Испытания Таргона

      Путь был непрост. В ущельях не прекращался буран, поднимая скопившийся снег и затрудняя движение. Иногда самые здоровые лунари вместе с боссом шли вперёд, протаптывая дорогу для остальных. И лишь пару раз процессия останавливалась, чтобы почтить молчанием тех, кто издавал свой последний выдох и падал замертво. Тогда даже ветер ненадолго утихал, чтобы «души спокойно ушли к луне», как сказали другие беглецы. Небольшое плато стало местом заслуженного отдыха, а после тропа над обрывом уводила за угол, скрывая путь. — Осталось ещё немного. Обычно тропу не разглядеть совсем, но сегодня гора милостива над нами. — Тогда спрячьтесь от любопытных глаз, а я схожу посмотрю, что дальше. Чую, за нами уже приглядывают — надеюсь, что это те, кого мы ищем, — красноволосый снова поправил шлем, выходя на узкую тропу и осматриваясь. Только приплыв в это странное место, он оказался по уши в неприятностях, смертельно опасных для обычного человека. Но все из идущих за ним относились к этому даже обыденно, несмотря на потери и лишения, не выказывая усталости и заметной радости свободе и мало общаясь друг с другом — словно опасаясь сказать лишнее. Возможно для лунного стража прибытие в шумную Ионию было таким же странным, тогда его сдержанное поведение при знакомстве становилось бойцу ещё понятнее. В груди покалывало от воспоминаний, и шестое чувство знакомо холодило затылок от взгляда, устремлённого на него. Закончив путь к резкому повороту, Сетт вскинул руки, расставив их по сторонам с открытыми ладонями и показывая мирные намерения. — Молю всех твоих богов, пусть это будешь ты… — прошептал себе полукровка, медленно стуча себе по груди пару раз и скидывая капюшон. Он даже не слышал шагов, но знал, что кто-то приближается. Босс снял шлем, дёрнув ушами в сторону от почти неслышного хруста снега и тяжело выдохнул. — Это всего лишь я, Фель.       Из тьмы в стороне появилось голубое сияние внеземного оружия, а после свет упал и на лицо с полумесяцем, что было ещё слишком далеко от вастаи. — Я не смог столько ждать, да и… Не давало уснуть из-за кошмаров, всё видел тебя, — винтовка в руках сменилась на кристальный чакрам, и убийца приблизился почти вплотную. Его лицо было убийственно безэмоциональным, но тёмный омут в глазах отражал отсветы золотых глаз, давая разглядеть бесшумную бурю неверия с безмерной тоской и болью. Сдерживая себя из последних сил, Сетт не двигался, лишь улыбнувшись таргонцу и опустив голову, когда свободная рука коснулась ушей. Кресцендум рассыпался осколками, и стрелок поднял вторую руку над собой, медленно разжимая кулак. — П-подожди. Я не один. Внизу, до этой узкой тропы другие лунари. Около пятнадцати, хотя может уже меньше. Мы выбрались из тюрьмы солари, — рука над красной гривой дрогнула, и лунный слегка склонил голову. В ответ полукровка кивнул и Афелий указал другим разведчикам спуститься, в тот же момент босс отчётливо расслышал приземление троих. Стрелок долго всматривался в глаза, после подхватив кисть бойца и оставив незаметный поцелуй на ладони, что вспыхнул у хищника в сердце. Услышав звук приближающихся людей, страж сделал шаг назад. — Послушайте. Внизу ещё есть лунные в плащах солари. Все сильно истощены, и я не уверен, что они смогут сами дойти до безопасного места. — С чего бы тебе верить, красноволосый? — один из лунных охотников оказался за спиной стрелка, и тот ответил за Сетта, показав взмахом кисти, что он в любом случае идёт следом. — Как укажите. Он не приведёт же нас в?.. — брат луны лишь закачал головой, протягивая в сторону пришедшего руку. Хозяин арены пошёл впереди, чувствуя за спиной своего лунари и магию его лунного оружия, остальные же пошли чуть поодаль, не доверяя солариподобному незнакомцу. Выйдя к опустевшему плато, полувастаи вздохнул поглубже. — Кай, остальные, вылезайте! Я привёл ваших, — на его слова сначала худосочный парень выглянул из-за камней, снимая капюшон, а после и остальные освобождённые вышли на плато: почти все — поднимая руки, а некоторые и не сдерживая слёз. — Действительно лунари… Откуда?.. — Из дыры, куда лучше не попадать. Надо помочь людям согреться — у многих могут быть обморожения, — иониец развернулся, отвечая на вопрос. — Мы правда братья вам, не стреляйте. Нас пой-поймали солари, но мы смогли сбежать. И Сетт помог нам найти верный путь под луной… — парень старался говорить громко, но ветер уносил его слова в обрыв скал.       