***
— Ты сегодня неразговорчив, — заметил Шикаку. В идзакая было людно: гуляла компания шиноби, вернувшихся с миссии. Шикаку и Иноичи сидели в углу, ждали Чоузу, который задерживался, и цедили пиво. Иноичи мрачно буравил бутылку взглядом, периодически вздыхая. Наконец решился и, поморщившись, пробормотал: — Кажется, у Ино с тем парнем всё совсем серьёзно. — Ты о чём? — Она вчера была с ним. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. — Уверен? — Шикаку понимал, что строить предположения о таком на пустом месте друг не будет, но не спросить не мог. К тому же любопытство подначивало. — Вернулся вчера от Ибики раньше — тот нукенин раскололся слишком быстро. А он у нас. Ино выскочила из комнаты растрёпанная, в одном халате. — Может, спала? — предположил Шикаку, на время даже забыв о пиве. — Спала, да только не одна. — Иноичи осушил бутылку и снова тяжело вздохнул: — Я видел сандалии и куртку, потом они исчезли. Через окно сбежал, даже не нашёл в себе смелости выйти. Шикаку тихо присвистнул и с сочувствием посмотрел на Иноичи. Что тут скажешь, дети выросли. — Чьи, конечно, непонятно. — Обычная форма шиноби. Это может быть кто угодно. Стукнув кулаком по столу, Иноичи страдальчески посмотрел на друга. — И что мне теперь делать, а? Может, поговорить с ней? Рассказать обо всём этом… — он покраснел, подбирая слова. — О контрацепции? — подсказал Шикаку. Не удержался, тихо фыркнул: представить Иноичи разговаривающим с дочерью на такие темы было просто. До сих пор они с Чоузой смеялись, вспоминая, в какой ужас он впал, когда Ино повзрослела и стала девушкой. Его крики о том, что она ранена и не рассказывает об этом разносились тогда по всему лесу. Но себе Шикаку всё же сделал пометку поговорить с Шикамару. Парень, конечно, толковый, глупостей не наделает, но для профилактики разговор не повредит.5. Как свести с ума одного отца...
15 июня 2022 г. в 02:16
Примечания:
Эххх, ребятушки, пришлось мне-таки поднять рейтинг)
Целоваться с Ино можно было вечно, Шикамару очень быстро в этом убедился. Иногда ему казалось, что отвалятся губы, и всё равно тянулся к ней, отчаянно сладкой своей, особенной сладостью. Но его не покидали проблемы, которые требовали если не немедленного, то очень быстрого решения. Во-первых, погода окончательно испортилась. Гулять было холодно, губы постоянно трескались, куча одежды мешала обнять так, как хотелось. А отсюда вытекала и вторая проблема, которая занимала гораздо больше мыслей: ему хотелось её трогать. Не просто обнимать: касаться там, где раньше и подумать не мог. Её тонкая талия так удобно ложилась в его ладони, а если опустить руки ниже, или, наоборот, немного приподнять…
От жарких картин, которые с радостью подкидывало распалённое воображение, с ним творилось что-то невероятное: приятное и постыдное одновременно. Период бесконтрольного возбуждения и неприятной липкости простыней по утрам Шикамару прошёл года четыре назад, даже вздохнул с облегчением: когда тело постоянно подводит, это безумно отвлекает, да и приятного, по сути, мало. Теперь как раз было слишком хорошо, чтобы перестать думать об Ино в самом откровенном ключе, перестать представлять её рядом, делать вид, что одних поцелуев ему более чем достаточно. Почти каждая ночь заканчивалась в душе, который Шикамару стал принимать слишком долго. Но там было гораздо проще скрыть, а точнее, смыть следы своих фантазий. А ещё он понятия не имел, как намекнуть о них Ино, чтобы не оскорбить.
