Его поместье… выглядело совсем не так, как утром, даже на первый весьма короткий взгляд.
Пока девчонка, хватая ртом воздух, приходила в себя после трансгрессии, он осмотрелся. Нехотя, будто снова вынужден задержать дыхание, Персиваль разжал пальцы и направил палочку на согнувшееся тело. Он наложил на нее магические путы, с удовлетворением убедившись, что они надежно зафиксировали незнакомку на месте.
— Какого хрена, — сдавленно просипела она и резко поменялась в лице. Персиваль подумал, что переборщил и путы сжали ее сильнее, чем требовалось, — уж больно стремительно она побледнела. — Т-ты…ты… — Паника, отразившаяся на лице, заставила его напрячься. Он уже поднял палочку, собираясь ослабить заклинание. Девчонка нервно заозиралась и начала задыхаться снова. Однако грудь поднималась и опускалась свободно, так что дело было явно не в путах. — П-пожиратель, — на выдохе прошептала и замотала головой.
Кажется, у нее начиналась истерика: дыхание участилось, кожа побледнела, а в огромных карих глазах явственно читалась паника.
— Сомниус.
Оранжевый всполох — и девчонка отключилась. Он ненавидел женские истерики, сколько себя помнил, и совершенно точно не собирался терпеть это сейчас. Не тогда, когда сам находился на подступах к такому же состоянию.
Персиваль, поморщившись, отвернулся от распластанного на полу тела, чтобы наконец осмотреться внимательнее и попытаться проанализировать ситуацию.
Первым делом в глаза бросалась пыль. Буквально. Она вихрилась в слабых полосках солнца и окутывала все пространство комнаты. Толстые слои пыли так плотно покрывали все поверхности, что казалось, будто мебель укрыта серой тканью. Так, словно его не было здесь…
— Темпус! — Мерцающие дата и время заставили его нахмуриться еще сильнее. — Что за…
Он вышел в соседнюю комнату. Состояние дома красноречиво указывало на то, что ему не мерещится. Мозг, однако, упорно отказывался верить в происходящее.
Просто потому, что так не бывает.
Да, порой, когда волшебник находится на грани жизни и смерти, происходят спонтанные выбросы магии, спасающие его. Но он ни разу не слышал о том, что кого-то переносило в
будущее. Почти на восемьдесят лет, если быть точным. Тот же день, тот же месяц, то же время, но не 1926 год, а 2000.
— Что за дерьмо? — простонал он, проводя ладонями по лицу, и зашипел, когда понял, что кожу по-прежнему печет от царапин после удара об асфальт.
В детстве мама, ухмыляясь, залечивала раны за считанные секунды. И первым, что он выучил, когда получил первую палочку, было заживляющее заклинание. С какой-то ностальгической улыбкой он провел кончиком палочки — не первой, и уже даже не второй и не десятой, — по ладони.
Родители. Судя по количеству пыли, умерли достаточно давно.
Восемьдесят лет… Пиквери, Голдштейн, Шоу… Все они, наверняка, мертвы. Мерлин, ему даже не с кем просто
поговорить, его имя наверняка кануло в лету, если, конечно, все это реально, то…
Девчонка.
Он стремительным шагом вернулся в гостиную и присел на корточки рядом с ней.
— Энервейт.
По телу прошла крупная дрожь, глаза распахнулись. Она выглядела, как загнанная в угол газель. В сфокусировавшемся взгляде застыл дикий ужас, вперемешку с мрачной решимостью, как у приговоренных к смерти.
— Просто убейте меня, я ничего не скажу, — пропищала она, вздергивая подбородок.
Почти смело. Несмотря на то, что слова не соответствовали тону, девчонка говорила искренне, пылко. Напоминала зажатую в углу полевку.
— Кто ты? — спросил он.
Она облизала губы, нервно сглотнула; взгляд на секунду скользнул в сторону.
Сейчас прозвучит ложь.
— Пенелопа Кристалл…
— Правду, — потребовал он, прижимая ее тело, бьющееся в путах, к полу.
Она всхлипнула.
— Г-Гермиона Грейнджер.
