Нэкомата

            - Я дома. Наконец-то я дома, Ингрид. Как же я задолбалась за сегодня. – Успел сказать я, с умилением глядя на встрепанную спросонья белокурую головку, прежде чем резко сместиться в сторону, избегая точно летящего в лицо объемного предмета. – Ты чего, мать, с дуба рухнула?       Между тем метко швырнувшая вслед за первой подушкой вторую, от которой пришлось спешно уходить вниз, Ингрид плашмя рухнула на пол, юрким ежиком закатываясь к себе под койку. После глухого «шлеп» о стену и злобно-потерянного: «Ля, я ж только сегодня ее увезла!», всякое шевеление в комнате прекратилось. Бьорк приходила в себя от мощно исполненного циркового этюда, а я – от слишком оживленной встречи, на которую вовсе не рассчитывал.       - Все, ночная разминка закончилась, можно вставать? – Я наконец-то догадался выпустить из рук обе сумки, поднял валявшуюся рядом подушку и, выставив ее перед собой, с легкой опаской заглянул под кровать. – Ты там как, не сильно ударилась? Помощь нужна? Что это вообще такое было, нормально же раньше общались?       - Рэн, это ты? Фу, блин, ну и напугала же ты меня. Лежу, никого не трогаю, сплю, снится еще такое хорошее что-то, и вдруг распахивается дверь, заходит какой-то мужик с поклажей и радостно мне заявляет: «Вот я и дома!» - Мелкая, активно работая локтями и виляя тощей задницей, ужом выползла из-под своего убежища, с любопытством разглядывая мой наряд. – Фига се, ты имидж сменила! Нет, тебе бесспорно идет, мальчик получился зачетный, но все же не слишком ли радикальный шаг? Что потом, накладная борода? Разговоры низким голосом? Резиновый член в штанах?       - Да иди ты в пень с такими предположениями! Будто меня кто-то спрашивал, хочу я мужской костюм надевать, или нет. Привезли в магазин, купили, одели, как куклу, и вперед – под пули. – Прохожу к столу, сажусь, устало вытягиваю ноги, закрываю глаза и тяну, пытаясь надавить ехидной мелочи на жалость. – Ингрид, они там меня обижали. Меня там побили. В меня там стреляли. Меня там хотели в море выкинуть. Меня там с мальчиком перепутали, звали в номера и за ягодицу хватали, представляешь? Я сделала все, что смогла, я устала, я хочу уйти. Или, хотя бы выспаться, и чтобы никто меня не трогал.       Стоявшая спиной Бьорк, вполуха слушавшая мои излияния, что-то согласно угукала, хмыкала, между делом целеустремленно потроша брошенные у двери сумки. И если та, в которой был сложен мой утренний наряд, белье и всякие взятые с собой мелочи, ее внимания почти не удостоилась, то переданная Валмет подверглась крайне внимательному рассмотрению. Что она там доставала и рассматривала, с моего насеста видно не было, страдать и жаловаться на жизнь ничто не мешало, тишина и деловитое шебуршанье моей соседки настраивали на философски-расслабленный лад, сведенные от перипетий напряженного дня нервы постепенно отпускало. И потому возмущенное шипение взрывной блондинки оказалось для меня полной неожиданностью.       - Обижали там ее, посмотрите-ка! Да меня бы кто хоть раз бы так обидел! – Мелкая рывком обернулась, держа в каждой руке по бутылке точно такого же Veuve Clicquot Ponsardin, какое мы с Коко употребляли на всем протяжении нашего свидания. – Вернулась под утро поддатая, с довольной моськой, в новом прикиде за многие тыщщи баксов, притащила пойло ценой в мотороллер за баллон, и чего-то там недовольно бухтит мне в ухо. Не тем я с тобой занимаюсь, Рэнге, ох, не тем! Плаваю куда-то, головой за копейки рискую, а тут вон, всего-то нужно тебя правильным безобидным людям дать поюзать, как эксклюзивный эксклюзив, и бабло можно грести лопатой.       - Ну как бы да, но как бы и нет… - промямлил я, глядя в пылающие идеей сдавать меня в аренду за этакие ништяки глаза. – Я, как бы, не по этому профилю... Меня там реально чуть не грохнули, а что там мне с собой насовали, я вообще не в курсе.       Одна бутылка перекочевала на стол, а вторую ушлая скандинавка сноровисто вскрыла и, не выпуская из рук, присосалась к ней, словно дите к мамкиной титьке. Мне оставалось лишь с удивлением наблюдать, как уменьшается уровень пузырящейся жидкости за стеклом и гадать, с чего вдруг моя не страдающая тягой к выпивке соседка набросилась на кислую шипучку, будто сто лет от жажды мучилась. Наконец, оторвавшись от горлышка, мелкая довольно оскалилась. - Всю жизнь мечтала «Вдову Клико» попробовать, столько слышала про эту амброзию и вот, сбылись мечты идиотки. Шампанское, как шампанское. Хорошее конечно, не спорю, но с чего у него такая бешеная стоимость – пока никак не пойму. Наверное, не распробовала, надо еще глотнуть. – Ингрид по-гусарски приложилась к булькнувшей емкости, одновременно замахав ладошкой, после двух глотков наконец-то отставила бутылку на стол. - Ты давай там не отвлекайся, жалуйся дальше, очень интересно. Бельишко, смотрю, пригодилось? И как она?       - Да никак, не было у нас ничего. Не срослось, не захотелось, ну и просто разбежались в итоге, через месяц опять встречаемся. Надеюсь только, что не как в этот раз. – Я, решив, что теряться незачем и нам сегодня так и так вменят в вину все, что только можно по самое не балуйся, тоже присосался к початому сосуду с нектаром. – Слушай, как дело было. Только я в процессе в душ схожу, а то кто его знает, как там в местном ГУЛАГе с гигиеной дело обстоит. Может, раз в неделю из ведра обольют, и все, на сем помывка закончена. А мне после сегодня явно стоит трудовой пот смыть.       Пока мылся, заодно сполоснул свой кружевной комплект, высушил волосы феном, а между делом рассказал через открытую дверь о своих приключениях. Шведка эмоционально охала, ахала, в особо пиковые моменты материлась, пару раз, не сдержавшись, заскакивала в ванную комнату, чтобы взбодрить мое красноречие глотком-другим весело шипящего игристого. По здравому размышлению и обоюдному согласию решили до прихода патрульных, или кого там пошлют нас арестовывать, добить обе бутылки.       Все равно за месяц, судя по тому, что к нам постоянно кто-то ломится, в нашей комнате побывают и Тайный студсовет полным составом, и пока что гуляющие на свободе парни, а может, и еще какие любопытствующие заявятся. Не то чтобы что-то сопрут, но зачем вводить во искушение? Да и дополнительный штришок к нашему моральному разложению не помешает. Бьорк в свою очередь поведала, как под вечер к нам под окна заявились здоровый полуседой тип в сопровождении не менее здорового чернокожего с бандитской физиономией и в один заход утащили все нами нажитое непосильным трудом и подготовленное к переезду. Эти молчаливые ребята дисциплинированно довезли мелкую прямо до места, подождали ее возвращения и вернули туда, откуда забрали, то есть под окна общаги, после чего растворились в темени парка, как их и не было.       В ходе посиделок, когда речь зашла о моих поскакушках в каюте и том, как кидал маленький пистолетик спрятавшейся за креслом Коко, хлопнул себя по лбу, подбежал к стулу, на который свалил верхнюю одежду и достал кобуру с Глок 43. Валмет я его вернуть забыл, но не думаю, что она будет в претензии. На крайняк, как увижу ее в следующий раз, денег за него заплачу или еще что взамен предложу. Есть у меня кандидатура, которой именно такой вот грозный малыш придется и по руке, и по сердцу, уверен на сто процентов.       - Ингрид, солнышко, иди-ка сюда. У меня для тебя подарочек есть. – Поворачиваюсь, протягиваю левой рукой универсальную кобуру, а в правой держу, так сказать, товар лицом. – Смотри, какая красота! Маленький, отдача не сильная, рукоятка как раз под твою ладонь, но ее мы потом дополнительно доработаем, доведем до идеала. Я потом с тобой позанимаюсь, подучу, короче, на вот, владей. Это теперь твое запасное оружие, не дело с одной винтовкой работать.       - Вот это да! Вот это красота! Подарочек! Я люблю подарочки, а от тебя – вообще обожаю, ты всегда угадываешь, ты меня всегда удивляешь! – Мелкая запрыгала по комнате, размахивая стволом, который, вот уж действительно удача, подходил ей как нельзя лучше. – Жалко только, что на целый месяц меня с ним разлучат, с моим малышом. А может… Нет, нельзя, легенда полетит. Черт, как же жалко! Спасибо, Рэн, ты лучшая!       До полшестого, когда в комнату тихонько постучали, мы успели и наговориться, и почти добить вторую бутылку шампанского, и упаковать все, что жалко оставить в комнате, но нужное именно в школе, а не в далеко расположенном доме, в отдельную сумку. Достали и бросили на стол заначенный когда-то коробок с травой. Алкоголя, правда, у нас здесь больше не было, хозяйственная скандинавка уволокла в новое жилище вообще все, что только можно. Бьорк зачем-то переоделась в легкомысленное платье, меня заставила вновь облачиться в подаренный мисс Хакматьяр костюм, с чего-то решив, что так мы будем смотреться на предстоящем судилище более импозантно.       И вот, наконец, час икс настал. Услышав долгожданный «тук-тук-тук» в дверь, я закурил давно приготовленную сигариллу, сладко потянулся и решительно кивнул мгновенно собравшейся соседке. Все, опасная игра началась, с этого момента назад уже не сдашь. Поехали. В комнату чуть не крадучись зашли вчерашние посетители и до боли знакомая патрульная тройка.       Отстраненно подумалось: «Ну да, как же в таком деле без Анзу, она к нам в комнату скоро как к себе домой ходить начнет. Других патрульных нет, что ли? Кстати, что-то она пожеванная какая-то, выходные что ли не задались»? Но, надо признать, в этот раз не было никаких молодецких пинков в калитку, грозных воплей или обещаний кар небесных. Утренние визитеры вежливо постучали, вежливо дождались, когда откроют, вежливо вошли.       - Все-таки прав был старик Капоне. – Против воли по моим губам скользнула мимолетная усмешка. – Добрым словом и пистолетом достигнуть взаимопонимания гораздо легче, чем просто добрым словом.       