-
Если бы он знал, в какое место они трансгрессируют, он бы предпочел Волдеморта. — Поттер, неужели ты готов рисковать жизнью не-мага? — прошипел Персиваль, стоило только отступить мерзкому ощущению тошноты после перемещения. Гарри окинул посмотрел на него — линзы очков блеснули в свете уличных фонарей. — Странно такое слышать от вас, — бросил он, — мистер лучший мракоборец. Персиваль опешил. Да, его не грызла совесть, если приходилось ставить кого-то под удар. Даже если этот кто-то не мог защитить себя от магии. Но он не ожидал того же от Поттера, который только вчера переживал о том, что он Избранный, и считал, что люди умирают ради него. Из-за него. Неважно. Как бы это ни называлось, Персиваль не мог поверить, что за полночи Гарри целиком и полностью изменит свое мировоззрение. Да и не было похоже, что он может продать принципы из-за прогулки в пижаме холодной осенней ночью. Грейнджер и вовсе скромно молчала с самого момента трансгрессии. Лишь коротко объяснила Поттеру, что имя Темного Лорда вырвалось случайно, и это не имеет никакого отношения к постельным играм. То, что эти двое готовы шутить, хотя лишь мгновение назад были на волосок от смерти, Грейвса невероятно раздражало. Рыкнув и приказав обоим быть серьезнее, он пошел вперед, высматривая знакомого орла на почтовом ящике. Дадли Дурсль открыл дверь достаточно скоро. И сразу же отложил в сторону все логичные вопросы, заметив, что все его гости в одежде, не соответствующей ни правилам приличия, ни погоде, ни здравому смыслу. Он немного задержал опасливый взгляд на Персивале, но тот еле качнул головой, обозначив, что им обсуждать больше нечего.-
Ни о каком сне речи больше ни шло после того, как Персиваль понял, что Поттер собирается задержаться в этом доме. — А как же ваши, — он скользнул взглядом к Гермионе, — принципы? Вы же не хотели ставить не-магов под удар! Поттер снял очки и помассировал переносицу. Грейнджер продолжала молчать. — Когда речь шла о неизвестном сроке — да. Сейчас же нам необходимо переждать всего два-три дня. Защита этого дома выдержит. Персиваль раздраженно фыркнул и вышел из кухни, позволяя Поттеру и Грейнджер обсудить сложившуюся ситуацию. Чем те сразу же и воспользовались, но, к удивлению, не бросаясь обвинениями. Хозяина дома нигде не было видно, поэтому дальше гостиной Персиваль идти не решился. Упал на диван, закинув ногу на ногу. Он ощущал, как все угли, которые начинали тлеть в присутствии Грейнджер, проваливаются в бездонную дыру в груди. Не мог поверить — да и она отрицала, — что все, что было между ними — игра. Что она хотела сблизиться с ним лишь для того, чтобы попасть в его сон. И сны его тоже беспокоили — он их совсем не помнил. Кроме того, не был уверен, что когда-либо раньше разговаривал во сне. Ни одна женщина, ни один напарник не упоминали о подобном. Персиваль провел ладонью по лицу. Если эти сны имели какое-то отношение к его «возрождению», то ему действительно нужен был человек, способный войти в его сознание. Близкий настолько, что подсознание Грейвса его пустит… И таких людей не осталось.-
Выдав Дадли инструкции на экстренный случай, еще до рассвета они покинули дом на Тисовой улице. Поттер отправился тренировать свой отряд, а недовольный Персиваль с виноватой Гермионой трансгрессировали в уже знакомый Плимут, а после — автобусом добирались до Торки. Гермиона была вся на иголках. Несмотря на бессонную ночь, поспать в автобусе тоже не удалось. Грейвс все еще злился. А оттого более пристально следил за пассажирами, пытаясь определить, не скрывается ли за личиной очередной старушки Пожиратель Смерти. Торки встретил на удивление прекрасной погодой. В отличие от Плимута, здесь было ощутимо теплее, несмотря на такую же близость к проливу. Казалось, что