Он нахмурился, стараясь припомнить имя, но тут же понял, что это глупо, — за столько лет едва ли он смог бы встретить кого-нибудь из знакомых.
— Мое имя — Персиваль Грейвс, — сказал он.
Продолжая всхлипывать, она нахмурилась. Он впился взглядом в ее лицо, стараясь понять по мимике, знает ли она…
Девушка истерично усмехнулась.
— Н-не смешно, — нервно заикаясь, заявила она. Персиваль скривился. — Что вы делаете? Это какой-то новый способ поразвлечься? Очень странный подход даже для…
Он схватил ее за плечи, впиваясь пальцами в плоть через слои ткани, и встряхнул так, что клацнули зубы.
— Что ты знаешь о Персивале Грейвсе?
— Г-Гриндевальд. У-убил его в двадцатых годах, о-он пользовался его внешностью, чтобы р-работать в МАКУСа. Его р-раскрыл Ньют Саламандер.
Его брови поднимались все выше и выше с каждым ее словом. Это… отвратительно. Как такое… Как Гриндевальд смог
заменить его в МАКУСа?
Он не заметил, как в комнате воцарилась тишина. Когда он сфокусировал острый взгляд на Грейнджер, та опустила глаза и зажмурилась, нервно сглатывая.
Он отобрал ее палочку и снял путы. Ведьма мгновенно отскочила от него и забилась в угол, вытирая грязными руками лицо. Персиваль привык к таким взглядам, каким его одарила Грейнджер — так на него смотрели заключенные, ожидающие приговора.
Но если это все
правда.
Если она не лжет.
Если это все не уловка Гриндевальда.
То он просто похитил девушку. Неравнодушную незнакомку, которая хотела ему помочь... и Персиваль обошелся с ней
крайне грубо.
У нее британский акцент.
Должно быть, она уже поняла, что он вовсе не джентльмен.
— Что ты делаешь в Америке? — спросил он, все еще держа на прицеле палочки.
Она нервно рассмеялась, обнажая зубы, окрашенные в красный, и покачала головой.
— Я ничего не скажу, можете убить меня…
Персиваль вздохнул, понимая, что, раз дело приходится иметь со столь эмоциональной особой, то придется призвать всю свою терпимость, если он хочет получить хоть сколько-нибудь полезной информации.
— Мисс Грейнджер, я — Персиваль Грейвс.
Она на мгновение прищурилась, а потом вздохнула так тяжело, будто тяжесть всего мира свалилась на ее хрупкие плечи. Девушка опустила взгляд. Говорить она явно не собиралась.
Персиваль удивленно приподнял брови. Она вела себя совсем не так, как ожидаешь от мирного жителя в мирное время… Он решил зайти с другой стороны:
— Что случилось с Гриндевальдом? Идет война? Он все еще жив?
Она покачала головой.
— А-альбус Дамблдор сразил Гриндевальда в дуэли в сорок пятом, — сказала она с такой обреченностью в голосе, будто проиграла в игру, правила которой ей неизвестны.
Дамблдор… В дуэли… Должно быть, он очень сильный волшебник, сильнее него, Персиваля, раз сумел победить Гриндевальда.
— Что вы делаете в Америке, мисс Грейнджер? — спросил он снова. Ведьма смотрела в пол перед собой, упорно храня молчание. — Или ты заговоришь сама, или я воспользуюсь сывороткой правды, — предупредил Грейвс, решив, что образ «джентльмена» — это все же не его.
Сейчас совсем не до церемоний, даже если она просто мирная ведьма.
— Н-нам нужна помощь, — прошептала она, — я прибыла в Америку, чтобы попросить поддержку местных мракоборцев.
— Для чего?
Это все больше напоминало допрос.
— В-Волдеморт, — на выдохе сказала она, на секунду закрыв глаза. Будто само слово, смысл которого не понимал Грейвс, было ей противно. Она усмехнулась. — Британии нужна помощь, и я приехала ее просить.
Она говорила отрывисто, продолжая смахивать слезы с щек грязными руками.
— Америка не вмешивается в дела других стран, — с сомнением протянул Грейвс.