С неба срывалось что-то мелкое и противное: не дождь и не снег, что-то между. Эта дрянь лезла под воротник и оседала на шее и лице, а колючий ветер делал погоду невыносимой. Улицы опустели, редкие прохожие спешили домой, мокли под плащами унылые шиноби, которым не повезло дежурить в этот вечер. Шикамару брёл домой, засунув руки в карманы чуть ли не по локоть, мечтая о горячем чае и партии в шоги с отцом. Он почти дошёл до поворота в свой квартал, когда в тёмном переулке слева что-то мелькнуло. Кунай оказался в руке быстрее, чем Шикамару успел подумать, но тут же спрятался — из темноты проступило лицо Ино. Схватив за руку, она стремительно втянула его переулок. Загремели пустые ящики, составленные до низкого козырька крыши: Шикамару задел их ногой и едва успел придержать, чтобы не завалились. Ино даже внимания не обратила: толкнула к стене за ящиками и крепко прижалась губами. Они не виделись три дня, дел у обоих навалилось достаточно, чтобы вырвать время для встречи, и Шикамару моментально откликнулся, обнимая и прижимая к себе.
— Ты давно тут караулишь? — спросил, когда они оторвались друг от друга.
— Не знаю, полчаса, наверное, может больше. — Ино смахнула упавшую на глаза чёлку.
— Сумасшедшая, — выдохнул Шикамару в её губы. — Замёрзла совсем. Могла зайти ко мне, подождать там.
— Нет, — широко и как-то бесшабашно улыбнулась она. Привстала на носочки и прошептала на ухо: — Я хотела позвать тебя к себе. Отца вызвали к Ибики, он до утра будет на допросе.
— И что? — глухо спросил Шикамару, отказываясь поверить в такое щедрое и неожиданное предложение.
— Ты хочешь полночи шататься по улицам, или греться в тепле? — кончик её носа нежно очертил его висок и спустился ниже. — Рядом со мной…
Шикамару поймал её взгляд, покраснел и приказал себе думать о горе свитков со сметами закупок оружия из страны Железа. О множестве скучных свитков, которым нет конца и края. И покраснел ещё сильнее.
— Пойдём. — Ино потянула за собой, и он послушно пошёл, только подумал рассеянно, что держаться за руки на людях они пока не собирались. Но пальцы не разжал, так и шёл до самого дома, пробиваясь сквозь гул в голове, чувствуя только её руку в своей, чувствуя лихорадочный, сбитый пульс, непонятно только чей: его или её.
В доме Яманака он, конечно, бывал сотни раз. Изученный до мелочей, сейчас он неуловимо изменился, и хоть убей, Шикамару не мог понять, в чём причина. Пока разувался и снимал куртку, Ино уже ставила чайник и доставала чашки.
— Я и правда жутко замерзла, — с улыбкой пожаловалась она. — Ты же не против чая?
— Я очень люблю твой чай, — ответил Шикамару и застыл. Почему-то показалось, что он только что признался в любви не чаю, а ей. Но… он же любит её, недавно только самому себе в этом признался и стало проще. Может, сегодня тот день, когда можно произнести это вслух?..
— Помню, — ещё шире заулыбалась Ино, колдуя над заваркой. — Хотя папа заваривает гораздо лучше, мне ещё учиться и учиться.
Чай Иноичи-сана Шикамару тоже любил, и да, тот был превосходен, но сейчас Шикамару безропотно выпил бы и отраву из её рук. Только при условии, что она тут же даст противоядие. Как же ему этого не хватало: уютной тишины её кухни, уверенных движений рук, бархатного звука льющегося в чайник кипятка и всей этой магии, когда на твоих глазах распускается бутон чая, наполняя воздух тонким ароматом. Но никогда, никогда ещё она не выглядела такой красивой, глазам смотреть больно.
— Зачем ты?.. — он осёкся под внимательным взглядом, когда Ино поставила чайник и чашки на поднос и подхватила его.
— Попьём у меня, — тихо сказала она и снова одарила долгим, говорящим взглядом. У Шикамару перехватило дыхание, жар вспыхнул, разлился по ушам и шее и стёк по позвоночнику вниз. Вдруг подумалось, что это, наверное, слишком быстро. Они встречаются только месяц, пусть и знают друг друга всю жизнь. Она точно хочет… хочет именно этого? Или его сознание окончательно разошлось и мечты обгоняют реальность?
— Ты идёшь? — Ино обернулась на пороге, нетерпеливо тряхнула головой. Шикамару отмер и поспешил за ней, но, пока она поднималась по лестнице, только и мог что смотреть на колыхающийся от движений подол юбки, открывавший вид на её бёдра. Опять короткая, других нет, что ли?