здесь даже воздуха больше. Больше, но не настолько, чтобы заполнить опустевшие легкие. — Итак, — неловко проговорила Гермиона, когда они вышли из автобуса, — нам нужно в мэрию. И уверенно зашагала в ближайший в поле зрения магазин — расспросить о том, где мэрия находится. Спустя полчаса они, храня неловкое молчание, подходили к нужному зданию, расположенному не как обычно в центре города, а ближе к его окраине, неподалеку от местного рынка и набережной. На линии горизонта залив соединялся с небом и выглядел так умиротворяюще спокойно, словно не имел никакого отношения к бьющей о скалы воде, разгоняющей кричащих чаек. Скалы острыми пиками выделялись по всей береговой линии, прекрасно просматриваемой с окраины города. — Где находится магическое поселение в Девоне? — уточнил Персиваль, отрывая взгляд от волн и рассматривая снующих мимо местных жителей. — Оно совсем маленькое, — отозвалась Грейнджер, стараясь скрыть радость от того, что Грейвс обратился к ней, — где-то между Торки и Плимутом — точно не скажу. — Вон те люди, — он осторожно указал в сторону группы, столпившейся у входа в рынок, — одеты уж больно странно. Грейнджер, взглянув в указанную сторону, резко остановилась. — Не уверена, что это волшебники, но перестраховаться стоит. Она осмотрелась по сторонам, а потом уверенно поволокла Грейвса в противоположную от начальной цели сторону. Они вошли в практически пустой в такой ранний час торговый центр. Отыскали уборную и заняли одну кабинку. — Акцио оборотное зелье, акцио волосы. Флаконы прилетели ей в ладонь. После недолгих манипуляций один из них Гермиона протянула Персивалю. — Как ты определила, где какой волос? — с подозрением спросил тот, разглядывая с опаской едко-зеленое зелье, пахнущее, на удивление, спелым яблоком. Грейнджер неопределенно пожала плечами. — Как-то не было времени их подписывать. Подозревая, что затея не кончится ничем хорошим, но осознавая, что выбора — снова — у него нет, Грейвс сделал один большой глоток. Опасения оправдались в тот же миг — грудь начала увеличиваться. Персиваль вздохнул. — Мерлин, я надеялся, никогда больше не испытаю подобного, — пробормотал он. — Да, оборотное — редкостная дрянь, — подтвердила Гермиона. — Я о женском теле, — в тон ей отозвался Грейвс. Грейнджер хихикнула. Встретив ее взгляд — высокой кареглазой блондинки, отдаленно напоминающей эльфийку, — Грейвс заподозрил, что выбор волоса не был случайным. — Надеюсь, я хотя бы посимпатичнее тебя, — язвительно бросил он, и Гермиона ткнула его кулачком в плечо. Пока она трансфигурировала одежду, трансфигурированную из одежды Дадли, Грейвс рассматривал в отражении свое новое обличье. — Ну, — протянула Гермиона, пробегая по его фигуре оценивающим взглядом, — очень даже ничего. Грейвс взмахнул палочкой, делая брюки свободнее. — Мне казалось, мы не хотим привлекать внимание, — строго заметил он. — Увлеклась, — покаянно протянула Грейнджер. — И тебе нужно сменить голос… — Можешь сказать, что я немой, — раздраженно бросил Грейвс, совсем не разделяя ее игривое настроение, и протиснулся к выходу.-
В последний раз ему приходилось притворяться Серафиной Пиквери на каком-то приеме около двух лет назад. Удовольствия он не получил, как и желания повторить этот опыт. Быть женщиной оказалось достаточно утомительным занятием. Но ради дела пришлось потерпеть и на этот раз. Проходя мимо рынка, Персиваль отметил, что группа смутивших его людей рассредоточилась по всей площади — они выделялись необычным, даже странным сочетанием одежды. Один из них был в легких шортах и недоуменно хмурился на оборачивающихся прохожих. Другой был в смокинге и высоких сапогах. Еще один — в, кажется, женской куртке. — Идиоты, — пробурчала Грейнджер себе под нос. — Не думаю, что