Испытания Таргона

      Сетт просыпался с большим трудом, прорываясь через всепоглощающую темноту, что придавило грудь и мешало открыть глаза. В ответ на его тяжëлый выдох, что вырвался рыком — рядом кто-то дëрнулся, привлекая взгляд из-под ресниц. Девочка села в дальний угол кроватки в маленькой комнате, поджав ноги. Сумев открыть глаза вастаи безошибочно знал где он — множество орбит по стенам переливались в скромном свете свечи, что стояла рядом на столике вместе с миской. — Про-проснулись? — Вроде того. И долго я спал? — Примерно тр-три луны, — ребëнок с трудом решилась подсесть ближе, ополаскивая в миске тряпочку. Русые волосы убраны в две косички, а платьице изукрашено множеством заплаток. — Сколько?! — от громкого голоса девочка вновь дëрнулась, с трудом собравшись выжать компресс и положить его на ещë горячий лоб. — Вам было очень плохо, как вернулись. Вы сначала долго метались, а как успокоились — слегли с температурой. — Ничерта не помню, — босс положил руку на лоб, ощущая, как тот буквально разрывает под прохладной тряпкой. — А Афелий? Он в порядке? — Который молчит? Д-да. Он смог успокоить вас, несмотря на кровь на плече и сидел с вами, пока вы не уснули. — К-кровь? Его задело? Я помню только как ноги перестали держать и я грохнулся куда-то. Нас завалило?.. — Мне сказали, что гора испытала Вас, — ребëнок сел обратно, поджав ноги и положил голову на колени, смотря как вастаи жмурился, стараясь справиться с болью. — Спасибо, я этого не просил. Вот где его теперь носит. Надо бы найти, посмотреть, что слу… Да акаме побери! — попытавшись привстать все мышцы красноволосого отозвались ноющей болью и мужчина упал обратно на спину, скрипнув зубами. Маленькая помощница снова ойкнула, не зная, пойти ли позвать помощь или спрятаться в углу. — Он постоянно приходил к вам, то отпаивал чем-то, то просто сидел, и за руку даже держал, когда вы его звали. Но как только кто-то подходил — кивал мне и уходил. Там постоянно сейчас ходят, разговаривают. Меня девушка-воин попросила помочь, которая с телегой пришла. — А, так ты кутëнок из повозки… Не в лучшем виде встретились, — он вновь повернулся на бок, рассматривая очередного ребëнка. Он уже заметил, что из-за относительной близости к поселениям в низине — тут много детей. И грустно подметил, зная характер своего любимого, что тот наверняка не ушëл бы от маленьких лунари, даже если бы на них напали все солари с таргона. Он вспомнил, как в темноте таргонец стоял над ним на коленях, не смея двинуться и разрушить их маленький схрон, но дальнейшее продолжало меркнуть под мороком беспамятства. — А чего из дома убежала-то? — А… А нет его больше. Я… Убежала, когда мама сказала бежать подальше и уснула в маленькой пещерке. Вернулась — а дома нет. И деревни нет. Одни угли. Пришли повозки с войнами — сказали проклятье. Они меня не увидели, я и спряталась, надеялась, меня оно не найдëт у самих Солари. — И как, не нашло? — Ух-х. По следам моим шло. На них жуткий мо-онстр напал. Рычал как лютоволк, от воинов ничего не оставил. А потом лунные и… И вы тоже там были, верно? Я вспомнила, вы также хрипели. Значит, это вы спасли? — Да не. Быстрее лунная сестрица подсказала, что в тележке не… Кхм. Проклятье. Вот и оттащили тебя сюда. — Вот как. Спасибо, что спасли от Тьмы. Правда тут так темно и холодно. Я наверное потом пойду к храму солнца — оно точно защитит. — Хм… — задумавшись, Сетт смог усесться, откидывая высохшую тряпку в миску с водой. — Если хочешь — можешь поплыть со мной в Ионию. Там светло, лес, и точно никакое проклятье не найдëт. И там есть одна женщина, что специально собирает таких детей… — Зачем? — Хочет из них хороших людей воспитать. Морали читает — будь здоров. Но всегда накормит — раньше сама не ела