В комнате Ино он тоже бывал сотни раз: ничего нового, обычная девичья спальня. Пропахшая Ино настолько, что Шикамару подавился воздухом, едва вошёл. Идеально застеленная кровать — ни единой складочки, порядок на столе, пара фотографий в рамках: маленькая Ино с родителями и десятая команда. Увесистая косметичка на подоконнике и большое зеркало в пол. Закрытый наглухо шкаф. Шикамару всегда ценил здесь именно порядок: сам терпеть не мог, когда всё захламлено. Поэтому заходил к Чоджи гораздо реже, чем тот к нему — сидеть на крошках чипсов, ходить по этим крошкам, вытаскивать из-под себя пустые пачки… Хуже было только у Наруто.
Ино любила чистоту, чтобы всё на своих местах, ничего лишнего. Всю жизнь это воспринималось как должное, а сейчас сердце защемило от их схожести. Он так и остался стоять в дверях, наблюдая, как Ино изящно и аккуратно разливает чай — эта картина лучше любой медитации. Заодно и мозги прочистила, когда она протянула ему чашку двумя руками.
— Поклона не хватает, — фыркнул он.
— Что? — не поняла она.
— И кимоно, чтобы как на чайной церемонии, — добавил Шикамару, принимая чашку, поглаживая при этом её пальцы.
— Я надену для тебя кимоно, если попросишь, — игриво сказала Ино, поведя плечами.
— Правда? — тупо спросил он, вспомнив, как выглядит в нём Ино на праздниках. Настоящая принцесса, задрапированная в шёлк. А если наденет для него, значит, больше никто не увидит, значит, можно будет потянуть на себя оби, спустить кимоно с плеч, коснуться губами ключиц… Стремительно выдернув чашку, Шикамару едва не расплескал чай. Сел на кровать, и уставился на чай, словно гадать собрался. Жаль, что на дне не было ни одной чаинки. Ино села рядом, неловко, на край, и тоже залюбовалась чаем, не иначе. Они пили в густом молчании, пытаясь подобрать хоть одну тему для разговора, но, к сожалению, чай закончился быстрее, чем кто-то успел придумать что-нибудь вразумительное.
Она же явно не молчать к себе позвала, — подумал Шикамару и решительно забрал пустую чашку. Поставил обе на стол, снова сел, на этот раз гораздо ближе, и развернул Ино к себе, потянув за плечо.
— Я соскучился, — большего его мозг выдать был неспособен. А когда их губы соприкоснулись, голова привычно уже отключилась. Жадно, горячо, влажно — они целовались как в первый и последний раз, сталкиваясь зубами, сплетая языки, тяжело дыша. В какой-то момент Ино потянулась к нему, навалилась всем весом, и Шикамару, не ожидавший этого, съехал на пол, увлекая её за собой. Ино упала сверху, стиснула бёдра коленями. Юбка задралась почти до талии, Шикамару просто боялся туда смотреть, зато отлично чувствовал жар её тела, прожигающий сквозь штаны. Руки сами легли на её бёдра, пальцы прошлись по сетчатым лосинам, касаясь обнажённой кожи.
— Всегда хотел спросить, — проговорил он, поглаживая снова и снова: начал и уже не остановиться. — Тебе не холодно ходить с такими дырками?
— Нет, — мягко рассмеялась Ино, нависая над ним. Волосы упали на бок, разлились по полу жидким золотом. — Не забывай, что я шиноби, — она как нарочно поёрзала на нём, устраиваясь удобнее, и Шикамару скрипнул зубами, вспоминая свитки со сметами. — Моим умениям далеко до Сакуриных, но согреваться чакрой я могу.
— Значит, только для тренировки ты постоянно ходишь в коротких юбках? — Шикамару сглотнул, в горле пересохло, когда пальцы невзначай переместились выше, задирая юбку сильнее и обнажая ягодицы.