это хороший знак, — недовольно заметил Персиваль. Грейнджер качнула головой. — Это вовсе не знак. Просто Трэверс усилил патрули. Но, уверена, скоро здесь останется только один — остальные рассредоточатся по Девону. — Очень похоже… — Да, на твою систему, — кривовато улыбнувшись, сказала Гермиона. — В Америке от нее почему-то отказались, а мы были вынуждены использовать после войны, когда… ну, знаешь, когда выслеживали Пожирателей Смерти. — А теперь так ловят Сопротивление. — Да, — уныло произнесла Грейнджер. А после, скрывшись с глаз патрульных, они воспользовались Конфундусом и добрались до отдела регистрации. И, наконец, удалось отыскать Эми Бенсон — теперь уже Моррис. И, слава Мерлину, она жила в Торки. Записав адрес на клочке бумаги и стерев память служащему, они вышли из кабинета. — Аллилуйя, — довольно произнесла Гермиона. Несмотря на то, что она была под чужой внешностью, Грейвс мог ясно представить ее победную улыбку. На пути к дому Эми Моррис Гермиону настигла обратная трансформация. Принимать новую порцию оборотного смысла не было — патрульный остался где-то позади. Да и Гермионе стоило получше контролировать свое лицо, общаясь с человеком, а не пытаться приспособиться к чужой мимике. Сам же Персиваль не ощущал, что зелье готово прекратить свое действие. — Похоже, тебе досталось оборотное из запасов профессора Снейпа, — на этот раз вина в голосе фальшивой не была. Тем не менее, Грейвс ощутил еще большее раздражение — не хотелось и минуты лишней находиться в этом теле.-
— Слава богу, — пробормотала Гермиона, когда нужный дом оказался в обозначенном месте, целый и невредимый. Еще куда более важным знаком казался идеальный порядок на прилегающей территории — короткая подстриженная коричневая трава, аккуратная чистая дорожка, свежевыкрашенный белый забор. За участком явно следили, а, значит, вероятность встретить жильцов увеличивалась. Прежде чем войти, Гермиона повернулась к Персивалю. — Тебе придется сделать еще один глоток оборотного, — виновато произнесла она. — Вряд ли пожилая женщина спокойно отреагирует на трансформацию. Грейвс хмыкнул. Достал из внутреннего кармана приталенного пиджака зелье, сделал глоток и кивнул. Кривовато улыбнувшись, Грейнджер достала блокнот и ручку, а потом постучала молоточком в дверь. Спустя пару минут послышались приближающиеся шаги, точно не соответствующие старушке. Дверь открылась, и в проеме показался высокий мужчина с заинтересованно-добродушным выражением лица. Гермиона улыбнулась. — Мистер Моррис? — уточнила она. Мужчина кивнул. — Да, мисс… мы знакомы? — спросил он, переводя взгляд от Гермионы к Персивалю. — Нет, — ответила Гермиона, заставляя мужчину вновь посмотреть на нее. — Меня зовут Рита Скиттер, я репортер. А это моя помощница — Сью. Мы пишем статью о сиротах в военное время. И хотели бы, если это возможно, побеседовать с Эми Бенсон. Лицо мистера Морриса на миг стало задумчиво-отстраненным. Он тяжело вздохнул. — Вы, конечно, можете попытаться, — начал он, — но мама последнюю пару лет страдает деменцией. Случаются моменты просветления, но довольно редко… — Думаю, мы можем попробовать? — настойчиво перебила Гермиона. — Да, полагаю, да, — слегка растерявшись от напора девушки, согласился Моррис. — Проходите, мисс Скитер, Сью, — он отошел в сторону, пропуская девушек. Грейвс закатил глаза. Неужели Грейнджер не могла представить его иначе? Моррис оставил их в гостиной, а сам отправился за матерью. Пока его не было, Грейнджер, воровато оглядевшись, раскрыла сумочку. — Акцио веритасерум, Акцио умострильное зелье! Персиваль тихо хмыкнул и сложил руки на груди. Он чувствовал себя до боли странно в женском теле, добровольно отказавшись от возможности разговаривать. Морриса не было довольно долго. За