Вне игры

Эмиль просыпается в десять утра после бурной ночи явно не по своей воле, его и Никиту будит Данияр, который вчера почти не пил, наверное, поэтому выглядит в разы лучше. Иманов прикрывает голову подушкой, потому что знает, что Сударь сейчас будет орать на друга за то, что бессмысленно ходит по комнате и гремит бутылками, скорее всего убирая последствия от вчерашней вечеринки. Явно не только Данику придётся столкнуться с «последствиями». Перепалка закончилась даже не начавшись, ведь Тауланов, как настоящий друг, поставил бутылку воды и таблетки в придачу на стол, за что Резнев слабо поблагодарил — на большее он не был способен. — Пиздец ты вчера дел натворил, — баскетболист не видит, к кому обращается его друг-казах, однако смеет предположить, что к Сударю. — Никит, знай меру, когда пьёшь, ещё и Эмиля споил. — Блять, Даник, не ори, — Эмиль всё же поднялся, усаживаясь на кровать и держась за голову, которая раскалывалась на мелкие кусочки. — И не думай, что я маленький — сам знаю, что делаю. В этот момент Данияр и Никита выглядели как женатая пара, где беспокойная мамочка волновалась за единственного сына, которого пытался споить типично-среднестатистический батя, отнекиваясь мол «не мешай, мать, а то баба вырастит». Несколько минут вчерашний вечер, переходивший в сегодняшнюю ночь, не обсуждался. Иманов вместе с Никитой выпили по таблетке, но невооружённым взглядом было видно, как хреново Резневу, который снова завалился в постель. Хотя, если вспомнить, сколько выпил подросток, это было неудивительно. В то утро Иманов пообещал себе, что больше ни за что на свете не будет с ним пить. — А что вообще вчера было? — Никита всё-таки решил разрушить тишину, а Данияр не спешил отвечать, давая возможность Эмилю объяснить своему собутыльнику, что он проспал. — Ну, ты нашёл где-то алкоголь, к нам пришёл. Мы все весело проводили время, а потом другие стали играть в бутылочку, когда ты уснул. — Я ничего не помню из этого, — расстроился Никита. — Такое забыл, а что потом? — А я не знаю, я потом ушёл на улицу зачем-то, — Эмиль завис на пару секунд. — Но не помню зачем. Вот и всё, Эмильен как и Никита стал забывать, что произошло вчера. Ну нахуй Сударя, с ним пить опасно. — Хочешь помогу вспомнить? Ты нас всех спалил, Иманов, нахуя к Столярову и Масленникову завалился? Тогда Эмиль прихуел с самого себя, то есть… Зачем он по собственному желанию пошёл на верную смерть — загадка, которая пугала. Иманов стал ходить по комнате, не замечая Даника, который, вроде как ждал ответа на свой вопрос или просто издевался и морально давил на совесть. — Ты откуда это знаешь? — голос Эмиля куда-то пропал, парень перешёл на шёпот. — Столяров передавал вам обоим пламенный привет, сказал, что сделает вид, что ничего не видел, но если это повторится — нам кранты. Он видел тебя в доме Масленникова с… Масленниковым, — всё же закончил предложение Тауланов. Слишком много информации с утра лишь давило на мозг Иманова, картинка не складывалась и парень не мог понять, почему же? Он ещё плохо соображает в десять часов, но даёт обещание, что вспомнит сам, потому что боялся спрашивать у Димы лично, Иманову даже страшно представить, какое разъярённое лицо будет у математика, когда Эмиль только заведёт с ним разговор. Хотя, Дмитрий же понимающий человек, который и сам был подростком, и стопроцентно тоже сильно напивался и творил глупости, да?