— Именно, — шепнула она, глубоко целуя. Чувства окончательно перемешались: вес её тела, горячая кожа, спутанное дыхание — Шикамару задыхался, жар теперь скрутился внизу живота, полыхал там, пульсируя и заставляя наливаться кровью член, упиравшийся прямо ей между ног. Желание чувствовать её сильнее вспыхнуло в мозгу безудержной тягой. Не разрывая поцелуй, Шикамару надавил на поясницу, широко раскрытой ладонью погладил по спине, останавливаясь на лопатках. Вся его, но этого так мало, что кажется, ещё немного, и он сгорит напрочь, так и не произнеся главного.
Перекатившись, Шикамару оторвался от губ, глядя прямо в глаза, любуясь раскрасневшейся кожей и полыхающим на щеках румянцем.
— Я люблю тебя, — сказал, дыша часто-часто. Сердце грохотало о рёбра, то сжималось в крохотную точку, то становилось огромным, подпирая изнутри. Ино потянулась к его щеке, погладила, выдохнула в губы:
— Я тоже тебя люблю, Шикамару.
Его рука, вжатая в пол её телом, начала неметь, и Шикамару невольно приподнял её бедра, глухо замычал, когда она закинула ногу на спину, потёрлась о пах. В штанах давно было тесно, там всё гудело, полыхало, а от каждого движения позвоночник пронзало током. Губы спустились к шее: коснуться каждого миллиметра, впитать в себя её запах. Руки бесконтрольно блуждали по телу, приподнимая топ, безостановочно гладя живот. Ино снова выгнулась навстречу, шумно дыша, непрерывно гладя его спину. Подцепив водолазку, она потянула её наверх, и Шикамару, оторвавшись от неё, упёрся ладонями в пол, склонил голову, помогая снять. Задохнулся окончательно под её взглядом, позволил опрокинуть себя, на миг прикрыл глаза, когда горячие ладони заскользили по обнаженной груди, изучая.
Между ног болезненно пульсировало и жгло, но, когда Ино провела кончиками пальцев по кромке штанов, Шикамару привстал на локтях, пытаясь поймать её взгляд.
— Ино, — спросил прерывисто, — ты действительно хочешь сделать это… прямо сейчас?
— Пока не знаю, — неуверенно ответила она и подняла глаза. — Для начала хочу просто посмотреть. Можно?
— Ты смерти моей хочешь, — простонал он, откидываясь обратно. Глядя в потолок, приподнял бёдра, позволяя окончательно раздеть, и некоторое время боялся взглянуть на неё и увидеть реакцию на его тело и на то, как оно реагирует на её близость. Когда решился, захотелось прикрыть глаза ладонью: Ино не выглядела напуганной или смущённой. Скорее, заинтересованной. Склонив голову набок, она рассматривала так пристально, что хотелось прикрыться. Это было бы даже смешно, если бы не кровь, отлившая от головы вниз, и не член, слишком гордо поднимавшийся над животом. Прикусив губу, Ино протянула руку и сомкнула вокруг него пальцы. Шикамару пробило током. Он выгнулся, громко выдохнул, сам напугавшись своей реакции. Никто, кроме него, никогда так не касался, только от этого простого прикосновения и осторожного движения сверху вниз яички поджались, а сладость предвкушения защекотала в пояснице. Свитки. Надо думать о свитках и об ошибках, допущенных в смете.
— Нечестно, — прохрипел Шикамару, с трудом открывая глаза.
— Что? — Ино выглядела захмелевшей, на ярких зацелованных губах блуждала улыбка.
— Ты всё ещё одет… — Шикамару подавился воздухом, когда она снова погладила его, сжимая руку чуть сильнее.
— И правда нечестно, — пробормотала она, отпустив его. От разочарования он едва не застонал снова, но моментально забыл о нём, когда Ино начала раздеваться. Топ и лифчик упали на пол, взгляд впился в груди, руки сами потянулись, накрывая их, большие пальцы огладили острые соски. Ино сладко вздохнула, потёрлась о его ладонь и поднялась. Стремительно избавилась от юбки, сбросила лосины и трусы, и лишь тогда в глазах промелькнуло что-то, отдалённо напоминающее смущение.
— Может, ляжем на кровать? — тихо спросила она и, не дожидаясь ответа, легла сама.