иногда, но теперь у неë много еды… От благодарных людей, — боец немного замялся, видя в глазах восторженные огоньки. — Запомни, как я соберусь — иди за мной. Я своë слово держу и отведу к ней. Запомнила? Молодец. А теперь не принесëшь… — на его словах дверь без скрипа открылась и полукровка отвлëкся на того, кого не услышал. Один взгляд на лицо с полумесяцем лишило его дара речи, давая лишь глупо улыбнуться вошедшему и поймать того в объятья, когда он был слишком близко к матрасу. Ушастый уткнулся лбом в накидку лунного, вновь вдыхая родной запах. — Дурак мой, — на предыхании иониец поднял взгляд наверх, в безумно уставшие тëмные омуты и лишь сильнее обвил руками за пояс, — ты ведь сам спрыгнул следом. Ты же знал про обвал. Ты пытался предупредить. Прости идиота — я правда тебя не понял и не послушал, — ладонь в перчатке легла на алую шевелюру, медленно проводя по волосам, пока вторая успокаивающе похлопала по вастайской спине. — Мне было так страшно тебя потерять. Я… Покажи плечо. Я же что-то натво… — палец на губах перебил слова босса, и Афелий положил кружку молока в руки хищника, повернув голову к девочке и кивнув ей. Та напряжённо закивала в ответ, спрыгивая с кровати и выйдя, закрыв за собой дверь. Лунный сел на место ребëнка, и полукровка смог разглядеть в затуманенном взгляде согревающую душу улыбку и отпил из массивной чашки, кашлянув от густого и чуть сладкого молока. — Фель, я ведь что-то натворил, верно? Прости, мне сложно вспоминать моменты, когда звериная часть берëт верх. Но я должен знать, что я сделал, правда, — в ответ стрелок жестами начал объяснять, как хозяин арены выкопал и помог тем стрелку. — Я серьëзно, покажи! — парень поджал губы, а после начал расстëгивать накидку, будоража воспоминания. Сетт сжал руки на кружке, опасаясь увидеть что-то непоправимое, но под одеждой были только бинты со следами крови. Хищная пасть скрипнула, когда боец понял насколько всё серьёзно: рана до сих пор кровоточит, учитывая, сколько он пролежал без сознания. — Какой же я урод. Прости. Я ведь обещал. Даже под страхом смерти. Правда прости я… — лунари встал на колени перед вастаи, проведя пальцами по печальному лицу и прислонив голову с опущенными ушками к груди. Победитель бойцовской ямы поставил посудину на своеобразный столик, обнимая в ответ и слушая тихое биение сердца. — Правда не злишься? — Афелий закачал головой, коснувшись губами лба и сев на пол напротив, — Это правда излечимо? — парень кивнул, начав снимать бинты. Непослушными руками боец помог развернуть — и выдохнул, когда на месте кровавого месива увидел лишь ссаднящие следы от его зубов на белоснежной коже. Но уши нервно дëрнулись, почуствовав еле уловимое ощущение в носу. — Это ведь магия? Тебя та… Беловолосая целительница вылечила? — влюблëнная девушка так и представилась полукровке, нежно забинтовывая своего кумира после клыков одичавшего монстра. Но страж луны качнул головой, показывая полукруг над головой, и Сетту до стыдного стало легче, поняв, что он показал о старшей жрице. Ревность была абсолютно не к месту, но в отношении своего сокровища его жадность была сильнее разума, иногда сжигая изнутри хозяина арены. — Всë равно прости. Я обещал не вредить тебе, и вообще тебя защищать, но… — вместо ответа стрелок начал покрывать поцелуями грудь своего хищника, расцеловывая плечо, шею и поднимаясь поцелуями к губам. С тихим смешком иониец поймал лицо с тëмным полумесяцем, начиная в ответ расцеловывать его лоб, нос, глаза, щëки — пока их губы не встретились. Поцелуй наоборот, был медленный и немного неловкий: пересохшие горячие губы босса до сих пор с трудом слушались, а лунный ничуть не торопил, смакуя и наслаждаясь долгожданной близостью. — Обожаю… Каждый твой вздох, — тихий