— Я знаю! — резко воскликнула она, резко поднимая взгляд. Меньше всего она сейчас была похожа на политического гонца — грязная, всклокоченная. Впрочем, до недавних событий ее, наверное, можно было бы считать миленькой. Но вряд ли политика Министерства Магии Америки изменилась настолько, что оно стало раздавать помощь за хорошенькую внешность. — Но я могла бы попробовать…
Персиваль склонил голову набок, сканируя ее взглядом. Не было похоже, чтобы она лгала, но…
У Гриндевальда тоже имелись последовательницы, изящно пудрящие мозги, и он не мог вот так слепо поверить этой. После того, что с ним произошло.
Особенно после того, что с ним произошло.
Но его мало волновала война в Британии.
И тем не менее он допросил ее под веритасерумом, по-прежнему хранящемся в кладовке. Вот уж чему не вредит время, а скорее идет на пользу. Убедившись, что девчонка не способна сопротивляться зелью, он повторил те же вопросы.
Грейнджер продолжала сидеть в углу, теперь следя за его передвижениями не только с опаской, но и со злобой, и отвечая сквозь зубы.
Внезапно все краски в комнате, и без того приглушенные пылью, вымыло серебрито-лунное сияние, становящегося ярче с каждой секундой и формирующееся в фигуру оленя, сотканного из сотен звезд. Он остановился перед Грейнджер, глаза которой комически расширились, и заговорил мужским голосом:
«Министерство пало. Мы вне закона.
Не возвращайся!»
А потом существо, цокнув напоследок копытом, медленно выцвело, превратившись сначала в абрис, а потом в одну серебристую пылинку на том месте, где должно быть сердце. Комната стала еще серее и холоднее, хотя олень не излучал никакого тепла.
Девчонка ошарашенно смотрела перед собой в то место, где секунду назад был олень; в ее карих глазах зияла бездонная зеркальная пустота.
Персиваль отметил, что использовать заступников для связи умно.
— Что будете делать? — вопрос вырвался прежде, чем он успел поразмыслить над ним как следует.
Зачем ему вообще эта информация?
— Возвращаться в Англию, конечно, — отстраненно ответила девчонка и тут же спохватилась, но уже обреченно договорила: — Если выйду отсюда живой.
Грейвс усмехнулся; судя по тому, как она вздрогнула, усмешка вышла пугающей.
— Тебя просят не возвращаться, но ты собираешься вернуться, — задумчиво протянул он.
— Конечно, — твердо сказала она, будто это был самый очевидный исход. Она сглотнула. — Но теперь путь в Министерство Магии Америки мне закрыт. Был закрыт уже три часа назад. — Грейнджер снова потупила взгляд.
— Поясни, — потребовал Персиваль.
Она посмотрела на него.
— Патронус через океан двигался не меньше трех часов… Так что, если бы ты меня не похитил… Теперь
они — правительство Британии. Я вне закона. Даже здесь.
Это было… логично.
Несмотря на то, что в суть конфликта он не вникал, он понимал, о чем идет речь. Девчонка с хозяином звездного оленя теперь принадлежали оппозиции и, судя по всему, неофициальной. А раз так, то и в других странах они не имели политического веса, а были всего лишь противниками министерства. Правительство Америки в таком случае не просто отказало бы ей, но и поспособствовало возвращению Грейнджер на родину. И точно не для того, чтобы та могла надышаться отчизной.
Персиваль крепче сжал палочку.
— Откуда мне знать, что ты — на правильной стороне? — спросил он просто для того, чтобы потянуть время.
Ему нужно было придумать, что делать с ней дальше. Сдавать ее мракоборцам не было смысла. Персиваль, как и Грейнджер, и сам был вне закона.
Девчонка пожала плечами.
— Смотря что считать правильной стороной, — протянула она.
Вникать в конфликт или не вникать?
Он вдруг понял, что ему совершенно плевать на конфликты других стран и Британии, в частности. Своих проблем скопилось больше, чем можно было бы считать
комфортным количеством.
— Я верну тебя туда, откуда взял, — сказал Грейвс.
Она, кажется, не верила своему счастью и торопливо кивнула несколько раз, как китайский болванчик.
