***
Прошло шестнадцать прекрасных дней. Опекуны возили его по паркам, познакомили со старшими детьми, что уже выпускались из школы, и баловали сладостями. Такое начало напоминать сбывшуюся мечту. Эндрю занимался уроками, играл, а потом ел вкуснейшую еду по расписанию. Сэмюэл играл с ним в футбол, вечно обнимал и гладил по волосам. Не было дня, когда мужчина не коснётся его, а Хелен смеялась и фотографировала их. Женщина подобрела, уделяя внимание Доу и мужу. Эндрю тренировался готовить с ней под звуки радио. Он навсегда запомнит дурачество и лицо в муке. Тогда получился настолько вкусный пирог, что Сэм поднял мальчика в воздух, весело вертя под смех. Его окружали любовью и это было уже лучше, чем прошлые четыре семьи. Улыбка не сползала с лица, когда мальчик раскрашивал лужайку. В собственной комнате имелись краски, карандаши и прочие принадлежности для маленьких творцов. Вчера днём Хелен вместе со старшими детьми уехали на соревнования. Поскольку те шли в другом округе, поэтапно, в несколько дней, было решено погостить у родственников. Сэм отказался ехать, обещав приглядеть за Эндрю. Мужчина устроил соревнования, предлагая не есть ничего, кроме какао и чая. Мальчик чувствовал себя более-менее, уверенный в своей победе из-за плохого опыта. Он не ел с обеда прошлого дня, вечно подначивая Сэмюэля тем, что тот мог сдаться в любой момент. Тот смеялся, обещая победить. Если отвлекаться на игры и веселые занятия, можно не чувствовать надвигающегося голода. Мальчик почувствовал надвигающуюся усталость. Время как раз для сна. Если Сэм не сдастся — то Доу будет вынужден проиграть утром. Бесполезный спор. Эндрю убрал раскраску с карандашами в шкаф. Джексоны просили порядка, поэтому он следовал правилу. Это меньшее, что мальчик мог сделать в благодарность. Эндрю крикнул пожелание доброй ночи Сэму, получая такое же в ответ. Мальчик закрыл дверь, не имея возможности запереть. В других семьях он почувствовал бы разочарование, но тут — ничего. Опекуны всегда стучались, прежде чем войти. Вот и сейчас Сэмюэл постучался. Немолодая голова выглянула из двери. Эндрю приподнялся с кровати, на которую только что улёгся. — Что-то случилось? Мужчина медленно зашёл, прикрывая дверь до щелчка. Тревога поднялась к горлу и мальчик сглотнул. Сэм с улыбкой приближался, в итоге сев на кровать. Он повернулся к Эндрю и положил ладонь на его бедро. — Эндрю, ты такой хороший мальчик. Как насчёт того, чтобы поиграть со мной? Доу покосился на руку, но не двигался с места. Ему не нравится это ощущение. — Эм… нет? Я… я хочу спать. Уже ночь, — держать голос ровным оказалось сложнее. Сэмюэл нахмурился, подползая к ошарашенному мальчику. — Нет? Я же видел, как ты провоцируешь меня. Разве, ты не хочешь поиграть? — Что? — Эндрю вжался в угол стены и спинки кровати, чувствуя неладное. — Подожди, ты что-то перепутал! Я не хочу играть. Мужчина глухо рассмеялся и облизнул пересохшие губы. Сэм взял мальчика за руку, резко дёргая на себя и прижимая вплотную. — Ничего страшного. Тебе понравится. Ты же рождён для этого, понимаешь? Зачем тебе ещё тогда это милое личико? Грубая, потная ладонь проникла под футболку, вызывая боязливые мурашки. Доу стал вырываться и кричать, за что его лицо сильнее прижали к груди. Он всхлипнул от беспомощности. Ногти легонько скребли затылок, пока мальчик почти сидел на мужчине. — Хватит, Сэм. Я не хочу! Хрипловатый смешок и Сэм заговорил низким, почти шепчущим голосом. Озабоченность лица вызывала рвоту. — Если ты хорошо попросишь, то я отпущу тебя. Как насчёт «пожалуйста»? С этими словами мужчина быстро уложил дрожащего Эндрю на живот, крепко держа заломленные за спину руки. Мальчик хрипел, чувствуя наступающую истерику. Страх пузырился под кожей, когда на предплечьях появлялись розовые следы пальцев. Как бы он не бился — Джексон не позволял сдвинуться. Осознание, что он специально выжидал отъезда, совсем не помогало. Сэм стащил домашние шорты вместе с бельём одним рывком. Доу закричал, ещё усерднее брыкаясь, надеясь выбраться из кошмара. Он слышал про секс от ребят постарше, но всё описывали как приятное снятие стресса. Он не хотел. — Пожалуйста! Сэм! Не надо, пожалуйста. Эндрю зарыдал, желая проснуться. Жаждал оказаться в коридоре с Сарой, что ведёт читать книжку на ночь. Или даже в кабинете с Бетси. Какао. Он так хочет выпить какао и целый день смотреть на фигурки