Морсентур

Ишу перевела взгляд на Мефистофеля. Он, услышав весьма интересный диалог сестры со следователем решил помочь, усевшись рядом с лежачим мужчиной. Ишу ощутила чьё-то присутствие в кладовой и, дождавшись, когда следователь с концами скроется в другой части гостиной, направилась туда. Присутствующие продолжали испепелять девчушку злобными взглядами, каждый норовил доложить о её подозрительном поведении и возникающей из ниоткуда улыбки. В кладовой ковырялся Ландоунер. В руках он держал старую брошь, серебряную трость, а во рту — трубку. Не замечая за собой Ишу, он старался уместить всё добро в сюртуке. Бесчисленные коробки, полки с терпкими винами и медовухой Ландоунер игнорировал, намериваясь украсть у барыни только её самые дорогие вещи и продать на рынке гораздо дешевле, чтобы оплатить аренду своей маленькой квартиры на окраине Морсентура. Не найдя больше ничего полезного, он обернулся и испугался, увидев Ишу. — Господи боже мой, девка! Ты что, караулишь меня?! — Ландоунер спрятал вещи за спиной. — Крадёшь? — улыбкой спросила Ишу. — Здесь следователь... что, если рассказать ему? — Может, мы договоримся? — Ландоунер всучил девочке брошь. — Не договоримся. — Ишу напряглась. — По какой же такой причине ты смеешь брать чужие вещи? — Я... хочу их продать. Денег с этих вещей хватит на оплату аренды... Мисс Лабиринтин вряд ли разозлится, если узнает, что я взял старые, уже никому не нужные вещи. — Сам того не осознавая, Ландоунер «на блюдечке» преподнёс девочке чистую правду. Позже он прикрыл рот рукой и выбросил вещи, наплевав на то, что этим действием он разбил хрупкую брошь. — Рассказать о тебе? — Ишу окликнула Савиора, и тот, на время оставив Мефистофеля, подошёл к кладовой и наставил на преступника револьвер. Ишу отошла в сторону, позволяя следователю арестовать мужчину. — Гриди Ландоунер, вы арестованы за попытку хищения чужого имущества и подозреваетесь в педофилии. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас. Я следователь Паресео, Офелиан Савиор, и у меня имеется удостоверение. Ландоунер поднял руки вверх. Под надзором следователя он прошёл к двери, опёрся на неё животом и позволил арестовать себя. Гости в поместье изменили гнев на милость: увидев, как следователь благодарит малютку Ишу за помощь в аресте мужчины, они зааплодировали, сказали, какая она молодец и продолжили как ни в чём не бывало испивать вино и вести беседы с совершенно незнакомыми, но высокородными людьми. Сопроводив преступника до брички и дав указание кучеру отвести его в участок к господину Партисетсу, следователю Морсентура, которому уже давно пора идти на пенсию и сберечь последние нервные клетки, Офелиан столкнулся на лестнице с госпожой Лабиринтин, платье которой было помято, на шее был кровоподтёк, волосы растрёпаны, а сама она радовалась. — Спасибо вам, Офелиан, за работу. Вы поймали преступника! — Анка была готова накинуться на мужчину с объятиями, если бы не вышедший из её спальни Вольфганг, с которым она тридцать минут занималась любовью. — Наслаждайтесь вечером, мой повар готовит вкусные булочки, а в кладовой у меня имеются самый разнообразный алкоголь, можете попросить даже медовуху, всё есть! Анка спустилась на первый этаж вместе с любовником, чем привлекла внимание Анварисов. Миланте, глядя на мужчину, мечтала его уничтожить, несмотря на желание хозяина видеть живыми абсолютно всех членов семьи Анварис. Сам Вольфганг не думал, что сделал что-то плохое: он помнил, что у него была жена, но не понимал, что плохого в женщине, которая стала его любовницей после гибели