Афелиус сделал несколько шагов вперёд, склонившись в поклоне перед испуганными людьми и поднимаясь с лёгким кивком. Другие пришедшие подошли к нуждающимся, осматривая раны и начиная растирать озябшие пальцы. — Надо доложить настоятельнице, — черноволосый кивнул на слова разведчика, пальцем подманив хозяина арены за собой, как к бойцу прицепился мальчишка лет шести. — Не уходи. Тут страшно и холодно. — Если тебе страшно, кто маму с сестрой будет защищать… Эх, ладно, пошли, расскажешь что произошло, — полукровка подхватил ребёнка, пряча его под плащ и согревая озябшее тельце, указав его матери, куда тот пропал. Лунный страж кивнул напарникам и поспешил обратно к обители. Сеттрих пошёл следом, дождавшись момента, когда стоянка скроется с глаз. — Знакомство с твоим домом случилось… необычное. А все лунари попадают в неприятности? — Афелий развернулся с недовольным взглядом, но красноволосый в ответ коснулся губами щеки с татуировкой, отчего лунный слегка покраснел у шеи. — Я понял, всё остальное чуть позже, как пристроим этих потерянных.       Мужчины прошли через каменную арку, сделав несколько шагов внутрь, и стрелок встал, выпрямившись и сделав глубокий поклон. В ответ множество луков и посохи направились в сторону чужака. Но Орудие веры скрестил указательный и средний палец, сначала встав в молитвенную позу, а потом вскинув руку в сторону Сетта, держа её между лучниками и целью. И тишина воцарилась в открытом гроте, а наконечники стрел начали опускаться. — Кто пришёл в ночи к нашей скромной обители? — в возвышении стояла лунная жрица, года которой отражались тёмным серебром волос, а положение — гордой осанкой, большим серебрянным диском за причёской и вежливым взглядом на иноземца. — Там внизу, после тропы, лунари, которым нужна помощь. Многие ослабли на переправе и вряд ли дойдут сами, — голос победителя арены многократно отражался от стен, поднимаясь вверх вместе со снежинками. — Значит ты привёл лунных странников домой? — А что у тебя в руках, иноземец?! — женщину перебил мужчина средних лет, продолжая держать натянутый лук.       С тяжёлым выдохом боец открыл из-под плаща ребёнка, которого держал на руках. Тихий шорох прошёл по склонам. На слегка склонённую вопросительно голову Афелия и глава воинов опустил оружие. Лицо настоятельницы озарилось улыбкой, успокаивая самых недоверчивых жителей обители, а предводитель стражи побежал по крутому склону вниз, выходя навстречу иноземцу с дитём. Мальчик проснулся, смотря на лунари перед ним. — Я дома? — Конечно, — Сетт перевёл взгляд на черноволосого, улыбнувшись на его кивок. — А мама? — Тоже скоро будет, — ответил старший страж, посмотрев в золотые глаза и давая знак своим подчинённым идти за ним. На попытки что-то сказать босс перебил его. — Потом всё, я ничего не сделаю.       Следом за предводителем многие лунари спустились с пригорков, окружая стрелка с бойцом и проходя дальше по тропе. — Афелиус оказал доверие тебе, и ты отплатил нам столь ценным даром бескорыстной помощи. Будь нам дорогим гостем, Алый зверь. Наш скромный дом будет и твоим, и по твоему уходу таковым останется, — на этих словах старшая жрица ушла в пещеры, а на плато множество людей склонили головы, приветствуя незнакомца как героя. И стоило ионийцу отвлечься от своего таргонца, как он растворился среди толпы. — Сетт, я не думала, что вы решите… решишь сам приехать, тем более в столь тёмные времена, — белые полумесяцы красовались на уголках улыбки из-под капюшона. — Руф? — мужчина поставил ребёнка на землю, отдавая ручку девушке и оглядываясь по сторонам, — А его и след уж простыл. — Не беспокойтесь, вернётся. Он точно возвратится, раз ты прибыл к нам.       Вновь тишина воцарилась над входом в пещеры, и многие лунные склонили головы, повернувшись в сторону неслышных всхлипов. На руках одного из разведчиков лежала женщина, и мальчик вырвался из рук девушки с полумесяцами, убежав в толпу. Полукровка прошёл следом, остановившись перед вставшим на колени лунари и умирающей, что мелко дышала у него на руках. Дети не могли даже кричать, видя, как с улыбкой последние вздохи покидали мать. — Будьте сильными, а я… присмотрю за вами… с папой и луной, — тело обмякло с последними словами, и все находящиеся вокруг склонили головы, сопровождая молчанием последний путь. Не имея сил сдерживать слёзы, ребёнок обнял почти взрослую сестру, что молча гладила его по голове. — Всё будет хорошо. Они теперь вместе. И мы вместе. Поплачь и будет легче, — замеревшие жители пещеры вновь начали движение, а парень, что принёс погибшую, склонил голову, словно винил себя за её смерть. В груди хозяина арены скребли кошки. Когда умирал кто-то