шëпот блуждал в тесной комнате, пока большие ладони гуляли по спине, подхватывая лунного за бока и сажая его к себе на колени. Лëгкий прищур и блеск в глазах безмерно радовали босса, готового вновь вывернуть весь таргон наизнанку ради его любимого. За дверью зашуршали, и оба мужчины посмотрели на выход, переглянувшись друг на друга. — Он проснулся. И черноволосый тоже там, — ответила стоящая в туннеле девочка той, что подошла к дверям. — Вот как… Это хорошая новость. Думаю у них есть ещë немного времени, пока мы грузим обоз и выбираем наилучший маршрут, — шаги за дверью подсказали, что сразу обе гостьи ушли от их комнаты, скрываясь в общих пещерах.  — Обоз? Настоятельница решилась на переезд. Ты поэтому так занят? — лунари закивал, и боец сильнее прижал изящное тело к себе, пряча тихий смех в вороте накидки. — Отлично. Скоро мы это закончим всё это и я смогу выдохнуть спокойно, зная, что ты не убиваешься из-за еë идиотских принципов, — в ответ вновь закивали, протягивая сумку ионийцу. Сетт открыл вещмешок и увидел сразу две накидки — таргонскую и ионийскую, вместе с полотном ткани, верëвкой, бурдюком с водой, небольшой миской и своими вещами, с непередаваемой заботой сложенной в небольшой шëлковый мешочек. В ткани же оказались завëрнуты сразу несколько склянок — парочка с лечебным снадобьем, а одна — со знакомым маслянистым снадобьем для заживления ран. — О, ты и мне собрал всë, спасибо Лунный. Долго ждал? — Афелий посмотрел в янтарные зрачки возлюбленного и закивал, сначала губами проверив температуру, а потом поцеловав вновь, облизывая высохшие губы и заигрываясь языком в хищной пасти. Вастаи мягко сжал ягодицы в обтягивающих штанах и поймал язык в танец взаимной жажды, с трудом заставляя себя попридержать коней. — Надо быстрее закончить с делами, а то кажется моя температура перетекла в другое место с таким соблазнительным мальчиком. Когда нас оставят в покое, залюблю, пока ты мне все плечи до кости не изгрызëшь, — на лице стрелка не было улыбки, но босс различал еë в хитром прищуре глаз и ладонях, что продолжали ласкать накаченное тело. Победитель Арены выбрал тëплую накидку с чëрным мехом, а таргонец помог одеть еë и застегнуть, перед этим оставив под меховым воротом яркий засос. — Только твой, жадина мой, только твой, — прокомментировал иониец, обхватив черноволосого за пояс и поднимаясь с ним на руках, поставив обратно на землю лишь после протестного похлопывания по спине. Выходить не хотелось обоим, но идея уже наконец закончить всë слишком прельщала Сетта, что открыл перед своим парнем дверь. *** — В итоге нам присматривать за детским садом? — смешок Сетта разрядил обстановку, и Ксенция в ответ даже улыбнулась. Лекарша подтвердила будущей маме слова предсказателя, и в еë поведении что-то неуловимо поменялось. Красноволосому больше по нраву была еë резкость и горячая кровь, но холодная рассчëтливость и невозмутимость красили девушку, вместе с улыбкой, что та разделяла со своим мужем. — Всех остальных мы доперевозим, а они вполне могут пройти с вашей помощью и по более крутому пути, не занимая наш основной маршрут, — Женщина пошла понизу вместо со всеми, оставив юных лунари около обрыва на возвышанность. — Звучит более чем. Что в Ионии идиотам своë место указывал, что здесь. Кай, ты тоже уже на ногах? — Д-да. Мне сказали, что это вы нашли редкую лечебную траву, чтобы спасти меня. Я не знаю, как отблагодарить… — Да ладно, всему тебя учить надо? Просто берëшь и говоришь «спа-си-бо». Говорят — работает, можешь проверить, — ещë одна шутка вастаи рассмешила молодых лунари, что поначалу опасливо смотрели на двоих проводников. — Я… Спасибо, правда. Ты столько сделал за столь короткое время, что этого кажется мало. — Это цветочки. Ягодки достаются