Гостьи между тем внимательно осмотрели созданный антураж, Мари вздохнула, укоризненно покачала головой, никого не спрашивая прямо, поинтересовалась:       - Маловато поводов для длительного ареста, вам не кажется, дамы? Не хватает изюминки, нет железобетонного основания. – Она требовательно посмотрела сначала на меня, потом на вновь разулыбавшуюся Ингрид. – Или мы чего-то не видим?       - Мисс Курихара, вот немного травы, у меня есть вот что, - тут шведка с затаенной гордостью продемонстрировала насторожившимся посетительницам мой подарок, - мы пьяные, в комнате накурено, Такаяма в мужском костюме, что вроде как тоже запрещено Уставом. Склад рухляди в соседней комнате тоже мы вскрыли. Только одна просьба – ствол потом верните пожалуйста, он мне очень понравился.       - Мда. Это все хорошо, конечно, но маловато. Несерьезно как-то. А пистолет мы вообще показывать никому не будем, это перебор. – Президент еще раз осмотрела комнату, повернула голову к своей заместительнице. – Мэйко, мы ведь подстраховались на такой случай, не правда ли?       - Конечно, госпожа Мари, сейчас все будет! Ты и ты, - высокая блондинка ткнула пальцем сначала в одну патрульную, потом в другую, - за мной. Сейчас доставим реквизит. Тут недалеко, у Чио в комнате лежит все, что нужно.       Через пять минут пыхтящие девчонки занесли два ящика с каким-то разномастным пойлом, аккуратно задвинули его под ближайшую кровать. Шираки, ухмыляясь, достала из кармана и кинула на тумбочку рядом с ней пакетик с разноцветными пилюлями. Следующим заходом притащили коробку с несколькими блоками сигарет и штуки три непонятных свертка.       - Ну вот, как-то так. – Удовлетворенно доложила заместитель Президента. – Нарушение запрета на торговлю и хранение запрещенки в особо крупных объемах налицо.       - Уже лучше, но не то, не то. Не чувствуется фантазии, как-то шаблонно получается. У русских был такой драматург или сценарист, не помню точно, по фамилии Станиславский. – Старшая Курихара без всякого выражения обвела взглядом представленные атрибуты разгульной жизни. – Он сказал замечательную фразу, как нельзя лучше подходящую к нашему случаю. «Не верю!» — вот так звучит эта фраза. И я сейчас не верю, значит, чего-то не хватает.       Только диким недосыпом, нервными качелями прошедшего дня и утренним шампанским, как-то криво улегшимся на вчерашние дрожжи, я могу объяснить выскочившую в ответ фразу.       - Может, тогда дебош устроить? С пьяной дракой, сломанной мебелью, выбитыми стеклами и всяким другим весельем? На полном серьезе, без дураков и поддавков, чтоб все достоверно было? – С нешуточным интересом присматриваясь к вытянувшимся лицам патрульных, предложил я. – Только вы потом учтите, что это все ради вашего плана, а не наша дурная инициатива. И счет за погром нам выставлять не нужно, идет? Нормальная же идея?       - Точняк! Крутяк! – Завопила мелкая, воинственно потрясая кулачками над головой и совершенно не обращая внимания на ошарашенную нетривиальной идеей верхушку Тайного студсовета. – Даешь дебош! Во славу апокалипсиса!       После чего подхватила стул, и не слушая удивленного: «Я ж тебя, как муху прихлопну, белобрысая, куда ты лезешь?!» со стороны Шираки или «Мисс Бьорк, остановитесь, пожалуйста!» от корректной Мидорикавы, с разворота запулила его в закрытое легкими римскими шторами окно. Ну а дальше стало не до разговоров, все само собой как-то завертелось. Вместе с печальным звоном осыпающегося стекла и нечленораздельными криками присутствующих в маленькой комнатушке развернулось натуральное побоище. Внезапный переход от слов к делу, теснота и, как ни странно, численное превосходство сил закона и порядка поначалу сыграло на руку злостным нарушителям, то есть нам.       Ингрид, не будь дура, не полезла ни к монументально замершей от неожиданности Мэйко, ни к моментально перетекшей в боевую стойку Хане. Она молнией пронеслась мимо застывших в ступоре сестер Курихара и обрушилась на скучившуюся у входа патрульную тройку. Набранная с разбега инерция успешно погасилась ударом худенького, маленького, но удивительно крепкого плеча в грудь единственной русской из тройки Анзу. Та со сдавленным воплем влетела спиной в платяной шкаф, с треском разнося одну из створок вдребезги и оказываясь погребенной под грудой одежды, сумок и поломанных от рывка вешалок.       Волчком развернувшись к старшей патруля, с натурально кошачьим завыванием истинная дочь народа викингов попыталась ее лягнуть. Йокояма успела дернуться в сторону, счастливо избегая удара и предназначенный ей пинок на излете впечатался в их третью, безымянную пока что для меня японку. Издав полупридушенный мяв, обескураженная наглым наскоком девушка кубарем вывалилась в коридор, на радость выдернутым из сладкого утреннего сна и начавшим подтягиваться на шум и грохот зрителям.       