Испытания Таргона

      Голова неприятно звенела, слыша лишь отдалённые обрывки разговоров перед решёткой. Командиры спорили, что делать с пойманным — допросить, казнить или отпустить, явно спутав огненного зверя с лунными последователями. Но знакомый голос капитанши утверждал, что он должен быть замешан, раз отвлёк и скрыл побег той, на кого они охотились. От этого голоса стало мерзко на душе — скрипучий, словно несмазанные дверные петли и рваный, словно хозяйка голоса лает, а не говорит. — Нам в любом случае необходимо на рассветную молитву, братья и сестры. Решим после… — на этих словах шаги удалились, и возникла почти блаженная тишина. Но она наполнилась горечью, когда чуткий нос вновь различил до боли знакомый запах. — Так он тоже был… Закован здесь? — Ты о ком? — ломаный мальчишеский голос коснулся звериных ушей. — Да так, об одном пленнике, что был тут… С месяц назад? До сих пор они не отмыли камеру от его крови. — Она впечаталась в камень, проклиная её за мучения. Сила его веры больше, чем их слепое желание подавить нас. — Вас? Значит ты тоже из таких «неправильных» для них. — Откуда ты знаешь?.. — Говорю же, знакомый запах… Как тесен мир у вас на горе. Судя по твоим шагам, ты не прикован, уже хорошо. — А у тебя хороший слух. Я не в камере. — Вот как, а можешь мою открыть? — А ты не нападёшь? — Ну, руки они мне точно сковали. А вот ноги нет, зря. Да и кажется обобрать не успели, что уже неплохо. — А зачем тебе на свободу? Ты не выберешься из подвалов, — подросток появился за решётчатой дверью, всматриваясь в незнакомца. — Только ему и удалось исчезнуть отсюда, стоило рассвету отвлечь бдительную стражу. — Зато какой ценой… Теперь понятно, что это истеричка такая нервная, она же его словила? И пытала… Руки бы ей оторвать, разговори ты немого. Но… Его же не было здесь второй раз? Я же оказался на его месте? — Ты много знаешь для чужака, что сам похож на солари. Неужели ты связан с… Луной? — Быстрее с её детишками. Как сказала одна из ваших предсказательниц — знаю близнецов по имени. Ну так откроешь или нет? — Л-ладно. Но ты не двигайся. Ты всё ещё мне внушаешь страх, — тонкие руки с проволоками ковырялись в замке, пока решётка не начала поскрипывать. — Поклянись мне, что не навредишь мне и другим лунари. — Да хоть мамой, если не лезут на меня — я та ещё душка. Хотя стоп. Знаешь, у меня есть доказательство получше, если ты на секунду перестанешь бояться закованного в цепи монстра.       Мальчишка-подросток подошёл к пленнику, что стоял на коленях на полу камеры — даже так они были почти одного роста. — Сейчас будет самое сложное. У меня в… Накидке за мехом есть скрытый карман. Тебе нужна железка. Достань и скажи, что ты мне не веришь после того, как её увидишь, — дрожащие руки коснулись красногривой головы, смотря на звериные уши. — Так, ушки забавные, знаю, но их лучше не трогать, я сейчас нервный, могу и цапнуть. — П-прости, я никогда не видел вастаи так близко, — парень опустил руки ниже, находя скрытый карман и нащупывая там разное. — Там ещё какая-то доска и кольцо, большое и поменьше. — И вряд ли увидишь, я один из немногих, кто не считает людей неисправимыми идиотами. Два кольца, точно. Можешь оба посмотреть, но это очень личные вещи — не вернёшь и будет очень худо.       На руках у ребёнка оказались серебряные побрякушки, и зверь облегчённо выдохнул, увидев свои сокровища на месте. Мальчик же удивлённым взглядом посмотрел на красные уши и на украшение — маленькое неровное серебряное колечко, что напоминало полумесяц, и на пряжку-кольцо, давно утратившую свой лоск от множества царапин и сколов. — Откуда у тебя они? Это точно… — Да. Пряжка его и была. Задарил, когда нашёл другую в Ионии. Иногда Афелий доплывает по зову сестры даже в такие дали. — Я… Прости, что не верил тебе, — он спрятал украшения обратно в карман, убрав руки на колени. — Хорошо они не попали в руки Солари, тебя бы за них сожгли. — Теперь не так страшно? А то я тебя сейчас ещё раз напугаю. Их зараза уже выветрилась.       