В объятьях прошлого

Путь до своеобразного «места назначения» по словам отца не должен был составить долгое время. Однако трудности начались уже с самого начала, ведь указанного адреса ни на карте, ни в городе просто не существовало (письма, прикрепленные к приглашениям, очевидно, читать никто не посчитал нужным). Вместо этого, на четко расписанном в красиво оформленном флаере месте, красовались своей бесконечной широтой и чистотой утопающего в благоухающих летних травах горизонта бесконечные поля, разделенные на сектора, определяющими которые являлись по-английски аккуратно постриженные высокие кусты. Но как же так, ведь здесь, в этих окрестностях должен был находиться величественный и видный издалека особняк, принадлежащий магическому семейству… Видимо произошла какая-то путаница. А потому пришлось изучить приложенную к часам и карточке с вензелями бумагу – письмо, описанное красивым, размашистым женским почерком, которое Орион отложил во время разговора с неотстающей с вопросами проблем отношения Сириуса к семейным и общим чистокровным ценностям женой. И только после того, как зычный голос Вальбурги Блэк, взявшей на себя прочтение послания, стих, все встало на свои места. Оказалось, что особняк, принадлежавший семейству Рейн некогда, еще около века назад, стоял на окраине города, среди таких-же дорогих и роскошных участков земли, где в настоящее время находились пахотные угодья, ибо на заре нового этапа развития человечества, когда во всем магловском мире шли кровопролитные войны и волны переворотов во власти и политике, когда ветви планов страны на грядущее будущее сменяли одна другую, этот сектор был разрушен и расчищен под сельское хозяйство, ибо принадлежал буржуазным миллионерам, в число которых в те годы входили и магические семьи высших статусов. И тогда, в столь непростые времена, на дом пришлось наложить множество защитных чар, одними из которых были исключительные семейные заклинания рода Рейн, якобы впоследствии утерянные. И теперь, чтобы попасть в этот особняк, нужно было открыть часы, что глава семейства нашел в конверте с остальным, выставить определенный промежуток, который оказался уже заранее введенным на хронометре и выплывающем календаре и произнести слова «il tempo ci cambia libertas», при том находясь на месте, где раньше стоял этот дом. И только тогда гостям откроет ворота особняк, принадлежащий этому семейству. Это все казалось очень мудреным, хотя и было понятно. Блэки сами были помешаны на защитных чарах, а на Гриммо двенадцать так вообще стояло «энное» количество заклинаний, скрывающих местонахождение дома, а также защищающих здание от любых напастей, нежданных гостей и тому подобных ситуаций. А потому проблем с тем, чтобы добраться до особняка, как, впрочем, и возмущений по поводу сложностей с переходом ни одного из членов семьи, разве что у недовольно пробурчавшего себе под нос явно отрицательный нечленораздельный отзыв о маниакальном желании как можно более изощренно спрятать свое жилище практически у всех чистокровных семей Сириуса, но на его «очень важное» и вездесущее мнение решили просто не обращать внимание и закрыть глаза. Пока Орион внимательно и с осторожностью – потому что без нее никак не обойтись даже при самой простой работе с подобного рода предметами – выполнял изложенные в приложении к приглашению необходимые манипуляции, Вальбурга в очередной раз читала сыновьям лекцию про поведение на приеме, параллельно сетуя на возможное, а скорее даже неизбежное, присутствие на приеме таких особ как, к примеру, Поттеры, коих по понятным причинам миссис Блэк вовсе не жаловала (самым ужасным было то, что Сириус при этом недовольстве только встрепенулся, оживившись и почти избавившись от недовольной мины на лице). Но только женщина хмуро повторила сыновьям основные догматы поведения в обществе и несколько раз зациклила свое внимание на значении сохранения статуса, как все было готово к переходу. Перемещение во времени и пространстве показалось Сириусу странным. Возникло такое чувство, будто