Покрывало было прохладным, гладким, а ещё здесь было гораздо удобнее, чем на полу — спина уже горела от постоянного трения по ковру. Шикамару лёг на бок, скользя взглядом по обнажённому телу. Накрыл ладонью живот, обвёл пупок и вдруг, порывисто склонившись, коснулся губами. Поцелуй за поцелуем, он поднимался вверх, пока не остановился на груди. В памяти всплыли все виденные когда-то похабные картинки, которыми всех исправно снабжал Киба. Губы сомкнулись на соске, Ино коротко ахнула, и от этого звука дрожь прошила тело.
Сейчас Шикамару остро жалел, что не поддался на уговоры Кибы и Наруто и никогда не заглядывал в дом для увеселений. Друзья пошли в него перед войной, а он почему-то не захотел. Хотя бы знал тогда, что именно надо делать, а главное — как. Это в теории всё кажется просто, а на практике голову сломаешь. Вдруг ей не понравится? Вдруг уже не нравится, просто терпит, потому что поздно идти на попятный? На пробу он снова поцеловал сосок, лизнул самым кончиком языка, и её кожа покрылась крупными мурашками. Подтянувшись на локте, Шикамару уткнулся носом в её шею, прихватил губами мочку, шепнул, не слыша собственных слов из-за крови, шумевшей в ушах:
— Хочу, чтобы тебе было хорошо. Ты покажешь, что мне делать?
Глаза у Ино были дикие-дикие. Почти чёрные из-за ставших огромными зрачков. Она кивнула, взяла его ладонь, положила на грудь и мягко сжала. Попросила протяжно, мурлыкающе:
— Поцелуй ещё.
Облечение волной пронеслось по телу. Шикамару улыбнулся, чувствуя себя почти всемогущим. Значит, это он точно делает правильно. Собственные ощущения, нетерпение, тяжесть в паху отошли на второй план — ей действительно нравится! Нравится быть с ним, нравится то, что он делает. Он ласкал грудь, прислушиваясь к тонкому дыханию, гладил и сминал живот, набираясь смелости спуститься ниже. На головке выступила влажная капля, Шикамару до боли вдавился в её бедро, коснулся, наконец, гладкого лобка: на ощупь он оказался необычайно нежным. Вернувшись к губам, он влажно поцеловал Ино и почувствовал почти такую же влажность внизу своими пальцами. Изучающе погладил сверху вниз — безумное, странное ощущение, от которого волосы встают на затылке дыбом и крутит живот. Ино нетерпеливо поёрзала, потираясь о его пальцы.
— Покажи как, — простонал Шикамару, двигая бёдрами, скользя по её бедру. Горячая, влажная, шелковистая — вот, оказывается, как они устроены. Нетерпение охватило, подгоняя. Хотелось слышать её стоны, слышать, как ей хорошо. Ноги переплелись, поцелуи стали рваными, дыхание — одно на двоих. Уткнувшись лбом в висок, Шикамару непрерывно гладил, повинуясь движениям её руки, лежащей сверху его. Ино закрыла глаза, на лице застыло напряжённое выражение. Она начала вскидывать бёдра навстречу пальцам, то плотно сжимая губы, то разжимая, выпуская очередной тихий стон. Ладонь слепо зашарила по его бедру, нашла член, сжала, и Шикамару со свистом втянул воздух.
— Ты тоже… — лихорадочно зашептала Ино, поглаживая его, — тоже покажи как…
Шикамару стиснул её ладонь так, что перед глазами вспыхнули звёзды. Инстинктивно ускорился сам, сцеловывая выступившие на её висках капли пота. Близко, невыносимо близко к развязке, и так сладко, что хочется кричать, двигаться, шептать что-то безостановочно. И никакие свитки и сметы уже не помогут. Даже Кьюби, реши тот заглянуть прямо в окно, не помог бы. Выгнувшись, Шикамару всё же застонал, выплёскиваясь ей на живот. Замер, зарылся носом в волосы, едва расслышал молящее:
— Не останавливайся, Шика, я почти…
Её почти длилось вечность, так показалось Шикамару. В то время как ему хотелось просто расслабленно лежать, обнимая, прижимая к себе, пришлось ещё поработать, но оно того стоило. Ино звонко вскрикнула, застыла, а потом задрожала, поджимая пальцы на ногах. После вытянулась, довольно замычала и посмотрела на него.