животных. Пчела не оказалась плохой. Слюна, упавшая на кожу чуть ниже копчика, ощущалась приговором перед смертной казнью. Доу захотел умереть от пальцев, небрежно размазывающих влагу между ягодиц. Горло начинало саднить от неприрывающихся криков. — Такой красивый здесь, я представляю, каким хорошим ты будешь вокруг меня, — мужчина вставил сразу три фаланги на пробу. — Тише, мне будет сложно оторваться, если ты будешь просить так плохо. Ну же? Попроси своего приёмного папочку получше. — Пожалуйста! — Эндрю в панике отпрянул, на что его грубо вернули на место. Между ног жгло, а в глазах щипало от слёз. — Пожалуйста, пожалуйста, остановись! Мне не нравится, я не хочу! Отпусти меня, пожалуйста, хватит. — Хороший мальчик, — Сэм достал член, быстро входя в Доу до упора. Блаженно закатив глаза и глухо простонав, не замечая болезненных криков снизу. Кровь стала помогать скольжению. Мужчина сразу заприметил мальчика, выжидая нужного момента. Достаточно играть доброго опекуна. — Я остановлюсь, если ты попросишь. Он не останавливался. Сэм приходил каждую ночь, заставляя умолять остановиться. Мужчина оставлял следы по всему телу, вонзаясь ногтями и зубами. Эндрю еле выходил из комнаты, чтобы отмыться и поесть. «Пожалуйста» теперь высечено в его памяти. Собственные слова кажутся самыми мерзкими, и Доу впервые пожалел о своей памяти. Единственное желание — выбраться отсюда. Ад прекратился за три дня, до того, как приехала Хелен с детьми. Она спросила, не заболел ли Эндрю. Мальчик ходил бледным, вздрагивал, когда Сэм ему улыбался. Под глазами появилась синева от недосыпа. У Доу часто пропадал аппетит, а на любые предложения о совместной игре — отказ. Женщина нервничала сильнее с каждым днём. Ответственность за здоровье ребёнка напугала её. Целый вечер Хелен кричала на своего мужа, обвиняя в том, что тот не уследил. Эндрю истерически смеялся в подушку, подмечая иронию. За ним хорошо следили. Через неделю Хелен не выдержала. Вид больного мальчика слишком утомил её. Его нежелание что-либо делать воспринимались как капризы непослушного ребёнка. Сэмюэл почти слёзно отговаривал супругу, желая и дальше владеть Эндрю. Он наврал другую формулировку, приемлемую для человека, который не трахает детей. — Блять. Ты неблагодарный. Мы дарили тебе подарки, содержим тебя. Ты в безопасности, каждый день ешь нашу еду и спишь в кровати, купленной за наши деньги. Доу мечтал об обычном сне в этой кровати и предполагаемой безопасности. Он игнорировал опекуншу, передвигая горох в тарелке. — Ох, точно. Сначала белый и пушистый, а как приживешься — капризная тварина. Вас в приюте такому учат? Так я тебя верну туда! Сегодня же. Собирай свои шмотки. Стул противно скрипнул. Эндрю ненавистно посмотрел на женщину, словно именно она вдавливала его в матрас. Он ничего не сказал, просто собрал свои вещи и ждал на улице. Хелен выглядела оскорблённой и взвинченной одновременно, открывая машину для Доу. Она решила ехать одна, без мужа. — И что, даже не попросишь остаться? — Огрызнулась женщина, считая свой дом самым лучшим. Мальчик сдержал дрожь от этой фразы. Его затошнило. Воспоминания такие яркие, подробные. Остаться здесь — худшее из наказаний, сравнимое с кругом ада. Триггер в голове застрял надолго. Лучше целыми днями драться с детьми постарше, чем терпеть руки на бёдрах. — Нет. Хелен шикнула, сильнее сжимая руль. — Ладно, хорошо. Это твоё дело. В самом начале ты казался милым. У тебя всё ещё есть шанс исправится, пока мы не доехали. — Мне все равно. Эндрю не был уверен, что находиться в машине со взбешённой женщиной –хорошая идея. Доу сильнее сжал ремень безопасности, в то время как стрелка спидометра увеличивалась. — Просто попроси грёбаное прощение! Мы старались для тебя. Сэм в восторге от тебя. Слышишь, ты разбиваешь ему сердце. Он особенно старался для того, чтобы забрать тебя из приюта. Так ты нас благодаришь? Интересно, подумал Эндрю, была бы она такой же горой для мужа, если бы знала, что тот насильник? Он не собирался рассказывать кому-то. Мальчик получил достаточно угроз от Сэмюэля о раскрытии секретов. Тот всё ещё мог вернуться за ним. Похитить? В приюте отвратительная система защиты. — Какого чёрта ты меня игнорируешь? Видимо, манипуляции «Веди себя хорошо или я тебя брошу» не сработали и теперь Хелен давилась собственным поражением перед ребёнком. Эндрю ковырял кутикулу, ненавидя каждый миг с Джексонами. Дерьмо со стеклом, обёрнутое в красивую обёртку от конфет. Имея опыт с четырьмя семьями, он слишком быстро повёлся на эту. Хелен довезла его до приюта в целости и сохранности. В той, что оставил после себя Сэм.***
