный обеспокоенный тон: — Как ты?
— Нормально, — отмахнулся он. — Но обсудим это как-нибудь в другой раз. А сейчас давай лучше уберемся отсюда.
— Ты меня похищаешь? — она округлила глаза. — Но Отдел тайн и Дамблдор…
— Альбусу стоило лучше скрываться, если он не хотел, чтобы я нашел тебя.
— В смысле? Ты за ним проследил, а он этого не заметил?
— Гермиона, я всё-таки аврор. Я умею находить людей, — всё же посерьёзнел Грюм, но не удержался и опять поцеловал её.
— Почему тогда так долго? — притворно возмутилась она, улыбнувшись ему в губы.
— По той же причине. В аврорате сейчас полный бедлам. Как и в Министерстве в целом, и даже в Отделе тайн, — он кивнул в сторону, намекая на окружение. — Крауч инициировал масштабные чистки.
Логичное развитие ситуации. А если учесть, что напасть на Медоуз помог тот, кто должен был её охранять, штаб-квартире авроров, наверное, досталось больше всех.
— Это правильно. Ничего не изменится, если…
— Да, конечно, — Грюм поморщился, перебив её. — Но по большей части это всё равно просто показательная порка, из-за которой у нас образовался чудовищный кадровый голод. Половину начальства отправили в увольнение насильно, кто-то ушел сам. Несколько сотрудников, конечно, действительно осудили за пособничество Воландеморту, но большая часть на больничном или, того хуже, мертва. А кто не сбежал, зашивается в две смены. Зато меня повысили, — со смешком добавил Аластор.
— Поздравляю, — она чмокнула его в щеку.
— Было бы с чем. Теперь у меня в два раза больше обязанностей за почти те же деньги.
А вот Дамблдор, наверное, был рад его карьерному росту. Ему нужны были свои люди в Министерстве, чтобы оказывать помощь Медоуз. Которая в условиях конкуренции с Краучем уж точно нуждалась в поддержке. Да и просто чисто по-человечески тоже. На ней всё ещё висела мишень.
Задумавшись об этом, Гермиона отвлеклась и не заметила, как легкий почти дружеский поцелуй опять перерос в полноценный. А его ладони вновь оказались у неё на заднице, сжимая её ещё красноречивее. У неё перехватило дыхание, так что все лишние мысли тут же покинули голову. Она принялась массировать затылок Грюма, поощряя его, совершенно не желая, чтобы это прекращалось. Но в то же время понимая, что они в секунде от логического продолжения, а заниматься сексом прямо здесь и сейчас действительно не следовало.
— Мерлинова борода, — с мукой выдал Аластор, поспешно опуская её на пол, будто она была настолько горячей, что он боялся обжечься.
Гермиона прильнула к нему обратно, прижимаясь щекой к жилету на груди. Он взъерошил её влажные волосы.
— Иногда я испытываю что-то вроде стыда, поминая Мерлина, — выдала она, просто чтобы что-нибудь сказать и продлить момент. — Человек его масштаба низведен до практически ругательной присказки.
— Пусть и своеобразная, но это форма бессмертия, — оспорил Грюм.
Совершенно недоступная тому же Воландеморту, чье имя, все его имена, и сейчас-то боялись произносить, и наверняка постараются как можно быстрее забыть в будущем.
— И нам уже пора идти, — всё же проявил выдержку Аластор и даже отстранился от неё.
Правда, тут же положил ладони ей на плечи. Тяжесть его рук каким-то невероятным образом успокаивала её.
— Я не уверена, что стоит убегать вот так в ночь… — медленно проговорила Гермиона, стараясь обдумать ситуацию глубже.
— Тебе тут так понравилось?
— Нет, — фыркнула она. — Но они лечат меня и решают другие вопросы. Наверное.
— Наверное?
— Это же Отдел тайн, тут ничего нельзя сказать наверняка, — она попыталась пожать плечами, и Аластор переместил кисти ближе к шее, принявшись поглаживать выпирающие ключицы большими пальцами. — Но они опасаются, что я как-то сломаю время. Или оно меня. Так что вроде как, изучая меня, они спасают мир.
— Ты и так уже его спасла, — хмыкнул Грюм. — Могли бы и проявить уважение, а не держать тебя здесь.
Гермиона вздохнула.
— Вообще реально его спас Рон. Я просто болталась рядом и изредка чем-то помогала.
— Рон? — судя по мимике, Грюм смутился.
— Да, Рон. Мой друг, — чувствуя себя полной дурой, пояснила Гермиона.