Ноги босса твёрдо стояли на полу, и он с усмешкой потянул цепи вперёд, упершись стопами в стену и коленями в пол. Кольцо, что держало оковы начало разгибать под шокированное лицо юного лунари, а когда цепь упала на пол, давая бойцу встать, ребёнок почти упал следом от удивления. — Ты-ты-ты мог выбраться сам? — Ну решётку разгибать под мою комплекцию было бы долго, но это — пара мелочей. Я не просто так выгляжу как перекаченный вышибала, знаешь ли. — Т-таакое тоже не каждый день увидишь. Я отведу вас в безопасное место и там подумаем, что делать дальше. — Отличный план. Веди. А? Да, цепь разорвать тоже смогу, но подходящий упор нужен. Отдельных стражников я и так успокою.       Дальше юнец бежал вперёд, а боец поспевал следом, заметив тело в соседней камере, на котором уже проглядывались кости. Из освещённых туннелей они попали в тёмные катакомбы, пока в одной из стен не оказалась повреждённая кладка. — Нам сюда, но придётся подождать, пока разберут вход. Именем Луны, я пришёл не один. Со мной тот, кто знает близнецов по имени, — по другую сторону стены начал раздаваться шум и камни медленно расходились в стороны от нескольких рук. — Тело в соседней камере?.. — Его поймали до Афелиуса и сразу перебили ноги, как и ему. И за ними так следили, что я боялся подобраться. А как пришёл к молитве — в его камере одни следы крови, а другой пленник… Был отправлен к Луне и уже лежал бездыханно. — Мда… И он так добрался до целителя. Когда-нибудь я перестану удивляться его силе воли. И сколько людей спряталось? — Постоянно кто-то приходит и умирает в гроте. Сейчас наверное человек шестнадцать. — Умирали? То есть выхода вне ворот цитадели не нашли?.. — Да, поэтому я надеялся, что тебя отпустят и ты передашь наши мольбы Оружию веры. — Лучше ему больше здесь не оказываться, так что пока я буду за него. Духом может я и не так силён, зато физической мощи хватает.       Сначала парень, а потом и иониец пролезли в дыру в стене, которую тут же начали заделывать спрятавшиеся люди. В пещерах мерцали только редкие грибы, но даже в их свете было видно, те насколько ослаблены. — Мда. Жизнь тут непроста. Это всё бывшие пленники? — Д-да. У нас выбор несложен: умереть от казни солари, или медленно погаснуть здесь. — Фиговый выбор. Мне не подходит. Но начнём по очереди, — боец встал к большому камню, накинув оковы и начав тянуть руки на себя. Под общий тихий вздох звено разошлось, и от цепи осталось два хвоста, которые не так сковывали движения. — И что у вас есть, если с планом туго. — Ничего. Едим то, что найдём — крыс или грибы. Одежды тоже — только то, что порвали на нас солари. Даже Луна отсюда нас не слышит… — Слышит, если она решила со мной такую шутку сыграть. Так, — другие молчали, прячась и отворачиваясь от светящихся золотом глаз, пока хозяин арены осматривал пещеры и жителей. Встав в центр одной из гротов, где собрались молчаливые выжившие, тот повернулся ко всем, усмехнувшись звериным оскалом. — Меня зовут Сетт, но вы можете звать меня Боссом, тем более когда я найду выход из этого места. — Ты слишком самоуверен, молодой человек, — старец подошёл к нему, с трудом переставляя ноги. — Как ты сможешь найти выход, если ни разу тут не был? — Если бы я был неуверен в себе, то меня бы давно сожрали рыбки покрупнее. Тем более эти своды мне странно-знакомы. Видимо через них уже проходили… Осталось только найти дверь. — Тут нет никаких выходов, мы всё обыскали, — раздался печальный выдох из толпы. — Значит я поищу ещё раз. Как вы там говорите, мало что бывает сильнее веры? — Нет оружия сильнее, чем вера, говорит нам Провидица. — Ну вот у меня веры хватит на себя, возможно на тебя и на одну принцессу, что… Точно. Она же показывала путь, нужно только вспомнить, как он тот прошёл, — и иониец