Впрочем, на этом успехи мелкой закончились и пришла пора платить по счетам. Опрометчиво позабытая в пылу схватки Чио подобралась к ней со спины, цапнула шведку за руки, получила локтем в глаз, ойкнула, но своей добычи не выпустила. Воспользовавшись предоставленной оказией, к сцепившейся парочке подскочила Анзу и двумя мощными лещами сначала с правой, а затем с левой надежно отправила мою разбушевавшуюся соседку в нирвану. Хорошо хоть, не в Вальхаллу.       Впрочем, я выстоял ненамного дольше. Оставленные на мою долю противники не предполагали и тени шанса на победу. Пока стул еще падал, а осколки оконного стекла не долетели до подоконника, я с места в карьер успел на полную воспользоваться эффектом неожиданности. Пролетая мимо превратившейся в статую Мари, в круговом движении аккуратно хлопнул ее раскрытой ладонью по лбу и толкнул плечом, чтобы она упала на койку и не пострадала в дальнейшем замесе.       Продолжая движение, с выдохом закончил круговой тецуи-ути в скулу Шираки, заставив ее сделать шаг назад, снося по пути висевшую на стене книжную полку. Заблокировал и отвел вбок выстреливший навстречу майя-гери Мидорикавы, пригнувшись, провел ей в голову обычную боксерскую двойку джебб-кросс. Правда, намеченной цели удары не достигли, но Хана была вынуждена на время уйти в оборону. Однако, воспользоваться успехом не вышло, пришлось прерывать атаку и кувырком уходить назад, а в то место, где я стоял секунду назад, с треском ударил наш второй и последний стул.       Чуть задержавшись с подъемом на ноги, проводил взглядом просвистевший в сторону теперь уже окончательно разгромленного окна свежесделанный табурет. Отломавшаяся от сиденья после столкновения с полом спинка от богатырского пинка Мэйко с веселым звяканьем снесла с потолка плафон и улетела куда-то в угол. С шелестом посыпались со стола учебники и тетради. Прыжком с лопаток поднялся на ноги, чуть было не поплатился за этакое пижонство, кое-как пропустив прямо перед лицом маваши желтоволосой.       Еле успев заблокировать простой, незамысловатый, но, сука, невероятно мощный прямой от здоровой шпалы, снова оттолкнув ее плечом. Вьюном обошел йоко-гери азартно хэкнувшей каратистки, сумел напоследок от души вломить ей в грудь с локтя. Пользуясь возникшей заминкой, прорвался к только что отправившей в нокаут Ингрид Йокояме, второпях отвесил широко распахнувшей от неожиданности зенки Анзу апперкот, как мне на макушку сложилось все общежитие целиком. Мир поглотила тьма.       В себя я пришел уже на площади, где проходили утренние линейки, примотанным к столбу позора. Рядом у такого же столба висела на веревках еще не очнувшаяся Бьорк. Голова раскалывалась, на затылке ощущалась эпических размеров шишка, ломило руки, а ребра, по которым мне, насколько я помнил, вроде бы не попадали, нещадно саднило. Патрульные, что ли, по пути не сдержались, отвели душеньку? Блин, больно-то как, нехило меня отделали. Хорошо хоть не тошнило, видимо, на этот раз обошлось без сотрясения. Выстроенные аккуратными шеренгами классы неумолчным пчелиным гулом добавляли ярких ощущений в мерзопакостную палитру столь оживленно начавшегося утра.       - Ученицы 1D класса Такаяма Рэнге и Бьорк Ингрид Тайным студсоветом Академии Хачимитсу обвиняются в следующих нарушениях. – Невозмутимый голос Мидорикавы раздался откуда-то сбоку, но поворачивать голову, чтобы полюбоваться на трибуну, с которой она вещает, не было никакого желания. – Неоднократное нарушение запрета на общение с другими учащимися, неоднократное нарушение запрета на распитие алкогольных напитков, неоднократное нарушение запрета на курение, неоднократное нарушение…       Отвлекшись от перечисления наших многочисленных прегрешений, все же скосил глаза вправо, туда, откуда раздавался размеренный голос, затем внимательно осмотрел стоящую перед трибуной тройку Йокоямы. С удовлетворением разглядел наливающийся фиолетовым фонарь на скуле Шираки, играющий благородной синевой фингал Анзу. Потрепанные фигуры и лица остальных патрульных также принесли немалое удовольствие, особенно греющее на фоне собственного хренового самочувствия.       Правда, за отпечаток моей ладони на лбу как всегда невозмутимой и преисполненной чувства собственного достоинства Мари было неудобно, все же не получилось второпях дозировать силу удара. Ну да ладно, получилось, как получилось, для полной достоверности вообще самое то. А то не верила она, понимаешь, в достаточность и вескость улик. Теперь-то, поди, даже Станиславский бы аплодировал стоя и кричал: «Верю, верю»!       - Кроме перечисленных нарушений Устава Академии Хачимитсу, в вину Такаяме Рэнге и Бьорк Ингрид вменяется взлом и неоднократные хищения из комнаты хранения списанного оборудования… - вновь пробился через алкогольную пелену и мятущиеся мысли равнодушный голос Мидорикавы. – … а также…       - Эй, ты там как? – Задорно зашептала очухавшаяся к этому моменту мелкая. – Блин, как они нас уработали. Но мы тоже о-го-го, ты видела, как я им бац, хрясь, они в стороны, шкаф – вдребезги, дверь – нахрен! А ты-то, ты! Длинной – хлобысь, она аж чуть с копыт не слетела, секретарше этой – ннаа! Она в сторону – шнырь, а рельса стулом – хренак! И раму окончательно вышибла, сволочь, вместе с занавесками. Вот скажи мне, Рэн, откуда в людях берется столько дури, а?       - И не говори, славно повеселились. Жаль только, ты не дождалась, пока они подтвердят, что весь банкет не за наш счет пройдет. – Проворчал я, вспоминая, сколько и чего мы разнесли, пока дрались. Хотя настроение от воспоминаний, что неожиданно, значительно поднялось. – И вообще, что они согласны на наше предложение. А то неудобно получится, если госпожа Президент была против. Знаешь, мелкая, если нам с тобой счет за ремонт выкатят и штраф за пьяный дебош впаяют, мы с тобой от получившейся суммы на пару охренеем.       - Особо отягчающим обстоятельством проступков и нарушений Такаямы Рэнге и Бьорк Ингрид является то, что произошло сегодня утром. При попытке ареста вышеуказанных учениц они отказались добровольно сдаться школьному патрулю и совершили нападение… - вклинилось в образовавшуюся паузу все никак не заканчивающееся перечисление наших грехов. - … в результате ничем не спровоцированной агрессии и вероломного нападения пострадала наша уважаемая Президент Тайного студсовета, Курихара Мари, ее сестра, староста класса 1А Курихара Чио, заместитель Президента…       Наконец-то вступительная часть закончилась и при полном, единодушном и видимом невооруженным взглядом одобрении всего школьного сообщества нам специальным указом впаяли по максимуму все, что только могли и что позволял Устав. Месяц Алькатраса с отработкой на благо школы сразу после уроков и до упора. Отмена права выхода в субботу-воскресение. Занесение первого предупреждения в личное дело, до вылета осталось собрать еще два.       Ну и штрафы с возмещениями материального ущерба и морального вреда, понятное дело, огласили такие, что у нас со шведкой глаза на лоб выскочили. После всенародного «Фууу», высказанного нам всеми классами хором, нас отвязали и повели переодеваться. Тут вам не там, тут срок мотают по-серьезному, не кто в чем пришел, а выдают специальные полосатые робы. Хорошо хоть, без номеров и желтой звезды на груди, а то совсем плохие ассоциации возникли бы.       Путь с площади под конвоем проходил под неодобрительное ворчание, перемежаемое громкими пожеланиями сдохнуть и не позорить своим присутствием стены священного храма науки. Молча идти не хотелось, орать в ответ я посчитал ниже своего достоинства, размахивать руками, показывая окружающим факи и другие неприличные жесты не позволила бы охрана.       «Спеть, что ли?» Но в японском народном творчестве ничего подходящего не нашлось. Хитов про славную гибель разнообразными способами – сколько угодно, а вот о тяжкой доле каторжанской вообще ни строчки. Но когда меня останавливали такие мелочи, если к моим услугам могучие залежи российских нетленок на нужную тему? Только не шансон, ни к чему позориться.       Этап на Север - срока огромные,       Кого ни спросишь - у всех «Указ»       Негромко, но отчетливо начал я, невольно подстраивая походку под ритм старой зековской песни. Ингрид, навострив ушки, тоже пошла в ногу, прислушиваясь к незнакомым словам. Русская из тройки Анзу, осознав, что я пою, сбилась с шага, ошарашенно уставившись мне в лицо, а я, подмигнув ей, заголосил еще более проникновенно:       Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,       Взгляни, быть может, в последний раз.       Накатывающийся со всех сторон враждебный гул постепенно стихал, тишина над местом нашего судилища распространялась, как круги на воде. Кто из школьниц не знал русского, той переводили владеющие языком подруги, пусть не стихами, но близко по смыслу. Так что уходили мы с гордо поднятой головой и расправленными плечами, оставляя за спиной практически полностью замолчавшую толпу девчонок, с недоумением смотрящих нам вслед. Тут так не принято, если уж тебя публично осудили, то надо каяться, кланяться, всячески сокращаться и признавать свою вину, а не идти с песней по жизни и задорной улыбкой на устах.       Ты за барьерами стоишь растерянно       Платком батистовым слезу утрешь       Это прозвучало совсем уж вызовом, но нам с мелкой было пофиг. Дело сдвинулось с мертвой точки, впереди маячили риск и тяжелая работа, но приз того стоил. Сами подумайте, что значит свой угол для двух сирот, у которых нет ни кола, ни двора. А штрафы… Решим вопрос. В конце концов, кто-то из верхушки сегодня с нами стопудово поговорит, объяснит, как правильно воспринимать приговор. Расскажет, что в нем понарошку, для всех, а что нам отвесили за своеволие и неуемную фантазию с неуместной инициативой. Все же не стоило, наверное, самое главное местное руководство лупить в лоб с разбега. Перебор получился. Непривычно оно к такому, наверняка никого из сестер Курихара никто никогда не бил, а тут сразу обеим прилетело.       