Давай определимся сами, что между нами

«Интересно, я буду круто смотреться, будучи охотником?.. Как Кайгаку. Но не таким жутким!» — взгляд Зеницу терялся в заполненном перистыми облаками небе. — «Я бы очень не хотел быть ходячим ужасом.» Он вытянул руку по правую сторону от себя, нащупывая множество зелёных травинок. Некоторые из них мягко щекотали лицо, но не были удостоены внимания. Агацума двигал конечностями, как обычно делают, создавая снежных ангелов. Он испытывал приятное и лёгкое чувство в теле, осознавая, что даже самые глубокие травмы зажили к середине весны. «Все-таки не зря говорят, что весна — сезон жизни, любви и свободы.» — наверняка, так говорили очень не многие, однако именно такие ассоциации возникали у Зеницу. — «Ну, жизнь и свобода — понятно, а любовь? Когда она будет? Шихан не считается.» — следуя из событий последней зимы, ныне Агацума обращался к Джигоро «учитель». — «Кайгаку? Легче будет поверить в бога…» –Мя-я-я! — О! — Зеницу вздрогнул от неожиданности и уж очень громкого мяуканья. — Лохматик. И ты здесь, дружище. — он потяну к нему свои шершавые ладони, лаская котёнка чуть ли не у самого своего лица. — Ну почему ты постоянно мне в рот лезешь, прекрати. Но в ответ он слышал лишь довольное мурлыканье. Стоит отметить, что так себя вёл шерстяной товарищ только рядом с Зеницу, что заставляло его чувствовать себя особенным и причём заслуженно! — Я смотрю вы совсем не суетитесь перед отъездом. — Шихан! И Вы пришли, — новоиспечённый (уже как три месяца) ученик вскочил с зелёной травы, — я не люблю… Э, шумные сборы. — Я тоже, но вот уж какой десяток лет не могу этого избежать… — Куваджима потер свои усы, глядя на ясное небо. — Погода хорошая, надеюсь, поездка будет такой же. — Небо тоже надеется. — М? — не понял сказанного Джигоро. — То облако похоже на лягушку. — Агацума указал пальцем в одно из облаков, вместе с мастером туда посмотрел и котёнок, будто он понимал слова своего хозяина. Зеницу не знал, что у него есть питомцы, но малютка был довольно своенравным. — И правда. Ха-ха, нам определено сопутствует удача. — он сделал задумчивую паузу, — Кхм, пора уж, дорогой мой, пора уж, — и посмотрел на тёмную макушку. — Ага. — уловив слова и взгляд учителя, Зеницу собрался уж идти за ним, но когти Лохматика застряли в его одежде. Немного замявшись, он поднял кота на руки и, приглаживая его мягкую шерстку, нагнал Джигоро.