это время Грейвс успел в полной мере ощутить недостаток сна и отдыха. Но злость, пришедшая с целью заполнить пустоту в груди, не давала задремать. Персиваль прожигал взглядом Гермиону, не знающую, куда от этого взгляда деться. Она с преувеличенным интересом рассматривала темную из-за занавешенных окон комнату, фотографии на полках. Сбросила ворсинку с зеленой обивки мягкого кресла. Грейвс ощущал, как растет негодование, тщательно сдерживаемое весь день. Его раздражало, что ему нужно находиться в этом месте. Выводило из себя, что вообще приходится путешествовать по чертовой Англии. Не нравилось, что все это не приносит результатов. Бесило недоверие Грейнджер. Ее идиотская недальновидность. Ее глупость. Как она могла делать попытки пробраться в его сон, не изучив до конца действие заклинания? Разве она не знала, что доверие целиком и полностью должно быть обоюдным? Гермиона вздрогнула. Персиваль понял, что последний вопрос он выпалил вслух. Грейнджер открыла рот, чтобы ответить, но в коридоре, наконец, послышались медленные приближающиеся шаги. Мистер Моррис привел Эми, трепетно поддерживая старушку под руку. Очевидно, болезнь еще не одержала полноценную победу. По крайней мере, над телом женщины. Она выглядела довольно бодро, лишь взгляд казался странным, мечущимся, словно она не узнавала того, что находится вокруг. — Здравствуйте, — поздоровалась Грейнджер, поднимаясь с кресла. Персиваль поднялся тоже и кивнул. — Мама, это Рита и Сью, — четко выговорил мистер Моррис. — Кстати, вы можете звать меня Джоном, — сказал он, обратившись к девушкам. Грейнджер кивнула. — Благодарю, Джон, — отозвалась Гермиона, пока мужчина усаживал мать. — Сью не разговаривает. Она помогает мне делать записи, — пояснила она. Грейвс, встретив удивленный взгляд Джона, еле сдержал улыбку — конечно, вряд ли кто-то мог бы себе представить, что существуют немые журналисты. Грейнджер же, не обращая на переглядки внимания, присела рядом с Эми. — Может быть, чаю? — неловко предложил Джон. Гермиона с радостью приняла предложение. Она не делала попыток разговорить Эми, пока Моррис отсутствовал. Он вернулся с подносом, полным кружек. Поставил его на стол. Джон хотел что-то сказать, но Грейнджер направила на него палочку, и мужчина осел на пол. — Это было обязательно? — сквозь зубы прошипел Персиваль. Грейнджер бросила на него раздраженный взгляд. — У меня нет времени церемониться, — жестко ответила она. — Вынеси его. Эми не должна видеть сына, когда придет в себя. Грейвс, прищурившись, посмотрел на Гермиону. Нехотя достал палочку и отлевитировал тело не-мага в первую попавшуюся комнату, которая оказалась кабинетом. Оставив Джона на софе, Персиваль вернулся в гостиную. Он был рад случившейся заминке, потому что это позволило не наблюдать за тем, как Грейнджер заставляет Эми пить чай, наполненный зельями. Когда он вошел, взгляд старушки уже был более осмысленным, хотя и скользнул по его фигуре безразлично. Гермиона доброжелательно улыбалась Эми, попивая чай и расспрашивая собеседницу. Грейвс оперся плечом о дверной косяк, прислушиваясь к шуму в другой комнате, чтобы не упустить момент, если Джон очнется раньше положенного. Он понятия не имел, какая информация важна, а какая нет, но старался отслеживать реакции Гермионы. И если сначала та никакого особенного энтузиазма не проявляла, отчего Персиваль снова ощутил подступающую злость, то позже ее лицо неуловимо изменилось — из вежливо-заинтересованного стало хищным, как у зверя, который напал на след. — …Нам выделили жилье прямо здесь, в Торки! И мы — все три приюта — прожили здесь около полутора лет, — проговорила Эми. — Ферма, на которой мы жили, до сих пор действует. — Вы помните ее название? — спросила Гермиона, не отрывая жадного