супруги? «Что б тебе пусто было, крыса!» — мыслила Миланте, пока две куклы перешёптывались, стоя у камина, но, услышав ненависть хозяйки к Вольфгангу, они поддержали её, сказав, что он настоящий вурдалак. — Ишу, детка, подойди ко мне, — позвала Анка девочку. Мефистофель плюхнулся в кресло, сложив руки на ногах, оценил гостей и успокоился. «Яд, Ишу, яд!» — Мефистофель услышал, что Ишу хранила яд под юбкой, она совсем забыла, что всё время он лежал там и проверяла пустые карманы. Кукла подошла к женщине. Анка, по-видимому, относилась к здешним детям с особым трепетом, несмотря на убийство больного сына. — Чем обязана, госпожа? — спросила Ишу, отчего беседующие с женщиной аристократки перевели взгляд на куклу и улыбнулись. Одна даже взяла её за щёку, чуть ли не поцеловала в макушку и пожаловалась Анке, что Бог подарил ей сына, а не дочь. — Попроси экономку разлить нам с леди вина: мне в бокал красного, а леди белого. И проследи, чтобы эта девушка ничего не учудила! — Ишу показалось странным, что леди Лабиринтин сама не подошла к экономке и не попросила вина, но не смела ей отказать. Экономка хозяйничала в столовой: вытирала стол, слушала речь дочери Блэка Адель и смеялась. В этот день дети её единственные слушатели. — Хозяйка просит вас разлить вина, ей красного, а двум гостьям белого. — Я побегу к мамочке, Эмили, спасибо за беседу! — Адель бросила на Ишу радостный взгляд, подмигнула ей и убежала. Экономка поставила на стол три бокала: один украшенный золотой каймой видимо принадлежал хозяйке, другие обычные, исходя из логики, гостьям. За бокалами Эмили принесла и бутылки, поставила их на стол, сняла пробку с бутылки красного и налила неполный бокал. Потом разлила белое, закрыла все бутылки и отнесла на кухню. Ишу поняла, что экономка будет становиться на табуретку, чтобы убрать вина в шкаф, не долго думая вытащила из под юбки яд, сняла крышку зубами и вылила в бокал с каймой стрихнин. Бесцветный порошок упал на дно, Ишу снова глянула на Эмили, взяла бокал, взболтала его и спрятала бутыль в рукав комбинезона. Порошок незаметен на дне: Ишу осталась довольна результатом. — Почему ты стоишь здесь? Разве ты не должна находиться со своей семьёй? — Эмили не думала, что Ишу, как и Адель, захотела побеседовать с ней. — Хозяйка, видимо, тебя недолюбливает. Она попросила проследить за тем, чтобы ты ничего не натворила. — От услышанного Эмили хотела облить свою хозяйку всем, что есть в шкафу, но сдержалась, увидев спокойную Ишу. Она не виновата, она лишь выполнила поручение. Эмили стоит дождаться, когда Анка умрёт от стрихнина. Эмили отнесла бокалы на подносе, сзади шла Ишу и держала в руке бутыль. Она положила в задний карман платья экономки яд и избавилась от улики, переложив на хрупкие плечи мисс Харвер жестокое убийство. Анка молча взяла свой бокал, чокнулась с одной аристократкой и кивнула Ишу. Кукла подошла к подносу с булочками и взяла одну, наблюдая, как Анка пьёт отравленное и горькое вино. — Чёрт, испортилось... — заключила она, отряхнув губы указательным пальцем. — У меня потрясающее, обожаю белое, — сказала одна аристократка. — У меня тоже, — подтвердила вторая аристократка. Анка допила всё вино, поставила бокал на поднос и просверлила в экономке дыру. «Это её вина, полностью её вина, что вино испортилось!» — думала Анка, мечтая бросить в девушку бокал. Мефистофель всё это время наблюдал за тем, чтобы никто не увидел, как Ишу добавляет в вино яд, и ей удалось сделать это без лишних глаз. Мефистофель даже был рад осознавать, что эта кукла умеет делать всё так, чтобы никто ничего