***

Троица вышла в беседку, где традиционно их класс завтракал с десяти утра. Хотя, признаться честно, в это время из учеников были только те, кто либо отсутствовал на вечеринке, либо меньше всего нажрался, ну а ещё Эмиль с Никитой, которых насильно Тауланов вывел на завтрак. Нет, ну он серьёзно мама-утка. Эмиль почти ничего не ел, всё ещё думал об эпизоде с Масленниковым. Постепенно открытая пачка сигарет помогла вспомнить, как Иманов вышел покурить, а потом, наверное, набрëл на Диму, но это пока лишь версия. — Нам пиздец, — с истеричным смехом произносит Сударь, показывая подбородком в сторону. Как только Эмиль оглянулся, мысленно согласился с другом, увидев, как Столяров подходил к парням. — О, с добрым утром, — протягивал Алексей. — И вас с добрым утром, Алексей Викторович, — Никита словно забыл про своë состояние и стал светиться ярче, чем в обычный день. Эмиля всегда удивляла резкая перемена настроения Сударя рядом со Столяровым. Никита прямо превращался в паиньку, а все остальные охуевали, что Резнев, оказывается, такой добрый, хоть и к тому же самому Масленникову не испытывает подобных чувств, чаще всего лишь сухо здороваясь или кивая головой при встрече. Тогда парень понял, что Никита ведёт себя прямо как он с Димой. Только вот, у Эмиля была веская причина так делать — он ебать как был влюблён в учителя, а что у Сударя? Авторитет и уважение к тренеру, который всячески делал из него звезду баскетбола? Возможно, однако раз Иманов заметил такое в Никите, то какова вероятность, что его друзья уже вовсю не судачат об Эмиле и Дмитрии? — Рад, что вы можете стоять на ногах, — Столяров резко повернулся на Иманова. — Нашёл зажигалку, Эмиль? Эмильен не понял, Алексей Викторович хотел над ним постебаться или спрашивал всерьёз, поэтому просто впал в ступор, пялясь на учителя. Отвечать ничего и не пришлось, ведь Сударь снова влился в разговор, который больше был похож на диалог: — Алексей Викторович, пощадите их, это не я, честно! — стал оправдываться Никита. — Вот еблан, — шёпотом прошипели парни. Эмильен покинул друзей, решил всё-таки что-то поесть, ибо живот уже начинал подавать признаки жизни. Журчание, кажется, слышала вся улица, поэтому парень старался как можно быстрее положить себе еду. Завтракать он не любил, но на нервной почве есть хотелось больше, ведь парень постоянно чувствовал на себе чужие взгляды. Страшно жить в загадке, словно все знают какую-то тайну, кроме Эмиля, и сейчас, вместо того, чтобы всё рассказать, все ржут ему прямо в спину. Ну, или не все. Эмиль увидел Диму, и внутри сразу всё забилось с бешеной скоростью. Он давно не ощущал такую неловкость лишь при одном взгляде на учителя. Кажется, что ещё ничего не случилось, но Эмильен уже чувствовал себя виноватым. Подходить первым — страшно, а вдруг вчера произошло что-то такое, что лучше вообще не приближаться к математику? Дмитрий, кажется, в упор не замечал баскетболиста, который хотел привлечь к себе внимание, чтобы Масленников всё же подошёл первым. Парень и вилку ронял, и ложку, и даже кетчуп капнул на худи, но мужчина видимо абстрагирован от этого мира. Эмилю как коту пришлось слизывать соус с рукава и, взяв поднос, перекрестившись, на свой страх и риск решил двинуться в сторону Масленникова. Он не знал, можно ли смотреть ему в глаза и мило улыбаться, поэтому старался вообще не показывать своих эмоций. Парень удивился, когда заметил неоднозначную реакцию. Как только их глаза встретились, Дмитрий заволновался ещё больше и, кажется, был готов убежать. Тогда Эмиль почувствовал себя не в своей тарелке. — Доброе утро, — тихо произнёс Эмиль, слегка улыбаясь. — Не помешаю? — Дима никак не ответил, а лишь оглянулся по сторонам и подвинулся в сторону, освобождая место за столом. Эмиль аккуратно сел с краю, положил свой завтрак на стол, но есть не спешил. Дима был… напуган? На самом деле Эмильен ожидал, что Масленников начнёт на него орать мол «какого хрена ты выпиваешь?» или бы выдавил своё фирменное: «Эмиль, ты издеваешься?». Молчание было намного хуже, чем крики. В тот момент у обоих мужчин ком застрял в горле. — Мы можем поговорить? — выдавил