взгляда от женщины. Та кивнула. — «Хай дэй». — Благодарю! — Грейнджер искренне улыбнулась, убирая блокнот в сумку и собираясь встать. Эми склонила голову к плечу. — Вы напоминаете мне одного мальчика, что жил со мной в приюте, Рита. Гермиона резко замерла. Грейвс увидел, как расширяются от удивления ее глаза. — Да? — Его звали — или зовут — Том Риддл, — проговорила Эми. — Волосы… у него тоже были такие — каштановые, буйные. Персиваль увидел, как взгляд Гермионы судорожно заметался по комнате. — Вы не знаете, жив ли он? — уточнила Грейнджер. — Возможно, он тоже мог бы дать… интервью. Брови Персиваля взлетели к линии волос. Наверняка на чужом лице это выглядело довольно комично. Эми покачала головой. — Нет, милая. Я его не видела с сорок третьего года — тогда он в последний раз показался в приюте. Да и до этого он большую часть года проводил в школе-интернате. — Но вы его запомнили, — проговорила Грейнджер. Эми кисло улыбнулась. — Знаете, наверное, не вспомнила бы, если бы не разговор о ферме. В первое лето, что мы жили здесь, Том сделал вещь… Он сделал такое, что я действительно пыталась забыть. — О чем вы говорите? — требовательно спросила Гермиона.-
Они вышли из дома, тщательно подправив обоим жильцам память. — Ее болезнь неспроста, — сказала Гермиона, закрывая за собой дверь и осматриваясь на предмет наблюдателей. — Дамблдор уже стирал ей память пять лет назад. Персиваль нахмурился. — Значит, он ничего не нашел? — Думаю, не успел, — проговорила Грейнджер, уверенно шагая в сторону леса, растянувшегося за задними дворами домов на этой улице. — Судя по тому, что рассказала Эми, он был у нее незадолго до смерти. Мы на правильном пути, — уверенно заявила она. А потом хмыкнула. — Поверить не могу, что за последнюю неделю меня сравнили с Дамблдором и Риддлом. Удивительно, как я Мерлина никому не напоминаю. Грейвс проигнорировал ее слова, хотя мог бы справедливо заметить, что не-маги просто не знают, кто такой Мерлин. — Думаю, стоит отправиться на ферму прямо сейчас, — вместо этого сказал он. Грейнджер покачала головой. — Слишком темно. Мы не найдем пещеру… — Но нам нужно исследовать и ферму, — перебил Грейвс. Что угодно было лучше возвращения в дом Дадли Дурсля. Гермиона остановилась и повернулась к нему. — Персиваль, нет толку отправляться туда ночью. Ты и сам это прекрасно понимаешь. Почему ты так не хочешь оставаться у Дадли? Грейвс сложил руки на груди. Контролировать лицо, будучи под чужой личиной, было сложно. И он не знал, как сказать, что не хочет оставаться в том доме из-за того, что у Грейнджер будет возможность… точнее, у Дурсля будет возможность воспользоваться шансом и попробовать восстановить отношения — Персиваль не сомневался, что Дадли попробует. Грейвс злился, что его вообще это заботит. Гордость бунтовала. Эмоции захлестывали, как бушующий залив хлестал скалы. Было понимание, что телу тоже необходим отдых. Близилась битва. А еще были сны. О содержании которых теперь не было возможности узнать. Грейвс рыкнул. — Уходи, — тихо сказал он. Грейнджер ошарашенно уставилась на него. — Уходи, я хочу побыть один, — спокойнее добавил он. — Приду позже. Сам добровольно отпускал ее в руки Дадли. Гордость удовлетворенно мурлыкнула. Только боль от упирающейся в ребра пустоты никуда не ушла. Не ушла и Грейнджер. Та решительно смотрела на Персиваля. — Никуда я без тебя не уйду, — твердо заявила она, ткнув пальчиком ему в грудь. — Тебе нужно выпустить пар — пожалуйста. Но одного я тебя не оставлю. А после мы поговорим. Оттолкнув ее руку и еще раз раздраженно фыркнув, Грейвс прошагал мимо, зацепив Гермиону плечом, отчего та пошатнулась — ей повезло, что к Грейвсу еще не вернулись его широкие плечи. Спустя мгновение он услышал, что она пошла следом.