ему, — боец указал на молчаливого ладонью, что один полез наверх закрепить для отряда трос. — И я бы сказал на постоянной основе. — Без него нас бы давно уничтожило бы уже этой волной солнцепоклонников. — Мы бы могли сами уничтожить их. Отбить вас в этой тюрьме и укрепиться там, — тон одного из старших подростков своей надменностью почти взбесил хозяина арены. — Знаешь, будь мы в Ионии — я бы тебе сначала челюсть сломал, а потом предложил бы подумать. Но сейчас твой скулëж слушать нет желания, так что сам напряги свои извилины и пойми, что ты сморозил, — боец ответил, даже не смотря на задиру. — Неужели вы тоже боитесь? Луна столько даëт нам для того, чтобы победить этих уродов, но мы лишь прячемся — как птички на отвесных скалах, перебегая по любому шороху из пещеры в пещеру. Если бы не этот страх, если бы такой, как Афелиус вместо попыток убить как можно меньше — вырезал все их деревни и аванпосты — они бы нас боялись, а не мы их, — благо для ушастого сам черноволосый был далеко наверху, закрепляя канат. Босс резко развернулся, сверкая янтарными глазами и скрипнув звериным оскалом. — Есть только две вещи, которые опасаюсь даже я. И могу тебя уверить, тебе будет не весело встретить их обе — в гневе меня, и тем более — в гневе его. Если мы не творим дурь по указке одного щенка, что тяфкать только научился — значит у этого есть смысл. Если тебе не хватает мозгов понять даже его, то я всегда могу помочь тебе их вдолбить, вместе с уважением к тому, кто вечно твою шкуру спасает. — Это бесполезно, — сказала девушка, почти влезая в драку и одëргивая раззадоренного лунари. — Он уже получал от Афелиуса один раз, когда… Напал на него. — Но он сам привёл к нам то эту странную солари, а теперь этот! Если бы он вместо сопровождения странных гостей вырезал весь притрактовый надзор — они бы нас и не попытались бы и искать. В итоге он «герой», избавился от нападения в последний момент, один… А основные дороги всë так же под их контролем. — И сколько же ты убил, сукин ты сын, чтобы стать таким дерзким и лучше знающим, как всем надо сражаться? — Достаточно, чтобы они боялись одинокими путниками переходить через тракт. Ведь каждый такой и не доживал до рассвета, оставаясь гнить на дороге. — Брайн, ты… Это ты убивал паломников на дороге? Мы же уже третий месяц ищем убийцу, думая что это разбойники… — лучница опешанно отошла от своего друга к Сетту, не в силах отвести от юного убийцы глаз. — То есть ты… — накидка заискрилась всполохами силы, и зверь наоборот, шагнул ещë ближе, закрыв удивлëнных подростков от нарушителя спокойствия. — Ты просто так режешь людей, а потом думаешь, что справишься с теми, кто это чëрт побери ждëт от тебя этого и готов пристрелить первым?! — голос отражался от стен, и многократное эхо вторило словам босса, словно сами горы говорили с юнцом. — Даже не ради идиотской выгоды, без какого либо суда, тех, кто и не думал от тебя защищаться? Знаешь, что после этого остаëтся? Разбитые горем родители. Желающие отмщения любимые. Дети, что больше не увидят родных глаз. После чëртовых ноксианцев у нас тоже появились подобные «умники», что зарабатывают на беззащитных людях - грабя и убивая их. А в Ионии, чтобы ты понимал — до этих тварей было оружие только у особых монахов. Итог — целый сиротский дом, размером как ваша обитель. И теперь там среди всех грудной ребëнок, что ещë не запомнил лиц своей семьи. А семьи больше и нет. И только полумесяц на лбу. И она так и не узнает, откуда это благословение… — на тираду иноземца все отвели глаза, даже Брайн потупил взгляд в пол, ослеплëнный сиянием пылающих глаз. Девушка неловко взяла проводника за локоть, очень тихо стараясь задать очень тревожащие еë вопросы. — Он-на лунари? Еë родители?.. — Еë