из себя Дима, совсем позабыв про еду. — Я что-то натворил, да? — Масленников даже опешил, не ожидая такой реакции. — Лучше наори на меня, мне легче станет. Я знаю, что вчера сильно напился и, если я обидел тебя чем-то, то прости, я ничего не помню. Взгляд Масленникова изменился, он равнодушно и холодно заглядывал Эмилю в глаза, а Иманову было страшно прерывать эту связь. Снова послышалось журчание, поэтому баскетболисту пришлось сильно втянуть живот. Парень словно не дышал, ожидая, чем всё это закончится. Дима стоял на распутье двух дорог, одна из которых вела к правде о том, что на самом деле вчера Эмиль оседлал своего учителя и полез к нему целоваться, а математик вместо того, чтобы остановить парня, просто получал удовольствие. Тогда Масленников понял, что на таком пути будет больше ответственности, у себя в голове он думает о том, как Иманова напугает и шокирует это. Мужчина резко отвернулся и, полностью отодвигая поднос в сторону, облокачиваясь руками об стол, собирается вставать: — Ничего не было, забудь, — раздражённо произносит математик и как можно скорее скрывается в туман. Масленников постарался быстро уйти, чтобы не выплеснуть свою желчь на Эмиля. Конечно, в первую очередь он злился на самого себя, но не мог объяснить, правильно он поступил или нет. С одной стороны — да, ведь в голове никак не уляжется, как он может быть вместе с Имановым, который ещё маленький мальчик, да и жизнь не познал. А если посмотреть под другим углом, то Дима не мог воспринимать Эмиля за ребёнка. Учитывая то, что ему приходится проходить после баскетбольной травмы, которая повлияла на него как морально, так и физически, образ дитя вообще не подходит. Эмилю совсем скоро восемнадцать, уже взрослый парень, хоть и в глазах Димы он до сих пор кажется глупым и неряшливым, однако это не отталкивало, а лишь умиляло. Эмиль остался в полном одиночестве, но с двумя подносами еды. Про завтрак он теперь думал в последнюю очередь, Иманов с испугом и некой надеждой на то, что Дима вернётся, смотрел мужчине вслед, не отрывая глаз даже тогда, когда силуэт Масленникова полностью исчез. Парень понимал, что математик вёл себя не просто так, значит Иманов — идиот, который что-то натворил. И, конечно, ему стало стыдно вдвойне, ведь учитывая то, сколько Масленников терпит Эмиля, косячить вообще не хотелось.

***

Никиту немного взбодрил Тауланов, он теперь не ходил убитым, постепенно приходя в себя после похмелья. Конечно, Сударь для приличия говорит, что это был последний раз, когда он напивается в говно. Все понимают, что парень пиздит, но никто с ним не спорит. День предвещал быть не очень крутым, парни ничего не хотели делать, а Савекина вообще была непонятно где: наверное, либо отсыпалась, либо гуляла с девочками. Сударь ушёл от друзей, чтобы пройтись один, оставив Эмиля и Даника. Разговор у двух парней не клеился, да и говорить ни о чём не хотелось. Как только Иманов заметил, что Данияр идёт в сторону дома, остановился, на что сразу поймал недоумённый взгляд друга: — Я тоже пройдусь, иди один, — не дожидаясь ответа, Эмиль развернулся на сто восемьдесят градусов. Необходимо было проветриться. Мысли тянули вниз, а присутствие кого-то рядом лишь утяжеляло состояние парня. Воспоминания постепенно приходили, но Иманов не мог вспомнить главного — что он такое вычудил, что Масленников так изменился? Парень злился, что не знает правду. Злился, что ничего не может сделать и что Дима молчит, делая вид будто ничего не случилось, хоть Эмиль и прекрасно понимал, что это — наглая ложь. За это время у него много что накопилось и, возможно, под влиянием алкоголя Иманов не смог сдерживать своих чувств. Как вариант, но Эмильена даже такое не пугало — с одной стороны, было всё равно, а с другой… Оказавшись неподалёку от дома Димы, он решил не повторять прошлых ошибок и не заходить внутрь. Он плёлся у входа и очень хотел поговорить с Масленниковым, но, услышав его голос, сразу притих и, прислонившись ухом к двери, стал подслушивать. Иманов понимал, что это не есть хорошо, но другого выбора не было — он хотел узнать хоть какую-то информацию. — Да-да, я