Он направил на нее палочку, она снова вздрогнула, но, почувствовав на себе магию очищающего заклинания, сначала просто взглянула возмущенно, а потом насупилась. Не дав ей опомниться, Персиваль в два шага сократил расстояние между ними, схватил за плечо и трансгрессировал. Вложив ей в руки ее палочку, Персиваль огляделся.
— Прошу прощения, за то, что был груб, — неискренне сказал он, сосредоточившись на окружающей атмосфере.
— Ничего страшного, — так же неискренне пробурчала она в ответ.
Она странно изменилась за эти пару часов. На первый взгляд, все было так же, но какое-то зудящее чувство…
Он смерил ведьму ленивым взглядом и направился к выходу из переулка. Спустя время он скорее почувствовал, чем услышал, что она идет в ту же сторону, что и он.
Знакомый переулок неподалеку от Министерства, в который Персиваль трансгрессировал, выходил прямо на оживленную улицу. Вздрогнув, он постарался рассмотреть все и сразу: проще было сказать, что осталось прежним. Немаги, автомобили, светящиеся штуки на стенах зданий, куча рекламы, невероятный шум. Он притормозил, приходя в себя от накрывших его, словно цунами, чувств, эмоций и ощущений. Мягко говоря, ему было
не по себе. Он огляделся, пытаясь высмотреть патрули магов, обычно они выделялись фиолетовыми элементами одежды, взглядом и осанкой, но сейчас его глаза не смогли зацепиться за что-то, что позволило бы ему выплыть. Вокруг были только немаги, и это само по себе настораживало.
Мимо прошла Грейнджер, низко опустив голову и прикрыв лицо волосами. В целом, она отлично вписалась в толпу.
Странная девчонка.
У него на ее месте было бы больше претензий и вопросов к похитителю. Она же, кажется, просто была рада, что ее отпустили. Что она жива.
Какой-то мужчина грубо втолкнул ее в переулок.
— Блядь.
Женщина, проходящая с ребенком мимо него, вздрогнула, услышав ругательство, отшатнулась и прикрыла уши сыну, будто Персиваль был похож на человека, собирающегося выдать за раз все известные ему емкие фразы. Он смерил ее раздраженным взглядом.
Переулок, в который втолкнули девчонку, накрыл синий мерцающий щит — чары от немагов. По каменным кладкам заскользили разноцветные всполохи.
Где патрульные? Неужели все изменилось настолько, что стало разрешено колдовать практически в открытую?
Внутри Грейвса, как в том переулке, тоже шло сражение. Одна его часть чувствовала вину и хотела помочь девчонке — в конце концов, мракоборец он, или нет? С другой стороны ему просто не было дела до чужих проблем — он по-прежнему был вне закона, более того — и это вызвало куда большее удивление, — он в принципе
был.
Мерлин, он только два часа, как
жив, и уже наткнулся на неприятности!
Пока в его голове велись праздные рассуждения, ноги сами подвели его к накрытому магией переулку, и он нырнул под завесу.
Девчонка сражалась… впечатляюще. То ли женщины в этом времени стали сильнее, то ли конкретно у этой опыта было больше… Нет, думать о втором варианте ему просто не хотелось.
Ступефай.
Красный всполох из его палочки не попал в цель, в последний момент сменив направление, словно наткнулся на невидимое препятствие, будто нападающего окружала плотная защитная оболочка.
— Ты еще что за хрен…
— Заткнись, — прошипел второй маг, резко поворачиваясь в сторону Грейвса. — Нам нельзя светиться. Хватай грязнокровку, и трансгрессируем.
Высокий, лицо которого было скрыто капюшоном, наслал несколько невербальных, но практически безобидных заклинаний в сторону Персиваля. Отразив атаки, Грейвс начал пробираться в сторону девчонки, обходя нападающих самой широкой дуге, которую можно было себе позволить в узком пространстве улицы. Первый нападающий, капюшон которого слетел, являя свету отвратительное лицо с волчьими чертами, двигался в сторону Грейнджер, выпуская заклинания быстрой очередью.
Оборотень?
Мисс Грейнджер яростно сражалась с ним, отступая к мусорным бакам. Она придерживалась левой рукой за бок, пальцы уже покрывала липкая красная жижа.
