Законы восприятия

Санкт-Петербург, декабрь 2021. Его первый чемпионат России в качестве главы федерации в родном Петербурге. Звучит, наверное, чуть более внушительно, чем есть на самом деле: он в должности всего пять дней, разумеется, чемпионат подготовили задолго до. Но пять дней, по его меркам, — это невыносимо, непозволительно, просто до неприличия много, чтобы протирать кресло, сидя в кабинете и ничего не делая. Поэтому не удержался: надавив на нужных людей, по случаю, все же подтянул дополнительных спонсоров. Теперь уже «его» федерации лишним не будет. Она, как Александровский дворец, — живое воплощение ускользающего прошлого. В воздухе ещё витают отголоски былой славы, отзываются эхом в легендах, дай Бог здоровья Тамарочке и Алексею Николаевичу. Но само здание, если присмотреться, поблекло, износилось, вот и приходится показывать лишь наспех отремонтированный фасад, да несколько комнат, пока над остальными ведётся работа. Слишком затянувшаяся, по правде сказать. Стоять в стороне и наблюдать, как год за годом трескается, обсыпается штукатурка, продолжают пылиться за ненадобностью парадные залы, не может, да и не хочет. Начал ещё несколько лет назад с нового катка для Тамарочки и финансирования ее спортсменов. Ну, а теперь…что ж, чуть обветшавшая, скрипящая, но родная питерская федерация, держись! Разумеется, он проводит в «Юбилейном» каждый соревновательный день. Не только и не столько, чтобы смотреть прокаты. В новой роли важно другое: вновь почувствовать неписаные правила, те самые, о которых не говорят, но «знают». Приоритеты. Планы. Ставки. Поддержку судей пора возвращать, это уже не фасад — фундамент. Сильная федерация в мире — это, по его временам, 5.8 / 5.9 за программу даже с падением и ошибкой на выбросе. Сильная федерация внутри страны — гарантированный допуск к международным соревнованиям без сюрпризов на поворотах. Третий день чемпионата начинается хорошо: парники выигрывают чисто и красиво. Можно вздохнуть с облегчением. Ему, не Тамарочке — та-то, как всегда, остаётся непостижимо спокойной во время прокатов. Уверен: пульс не больше 70 ударов в минуту. Она ему как-то сказала в шутку: «Когда твой папа идет на завод, он же каждый раз не нервничает, у него не трясутся руки? Это работа, и ты приходишь ее выполнять». Так и работает до сих пор, за время произвольной успевая посмотреть не только на своих, но и на судей, на руководство, даже на него впридачу. Уже позже, во время последней разминки у женщин, взгляд неожиданно выхватывает образ-отголосок — хрупкая девушка в бордовом платье. Разумеется, они разные, совсем разные, а совпадения цветов — случайность. Но, как там у классика? Порой достаточно одной капли вина, чтоб окрасить целый стакан воды. Пространство и время сжимаются, делают причудливый кульбит, срывая ненароком плотные защитные шторы со старых воспоминаний. Светлых, пусть и чуть горьких: о глубоких, пронизывающих каждую клеточку души чувствах, об окрыляющих, пьянящих мечтах и… любви, ушедшей слишком рано. Такой свет не тускнеет, даже спустя годы: вот, достаточно случайного всполоха, и становится ярко, как прежде. До рези в отвыкших глазах, все равно, что смотреть напрямую на солнце в ясный день. Взгляд сам вдруг начинает отчаянно искать в толпе, на трибунах знакомые светлые волосы и хрупкую фигурку. Бессмысленно, бесполезно, даже если пришла, она предпочитает сторониться камер. Но когда его останавливала бессмысленность и безнадёжность затеи, если речь о ней? Недовольное цокание и шёпот Когана, а затем ответный вздох Горшкова, стоящих рядом, вынуждают все-таки вновь обратить внимание на лёд. Прокат он, гоняясь за призраками на трибунах, по большей части, пропустил, но, судя по всему, вот эта девушка в бордовом платье сегодня была не в ногах. Подъезжает к бортику, тяжело, судорожно дыша и отрешенно глядя куда-то перед собой. С его нового, «почетного» места хорошо видно и КиК, и экран трансляции на стадионе, где сейчас идут повторы. Девушка втягивает ртом воздух, моргает, словно пытаясь усилием воли загнать обратно под веки подступающие слезы, пока молодой тренер сжимает хрупкое плечо и шепчет что-то успокаивающее. Вот кому, кстати, стоило бы поучиться у Тамарочки, иначе ни нервов, ни спины не хватит на долгую карьеру — все останутся в танцах за бортиком. Но, как только камера берет КиК крупным планом, на экран смотрит уже улыбающаяся, пусть и немного потерянная спортсменка, не забывает даже приветливо помахать зрителям. Кстати, тренер тоже меняется в лице, всячески демонстрируя спокойствие и невозмутимость. Если бы сам не видел секунд десять назад, не поверил бы в столь быструю и синхронную смену позиций. Судя по баллам на табло, сюрпризов на поворотах все же не будет. Девушка в бордовом платье продолжает сдержанно улыбаться, и не понять — то ли, правда, рада, то ли скрывает хорошо. Хотя, нет. Он сам прекрасно помнит, каково это, так что, готов поспорить, — не рада. Ясно как день: сплетни и пересуды не утихнут после сегодняшнего проката. Будут лишь неумолимо, неуклонно, неустанно набирать