отец. Вряд ли имя Борка вам много скажет, — вастаи с тяжëлым вздохом поднял взгляд наверх, видя как стрелок уже сидел на скале, подслушивая их и ответив на взгляд кивком. — Они с женой ходили по Ионии и веселили народ. И кто-то решил так же, убить безоружных путников и забрать всë ценное себе. Хоть, — ярость потихоньку сошла на нет, оставив лишь тяжëлый взгляд янтарных глаз, — малышка цела осталось. Говорят не без помощи того самого светящегося полумесяца. — Мы знали его. Он приходил и к нам, тоже был паломником, что ходил по горе, я был совсем маленьким — Кай тяжело выдохнул, скрестив руки и смотря в сторону Таргона. — Говорили, что он ушëл после того, как узрел восхождение в небесный храм. — И его бы ты убил не раздумывая? — на вопрос бойца паренëк замотал головой. — А отца Руф? — и тот снова испуганно замотал головой. — А как ты узнаешь, кто хочет убивать других, а кто — нет? И чем ты после этого лучше солари? — после возникшего тяжëлого молчания вниз упала верëвка, и Сетт пару раз дëрнул еë, указав большой палец лунари наверху. — И так разболтались, давайте по очереди, я после вас.       Наверху Афелий задержал взгляд на Брайне, на которого красноволосый поднял голос. В ответ лучник смотрел с неприкрытым отвращением, показательно плюнув в сторону. Вастаи поднялся ровно в тот момент, как рука в перчатке дала наглецу звонкую пощëчину, что раздалась эхом в общем молчании. — Я не сделал ничего плохого. Это они злодеи! — Ты чуть не уничтожил всю обитель, — словно невзначай подметил иноземец, подходя к стрелку и положив ему руку на плечо. — Ты почти убил Руф, Сарию и других сестëр полной луны, — добавила девушка к непонимающему взгляду Брайна. — Из-за тебя Афелий и многие лунари оказались в той тюрьме, и многие там погибли — добавил Кай, что сам еле сдерживал свою злость на нарушителя. — Из-за тебя многие так и не увидят милость луны, видя только тьму, — ещë один парень прошëл дальше, задержав взгляд на горизонте. — там… Что-то не так.       Все отвлеклись на другое ущелье, где катилась телега — и в плато за углом горизонт блестел жëлтыми всполохами. — Солари… — почти в один голос сказали ребята, смотря на лица своих проводников. Босс зарычал и дëрнул ухом, а таргонец кивнул его мыслям, убирая руки в вещмешок. — Кто стреляет, идëм поверху, нам надо обогнать повозку и предупредить их, заодно оградить огнëм, чтоб не догнали. Кто не стреляет — вы правее до леса и следить за другими подходами, заодно предупредите тех, кто уже там, — вастаи развернулся к отряду, и те разом выпрямились, доставая луки и открыв колчаны, что брали на всякий случай. Лишь некоторые стреляли по живым мишеням, и единицы — по людям, но выбора не было. Душераздирающий кашель заставил их поëжиться — брату лунной жрицы как никогда была нужна вся еë сила. Боец держал лунного за плечо, прикусив губу и смотря в чëрные глаза, что меркли в ледяной пеленой ноктума. Тот быстро закивал, с трудом удержав склянку, куда по пробуждению выдавил несколько капель яда — так же надеясь, что он может не пригодиться. Стоило ему вернуть контроль над своим телом, как из воздуха собралось лунное оружие, сверкая звëздным светом в начинающих сумерках. Стрелок пошëл вперëд, новобранцы — сразу следом, стараясь не отставать, Сетт замыкал процессию, помогая некоторым перескакивать через возвышенности.       