Юркнув слева от оборотня, Персиваль первый приблизился к ведьме. Ему повезло, что нападающие действительно боялись трогать его.
— Дуро! — воскликнул он.
Между ним с Грейнджер и Высоким с Оборотнем появилась каменная стена.
Грейнджер хватило этой секунды, чтобы схватить Грейвса за руку и трансгрессировать, ровно в тот момент, когда в их сторону полетели каменные крошки разбитого препятствия. Их выбросило в какой-то глуши.
Следующие прыжки взял на себя Персиваль.
Как только они приземлились в поместье, он вышел на улицу и принялся накладывать дополнительные охранные и защитные заклинания по периметру.
Девчонку, судя по звукам, которые он услышал, выходя из поместья, рвало. Он лишь надеялся, что она знает очищающие заклинания.
Возведение защиты затянулось. Он вернулся в дом спустя почти двадцать минут и чуть не споткнулся о распластанное тело в гостиной. Мисс Грейнджер расщепило. Он не знал, чья трансгрессия виновата — его или ее, это не имело значения. Она еле дышала. Грейс же недоумевал, как у нее хватает сил оставаться в сознании.
— Бадьян… в сумке, — прохрипела она.
Персиваль призвал ее сумочку, сомневаясь, что девушка не бредит — вряд ли она могла поместить в свой маленький клатч…
А.
Незримое расширение.
Ладно. Видимо, она готовилась к чему-то подобному. И не только — судя по содержимому, она готовилась к войне. Впрочем, она о чем-то таком и говорила во время допроса.
Очистив заклинанием диван, он отлевитировал девчонку туда — и, конечно, в этот момент она потеряла сознание. Прекрасно. Сняв с нее одежду, Персиваль осмотрел тело на предмет расщепления. Бедро, плечо, зияющая дыра в боку — видимо, попало проклятие. Залив все это бадьяном, он вновь призвал ее супер-клатч и принялся доставать оттуда все зелья. Заживляющее, восстанавливающее, что-то, что он не смог определить — возможно, восемьдесят лет назад его еще не существовало, кровевосполняющее, рябиновый отвар… Мерлин, у нее там целая аптека. Покосившись на Грейнджер, Персиваль хмыкнул.
Влив в нее восстанавливающее и кровевосполняющее, он еще раз пробежался взглядом по ранам. Кажется, все схватилось и начало заживать. Значит, ничего темного она не поймала. Чудно. На восстановление уйдет не меньше трех дней… И, наверное, будет неплохо, если она останется здесь. Желание попасть в министерство поубавилось, сначала нужно разведать обстановку: многое изменилось за восемьдесят лет. По крайней мере, Персиваль точно мог сказать, что в его время нельзя было вот так открыто напасть на кого-либо прямо посреди улицы. Где патрули? Почему министерство не отслеживает темные заклинания?
Желудок сводило от неприятных мыслей и внезапного голода, хотя Персиваль искренне недоумевал, как в такой момент можно хотеть есть.
И все же, усмехнувшись, он забрался в сумочку. Помимо огромного количества книг, одежды, обуви и всяких женских штучек, там обнаружилась палатка и куча консервов, галет, печенья и чая. Грейвс снова покосился на девушку — все это показалось ему странным.
Вообще-то, она и сама выглядела странно. Возможно это веяние современной моды, но на его взгляд девушка была слишком худой — кости, обтянутые тонкой кожей, словно она голодала не неделями, но месяцами. На вид ей было около двадцати пяти, однако он сомневался в объективности своей оценки: скорее всего, она была моложе, но болезненная худоба и мимические морщины на лице делали ее старше.
Осознав, что пялится на полураздетую девушку уже добрых десять минут, Персиваль укрыл ее очищенным пледом и вышел из комнаты. У него было время, чтобы привести в порядок пару комнат и кухню, пока она не пришла в себя. И, возможно, побывать в магической части Нью-Йорка, чтобы приобрести газеты. И, возможно, еду, потому что консервы его не прельщали.