Добавить «и твой друг тоже» она просто не успела.
— Расскажешь в более комфортном месте. Пошли уже, — Аластор отвернулся от неё, но не отпустил, а точно так же, как завел её сюда, потянул наружу. — Тебе надо что-нибудь захватить?
Это было сказано уже на пределе слышимости, так как они вернулись в условную спальню. Комнату, очевидно, прослушивали, раз и Дамблдор, и Грюм беспокоились из-за этого.
— У меня тут ничего нет, — так же шепотом отозвалась Гермиона, чувствуя замешательство. Она не могла понять его реакцию на слова о Роне.
— Хорошо. Тогда держись за мной, — он открыл входную дверь.
Снаружи было уже отчетливо прохладно и как будто ещё мрачнее, чем в её камере. Наверное, дело было в слабом освещении и тотальной пустоте: только голые стены, пол и высокие, теряющиеся в полумраке, потолки. Подземелье, как оно есть. Особенно идти босиком по ледяному камню было не комфортно, но Аластор, видимо, не подумал о том, чтобы захватить для неё одежду и обувь. Или выяснил, где именно её держат, вот только что и сразу кинулся вызволять принцессу из логова дракона.
Мысль всё никак не оформлялась в голове. Почему Аластор так себя вел? На него так повлияло убийство Амикуса? Он вычеркнул из своей жизни Рона, чтобы не сожалеть о его смерти, как о смерти Беррес? Все предположения звучали надуманно и неестественно. Но это так выбило её из колеи, что Гермиона шла, не особо задумываясь, куда, просто следуя за Грюмом.
Слава Мерлину, что, в отличие от неё, он тут вроде как прекрасно ориентировался. По крайней мере сворачивал на перекрестках с уверенным видом и выглядывал какие-то признаки обитаемости, останавливая её в, казалось бы, случайных местах бесконечных коридоров. Гермиона ничего среди однообразного окружения не замечала, хотя и старалась взять себя в руки. Ясно было только то, что охрана с палочками наперевес на каждом шагу здесь не стояла. Как и говорила миссис Льюис, возможность сбежать отсюда у неё действительно имелась.
Но, очевидно, они подходили к лифту, который, по всей видимости, был единственным выходом с этого этажа, так как Аластор становился все более осторожным. Он с самого начала наложил на них дезиллюминационные, но едва ли этого было достаточно. А по пути им не попадались никакие укрытия и открытые двери, так что его напряжение можно было понять.
— Чёрт, — выдохнул Грюм.
Гермиона даже не услышала его, настолько тихо он выругался, а словно восприняла вибрацию. А сама лишь прикусила губу. Впереди коридор наконец расширялся и превращался в небольшую залу, где располагались несколько тяжелых металлических дверей. Прямо рядом с ними топтался тот самый «уборщик», который приносил ей еду и газеты. Он то ли дежурил здесь в качестве консьержа, то ли просто сам хотел уехать наверх, но, кажется, беспокойства не проявлял и не знал, что подопытная вздумала сбежать.
Аластор спрятал её за угол, мягко затолкав обратно в боковой проход, из которого они только что вышли. А сам, судя по движению воздуха, наоборот, вышел вперед. Сверкнула короткая синеватая вспышка. Стоящий к ним спиной мужчина безмолвно рухнул на пол, даже не всплеснув руками. Не успел шум от его падения утихнуть, как Грюм вновь потянул её за собой, ускорившись. Сейчас самым важным было как можно быстрее покинуть «подвал». Даже просто на верхних уровнях Министерства у них было больше простора для маневров.
Только оказавшись в зале, Гермиона наконец услышала грохот механизмов, который, очевидно, заглушался, стоило покинуть помещение. Огоньки на панелях, обозначающих этажи, быстро мигали, несмотря на поздний час. Но курсировали они преимущественно на верхних уровнях, где был, видимо, самый высокий трафик. Наверное, чиновники, вынужденные перерабатывать из-за вызванного люстрациями аврала, массово отправлялись домой на ночь.
Грюм подвел их к самым створкам, пока Гермиона вновь отвлекалась, пытаясь на глаз определить, насколько сильно пострадал её тюремщик от резкого соприкосновения с каменным полом. Так что оглянулась на Аластора она, только услышав щелчок кнопки, вызывающей лифт. Чтобы увидеть, как он опускает свободную руку и поднимает кисть с зажатой в ней палочкой. Конечно же ничего не могло пройти гладко.