в яме, сам подписавшись на смерть, или нападая на всех подряд и получая по заслугам — одно дело, а когда мать ценой всего защищала своих детей — совсем другое. И может на лице бойца не было привычной маски скорби, подобное и у него вызывало неподдельное уважение. Уйдя подальше от гнетущей тишины, Сеттрих зашёл в обитель, постоянно теснясь к стене от проскальзывающих мимо людей, пока не прошёл в большую залу со столами, от которой ветвились разные пути. Жрицы вместе с настоятельницей размещали раненых и замёрзших, блуждая по залу и коридорам. — Алый зверь, не найдётся ли у тебя минутка? — старшая жрица кивнула на один из коридоров, уводя красноволосого подальше от толпы. В келье было тесно, а два настила, что стояли под углом друг к другу, огораживали небольшую нишу с огнём. На одной из кроватей лежал Кай, кутаясь в плащ и пытаясь перестать дрожать от холода и ужаса. На другую женщина предложила присесть гостю. — Добро пожаловать к нашему очагу, путник. Имя мне Ломанарис, и я Главная жрица этой обители. — Сетт. Или просто Босс. И я уже заметил. Ваши слова быстро сменили всем гнев на милость. — Времена нынче темнее многих, и страх заполонил сердца, закрывая глаза и с подозрением смотря на каждого. Но даже я была удивлена столь странному знакомству Оружия веры и тем более… Такому доверию к иноземцу. — Да было дело. Он по ведению Алуны приплыл искать морскую вастаи в Ионию. А я в городе был один из немногих, кто с вастаи хоть как-то связан. Так и получилось познакомиться. — От нас он отплывал в исконную землю по предсказанию Ока Луны и Провидицы, — боец в ответ тихо рыкнул, откидываясь спиной на холодные камни. — Ясно. И тут он сильно задержался из-за оцепления… Что выискивает этот схрон? — мысли уставшего хозяина арены медленно складывались в связанную речь, но собеседница не торопила его. — Надеюсь он и далее останется помочь с этой напастью, но откуда тебе известно про укрепления? — Несложно догадаться. Странная Солари… Эклипс, предупредила, что они прочёсывают всё, кроме ущелья, по которому мы вышли. Да и меня в тюрьме на цепь хотела посадить бешенная, что прям спит и видит везде еретиков. Два плюс два сложить. — Вот как. Действительно ты не так прост, как хочешь выглядеть, Сетт. Может доверие Афелиуса возникло не на пустом месте. — Хах, мо-ожет. Только я не святой, как могло показаться, — хозяин арены закрыл глаза, выдыхая. — Спасибо близнецам, что я не решил бросить этих идиотов дальше плакать под закрытой дверью. Мне плевать, сколько и кто будет противником — я без труда порву на лоскуты каждого. Так что ваша удача, что я — на его стороне. — Это проведение луны, не иначе, — женщина даже не смутилась резким словам, присаживаясь на край кровати Кая и осматривая подростка с температурой. — Сколько я не видела Оружие веры за своим долгом, столько и задавалась вопросом: сколько осталось бы от детей луны, будь он под покровительством солнца и желай очистить Таргон от иноверия? Ведь он, как говорят о таких в легендах — ни одному мужчине не друг, ни одной женщине не любовник, знаком всем, но неизвестен никому. Как возник стеной молчания между солари и Провидицей, так появляется вновь и вновь, спасая наш народ от бездны отчаянья. Ваша суть схожа, хоть вы и отличаетесь во многом ином… Тогда его знак мне более, чем понятен. — Что за… Знак? — голос жрицы убаюкивал, словно она рассказывала древние сказания, и красногривый медленно уходил в царство снов. — Перекрещенные пальцы — ими он привлёк внимание? Я заметил шок в глазах лучников. — Самое близкое значение среди общепонятных слов — «я умру за него». Такой же знак он показал перед солари, отрезая им путь к сестре. Даже приводя Эклипс и Око луны, он был лишь проводником, а тут… Не оставил сомнения в твоих словах столь радикальным жестом. Видно ты близкий друг ему. — Это похоже на него — умирать за других. Я быстрее убью за него, хоть… — полукровка так и уснул, откинувшись к стене и не договорив. Женщина же с улыбкой глянула на уснувших и ушла, давая отдохнуть им после тяжёлого перехода.       Сны снова беспокоили ионийца своим ощущением тревоги: рваными, отчаянными попытками что-то изменить и безысходностью. Стоило кошмарам вновь сковать разум — к нему пришёл покой в виде прохладной ладони, что легла на лоб, прикрывая глаза. — Фель… — тихий звон ожерелья звучал во сне во стократ громче. — Я смог, я нашёл тебя. Я не дам… Тебе исчезнуть.       Ушастая голова легла на мягкое и сон стал многим спокойнее, сшиваясь из воспоминаний совместной мирной жизни и мечтами об общем будущем.