Добрых два часа он убирал комнаты с помощью
тергео и
скорджифай, наплевав на то, что заклинания вредят поверхностям. Параллельно этому он раздумывал над тем, что произошло с его сейфом в Гринготтс. Наследников ни у него, ни у его родителей не было. Что в таком случае происходит с деньгами? Это первое, что требовалось выяснить в министерстве. Денег, обнаруженных в сейфах дома, хватило бы на полгода, не больше.
Что стало с родителями? Это второй вопрос.
Он чувствовал, что заклинания, наложенные на поместье, еще работали, пусть и очень слабо. Значит, после смерти родителей, сюда никто не мог попасть — по крайней мере поначалу. Смогли бы, лет через пятьдесят, но, видимо, к тому моменту об этом доме все забыли. Никто больше им не интересовался. Но что же случилось с родителями? Они умерли в больнице? Раз он не обнаружил трупы в доме, значит, так.
Последний раз он видел мать всего день назад, а отца — неделю, тот как раз отправлялся в командировку… Это короткое время прошло для Персиваля. Родители прожили
годы… Персиваль вздрогнул, представив, как страдали и мать, и отец, когда узнали правду о том, что на самом деле он — это Гриндевальд под оборотным зельем. Мерлин. Запустив руки в волосы, Грейвс осел на пол.
Это какая-то издевка. Чем он заслужил
такое?
В голове двоилось от неправильности происходящего…
Снизу послышался шум. Подскочив на ноги, Грейс, мигом отбросив самоуничижительные мысли, понесся вниз.
Мисс Грейнджер хрипела и задыхалась, отплевывая кровь. Видимо, какое-то темное проклятие она все же поймала. Скинув с нее плед, маг застыл на месте — рана в боку разошлась, из нее хлестала темная кровь.
— Вулнера санептур
, по спирали, — прохрипела девчонка.
Он направил палочку на рану, повторяя заклинание и движения, которые она подсказала. До его матери в качестве учителя она не дотягивала, но невольные ассоциации все же всплыли в голове.
Дыра стала затягиваться, кровь будто возвращалась в нее, а к девчонке возвратился цвет — кожа порозовела, а губы из фиолетовых стали просто бледными.
— Спасибо.
Она попыталась подняться, но зашипела и свалилась назад.
— Лежите, мисс Грейнджер, — сказал Грейвс, накидывая плед назад, — приходите в себя, а после нас ждет долгий-долгий разговор.
Она устало кивнула.
-
Уже вечером, когда он сам пришел в себя и был готов слушать, допрос начался заново. Не то, чтобы ему было интересно слушать о проблемах другой страны, но, видит Мерлин, ему нужно было на время отвлечься.
То,
что он услышал, его поразило. Несмотря на то, что девчонка говорила кратко и явно упускала многие детали, все равно заставляло пробегать мурашки по коже.
Развоплощение, скитания в виде духа, возвращение в виде какого-то лича, судя по описанию… Это вряд ли можно было считать чем-то правильным. Впрочем, то, что Грейвс сидел здесь и слушал слова девчонки, тоже противоречило природе — он знал, что должен находиться по ту сторону завесы.
Персиваль не задумываясь мог назвать несколько способов возвращения духу тела, но все это было из разряда не просто темной — темнейшей магии, однако, то, что
дух существовал в принципе, уже о многом говорило.
— Крестраж? — спросил он.
Судя по тому, как она вздрогнула и приподняла брови, он попал в самое яблочко. Отвечать она не собиралась, вместо этого продолжив рассказ.
— Мы думали, что уничтожили все. — Персиваль изумленно переспросил «все?», но она его просто проигнорировала, продолжив: — А теперь он вернулся. Снова. — Она поморщилась. — Чтобы подчинить маглов и грязнокровок.
— Грязнокровок, — протянул Грейвс. Он сидел напротив нее, сцепив пальцы, и нервно тряс ногой. — Это напрямую затрагивает тебя? — спросил он, припоминая слова Высокого.
Грейнджер нехотя кивнула.
— У тебя был крестраж? — поинтересовалась она, явно желая перевести тему о своем происхождении. Персиваль качнул головой. — Но как ты вернул тело? — она обвела рукой его фигуру в воздухе.
Персиваль вздохнул.