***

Благодаря стараниям местных жителей и охотников в компании Зеницу, деревня успешно пережила нелёгкую зиму. Сейчас жизнь в ней кипела полным ходом, идя по улицам, сложно было даже представить, какой кошмар её настиг каких-то три месяца назад. Многие люди, заметив шедших Зеницу и Джигоро, кивали в приветствии и желали мирной дороги. Они до сих пор были признательны и, что уж скрывать, будут таковыми ещё очень долго, а потому уезд героев был значимым и достаточно известным событием. Агацума чувствовал себя неловко, видя и даже принимая такое обращение, ведь сам он в ту ночь ничего не мог сделать. Но были и плюсы в виде мотивации на усердное обучение… Чтобы в будущем с гордостью принимать благодарность и слышать больше приятных слов. — Осталось лишь навестить храм, — промолвил Джигоро, указывая рукой в сторону каменистых дорожек. — Да. Как раз Лохматика отнесем домой. — Зеницу вновь погладил уже не такого маленького котёнка в своих руках. — Знаешь, дорогой мой, я искал тебя сегодня с утра, но совсем не ожидал увидеть так далеко от деревни. — Ну, не так уж и далеко я ушёл? Со стороны луга хорошо видно деревню. — С тех пор, как ты встал на ноги, за её пределы вообще не выходил. В прочем, я был приятно удивлен. — ведь говорить это могло о нарастающей смелости Агацумы и его борьбы с собственных страхом. — Думаю, я начинаю привыкать. Хотя демоны… Все ещё трудно представить, как часто мне придётся видеть их в будущем, — он вздохнул с некоторой обреченностью. — Ха-ха. Мало того, что видеть, так ещё и истреблять! — Мя-я! — раздался писклявый и недовольный плач кота. Зеницу ослабил хватку и тот соскочил с его рук, направляясь прямиком к источнику воды. — Он определённо согласен со мной. «Я думаю, он определённо Вас совсем не слушал.» — Агацума следил взглядом за убегающим Лохматиком, пока в его поле зрения не попал уже знакомый монах. Простым приветствием диалог не завершился: — Стало быть, вы уже уезжаете, — с некоторой грустью обратился мужчина. — Ну дак, не один месяц прошёл. Я бы сказал, что мы о-очень задержались, — протягивая своё звонкое «о», Джигоро по-обыкновению добродушно улыбался, — не привык я так, не привык. — Полагаю, для путешественников так долго оставаться на месте и правда странно. — Скажем так, — согласился старик, пускай определение «путешественник» не очень ему подходило. — А ты, Зеницу, как твои раны? Готов отправляться в путь? — Ах об этом… Думаю, здоров, готов хоть сейчас выезжать, — он задумчиво посмотрел куда-то в небо, через секунду резко опуская голову вниз и кривя лицо в недовольстве, — Лохматик, руки ты мне не царапа-ай! — Агацума выдернул руку из цепких лап котёнка, — ах ты маленький!.. Но распри с пушистым другом вскоре прекратились, пожалуй, вести себя так перед двумя взрослыми людьми было довольно смущающе. Только успел Зеницу об этом подумать, как Лохматик заботливо лизал маленькие, но болью полученные царапины на чужой, нет, не чужой, хозяевской руке. «Сменил гнев на милость, маленький негодяй? Кого-то ты мне этим поведением напоминаешь!» — от данной мысли он замер, о чём-то в мгновение задумался и поджал губы, — «Нет. Только не будь похож на него, Лохматик!» — Агацума обнял маленького, переменчивого в своём настроении друга и даже поцеловал того в влажный носик. Его лицо было сосредоточенным и даже немного злым. — Какие страсти тут разворачиваются, — заметил Джигоро, чётко описывая мысли рядом стоящего монаха. — Другим этот, э-эм, «Лохматик»… — он считал кличку котёнка довольно странной, — руки не целует. Если так подумать, рядом с вашим юным спутником, Куваджима-сан, он ведёт себя довольно мило? — Хо-хо, наверняка вам было только в радость следить за таким своенравным котом все это время. — Не смейтесь надо мной. Я думал, лишусь руки! Клянусь, это создание совсем не щадит меня и других монахов. — Да прямо-таки? — мастер обернулся к собеседнику, в вопросе изгибая бровь. Его лицо было поникшим, в некоторой степени обречённым. В его глазах словно отражались все эти страдания в попытках приручить пушистого беса. — Оу. Тем временем Зеницу вспомнил цель их визита в храм и пытался поскорее покончить с оставшимися делами. — Ну же, друг, отстань от меня. Мне пора уходить. Лохматик в ответ на эти слова вцепился уже в штанину Агацумы, тем самым объявляя ему войну. Чего только стоили попытки Зеницу оборонялся максимально мягко и одновременно с тем ловко. Хрупкое тельце с бойким нравом и новая одежда — довольно опасное сочетание. В конечном счёте он смог аккуратно подцепить лапки кота-беса и, взяв того в руки, поднял на уровне своей груди, вверх. Он изгибался в руках, продолжал борьбу, но в один момент замер и, издав уставшее «мя», прекратил любое сопротивление. Наблюдающие все также с интересом смотрели на происходящую драму. Монах вздохнул коротко и с надеждой: — Не хотите забрать его к себе, случаем? Я такой характер не вынесу…

***

Таким образом Зеницу стоял рядом с повозкой и мирно лежащим котом в руках. Он точно чувствовал где-то подвох, но не был способен обнаружить его. — И все же ты правда маленький бес, — но сейчас котёнок не сопротивлялся и никак не реагировал на сказанные с таким недовольством слова. Его цель была выполнена, — Кот-бес, забранный из храма. Нет, скорее изгнанный. Вскоре к ожидающему Зеницу подошёл Джигоро, а за ним и Кайгаку. За прошедшее время Агацума определённо перестал реагировать на мечника так резко. Может, гениальный план старика по примирению всë-таки сработал? Однако внешнее взаимодействие совсем не говорило об истинных отношениях между ними. Зеницу лишь немного перестал бояться, стал чуть смелее и даже проявлял интерес, чему также поспособствовало изменение в поведении Кайгаку. Нет, он не стал добрее, не принял нового ученика. Он привык к Агацуме, а это было большой проблемой. Этот вспыльчивый и вместе с тем пугливый парень стал для Кайгаку не незнакомцем или случайным прохожим. Вероятно теперь, даже если Зеницу окончательно исчезнет, он будет помнить, что такая личность существовала в его жизни до самого конца своих дней. А к человеку, к которому привык, тяжело не испытывать чувств. С каждым днем смесь из отвращения и тревоги, смешанные с виной, давили на его сердце. Однажды он уже ощущал все это к знакомым людям, а сейчас эти воспоминания порождали нарастающий страх. Кайгаку просто мрачнел день ото дня, становился все менее разговорчивым и задумчивым. Что ему теперь делать? Сейчас он не может продолжать выказывать свою ненависть как прежде, ей мешало слишком много сторонних эмоций. Вместе с тем он был зол на себя, ведь не смог предотвратить этого «привыкания», оборвать все на ранней стадии. Не смог следовать своему плану, не выполнил цель. Они оба не осознавали этого, но их отношения стали ещё более сложными, в сравнении с первыми неделями знакомства. Они видели ситуацию по-разному: в Агацуме просыпалась надежда, а Кайгаку… Вы и сами понимаете. Этот период его жизни обещал быть тревожным и неспокойным.

***

Оставшийся путь к поместью Куваджима прошёл без каких-либо неприятностей. Тихой была дорога; тихой была атмосфера. Зеницу мог бы сказать, что это даже беспокоило его, но имея привычку терпеть, он просто промолчал.