И под конвоем, своей работой тяжкой,       Быть может, смерть я свою найду. (Песня 1947 года «Этап на Север», автор Аркадий Северный, послушать можно здесь: https://www.youtube.com/watch?v=pAlzgV3BbwE&t=41s).       В самой тюрьме, вот что значит порядок, нам выдали новую полосатую униформу, подождали, пока переоденемся, забрали гражданские вещи, объяснили, как будет проходить учеба. Затем прибыла дежурная из столовой с пайками, пугливо косясь на двух уже печально знаменитых нарушительниц, сложила их на стол, и была такова. Анзу со своими все так же молча последовала за ней. Наконец-то мы остались одни. Нас ждал завтрак. И это было хорошо, что он нас ждал, вот только что меня, что скандинавку перекосило от его вида нешутейно.       - Ну ё-моё, что, опять? Только-только быт наладился, и снова-здорово. Опять настало голодное время? – Ингрид с размаху шлепнулась на жесткий стул, печально разглядывая убогую порцию. – Кто может этим наесться? Воробей?       - Да уж, с питанием будут проблемы. От такой кормежки, особенно если придется физически работать, мы за месяц копыта отбросим. – Согласился я с ней, но свой поднос, тем не менее, пододвинул поближе и активно начал уничтожать скудную порцию. – Ешь давай, а то остынет. В меню нашего ресторана сегодня крайне непритязательная европейская кухня. Холодной эту гадость вообще станет невозможно жрать.       После завтрака наступило время учебы, на которую мы, не сговариваясь, дружно забили. Включили телевизор с удаленным вещанием из кабинета домоводства, скривились, глядя как учительница готовится читать лекцию о ведении семейного бюджета, переглянулись и чуть ли не рысью отправились в камеру. Так-то в этом отеле минус пять звезд каждому узнику предоставляется персональная одиночка, но выгнать настырную мелочь из своей кровати, когда никого постороннего рядом нет, не представляется возможным. Я уже и не пытался, просто лег, прижался к ней как мог близко – койка-то узкая, и моментально уснул.       - Да вы совсем охренели, тут вам не курорт! – Разорялась Йокояма, выглядевшая еще более помятой, чем утром. – Совсем, что ли, борзометр заклинило, дрыхнуть вместо учебы? Вас вообще-то в тюрьму посадили, а не в гостиницу all inclusive!       - Анзу, не ори, как потерпевшая, и так голова раскалывается. – Негромко попросил я, таращась на нее расфокусированным взглядом. И так никак не получалось собрать мозги в кучку после экстренного пробуждения, а тут еще эти громкие противные звуки впивались в уши, как ржавые гвозди. Рядом с таким же осоловелым видом держалась за виски Ингрид. – Нормально все будет с учебой, сдадим мы эти промежуточные экзамены, не мороси. На работы сейчас выйдем, лучше расскажи, как там, на воле? Как народ наш театр воспринял?       Патрульная изобразила сложное движение бровями, явно раздумывая - ответить на вопрос или продолжить издавать неконструктивные вопли, но к какому-то решению прийти не успела.       - Как надо, так и воспринял. Я вот сейчас гадаю, Такаяма, что мне сделать? То ли руки тебе сломать за то, что ты осмелилась ударить госпожу Курихара, то ли спасибо сказать и говядиной накормить за то же самое? – Донесся из коридора холодный голос Шираки. Она вошла в камеру, как линкор в туземный порт, сразу создав ощущение опасности и тесноты. – Мари сейчас в ярости, Чио в полной прострации. Объясните, девушки, зачем вам понадобилось устраивать утреннее безобразие?       - Если в целом, то госпожа Курихара сама говорила, что не верит в постановку. Теперь всем и каждому понятна вся глубина нашего морального падения. Мы всего лишь максимально хорошо выполняли ее пожелание. – Честно глядя в ледяные серые глаза за стеклами узких очков, я осторожно начал нащупывать правильную линию поведения. – А если в частности, то мисс Мари очень неудачно стояла. Весь мой опыт прямо говорит о том, что стоять столбом в месте, где семь человек вот-вот начнут активно размахивать руками, ногами и подручными предметами – очень неудачная затея. Я просто усадила ее туда, где госпоже Президенту ничего не угрожало, не более того.       - Объяснение принимается, я примерно так и предполагала. Хана говорит то же самое. Да и госпоже лучше получать подобные уроки здесь, где ей ничего серьезного не угрожает, чем там, куда она отправится учиться после Хачимитсу. – Мэйко ощутимо расслабилась, давящая атмосфера в маленьком помещении развеялась без следа. – За пару дней я смогу объяснить сестрам Курихара ваши мотивы. Сегодня они несколько не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать любые новости, связанные с вами. Сейчас обсудим, что нужно сделать, пока вы находитесь тут вдвоем, без… соседей.       В принципе, ничего необычного в просьбе Шираки не было. Во-первых, не взбрыкивать и не гонять патруль, она особо отметила, что физические наказания прописаны и в Уставе школы, и в договоре, заключаемом с каждой ученицей и ее родителями. Пункт о наказаниях, применяемых в тюрьме, проходил особой статьей. Кто не согласен – добро пожаловать на выход. Парней, кстати, будут плющить максимально жестко, чтобы вынудить добровольно написать заявление на перевод, так что и нам может прилететь за компанию. Поэтому стоит заранее себя настраивать на суровый мазохизм, потом все зачтется.       