Они почти опоздали — разведчики солнцепоклонников уже подходили к повозке, где женщины везли маленьких детей. Лишь пара мужчин, что толкали повозку из ям — взяли свои мечи, прекрасно понимая свою участь. — Укрепитесь и стреляйте по дальним целям. Вам главное отвлечь и не попасть по своим. Если я прыгнул в драку — можете уже стрелы не тратить, — боец отдал последние указания, пока убийца присел на краю обрыва, смотря с него вниз и уже выцеливая первую цель. Воин в переднем ряду, готовый выстрелить — упал от лазурного всплеска лунного света. Головы подняли и нападавшие, и беззащитные жители таргона, проклиная и моля о спасении. Второй, третий выстрел, и вместе с тем на солари посыпались стрелы — один за другим ученики вступали в бой, поднимая луки и устраивая смертоносный дождь. Зверь глянул на чëрную сферу, что мерцала за спиной, складываясь в следующее орудие и легонько стукнул лунного по плечу, притопнув. Афелий кивнул и взял гравитум, и от второго удара ногой в землю часть обрыва откололась, летя вместе с мужчинами вниз. Падение сменилось планированием силами тëмных сфер, и Сетт приобнял своего лунари за пояс, целуя его в висок. — Будь аккуратнее, я всë решу, — на его шëпот черноволосый обернулся, поцеловав в ответ в уголок губ. Запах яда ударил в чувствительный нос, и боец грустно улыбнулся, смотря вперëд — они падали прямо между караваном и нападающими, и те уже целились обстреливать защитников смертоносным светом. Страж луны вновь взял винтовку, стреляя по подходящим противникам, а босс поправил кастеты, которым предстояло сегодня хорошенько поработать. Мало когда главная звезда арены выходила на ринг столь необычным образом. И редко кто так отчаянно ждал его появления, как глаза, что прожигали им спину. У него не было шанса на проигрыш. — Ну погнали… — с тихим рыком иониец спрыгнул с приземлившегося камня вниз, оскалившись на противников — это были плохоодоспешенные разведчики, разминка перед очередными железными бочками, что скоро выйдут из-за угла. Вспышки света били без промаха, пока боец не оказался рядом с ними, превращая врагов кастетами в единое месиво. Даже среди запаха крови он чувствовал ядовитый цветок, когда со сменой орудия стрелок подошёл ближе, заканчивая жизни врагов ударами Северума. Красный всполохи окутали брата провидицы, пролетая к плечу, а после окружив его защитным полупрозрачным куполом. Грохот доспехов нельзя было не услышать. Идя под выстрелами с выставленными впереди щитами, те задержались на проходе перед импровизированной ареной, где двое защитников готовились отражать нападение. — И я была права, ты приспешник еретиков! — голос был знаком до омерзения, похожий на скрип цепей. Теперь понятно, кого именно защищала элитная стража, что вышла на перехват врагов. — Ну знаешь, они меня встретили не кандалами хотя-бы, — засмеялся в ответ Сетт, стряхивая с кастетов кровь. — Ты только что убил невинных детей Таргона, что только шли на пути Солнца. — Ага, а те чуть не убили детей Таргона, что решили идти не тем путём, что за них выбрали, — в противовес молчанию Афелия, у босса разыгрался внутренний азарт ответить. — Правый фланг, уничтожить всех! И тех, кто пролил кровь братьев, и тех воинов, что пришли им на подмогу! — одно крыло строя отсоединилось от отряда, встав вперёд и выставив копья. Загривок бойца уже горел от нетерпения, и тот сходу рванул на врагов. На мгновение любой шум рассеялся в знакомом беззвучии — он знал, где Афелий, не слышал, но ощущал каждое его движение, чувствовал почти родное покалывание в пальцах и казалось мог даже понимать его мысли. Внезапно для противников вастаи качнулся влево, ударив снизу по краю щита — и ещё до того, как тот пошатнулся, туда прошёл алый разрез. Пройдя сквозь прореху через строй, громила стянул противников в одну точку, и алые всполохи пролетали сквозь оглушённых противников, превращая их в груду металла и море крови. Тех немногих, кто был ближе к Сетту тот доламывал сам, сворачивая шеи и проламывая доспехи в слабых местах. Стоны боли и крики отчаянья вызывали лишь волну адреналина и горящие янтарные глаза уже смотрели вперёд, откуда редкие выстрелы не причиняли победителю