не заподозрил. «Молодец, Ишу, всё сделала правильно. Я никого не увидел!» — похвалил куклу Мефистофель. «Твоя похвала ничто не значит, Мефистофель,» — огрызнулась Ишу и ощутила боль в голове: хозяйка разозлилась на грубость подопечной. В поместье Лабиринтин объявила бал. Любой желающий мог позвать понравившуюся женщину или девушку на танец, преподнести розу, украденную из вазы и найти любовь. Все пустились в пляс: Фридрих пригласил на танец Амалию, Блэки вертелись рядом с ними, аристократки норовили задеть других мужчин платьем, и лишь куклы, не приученные к нравам дворян, остались в стороне, как и Офелиан. Данте, вернувшийся с улицы, не застал Миланте. Она спряталась в столовой, на салфетке написала, что хочет белое вино и учтиво ждала. Эмили обслуживала немого гостя в первый раз. Миланте, увидев Данте, остановилась. Она забыла, что он ходил беседовать с Дизелем, но по какой причине, не догадывалась. «Позволь мне пригласить тебя на танец...» — сказал Данте на языке жестов и кивнул в сторону гостиной. Миланте улыбнулась, поставил бокал на поднос и взяла его под руку. Данте вывел девушку в центр, взял за талию и слегка наклонил. Миланте была в чёрном корсетном платье, на руках атласные перчатки, на шее чёрная бархотка, а волосы убраны в пучок, закреплённый серебряной заколкой в виде пера. Миланте положила руку на упругие мужские плечи, вгляделась в лицо, думая, её ли это возлюбленный, или совершенно другой воскрешённый юноша? Данте обнимал девушку, старался не наступать на подол платья и резкими движениями стряхивал с лица кудри, чтобы видеть свою партнёршу во всей красе. Его не смущали трещины на коже, не смущал возраст, не смущало отсутствие голоса. Не сразу Миланте поверила в его отношение к ней: невозможно, чтобы красавец полюбил уродину что внешне, что внутренне. Более того она — такая же убийца, как и Ишу, она убила врагов одной лишь грязной куклой и вместо того, чтобы раскаиваться за совершённое, она продолжала выполнять приказы чванного и мстительного хозяина. Если бы Данте знал, ктó хозяин Миланте, он бы не побоялся вызвать его на дуэль, чтобы образумить предмет своего обожания в том, что убийства грешных такой же грех. Экономка несла очередной поднос с напитками и прошла мимо Миланте, стараясь не наступить на платье и не споткнуться. Миланте, специально наклонившись, толкнула экономку, и та полетела на пол, уронив поднос с напитками прямиком на хозяйку. Будто ничего не сделав, Миланте взглянула на девушку и прикрыла рот рукой, показывая, что ей очень жаль, что это произошло. — Оборванка! — Промокшая Анка взяла поднос и уронила его на Эмили, чем привлекла внимание следователя. Он пытался подойти к ней и объяснить, что за подобное поведение он отвезёт в участок не только Ландоунера, но Вольфганг выставил руку, не позволяя ему приблизиться. — Убирайся отсюда, ты всё испортила! — В гневе женщина пнула девушку, и та отползла к выходу, поглядев на ликующих Ишу и Мефистофеля. Сама хозяйка в спешке поднялась на второй этаж, чтобы переодеться. Гостям показалось, что она даже всплакнула от произошедшего. Ишу и Мефистофель просчитали, что яд в скором времени должен поразить лёгкие, и вскоре она должна умереть. Видимо, Миланте тоже знала, как скоро подействует яд и специально толкнула Эмили на хозяйку. Она бы точно не допустила, чтобы Лабиринтин умерла у всех на глазах. Анка сняла с манекена красное платье, бросила промокшее на пол и уселась за туалетный стол. — Какой позор... прямо на глазах у всех эта проклятая Харвер споткнулась об платье Анварис! — Анка прикрыла лицо