силу, как раскаты грома, и… в таких условиях остаётся лишь развивать избирательную глухоту, если хочешь на льду слышать музыку, а не бессвязный и бесполезный гул «экспертных» мнений. Ему, в своё время, пришлось освоить этот навык в рекордные сроки. Через пару дней, отвечая очередным назойливым журналистам на вопросы про чемпионат в целом и про «неубедительные» прокаты бывшей чемпионки в частности, все-таки озвучивает догадку. Блажь, конечно, иррационально, но: — У меня нет сомнений, что ее лучший прокат в нынешнем сезоне еще впереди. Нагано, февраль 1998. Бывают дни когда все валится из рук. Бывают дни, когда ты не в ногах. А бывают дни, когда и то, и другое за какие-то заслуги прилетает «в комплекте». Прямо скажем, так себе вариант вариант для любого парника, но для него — как приговор. Падать самому не страшно, готов прямо сейчас выйти и полировать лед, хоть до потери пульса, но вот риск уронить Лену — кошмар, от которого неизменно просыпается в холодном поту. Если время лечит, то делает это непростительно медленно. На границе сознания в очередной раз зарождается раздражение, и мозг опаляет абсурдное желание — вылететь в Ригу и сломать нос и пару рёбер Олегу. Порыв, конечно, благородный, но абсолютно бредовый. Учитывая, что они с Леной сейчас на своей первой совместной олимпиаде. Олимпиаде, которой у неё и быть-то не должно, по всем прогнозам врачей, тем более, не через каких-то два года после. Но эта хрупкая девушка всегда умела удивлять. Стойкостью. Силой духа. Упорством. Хладнокровием. Невероятным внутренним стержнем. Кажется, ему и слов не хватит, чтобы описать все качества, которые удивительным образом соединились в ней одной. Но все же, видимо, чем-то он рассердил олимпийских богов, ну или у тех просто поганое чувство юмора: комплект не в ногах и не в руках выпадает ему на день их произвольной. В висках стучит, сердце словно отбивает чечетку. «Очи чёрные». Тамарочка всегда умела выбирать им музыку. Пронзительная, томительно-нежная оркестровая версия, обволакивающая от первой и до последней ноты. Хрупкая девушка в бордовом платье напротив. Тёплый, завораживающий взгляд любимых бездонных глаз. Осталось три минуты. Пронесёт. Выброс неудачный, но Лена удержалась. Она всегда была парницей от Бога. Две минуты. Минута. Тридцать секунд. Десять. Пять. Последний элемент. Выезд из поддержки. Вот уже почти ставит Лену…. Внезапно, за сантиметры до льда, их коньки съезжаются. Такое не вывозят иначе, как в падение. И мысли только об одном: черт с ними, с медалями, лишь бы Лену приземлить на себя. Свой шок после проката он помнит плохо, а вот взгляд Лены куда-то в одну точку — очень хорошо. Если ей тяжело — не показывает. Никогда при людях не плачет, не выплескивает эмоций. В отличие от него: кажется, сейчас на лице написано все. Даже не открытая книга — транспарант, не считает только ленивый или слепой. Разброс баллов по технике от 5.5 до 5.8, и серебро в итоге. Шёпот и ехидные комментарии про сильную федерацию и партнера как слабое звено в паре — после. Тогда-то и выработал новый, но, как оказалось, жизненно важный навык — избирательная глухота. Даже шутил на пресс-конференции, как ни в чем не бывало. Сжимая ее ладошку в своей, потому что в гуле голосов значение имел только один — тот, в котором не прозвучало ничего, кроме веры и поддержки. Им эта медаль досталась как урок. Подстегнула так, что запала и вдохновения хватило на весь следующий цикл. До их лучших программ и прокатов, которые, как выяснилось, были ещё впереди. До золота в Солт Лейк сити, где, правда, у олимпийских богов опять проснулось желание пошутить, а вот чувство юмора так и осталось прескверным. Москва, январь 2022. Чемпионат Европы смотрит, уже вернувшись в Москву к семье. Надо будет потом что-то придумать, чтобы избежать жизни на два города. Отвернувшись от экрана, помогает младшему сыну с игрушками, а в уме подводит итоги для своих. Похоже, серьёзные шансы на олимпийские медали для Питера на олимпиаде будут только у пар Тамарочки, остальное он поправит к следующему циклу. А предчувствие все-таки не обмануло: девушка в бордовом смогла услышать музыку сквозь гул чужих сомнений, и лучший прокат был ещё впереди. *** Примечание Абсолютно беспардонно занимаемся преломлением света с любимыми парниками и фигуристами кармический сестры, поэтому логики не может быть по определению. Разумеется, Антон не в тренерском совете, но, во-первых, мы подписали терапевтическое исключение у Тамарочки, тем более, что интервью после ЧР, правда, было, а, во-вторых, что-то нам подсказывает, что лет через надцать он ФФКР возглавит… и в этом проявится прекрасное чувство юмора нашей родной федерации по отношению ко всему миру. Как всегда, во всех логических несостыковках виним автора, который, к тому же, не любит очевидных решений, а значит про Солт Лейк сити писать не будет. Вообще, Нагано как-то незаслуженно забыли, а там было не менее интересно, и бордовое платье у Лены было очень красивое. Всем счастья и умения слышать лишь голоса и мнение тех, кто вам, действительно, важен.