— Там в шкафу полотенце.
Довольный собой, Шикамару даже не сразу понял зачем, а как понял, покраснел и посмотрел на её живот. Тщательно вытер и её, и себя, и только потом лёг рядом, наконец просто обнимая разомлевшую Ино. Слов не хватало, в голове было пусто, а губы были по-прежнему сладкими, не оторваться. Теперь они целовались неспешно, поглаживая друг друга, изучая каждый изгиб.
— Интересно, который час, — спросил Шикамару спустя время.
— Половина двенадцатого, — тут же ответила Ино. В ответ на его удивлённый взгляд тихо рассмеялась: — Часы, Шика. У тебя за спиной часы.
Совсем мозги размякли, — лениво подумал он, целуя её снова. Дома не предупредил, что задержится, но родители навряд ли будут волноваться. С Ино он всегда гулял до глубокой ночи, редко возвращался раньше двенадцати, только если они совсем замёрзнут. Есть ещё время повторить этот восхитительный опыт и закрепить свой успех. К тому же внизу живота снова загоралось желание.
— Ты невероятно красивая, — искренне произнёс он, открыто любуясь, разглядывая.
— Ты тоже ничего, — игриво ответила Ино, окидывая демонстративным взглядом.
Наверное, они должны смущаться, но теперь смущаться было поздно. Наоборот, всё происходящее было абсолютно естественным, как будто всю жизнь они шли к тому, чтобы оказаться вот так, в одной постели. Не просто доверяли друг другу — оба одинаково стремились узнать лучше, стать ближе.
— Как ты думаешь, — спросила Ино, снова начиная сбиваться с дыхания, — заниматься любовью так же приятно?
— Уверен. — Шикамару прошёлся зубами по её шее, сжал ягодицу. — Только когда мы сможем это проверить?..
— Можем снять номер.
— Ты серьёзно? — он облокотился о подушку.
— Думаешь, надо подождать ещё пару месяцев? — усмехнулась она.
— Нет! — Шикамару ужаснулся. Ещё два месяца ждать такой же ночи и того, большего, что за ней последует? Никакого терпения не хватит!
— Тогда, может, через неделю?
— Надо будет купить презервативы. — Мозг уже подкидывал идеи знакомых гостиниц и сортировал предметы по степени необходимости. Можно сказать родителям, что будет ночевать у Чоджи. Или признаться им уже, но Ино отчего-то нравилось играть в таинственность.
— Ино! Я дома!
Голос Иноичи прогремел громом. Испуганно переглянувшись, они резко отпрянули друг от друга. Шикамару моментально вскочил, собирая разбросанные по полу вещи, когда шаги загремели по лестнице. Нырнув под кровать, Шикамару прижал одежду к груди, сердце отчаянно забилось: даже представлять, что скажет Иноичи-сан, застав его в таком виде, было страшно. Ино шустро забросила свои вещи к нему под кровать и бросилась к шкафу.
— Я сейчас, пап!
Она зашуршала одеждой. Шикамару видел лишь её ноги, которые почти сразу скрылись под шёлковым халатом. Выскочив из спальни, она что-то быстро заговорила, но расслышать Шикамару не смог: от ужаса и нелепости происходящего рассудок совершенно помутился. Хотя это было даже смешно, правда. Жаль, что рассказать никому нельзя. Ино вернулась через несколько минут, шепнула:
— Вылезай.
В руках были его сандалии и куртка, и тошнота подкатила к горлу: Иноичи-сан явно их заметил. Хотелось верить, что не пошлёт поисковый отряд, который обыщет всю Коноху.
— Может, всё-таки расскажем уже? — шепнул он, спешно одеваясь.
— Успеем ещё, — отмахнулась Ино и, посмотрев на него, тихо захихикала, зажимая рот ладонью. Успевший одеться Шикамару пару секунд недоуменно смотрел на неё, а потом сам улыбнулся. Прижался лбом ко лбу, взъерошил волосы на затылке. Они договорились увидеться завтра, и даже то, что пришлось вылезать в окно, не испортило настроение.