— Я не знаю, как я вернулся. Последнее, что я помню, — зеленый луч из палочки Гриндевальда.
Она ему явно не поверила, даже открыла рот, чтобы что-то возразить, но тут же закрыла его. А потом снова тяжело вздохнула и приподняла рубашку, чтобы деловито осмотреть рану, хотя это и была явная попытка не продолжать беседу.
— Я все еще не могу поверить, что это — не какая-то уловка Волдеморта, чтобы выведать информацию… — пробормотала она.
Грейвс пожал плечами и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги и скрестив лодыжки.
— Значит, теоретически, вам нужно просто уничтожить крестражи, и тогда этот волшебник снова станет смертным, — вслух рассуждал он. — Конечно, проблема в том, что его трудно найти…
— И мы понятия не имеем, где его или их найти, — с нажимом сказала она. — И вообще в крестраже ли дело.
Грейнджер отвечала весьма осторожно, лавируя между фактами, как уж на воде. Она практически не говорила прямо. Только после того, как он давал понять о своей осведомленности или задавал вопросы, от которых невозможно было уклониться, она нехотя выдавала информацию. Он давно понял, что она по-прежнему принимает его за Пожирателя Смерти, и, судя по всему, говорила она то, что не могло бы навредить стороне, которую она поддерживает, — стороне грязнокровок, если верно понял Персиваль.
Сам Грейвс никаких эмоций по поводу рожденных немагами не испытывал: в его время их было мало в министерстве, а в отделе, которым он руководил, не было ни одного. Вообще-то, задумался Персиваль, кроме Грейнджер он и не знал волшебников с таким происхождением.
Его собственный род — род Грейвсов — был древним и чистокровным, а политика Америки не просто не поощряла общения с немагами, а бескомпромиссно запрещала любые отношения. Так что он не знал ни полукровок, ни грязнокровок, хотя и слышал, что таковые есть во Французском министерстве. О том, как все изменилось за восемьдесят лет, он мог лишь догадываться, потому что в газетах не было и слова о каких бы то ни было войнах из-за происхождения.
Он мог бы в очередной раз напоить Грейнджер веритасерумом, чтобы выведать всю информацию о Британии, но предпочел воздержаться от этого, понимая, что слишком грубое поведение может стать невыгодным для него в будущем. Если они когда-то победят, то Грейнджер может стать не последним человеком в своем министерстве, а он — персоной нон грата. Он думал о будущем неосознанно, даже не зная, будет ли оно у него, ведь магия могла заставить его исчезнуть так же просто, как и оживила.
Посверлив его взглядом некоторое время, девчонка закуталась в пыльный плед и отвернулась. Персиваль призвал ее палочку и вышел. Только после того, как дверь по периметру прошило золотистое сияние, указывающее на то, что она заперта, он ушел в свою комнату.
***
На следующий день рано утром он отправился в Министерство. Он не собирался скрывать информацию, придумывать оправдания, изворачиваться, просто рассказывал все, как есть. И не удивился, когда спустя пару часов, после доброй сотни проверок, оказался лицом к лицу с Министром Магии, руководителем мракоборческого центра и главным невыразимцем.
Как он и думал, никого из тех, кто мог его помнить, не осталось в живых — кто-то умер от старости, кто-то погиб во время войны с Гриндевальдом. Тем не менее, магия никуда не делась, храни ее Мерлин, и обмануть ее — в таком количестве проверок — было невозможно, так что всем
пришлось Персивалю поверить.
— Я поручу организовать встречу с главным гоблином Гринготтс, — проговорил Тейлор Робинсон — мракоборец, — сразу после того, как мы закончим, вы сможете отправиться в банк.
Персиваль лениво кивнул. Робинсон казался ему… недостойным звания Главы департамента защиты магического правопорядка. Особенно после того, как не смог внятно объяснить отсутствие патрулей и открытое использование магии на улицах Нью-Йорка. Но, возможно, Персиваль был предвзят.
— Что вы планируете делать дальше, мистер Грейвс? — наконец поднял вопрос Сэмюэль Куахог — министр.
Они ходили вокруг да около уже порядка десяти минут, и наконец этот вопрос прозвучал.
Персиваль пожал плечами.