руками, не желая смотреть на себя. — Они обе виноваты в произошедшем. Эта девчонка крутилась рядом со мной назло. Ещё и своих уродских детей притащила! Эта Ишу... — В глазах Анки всё поплыло. Она схватилась за виски, посчитав, что это давление. — Эта Ишу... это вообще вампир?! — Анка сбросила со стола шкатулку с украшениями. Оттуда выкатились лазурные серьги, жемчужное ожерелье и обручальное кольцо. Всё снова поплыло. Анка собралась было дойти до уборной и умыться холодной водой, но упала на колени, держась за горло. Изо рта потекла пена, Анка, увидев это на руке, испугалась и поднялась, чтобы посмотреть в зеркало. — Вино... — помедлила Анка, не терпя тяжести в горле. — Отравлено... Эмили, грязная с... — недоговорила женщина и рухнула на пол, изо всей силы схватившись за горло, думая, что возможно остановить пену. Когда по груди потекла жидкость, Анка уже была мертва. Гости ожидали хозяйку больше пятнадцати минут и насторожились её долгому отсутствию. Вольфганг не находил себе места, пока не решил подняться на второй этаж и проверить любовницу, вдруг ей нужна помощь? «Как ты думаешь, Ишу, она ещё жива?» — спросил Мефистофель. «Она должна была уже умереть...» — утвердила Ишу и отвернулась от куклы, демонстрируя свою не заинтересованность в нём. Мефистофель пытался добиться её расположения, но понял, что упёртость в этой технике — черта созданная, и изменить её характер он не в силах. Вольфганг вскоре прибежал на первый этаж и сообщил о смерти Анки. Все перепугались, стали глядеть друг на друга, кто-то даже бросился в спальню, чтобы взглянуть на мёртвое тело. Следователь напрягся: уж чего, а смерти Лабиринтин он никак не ожидал. Его взгляд тут же упал на детей, которые успели состроить испуганную гримасу и вжаться в одежду, чтобы подстроиться под толпу. — Попрошу всех успокоиться и не покидать особняк до тех пор, пока я всё здесь не осмотрю. — Офелиан вытащил удостоверение и оттянул пиджак, чтобы все гости увидели револьвер в кармане. — Анварисы, Блэки, будьте с детьми. Они напуганы. — Мимолётный взгляд на Ишу. — Я попрошу спуститься на первый этаж! — крикнул он, чтобы сбежавшие в спальню жертвы вернулись в гостиную. Убедившись, что все остались в гостиной, следователь поднялся на второй этаж. Зайдя в комнату убитой он на секунду отвернулся, увидев её в нижнем белье и пажах. Присев на колени рядом с жертвой, он осмотрел пену изо рта с языком и сразу же понял, что в напитке был смертельный яд. Добровольцы принесли следователю мешок, чему он не удивился. Для Морсентурских жителей обыденное дело иметь мешки на случай чьей-то смерти, даже если это незнакомый человек. Поблагодарив за мешок, он и пара мужчин принялись перекладывать мёртвое тело и завязывать. Анка пропахла чилибухой, рвотными орехами, и следователь сразу же сообразил, чем отравили жертву. Попросив мужчин закопать женщину на заднем дворе, следователь рванул к выходу, искать убежавшую экономку. На удивление, она не побежала, куда глаза глядят. Сидя на ступеньках она плакала и рвала волосы. — Не двигайся. — Следователь вытащил револьвер. Девушка обернулась. — Ты убила Анку? Она была отравлена стрихнином. — Да, — согласилась экономка и встала, держа руки за спиной. — Умерла как крыса и поделом ей. — Так сразу призналась в убийстве? — недоумевал следователь и вытащил из кармана верёвку. Девушка даже не сопротивлялась, когда её связывали, покорно молчала, когда следователь не спрашивал и не чувствовала ничего, кроме гордости за произошедшее. В платье следователь нащупал пустую бутылку, взял лупу и прочитал: «Токсично. В