— Добрый вечер, аврор Грюм, — голос прозвучал чересчур громко даже на фоне технического гула. — А мы всё гадали, когда же вы к нам заглянете.
Аластор резко развернулся и шагнул вперед, прикрывая Гермиону. Миссис Льюис стояла прямо напротив них в арке коридора. Она направляла в их сторону древко и, по всей видимости, только что сняла с них маскировку.
— Простите, что заставил ждать, мэм, — ядовито отозвался Аластор и наставил на целительницу палочку в ответ, но на этот раз сразу атаковать не стал.
Гермиона высунулась из-за его широкой спины, пытаясь оценить обстановку. Миссис Льюис осуждающе цокнула.
— За что вы так с Фрэнком? Он и так не стал бы вас задерживать. Он артефактор, а не боец.
Вот тебе и уборщик! А ей-то всё казалось, что он какой-то младший персонал, а не полноправный невыразимец. Хотя откуда в Отделе тайн взялись бы условные санитары?
— Профессиональная привычка.
— Ясно. Но, боюсь, это ничего вам не дало. Лифты уже заблокированы.
— Так разблокируйте их, чтобы не обострять конфликт.
— Разблокирую только для того, чтобы вы ушли и не мешали нам помогать вашей возлюбленной выжить, — фыркнула миссис Льюис.
— Для того, чтобы помогать ей, вам не обязательно удерживать её здесь, — упрямо опротестовал Аластор.
Тон разговора становился всё агрессивнее и агрессивнее.
— Возможно. Но сомневаюсь, что где-то ещё её шансы на счастливое будущее выше. Или вам больше по нраву, когда мисс Грейнджер находится без сознания, проваливаясь в безвременье, под вашим чутким присмотром?
Ей почудился в вопросе пошлый намек. Аластору, видимо, тоже, потому что он вскинулся и сжал древко сильнее.
— Мы уходим, — бескомпромиссно бросил он.
— Куда? В другое помещение, в котором вы всё равно будете держать её взаперти? Вы можете гарантировать ей хотя бы формальную безопасность там?
— А у вас какие гарантии? Я нашел её без существенных затруднений.
— Вы знали, где и кого искать, — парировала миссис Льюис.
— И это могут выяснить и другие. Если Крауч узнает, что я здесь и, главное, кто я такая… — вспомнив про все эти политические сложности, подала голос Гермиона. Кто-нибудь из Отдела тайн вполне мог выслужиться, чтобы сохранить работу и положение. — Это, конечно, не так страшно, как если бы меня нашли Пожиратели, но…
— Как знать, — хмыкнул Грюм. — Как знать.
Да, человека, разрешившего массовое использование Непростительных, сложно было назвать безобидным. Да и заиметь преимущество перед Дамблдором, особенно после неприятной истории с младшим Барти, он точно будет не против.
— В любом случае, это не тот вопрос, который нужно решать незамедлительно, в такой час, — миссис Льюис окинула её взглядом, впервые за разговор обратив прямое внимание. Босая и растрепанная, она, наверное, мало походила на уверенную в себе беглянку. — Я сообщу профессору Дамблдору о вашем визите, аврор Грюм. И мы вместе всё обсудим.
— Я не уйду, оставив Гермиону тут одну, — мрачно заключил он.
— Часы для посещений давно закончились, но зачем же так драматизировать? — с насмешкой прокомментировала ситуацию целительница. — Пожелайте мисс Грейнджер спокойной ночи, раз уж зашли, но на этом всё.
— Эм, вообще-то я тоже хочу уйти, — нахмурилась Гермиона, которую уже начало раздражать то, что они делили её, как кусок пирога.
— Печально слышать, — сориентировалась миссис Льюис. — Мне казалось, что вы разумная девушка.
— Вот именно потому, что я разумная, мне и нужно посетить свое… предыдущее место заключения, чтобы проверить кое-что.
Почти панические размышления наконец сложились в более-менее цельную картину. Не самую обнадеживающую, но хотя бы упорядоченную. Хаоса в её жизни и так хватало.
— Поясните, — миссис Льюис, кажется, уловила её серьезный тон.
— Аластор ведет себя так, будто забыл, что со мной в этот мир из другого пришел ещё один человек. Рон. И, судя по выражению вашего лица, — Гермиона прищурилась, — вы тоже не понимаете, о чем идет речь.
— Нет, — целительница опустила палочку и задумчиво потерла подбородок.
Грюм же и вовсе пытливо уставился на неё, впрочем, так и держа древко наизготовку.