его без всякого спроса и предупреждения, насильно подняли в воздух и закрутили, как на бешенной карусели-тошниловке. Интересным показалось то, что парень четко ощущал, что твердо стоит на своих двоих, а эффект был таковым, будто он принял галлюциногенные вещества с температурой под сорок и теперь медленно погружался в омут бреда и красочных изображений. В глазах резко потемнело, померкло жарящее над горизонтом солнце, больше не зеленели поля, только продолжал чувствоваться неповторимый пряный запах зеленеющих и колышущихся на ветру трав – запах какой-то настоящей, истинной свободы. Вскоре он сменился и это стало первым, что вообще почувствовалось. Свобода исчезла, появились сладкие нотки цветов, сочной летней листвы и свежескошенной травы… И еще чего-то… Затем тьма перед глазами начала медленно рассеиваться. Сначала мелкими, частыми и неразборчивыми картинками, затем четким изображением. И только потом, постепенно, медленно сбавляя обороты, остановилась незримая, но ощущаемая им с первой секунды карусель… Увиденное мало поразило Сириуса, но безусловно представляло собой нечто красивое. Высокий кованый черный забор с вензелями представлял собой длинное, тянущееся по всему периметру огромного землевладения ограждение, двустворчатая калитка которого была открыта настежь служила проходом на широкий участок с величественным садом с фигурно остриженными кустами и туями, высаженными в определенном порядке цветами и альпийской горкой, с протекающим из нее в небольшое искусственное озерцо ручьем, чуть поодаль от общего входа. Умеренно длинная, выложенная дорожка к самому дому, представляющему из себя величественное трехэтажное здание с арочными окнами в пол и одним широким входом, сегодня приветствующим гостей своей открытостью. На стенах виднелись элементы декора, типичные для аристократии, мраморные, а может и гранитные – в этом парень мало что понимал – узоры и петроглифы… Сириус попытался сравнить для себя с этим дом Малфоев, где ему, к сожалению, приходилось бывать, но особенной схожести не обнаружил. Было здесь что-то другое, отличное от внешне оформленного, но отчего-то пустоватого особняка. От этих мыслей, как и от разглядывания фасада, его отвлек Регулус, обративший его внимание на особу, вышедшую на улицу. Она, только спустившаяся встречать семейство Блэк, на первый взгляд показалась обоим братьям совсем девочкой. Особенно издалека, когда шла по дорожке, мощеной светлой плиткой, навстречу к ним, слегка придерживая подол платья, чтобы то не испачкалось, или чтобы случайно не наступить на длинную юбку. Хрупкая фигурка казалась настолько маленькой, невинной и нежной, что появлялось ощущение, будто, сделай она один неловкий шаг и упади, так точно разобьется на миллион осколков, словно матушкина хрустальная ваза, о пропаже которой несколькими днями ранее Вальбурга так и не узнала. Сириус почему-то стал сравнивать девушку с этой вазой. Ему казалось смешным такое сходство живого человека с в дребезги разбитым им предметом, ее бледная кожа и светлые, почти белые, убранные в замысловатую прическу волосы, темно-синее платье, так прекрасно смотревшееся на ней, все это придавало еще большей схожести с той стекляшкой. Ведь та, полупрозрачная вещица по иронии судьбы к низу тоже была синей, а к горлышку, светлея, становилась бледнее и совсем белела… Это совпадение сильно его позабавило, но, если бы он тут рассмеялся, было бы очень некрасиво, так что, как ни крути, пришлось преобразовать свое веселье в галантную улыбку и сосредоточиться на самой девушке, а не на сравнении ее с вазой… В голову более сосредоточенного, серьезного и недовольного тем, что его вообще куда-то сегодня потащили, да и, не бившего матушкину вазу Регулуса, подобные сравнения не лезли. Ему приближающаяся девушка казалась похожей на куклу, а ее одинаковое, совсем не меняющееся по ходу движения, чуть надменное выражение лица, которое разрушалось только потому, что особа закусывала губу, будто в неуверенности. Хотя смотрела особа прямо, глаз не отводила и не