— Понятия не имею. Еще вчера я был Главой департамента, а сегодня…
— Вы же не рассчитываете вновь получить эту должность? — усмехнувшись, спросил Робинсон. Впрочем, как-то нервно. Его лицо слегка порозовело, а на лбу выступили маленькие крапинки пота. — Несмотря на то, что вы…
— Я могу начать с самого начала, — перебил Грейвс. — В конце концов, я не сразу стал Главой. Я начинал, как и все, с низов.
Министр был доволен его ответом, а вот Робинсон — явно нет. Наверное, его удовлетворило бы заявление Персиваля о том, что он предпочтет дожить остаток жизни спокойно. Но это было не в его характере.
— А как на счет работы в Отделе Тайн?
Персиваль усмехнулся и смерил невыразимца взглядом.
— Стать подопытным? Нет уж, спасибо, — уверенно ответил он. — Я не хочу, чтобы меня изучали под микроскопом.
— Но то, что произошло с вами, можно считать уникальным с точки зрения магии. Это беспрецедентно…
— Я могу оказать вам содействие, не более, — отрезал Грейвс.
Невыразимец удовлетворенно кивнул; во всяком случае Персиваль решил, что удовлетворенно, ведь лица он не видел — реальные черты размывались и складывались в нечто невыразительное.
— Значит, вы пойдете на службу? — подытожил Робинсон, поджав губы.
— Да, — лаконично ответил Персиваль.
Еще сотни тысяч уточнений спустя, они приняли решение расходиться. Персиваль поднялся на ноги и, прежде чем уйти, пожал руку каждого из мужчин. Задержал в своей ладони руку Робинсона.
— Скажите, а что происходит в Британии? — поинтересовался Грейвс.
Тот нахмурился.
— Гражданская война, в которую мы, разумеется, не вмешиваемся. — Министр кивнул в подтверждение его слов. — Они воюют с перерывами с семидесятых годов, много беженцев оседает в Америке, — он покосился в сторону Куахога, — в основном рожденные немагами. Почему вы интересуетесь, мистер Грейвс?
— Происходящее там напоминает восхождение Гриндевальда в Европе, кроме того, конечно, что тот мудак был вполне себе человеком, а новый Темный Лорд — бессмертный лич.
Тейлор усмехнулся и покачал головой, словно услышал какую-то шутку.
— Интересное представление о происходящем за океаном для того, кто только вчера внезапно появился в этом мире. Потрясающая осведомленность.
— Я успел изучить последние новости, — не моргнув глазом, соврал Грейвс.
Робинсон заявил:
— Это обычная гражданская война.
— Продолжайте закрывать на это глаза, мистер Робинсон, и скоро можете оказаться на моем месте.
Грейвс не смог скрыть злорадство в своем голосе.
Вообще-то он не планировал начинать разговор о магической Британии, но палочка Грейнджер, покоящаяся в кармане его мантии, побудила желание все же задать вопрос. И такое совсем уж наплевательское отношение к чужим бедам его изумило.
Он подумал о том, что, возможно, если бы Робинсон четко выразил свою позицию или дал хоть какую-нибудь информацию, пусть и предвзятую, это можно было бы считать хоть какой-то позицией. И он бы это принял.
Это Персиваль мог себе позволить наплевать на чужие беды, когда в его жизни произошло
такое, а вот что заставляло правительство официально игнорировать англичан, было неприятной загадкой.
-
Договориться с гоблинами удалось гораздо быстрее, чем с министерством. Семейный сейф Грейвсов был арендован на сто лет, и смерть владельцев не служила поводом разорвать контракт — доступ к нему имелся уже сейчас, а вот его личный сейф был безвозвратно расформирован — гоблины давно пустили в оборот его золото. Персиваль прекрасно понимал, как устроены дела гоблинов, а потому даже не планировал возмущаться. Количество исчезнувших денег было слишком малой ценой за то, что он жив.
Вернувшись в поместье под вечер, Грейвс не обнаружил ни девчонки, ни ее супер-клатча.
Прекрасно.
Одной проблемой меньше. Он убрал ее палочку в сейф и постарался забыть о Грейнджер в ту же секунду.