Во-вторых, Мэйко попросила осмотреть тюрьму свежим взглядом и выдать рекомендации по ужесточению режима. Чтоб ни одна муха ни туда, ни сюда даже не думала пролетать. Тут я ей сразу же выродил концепцию ограды из колючки хотя бы в два ряда и с КСП между ними. Ну и, как водится, удостоился одобрительного кивания головой и на своем личном опыте осознал, как извращенно инициатива может поиметь инициатора. Другими словами, вместо копания грядок нам с Ингрид придется своими руками построить вокруг себя свой персональный концлагерь.       Ну и в-третьих, заместитель Президента, которую справедливо опасалась вся Академия, явно чувствуя себя не в своей тарелке, извинилась за вчерашний инцидент. Сама! Мы с Бьорк офигели, если честно. То ли у нее что-то в голове щелкнуло после осознания, как можно нарваться там, где вроде бы ничего проблем не предвещает, то ли подсказал кто.       Впрочем, неважно, что послужило первопричиной, главное – положительный результат. Решили замять тему и по окончании всей истории с тюрьмой и арестом собраться вечерком вместе, заполировать все разногласия хорошей выпивкой и наметить некоторые совместные проекты. Что за проекты, Мэйко пока что не сказала, но почему бы и нет, когда и кому мешали совместные макли и хорошие отношения с собственным начальством?       После ухода Шираки начался натуральный ад. Мало того, что земля вокруг здания тюрьмы оказалась добротно утоптанной, местами заросшей кустарником и травой, так еще и мелкая сдохла на первой трети отмеренной ей на сегодня нормы. Мне-то копание было делом привычным, в той жизни это были пресловутые восемь соток дачного хозяйства. В этой Рэнге нередко участвовала в любимом сержантском развлечении любой армии мира – рытью канав отсюда и до упора.       А вот Ингрид, увы, явно пренебрегала землекопательством. После бодрого старта поковырялась часа полтора, и все, повисла на лопате, глядя на меня жалобными васильковыми глазами. А норма, как известно, - долг, ее перевыполнение – честь. Пришлось поднапрячься, ускориться, стиснуть зубы и выдать на-гора результат и за себя, и за сдохшую подругу.       В семь вечера я уже не ощущал ни рук, ни спины, ни ног. Хотелось просто лечь и не вставать до завтра, а ведь еще нужно было как-то через час, максимум час-двадцать, свалить из этой богадельни. Тут и с Федей обещал пересечься в восемь-девять, и Сэмми к десяти вечера ожидает, и спонсоры мои что-то важное сказать хотят. Короче, кровь из носу нужно исхитриться совершить побег и вернуться никем не изловленным.       Только пока что вариантов, как это сделать, нет и не просматривается. Наши церберы выдали подносы со скудным ужином, заперли мощную железную дверь в здание и свалили в столовую. Но ведь они не до утра свалили, через часок обязательно вернутся и, как пить дать, заявятся с проверкой. Хоть глуши их прямо на входе, честное слово.       Однако, проблема разрешилась сама собой, как бы странно это ни звучало. Мы с соседкой-напарницей даже толком не успели приступить к еде, как вновь скрежетнули запоры и на пороге показалась Инна, та русская, которой Ингрид сегодня сломала наш шкаф. И весь ее внешний вид, все поведение буквально в голос кричали, что она задумала какой-то блудняк, на который очень хочет подписать или меня, или шведку, или нас двоих оптом.       - Не-не-не! Никаких больше приключений и мутных планов. – Моментально сориентировавшись в ситуации, Бьорк отрицательно замотала головой, не давая Скворцовой и слова вымолвить. – Мы в тюрьме, у нас режим, нам нельзя. Сама-сама-сама. Без нас.       - Вы меня даже не выслушали! – Возмутилась патрульная, воровато оглядываясь и поспешно прикрывая дверь. – Может, я что дельное хочу предложить? Или вообще пришла с выгодным предложением, или на свидание хочу позвать в хорошее место, а ты сразу отказываешься?       - Да у тебя все на морде написано, чего тебя слушать? – Без интереса тыкая вилкой в рыбу, ответила скандинавка. – С такой физиономией предлагают в нужник нырнуть, а не взаимовыгодную сделку или свидание. Так что сразу нафиг-нафиг. У нас еще уроки не сделаны, пыль по углам не протерта, шнурки к завтрашнему осмотру не поглажены. Недосуг нам, ужин у нас.       Инна, обескураженная неласковым приемом, помолчала, подумала, поморгала, наблюдая, как мы без аппетита поглощаем пресную еду и начисто ее игнорируем, но решила продолжить уговоры.       - Я, вообще-то, на самом деле хотела вас обеих в одно интересное место пригласить. Что вам вечером в камерах делать? А так получилось бы клевое развлечение и вообще, просто так в это место не попадешь, а я бы вас провела. – Мы с Бьорк переглянулись, и во взгляде каждой из нас отчетливо крепло убеждение: «Точно блудняк». – Я вас и за забор выведу, до утра никто не хватится, с Анзу и Мияко уже все договорено. Пойдемте, а?       - Ты сама-то понимаешь, какой бред ты сейчас несешь? И где? А самое главное, кому? – Ингрид только отвернулась, не желая продолжать бессмысленный разговор, русская отвела глаза и слегка покраснела, а вот я решил побеседовать. Скучно же. – Инна, ты нам не подруга, близко мы никогда не общались, с чего тебе нас приглашать куда-то, да еще брать на себя ответственность за наш побег? А ты возьмешь, иначе ни я, ни она даже в теории никуда не пойдем. Ты просто вдумайся, как подозрительно звучит твое предложение.       Лишенная такта блондинка согласно хмыкнула, не поворачивая головы, патрульная мрачно на нее зыркнула, но никакого видимого эффекта не добилась. На вредную мелочь зыркать бесполезно, по себе знаю. Ее таким не проймешь, в нее надо что-то тяжелое запустить, чтобы она как-то отреагировала, а на любые взгляды ей начхать.       Я едва заметно усмехнулся, в принципе, и так понятно, кто стоит за русской. «Отель Москва», к гадалке не ходи, больше некому. А кто в «Отеле» может заинтересоваться двумя добрыми, красивыми, талантливыми в своем роде, а главное, удивительно скромными школьницами? Особенно после вчерашней рекламной акции на яхте? Ледяная змея Владилена, двух мнений быть не может.       - Давай так: если тебе зачем-то надо, чтобы мы с тобой отправились в какое-то место, откровенно расскажи, зачем это нужно нам и кто там, в этом месте нас будет ждать. В то, что это твоя идея, уж прости, даже ребенок не поверит. – Было откровенно забавно наблюдать, как в Инне намертво сцепились приказ привести нас на встречу и обещание скрыть личность организатора этой встречи. – Ну что ты мнешься, как девочка-целочка, рожай быстрее, время дорого. Госпожа Балалайка желает нас видеть и дала тебе задание нас куда-то доставить, а тут, засада такая, мы раз, и в домике, то есть, в тюрьме. Все планы, как это сделать без палева улетели коту под хвост и пришлось импровизировать, но импровизация – не твой конек, и потому получается вот такая лажа с невероятной тупости предложением пойти на свидание. Так?       - А ты бы лучше придумала в моей ситуации? – Огрызнулась Инна, в очередной раз густо краснея. – Да, ты умная, я тупая, ты угадала, я залажала. Довольна? И да, тебя ждет тетя Владилена лично, отказываться не советую.       Делать нечего, придется идти. И должен я Балалайке, и вчера она себя по-человечески повела, и вообще, из пустой блажи рандеву назначать не станет. Значит, или предложить что-то хочет, или узнать. В любом случае, для здоровья будет полезней не отклонять приглашение, тем более, что в следующий раз пригласить могут совсем не так вежливо.       - А я и не собиралась. Ингрид, подъем, времени мало, дел много, и все такое. – Пожимаю плечами в ответ на испытующий взгляд напарницы. – От таких приглашений не отказываются, сама понимаешь.       - Да я-то понимаю, что тут непонятного, нельзя заставлять ждать уважаемую госпожу Балалайку. – За полтора месяца, проведенных в Роанапуре, мелкая прекрасно изучила, кто есть кто в иерархии города и прекрасно осознавала, чем грозит проявление неуважения к такой фигуре. - Но есть проблема. Мы что, вот так и помчимся к ней навстречу через весь Верхний город, привлекая внимание модными полосатыми макинтошами с именем на груди? Как по мне, идея не выдерживает никакой критики, полгорода со смеху умрет, как нас увидит.       Но, как оказалось, Инна хоть в этом моменте догадалась сделать все не через задницу, а так, как надо, утащив наши же шмотки из нашей комнаты в общаге. Правильно я предполагал, что в ней теперь только ленивый не побывает, очень вовремя Ингрид увезла в домик весь компромат. Так что по красивым улицам Верхнего Роанапура мы прогулялись в не привлекающей внимания приличной молодежной одежде, а не щемились по кустам в позорных арестантских робах. И чем дальше мы шли, тем больше во мне крепла уверенность, что я знаю, куда именно с таким таинственным видом нас ведет Скворцова. Поэтому, когда мы оказались на улице Роз, я уже внутренне смирился с очередным пересечением разных слоев моей бурной жизни.       - Вот, смотрите, какое интересное кафе. Я вас не обманула, это очень непростое место, не для всех. Сюда так просто не попадешь. – Хвастливо заявила Инна, останавливаясь около входа в «Розу и лилию». – Оно только для девочек, причем богатых девочек. И для очень влиятельных женщин. Вы бы сюда сроду не попали, да и мне еще год как минимум не светило сюда зайти, если бы не задание сами знаете кого.       - Ага, конечно. Не попали бы, куда нам. – Открывая дверь и заталкивая внутрь расхваставшуюся второгодку, подтвердил я. – Ингрид, заходи, не тормози. Привет, Грейс. А почему сегодня ты за стойкой стоишь, куда Фрогги подевалась? И Элли что-то не видать, у них сегодня что, выходной?