знаю, — смеялся Масленников. — В начале января уже буду дома, я сейчас на базе отдыха. Да-да, именно там. Баскетболист без труда догадался, что это Дима с кем-то разговаривает по телефону. Теперь учитель не выглядел убитым, странным и растерянным, а даже наоборот слишком уж счастливым. Всё-таки, Эмиль и вправду испортил мужчине настроение. — Я тоже очень соскучился, — протянул так сладко Дмитрий, что Иманов на секунду перестал дышать. — И по мелким тоже, передавай им привет. Эмиль вскинул бровь и, совсем не ожидая такое услышать, чуть не упал на дверь, но еле-еле удержался, чтобы не сделать этого, а то Масленников бы спалил и прилетело ещё больше, Эмильен в этом уверен. — Да, Кать, я тебя тоже люблю. Да, знаю, что редко получается собраться всей семьёй, но я всё исправлю, честно. И тут Эмиль отлетел от двери, парень вздрогнул, словно его ударили током. Мурашки пробежались по всему телу от осознания, что Дмитрий Андреевич к двадцати с хуем годам имел семью, но ни разу не говорил о ней Иманову. Эмильен пошёл в сторону дома разочарованный, а внутри что-то сломалось на мелкие кусочки. Не то, чтобы он надеялся, что у него что-то получится со своим учителем, но свои искренние чувства и ревность сложно спрятать. Эмиль понял, что у него нет шансов, что попытка поцелуя в машине ему просто показалась, а игра в баскетбол, который так не любил Масленников, была не больше, чем дружеской. Всё сразу обесценилось, Дима хоть и до этого говорил, что Эмиль — не обуза, но парень теперь не уверен. Заметив, что Даник ещё не добрёл до дома, Иманов забежал в ванную комнату. Ноги были ватные, хотелось снова напиться, чтобы забыть про Масленникова, башка уже ничего не варила. Он поднял ручку крана вверх, из него потекла струйка холодной воды. Этот звук успокаивал, Эмиль, облокотившись об раковину, смотрел в своё помятое отражение. Синяки под глазами, убитое выражение лица, потрёпанная причёска: всё это напоминало о бурной ночи, в которую Иманов всё испортил. Стоя в ванне и смотря на никчёмного себя, Эмильен понял, что к Диме можно больше не приближаться и снова обращаться к нему на «вы», воспринимая его лишь как учителя. Больше не заходить в Инстаграм, чтобы посмотреть на фотографии и подрочить на них, не писать и не вспоминать. Чтобы прийти в себя, Иманов умывается холодной водой с огромным желанием утопиться. От мыслей становится то холодно, то жарко, поэтому Эмильен лёгким движением рук снимает худи, бросая её на пол. Он снова смотрит на себя убитого, пока его выражение лица резко не меняется на удивлённое: — Блять, — вскрикивает Эмиль, выключая воду. Его глаза аккуратно спускаются вниз на своё отражение, сверля взглядом шею. Рука едва касается красного огромного пятна, которое находилось почти на ключице. Эмиль сразу понял, что это засос. В этот момент у Эмиля стал складываться пазл. Он смотрел в пол и, присев на ванну, стал вспоминать. Как ушёл с вечеринки, как хотел покурить и забрёл к Масленникову, а потом… Эмиль, кажется, всё вспомнил. Он перестал думать, что-то соображать и даже не услышал, как его друзья пришли обратно. Потому что он, блять, целовался с Масленниковым и забыл об этом! Забыл! Отстранённое поведение Дмитрия Андреевича ясно: понятно, что он теперь будет с опаской относиться к парню, который первый полез целоваться. Щёки горели от смущения, он закрыл лицо руками, виня себя за то, что насильно втянул свой предмет обожания в поцелуй. Тогда возникает другой вопрос. Если Дима и вправду не хотел, то откуда засос? Эмиль помнил, что после Масленникова пошёл домой и завалился спать до утра. Так значит, всё-таки не насильно? Но почему? По услышанному разговору Эмиль понял, что Дима — примерный семьянин и бла-бла-бла, тогда зачем подпустил Эмильена настолько близко? Эмиль знал, что он та ещё чертовка, но никогда не думал, что ещё и разлучница. Получается, что Дима воспользовался им, чтобы отвлечься от своей семьи? Вопросов было много, а злость на Масленникова росла больше, чем на самого себя. — Я знал с самого первого дня, что ты пидор, — раздражённо прошептал Эмильен, обратно надевая толстовку и выходя из ванны.