еду не употреблять». — Вот и орудие убийства. — Следователь привёл девушку в дом. Гости удивились: такая хрупкая девушка способна на убийство? Это, возможно, какая-то ошибка! — Ну, всё... не жить тебе, девка, потрошитель тебя убьёт. — От упоминания клички Ишу мысленно дала себе клятву не убивать экономку, если она продолжит утверждать, что убила Анку. «Здесь что-то не так, не может быть всё так просто!» — не верил следователь в происходящее и глядел по сторонам, надеясь найти что-то подозрительное, но ничего не смог обнаружить. Бал превратился в похороны, на улице усилился дождь, а в небе во всю сверкала молния. Дизель забрался на крышу особняка, чтобы понаблюдать за похоронами Лабиринтин. Его перья были в крови, глаза блестели, а в клюве он держал чей-то носовой платок. Мужчины копали глубоко, чтобы без проблем положить мешок и присыпать землей, воздвигнуть самодельный деревянный крест и, если кто-то захочет, положить любимые розы Анки. Это единственные цветы, которые можно здесь купить и самые опасные — именно розы являлись источников всех бед, и после чумы их стали называть цветами смерти. Пухлая женщина положила розу на мокрую землю и громко заплакала. Ишу стало отвратительно смотреть на похороны. По её словам — это было самое скучное мероприятие в мире. Следователь взглянул на Ишу и поразился её спокойствию, в то время как Адель Блэк просила родителей как можно скорее уходить отсюда, иначе её вырвет прямо на могилу женщины. Тогда Лу и Булл не выдержали: взяв девочку за руки, они ушли, ни с кем не попрощавшись. Ишу посмотрела на девочку, которая испепеляла её краснющими глазами: кажется, она понимает, что Ишу не так проста, как кажется. Кто-то привязал экономку к люстре и поставил ноги на табуретку, оставив из одежды только чёрное платье и фартук. Кто-то любезно снял с неё туфли, развязал руки и хорошо сделал вид, будто экономка сама высвободилась из ловушки и решила свести счёты с жизнью. — Кто-нибудь! Помогите! Я не убивала Анку, это не я! Сила убеждения действовала на следователя прекрасно, однако она не долгосрочна, и через двадцать минут «убийца» оклемалась. — Савиор, чтоб тебя! — ругнулась она и удержалась на табуретке, чтобы не повиснуть в воздухе. Она заметила чей-то силуэт за спиной, пыталась повернуться, но незнакомец пнул табуретку и стремительно убежал. Эмили задёргала ногами, пыталась ослабить верёвку, но всё было тщетно. Через несколько секунд она умерла, опустив руки. Вернувшиеся гости застали труп экономки, и напуганный следователь сразу же отпустил версию о самоубийстве из головы. Жертва не смогла бы развязать его узел. — Что за чертовщина здесь происходит?! Нас не было несколько минут! — ругнулся какой-то мужчина, взял за руку свою возлюбленную и поспешил покинуть злосчастный особняк. За ними последовали и остальные гости, кто-то зацепил девушку телом, она чуть покачнулась и вернулась в прежнее положение. Однако второй задевший её гость и вовсе уронил девушку. Следом упала люстра, не выдержавшая давления, благо другие гости остановились, чтобы не попасть под осколки. — Проклятье... — напугался следователь и подошёл к жертве. На шее свежая рана, из которой будто бы взяли кровь. Обернувшись, он не застал никого. Ушли даже Анварисы, однако Ишу не хотела уходить так быстро. Ей хотелось назвать следователя глупцом, что совершил такую оплошность и позволил «убийце» умереть, а не получить наказание, которого даже не заслуживал. Если бы следователь знал, чьих рук дело убийство Лабиринтин и подстроенное самоубийство Эмили Харвер, он бы сошёл с ума, всё отрицая.