арены никакого вреда. В воздухе звенело от летающих вокруг лезвий, что осколками света вырывались поверженных. Зверь арены обернулся назад, и лунный подскочил к нему, приземлившись на массивное плечо и кинув чакрам вперёд. Множество малых лезвий звездопадом полетели следом вместе с конусом белого света, что с потемневших небес обрушился на солари. Несколько приближённых потеснили капитана назад, не давая вражеским снарядам задеть её, остальные же пытались рассредоточиться, чтобы отскакивающие лезвия не вырезали всех. Среди строя уже падали неудачливые, кому Кресцендум пробил горжет и впился в хрупкое горло. Афелиус словно парил над землёй, не давая латникам в ответ даже задеть его копьём. Сетт подскочил к разбитому строю и начал одного за другим вбивать в землю, кружась среди левитирующих лезвий, словно те облетали его, не задевая полукровку и сообща уничтожая их общую цель. Золотой воин выскочил из пелены сражения, замахиваясь на босса мечом и почти сумев поймать его врасплох. Латник был крупнее остальных, а огромное солнце на голове делало его даже выше самого победителя бойцовской ямы. В голове вновь возник момент тишины и зверь кивнул, не то себе, не то своему лунному — и, отскочив в последний момент, перекатился от полумёртвого отряда в сторону, выводя своего противника подальше от стонущей в агонии толпы. — Замахиваешься на босса, смотри — не промахнись, — в ответ латник вновь замахнулся мечом, за что получил удар кулака прямо в сочленение руки. Другие стражи не могли отойти из-за стрел, что падали им на щиты и только наблюдали за тем, как зверь словно играется с их боевым братом, пока вся остальная пехота догорает в голубом пламени. — Ну и монстры… — прошептала капитан, смотря как лишь двое из еретиков уничтожили весь разведывательный отряд. Сверху же почти не прекращался хаотичный обстрел, и даже отсюда можно было разглядеть малые тени, что без какой-либо защиты стреляли по капитану, успевая одновременно и отбиваться от часовых. В надвигающейся ночи лишь две тени сияли, словно сами небесные светила опустились на землю. Сеттрих подхватил обессиленного латника, и под утихший град стрел запрыгнул с ним в непробиваймую защиту капитана. Щиты с трудом выстояли от удара тяжёлого тела, но копья треснули, не давая им проткнуть зверя, что сам сиял светом знакомого им солнца. — Ты же… Ты же дитя солнца. Как ты можешь сражаться на их стороне? — скрипучий женский голос раздражал вастайские уши, и те нервно дёрнулись, а горящий яростью взгляд уставился на женщину. — Я сам выбираю, на чьей я стороне, — голос бойца больше напоминал звериный рык, а взгляд — глаза дикого зверя, что догнал свою добычу. Он схватил одного из стражей за шлем, что начал трещать. В итоге купол вогнулся и новый вопль боли эхом пронёсся по ущелью. — И это вы сейчас напали, словно пугливые твари. На беззащитных людей, — отшвырнув одного война во второго, он оставил женщину без охраны, на что та непослушными руками подняла на вастаи меч. — Он-ни не беззащитны. Они оскверняют истинный свет, втягивают в эти тёмные ритуалы множество невинных душ! Они сами выбрали своё проклятье. Как и ты! — клинок засиял ярким солнечным светом, ослепив чуткие глаза, но померк, со звоном упав на землю. Афелий успел выбить оружие из её рук, схватив капитаншу за горло и подняв её над землёй. — Эт-то всё ты. Ты убил их всех. Тебя нужно остановить… — воительница больше хрипела, чем говорила, неотрывно смотря в чёрные бездны глаз своего палача. — Только это вы чуть не убили несколько ни в чём неповинных семей, — Сетт успокоился, усевшись прямо на бездыханные горы лат. — А могли бы убить ещё больше, если бы вместо меня поймали нужного пленника, хах, — боец также не мог оторвать глаз от профиля стрелка, что