закрыл глаза, уйдя с головой в воспоминания. Храм в космосе, слёзы под белым знаком луны и видения тяжёлой борьбы в надежде найти выход. Боец шёл, не открывая глаз. Доходя до тупика, возвращаясь и идя снова. Но один из закоулков отличался от всех резными узорами, показывая картину луны и солнца, что танцевали вместе. — А вот и дверь, осталось её открыть, — мальчик следовал за бойцом всё время, как и некоторые другие лунари. Остальные же подтянулись, слушая мерные удары кулаком в цепях и плечом в барельеф. — Не мучь себя, Сетт. Она не откроется… — паренёк грустно улыбнулся, смотря на кулаки в крови. — Даже если здесь и выход, нам его не открыть. — Хм… От хорошего пинка нет даже следа, значит тут может быть и магический засов. Если светящаяся дверь открывается, значит она волшебная, верно? — А она светилась? — Один раз. Но потом потухла и начала закрываться. Значит… Мда, а с магами туговато, верно? — Да, никто не может даже взмолить услышать нас через тьму пещер. — Но сейчас мы перед дверью, и тут нас могут услышать. Осталось придумать как звать. А я всё равно иначе не умею, — красноволосый отпустил цепи, растрепав алые волосы. — Я сказал вытащу, значит вытащу, понял? Надо собраться и немного поменять тактику боя. А для этого мне придётся немно-ожко впасть в ярость, — на этих словах он показал знакомому отойти и вновь встал в боевую стойку. В его памяти возник шум арен, усмешки позёров перед боем и последний удар, что отделял его от победы. Уши, волосы и даже мех на накидке засветились золотым светом, ослепляя привыкших к сумраку жителей пещер. Победитель арены нанёс новый удар, не касаясь камня, но выплёскивая всю злость, отчего солнце на барельефе засветилось его светом. Лунари упали на колени, молясь на совершенное чудо, и с новой силой надеясь на свободу. — Ну что, сестрица. Услышишь нас? Твоя небольшая помощь не помешала бы, — с ноткой усталости улыбнулся рисунку боец, вспомнив как похожи близнецы и как светило духов заливало гладкое озеро в её одинокой обители. Под тихий хор своих детей каменная луна замерцала в ответ, и преграда начала расступаться. На улице было уже темно, и полная луна залила светом выход из туннелей, отражаясь в янтарных глазах и довольной ухмылке. Беженцы неуверенно поднялись на ноги, шагая к свету и подставляя ему бледные руки. — А я говорил — вот и выход. — Луна, ты увидела моё появление, увидишь и мой исход. Спасибо тебе, странник. Ты второе чудо, что я увидел в своей жизни, — старец упал на колени, и слёзы покатились по его лицу. — Эй, ты чего дед. Какое второе? Какое первое? Пошли, мы только начали путь домой. — А первое, это подъём жрицы в великий храм. Не печалься, юнец. Я долго ждал своего конца и он не страшит меня. Идите вперёд… — глаза старика закатились и он так и остался сидеть, окоченев как статуя. Другие освобождённые молча поклонились ему и вышли на плато, осматривая друг-друга в лунном свете. Двери начали постепенно закрываться, оставив пожилого монаха до скончания времени сидеть перед вратами, ожидая их нового отворения. — Не… Не печалься, Сетт. Он давно ждал смерти, но не хотел умирать в темноте пещер. Ты исполнил его последнее желание. — А… А как тебя-то звать, юнец? — К-Кай. Странно, что ты только спросил… — Ну, до этого занят был. Посчитай тех, кто есть, а я осмотрюсь. Вон там хижина, если за ней присматривают — то уберу наблюдателя.       