опускала. Интереса, впрочем, к новоприбывшим, она тоже не выказывала. Девица просто шла, осторожно, но гордо, как было принято, ступая по плитке и лишь едва постукивая каблуками, да отстраненным взором наблюдая за Блэками. Однако с этим она показалась ему совсем фарфоровой, но не из-за своей бледности, а из-за того, что внешне была слабой и мягкой, даже сквозь призму напускной горделивости и отчужденности. Обоим, однако, пришла мысль о том, что это чудесное создание относится к тому типу девушек, при взгляде на которых кажется, что вот ее, такую маленькую и слабую, стоит защищать от любых бед и напастей. Ведь выглядела блондинка так, будто в минуту опасности ну никак не сможет за себя постоять. Она не была той девушкой, решил Сириус, вокруг которой всегда будет много парней, потому как она была больше похожа на тех самых необщительных девочек со средними оценками, сидящих за задними рядами и зачастую не очень понимающих ни тему урока, ни то, зачем они здесь находятся. Она производила впечатление скромной и милой барышни. И все же… Так ли все просто? Тем временем она подошла совсем близко и отвесила гостям легкий реверанс.       - Добрый вечер. Рада приветствовать вас на нашем празднестве. Мистер Блэк, - она прямо взглянула в глаза Ориона, лицо ее приобрело уважительный оттенок, в словах не наблюдалось ни скованности, ни той скромности, на которую изначально рассчитывали братья, - Мой отец помнит о назначенной встрече и ждет в своем кабинете. Вас проводят, - на ее слова глава семьи Блэк кивнул, дежурно поздоровавшись, не заметив каких-то неясных лукавых огоньков на дне зрачков этой барышни, так и бросившихся в глаза Сириусу, когда та мельком взглянула на братьев. Уж этот-то взгляд старший знал и мог распознать в любых обстоятельствах. Но вот что он значил? Регулус же вдруг вспомнил про спор, который они заключили с братом несколькими часами ранее. Чтобы понравиться подобной девушке, что с первого взгляда казалась хрупкой, но очень холодной, следовало вести себя галантно и обходительно. В том, что это та самая «маленькая Рейн» он не сомневался. Вот только вопрос с чего бы наследнице этого рода встречать гостей никак не выходил из головы. Разве волшебники подобного статуса не ставят на входе кого-то из прислуги, вроде домовых эльфов? С другой стороны, учитывая странность их перехода, можно было придумать оправдание такому решению… В любом случае самое время было начать игру. Не обращая больше внимания на прочие мысли, парень сделал шаг вперед. Матушка, пытавшаяся воспитать из сыновей джентльменов однозначно отметит этот поступок, как нечто очень правильное, а значит, тем самым, он убьет двух зайцев. Рассуждая в таком ключе, Регулус протянул девушке руку и чуть склонил корпус. Благо, что та сразу поняла зачем он это сделал, а не стояла как истукан, ошеломлено глядя на парня. Девушка положила тонкую бледную ладонь поверх его руки, а он галантно, всего на секунду, едва коснувшись, приложился губами к верхней части ладони. Затем задержал ее руку в своей, пока говорил учтивым и намеренно приятным голосом.       - Рад познакомиться с Вами, мисс Рейн. Она в ответ едва улыбнулась, будто снисходительно посмотрев на Блэка, подумав при том, что было бы, если бы оказалось, что она всего лишь какая-нибудь прислуга. Но потом подумала, что прислуга вряд ли разоденется таким образом и держала ответ.       - Взаимно, мистер Блэк. Вы очень галантны. Она не любила всю эту показуху. Они же не в черти каком веке, чтобы так выделываться, но если мальчику нужно казать себя перед родителями джентльменом, то почему бы не подыграть, тем более, что ей нужно показаться им и матери просто идеалом воспитанности и женственности. Хотя бы вначале – чтобы не заподозрили неладного… Регулус выпрямился и сделал шаг назад. Сравнявшись с братом, он одними губами произнес: «Один-ноль». Сириус только глаза закатил – какой же он показушник. Еще и мать одарила младшего одобрительным взором. Так и хотелось закатить глаза у всех на виду. Мэрлин упаси. Но, тем не менее, нельзя