обрамлялся его потусторонним мерцанием и чья смута в душе передавалась и красноволосому, скручивая внутренности знакомым холодом. — Вы заставляете убивать в столь юном возрасте… — слеза упала с глаз обессиленной женщины, что разглядела лучников, которые спустились следом и приближались к полю боя. — Иначе бы вы не думая убили бы и их. И их матерей. И братьев-сестёр, — босс говорил слова, что было не под силу услышать из уст лунных близнецов. Ту простую истину, что не видели ослеплённые солнцем, и что не слышали среди шёпота детей луны, принимая тихую мольбу за голос тьмы. Лунный медленно кивнул на слова своего зверя, и алый клинок вновь в возник в перчатке. — Так там не воины… Там… Дети?.. — последние слова вышли из губ вместе в кровью, когда алый разрез прошёлся ровно над удушающий хваткой, заканчивая свою задачу. Голова, отделённая от тела точным ударом, упала на землю, и тишина вновь заполнила всё вокруг, заглушая даже порывы ветра. Чëрные глаза опустились вниз, на полукровку — и вместо триумфа босс увидел лишь бесконечное море боли. Вастаи опомнился уже после того, как встал с недобитого противника и вжал напряжëнную спину в свою грудь, обнимая руками за пояс и кладя голову на полупрозрачный шарф, что не смотря на кровь на одежде оставался незапачканным. — Ты сделал больше, чем мог бы кто иной, — звериный шëпот звучал мягко, пока ладонь медленно прошлась по напряжëнной руке, от чего обезглавленное тело грохотом упало под ноги, продолжая окрашивать каменистую землю в алый цвет. — Они сами выбрали стать убийцами. И сами пошли на свою смерть. Посмотри на меня, — под прикосновениями тëплых ладоней и тихим шëпотом каменные мышцы расслаблялись, и лунный медленно поднял взгляд, обернувшись назад. Благословенное беззвучие рассеялось звуками предсмертных стонов и спешным шагом, с которыми молодые лунари подошли к их проводникам, встав в один ряд и поклонившись. На них тоже виднелись порезы, и Афелий приподнял руку, жестом спрашивая о ранах. — Их часовые. Напали сзади. Но мы смогли отбиться, — девушка показала на окровавленный клинок с явной гордостью, на что убийца кивнул, вновь оглядываясь на трупы. Один из приближëнных капитана приподнялся, увидев ужасающую картину, и с глазами полными ненависти поднялся драться до последнего. Сферы гравитума были быстрее испуганных лунари и Сетта, что шагнул перед стрелком. Враг упал обратно на колени, продолжая пытаться двигаться навстречу неминуемой смерти. Лучница, чей клинок уже был окраплëн кровью шагнула ближе, но вастаи положил ей руку на плечо, подойдя к противнику и свернув ему шею голыми руками. — Не детское это дело, — усмехнулся боец, смотря на потрëпанных подростков. Что для Ионии выглядело ноксианским кошмаром — для них было обыденностью всю их недолгую жизнь. Как и жизнь его лунной половинки, что не отводил от него своих бесконечно-тëмных глаз. — Мы… Всë закончим, — голос подал подошедший воин, что до этого осматривал другие выходы с плато, проверяя затаившихся в проходах солари. Ксенция, что подошла следом, молча протянула походные мешки, что защитники не задумываясь оставили на камнях. — И дойдëм до новой обители. — Мы тогда в старую заглянем, нет ли кого и чего там, и появимся позже, — иониец подхватил руку Афелия, и тот послушно последовал за ним, быстро уходя с поля боя.

~ Ваши судьбы связаны, и даже испытание Таргона не сломило ни его, ни тебя. Я слышу как бьëтся твоë сердце, брат. Как на место долгой зимы твоей души пришла весна, как после долгих сумерек безмерной печали восходит луна надежды. Не переживай за меня, я не буду одинока. Я всегда рядом, даже если наша связь не держит тебя скованным цепями ноктума. Твое сердце вернее выстрела, Фель. Иди за ним, и вы разрушите любую преграду. ~