Но в небольшом домике был только склад со постом, охраны которой вовремя не оказалось на месте. Множество плащей, небольшой запас провианта походное снаряжение для паломников в солнечную обитель. Принеся всё под тихие улыбки лунари, вастаи начал делить запас провианта, считая на каждого. Но те в ответ отламывали от хлеба кусочек, возвращая их бойцу, который себя не особо считал на скромный хлеб, надеясь поймать добычу пожирнее. За время странной трапезы и облачение в плащи паломников солнца никто не произнёс ни слова, лишь переглядываясь и кивая головой. Босс же кроме плаща надел и шлем, дабы спрятать уши, которые было видно даже под капюшоном. Но стоило всем собраться и начать путь, как Кай указал ионийцу на фигуру, что шла с холма навстречу. На ней были одеяния жрицы солнца, а опиралась она на солнечный посох. — Братья, что ходите вы вокруг обители так поздно ночью, неужели заплутали ко входу в дом наш? — хозяин бойцовской ямы уже думал напасть на девушку первым, но та встала как вкопанная, и оглянувшись по сторонам продолжила говорить намного тише. — Постойте, вы же дети луны, верно?.. Я вам не враг, пусть и другого племени, — видя настороженные лица и сияющие яростью глаза предводителя, она показала вторую сторону посоха с лунным камнем. — Провидица назвала меня жрицей Равноденствия, и я была в вашей обители неподалёку. И… Я тоже не хочу этой войны.       Босс оглядел испуганных лунари и скинул капюшон, сняв шлем и подойдя поближе. Жрица поклонилась ему, также сняв капюшон в ответ и её золотые кудри быстро побелели под светом луны. — Тогда что тебе надо? — рыкнул боец, разминая кулаки и смотря на встревоженное лицо девушки. — Меня прислали сюда расследовать о пропаже пленных лунари и… Допрашивать пойманных. Но я хотела найти тайные залы, что должны быть здесь со времён, когда раккоранцы не делились по вере своей и найти причину такой ненависти детей солнца к детям её сестры. Теперь, зная, что лунари свободны, я смогу уснуть спокойно, не боясь найти страшного ответа на их пропажи. Я помогу замести следы, если они остались после вашего ухода. Удивительно как с таким рвением она не нашла вас… — Вот как. Тогда, если я верно понял, ты и не видела, что отряд «солнечных» плащей куда-то уходил? — Конечно. Но вам придётся идти по нижней тропе… На всех остальных теперь посты огнедержателей и железных солари. Капитан Фелиция так и не оправилась от исчезновения Афелиуса, ища теперь везде его тень. — Значит я был прав, меня посадили в его камеру. — В самую нижнюю?.. Боюсь что так. Я надеялась прибыть сюда до того, как его к-казнят… Но благо Провидица увела его ещё до того, как я смогла ему помочь. — Ты знаешь его? — Он открыл мне правду о лунари, о которой я боялась узнать. И провёл с Оком Луны и его сестрой к Обители слёз. — Хм… А ты сможешь снять кару солнца, если эта поехавшая снова кого-то проклянёт? — Немногие могут её наложить, и ещё меньше — её снять, я бы не была так самоуверенна… А она наложила на?.. — Да, но в прошлый раз мы успели её скинуть. — Я-я… Надеюсь, что сейчас он в порядке. Видно даже Солнце не может его судить. Если вдруг ваши орбиты пересекутся, прошу… Передай, что Эклипс ищет истину, которую боятся узреть другие солари. Я постараюсь не вызывать подозрений, но если меня всё-таки заподозрят в ереси, скроюсь в лунных тенях, подобно другим прозревшим. И… Если позволишь, дай свои руки, — под внимательным взглядом золотых глаз девушка взяла израненные запястья в оковах, грустно вздохнув и глядя на металлические браслеты. — Я видела один раз руки Оружия веры без перчаток, и они были также изрезаны шрамами. Не все раны исцелить мне под силу, но я могу облегчить вашу боль, вастаи, что похож на солнце, — на её словах белый свет прошёл на израненные костяшки, заживляя раны, а при жёлтой вспышке глаз жрицы оковы слегка обожгли кожу, но спали, разрезанные солнечным всплеском. Улыбка озарила грустное лицо жрицы. — Мне не вымолить прощение и не исправить всего, что натворено за сотни лет, но я не могу просто наблюдать бесконечную бойню. — Каждый делает то, что может и сколько может. Главное… Не сдавайся, и возможно даже найдёшь ответы, — размяв кулаки без оков, боец одел шлем обратно, с усмешкой указав той на барельеф двери в скале. — Ну что, а нам видимо по самому непростому пути идти. Надо поторопиться, чтобы не стать лёгкой мишенью менее… Дружелюбным любителям солнца.