было и говорить о том, что это плохой прием. Девчонкам проще всего понравиться с помощью подобного отношения. Ну ничего, он еще отыграется… Тем временем сама девушка забрала из рук отца семейства часы, предварительно попросив его отдать их ей, прошла медленным шагом к воротам. Открыв хронометр, она ничуть не удивилась, даже не залюбовалась на чудо парящих над корпусом циферблатов, лишь достав волшебную палочку, да проведя над ними и сказав неизвестное ни одному из братьев заклинание, отчего часы сами закрылись и защелками какими-то внутренними механизмами. Юная Рейн протянула их обратно Ориону со словами.       - Эти часы понадобятся Вам для выхода за пределы этого забора, - пока она говорила, ворота за ее спиной медленно, безо всякого скрипа, присущего несмазанным петлям. – Очень не рекомендую пытаться выйти без них. Этот дом находится на тонкой грани безвременья и его нет в реальном мире, он был перенесен защитным заклинанием. То есть если кто-то додумается совершить попытку выхода отсюда без этих часов – рискует затеряться в безвременье и погибнуть там. Но не переживайте, - здесь она улыбнулась, подумав, что для неосведомленного слушателя это звучит как минимум странно, а может и пугающе. – Вашим жизням и здоровью ничего не угрожает.       - Да. Это было прописано в письме-приглашении. – своим бархатным басом ответил ей отец семейства, впрочем, держась той же позиции полуравнодушия.       - Я просто напоминаю. Ради общей безопасности. Даже в моей семье случались несчастья подобного рода. – Рейн сказала это серьезным, выдержанным тоном, глядя почему-то именно на братьев. Наверное, все же подумала, что у них не хватит мозгов не ослушаться этого предостережения. – Что ж, пройдемте в дом. Она смело, но также ровно, зашагала первой, даже не обернувшись, ибо знала, что гости пойдут за ней. У нее уже был четкий план действий и, стараясь его придерживаться, она не колебалась и вела себя так, как учила ее маменька столько лет подряд. Удивительно, но ей даже стараться не пришлось, все шло само собой, так, как должно было идти по уже задуманному сценарию. Однако оставался один нерешённый момент – как избежать встречи нос к носу с матерью, ведь она все равно узнает. Но разве не лучше, чтобы это, как и нагоняй за самоуправство произошло как можно позже? И пока Нора лихорадочно придумывала, как ей в случае чего выкрутиться, точка «один» - лестница к верхним комнатам – уже была достигнута. Здесь, одетая гораздо скромнее, под стать провожатой, уже стояла Лилс. Она чуть склонила голову при виде семейства, пока Нора декламировала.       - Мистер Блэк, это Долорес, – с выдумкой имени Рейн ни на секунду не сомневалась, как и в том, что в этой части плана изъянов быть не должно. Родители не знают, что сестрица здесь – это раз, во всем доме нет ни одной фотографии или картины с ней (кроме чулана, куда здоровый человек не полезет) – это два, все досконально продумано и обсуждено ими – это три, - Она проводит Вас к кабинету моего отца. Он уже ждет. Сработало безупречно, ибо, бросив пару дежурных фраз, Орион Блэк удалился вслед за рыжеволосой. Оставалось только вовремя покинуть общество остальных представителей семейства до того, как они столкнутся с Элизабет Рейн. А та как раз подходила к арке залы, где собрались гости и казалось, что лобового столкновения было уже не избежать… Как вдруг произошла внезапная вещь. Какой-то парень из группы собравшихся, неизвестных Норе людей помахал рукой из толпы. И старший из братьев, как отметила про себя блондинка при первом взгляде на новоприбывших, не дожидаясь момента, рванулся навстречу к этому человеку, когда как Вальбурга, чуть дернувшись, видимо подавила внезапное желание схватить сына и вернуть на место. Мать в этот момент проследила за поступком юноши, а девочка, не теряя ни секунды, шмыгнула в соседний коридор и спряталась в дальней комнате. Оставалось только ждать сестру и последствий этого плана, посмеиваясь над своей выдумкой с именем. Все равно до ее официального появления было еще полчаса.