Бетси пила свой какао, смотря на ребёнка с весельем. Тот отказался от угощения, развалившись на диване. Эндрю пытался дремать, обосновывая тем, что это единственное полезное занятие в её кабинете. Би лепетала интересные истории, а Доу принимал игнорирующий вид. Маленькими советами она помогала ему подняться с колен. Он не говорил о случившимся, она не спрашивала. Только держала его в равновесии. — Эндрю, ты уверен, что не хочешь конфет? Я уверена в твоей вредности. Доу закатил глаза. Би была теплым лучом. Это раздражало. — Ну, раз ты не можешь успокоиться, то давай. Можешь ещё какао сделать. Бетси мило посмеивалась, понимая ребёнка. Он пришёл разбитым после Джексонов, ничего не рассказывая. Трудно помочь, если не знаешь точную причину расстройства, но она справлялась. Вместо одного раза в неделю, Эндрю ходил к ней два. Мальчик — настоящий пакостник, что приглянулся ей. Добсон разогревала молоко, поглядывая на Эндрю. Тот хмуро уставился на неё, ожидая, когда она отведет взгляд. Пчела упрямо не сдавалась. Видимо, оказалась сильней, ведь Доу недовольно перевернулся на диване, повернувшись лицом к спинке. Три ложки какао, три ложки сахара и залить тёплым молоком. Равномерно перемешала и добавила много зефира сверху. На стол перед блондином поставлена кружка с какао и чашка с желейными конфетами. Эндрю повернулся на звук. Брови сдвинуты, а на лице лёгкий оттенок непонимания. — У тебя не было зефира в какао. — А у тебя есть, — Бетси вернулась на своё место, вновь беря напиток. — Попробуй. Если не понравится, я просто переделаю. — И просто выльешь это? Ну уж нет. Доу сел, беря лисью катастрофу. Всё ещё глупые кружки. Пахло прекрасно, а теплота согревала ладони. Это то, чего не хватало все эти дни находясь у Джексонов. Блондин отпил, наслаждаясь сладким вкусом. Жар приятно распространялся по телу, даря внутреннее успокоение. — Понравилось? — Её глаза искрились добром и почти нежностью. — Нет. — Вопреки словам, Эндрю продолжил пить, иногда беря конфеты. Нахождение в кабинете Би — отдых от рутины приюта. Он не скажет ей об этом. Добсон посмеивалась, начиная рассказывать про живописные места. Оказывается, та любит путешествовать, и уже задумала многие поездки. Мальчик слушал про Грецию и Японию, невольно запоминая всё.***
Его забрали в новую семью за две недели до рождества. Би пожелала ему удачи. Она видела, что он расстроен после Джексонов, но за ним пришли достаточно быстро. В лучшем случае, он проведет праздники у опекунов. День благодарения прошёл у Джексонов, но Хелен уехала до того, как Эндрю пришлось благодарить Господа за еду и кров. Тем более, Сэмюэл ограничился обычным ужином. Эндрю не уверен в своём желании молиться в том доме. Шестая семья оказалась… сносной? Помимо Доу, здесь было ещё четверо детей, двое из которых приёмные. Эндрю делил комнату с одним из потных, пубертатных подростков. Митчел раскидывал свои носки, вечно разговаривая о футболе и девчонках. Его эго могло пробить дыру в крыше дома. Доу пришёл со школы, чувствуя запах жженого сена. Он прикрыл дверь, бросая рюкзак около кровати. Глаза зацепились за пустую бутылку пива, плохо скрываемую грязной футболкой. — Она убьёт тебя, если узнает про пиво. Митчел посмеивался со своего места. Выглядел парень чересчур расслабленно. Движения нескоординированные, а нога выбивала такт популярной песни. Улыбка не сползала с лица, словно приклеенная. — Ой, мелкий, она ни-че-го мне не сделает, — он растягивал буквы, умудряясь выделять каждое слово. Эндрю быстро переодевался, думая про странный вид соседа. — Сколько ты выпил? — Доу открыл окна, желая проветрить комнату от запаха. — Чем так воняет? Парень залился смехом, будто услышал лучший анекдот. Мальчик остановился в непонимании, пялясь на Митчела. Тот посмотрел на него и засмеялся сильнее, при этом стуча по матрасу. — Приёмыш, травка это. Ты что, в своём недо-доме никогда не пробовал? Хочешь затянуться? В подтверждении слов, он достал целлофановый пакет с самокрутками. Вопросительно хихикнул. Эндрю сморщился. — Убери это. Фу, ты провоняешь мою одежду. — Ха-ха! Многое теряешь. Мальчик залез на второй ярус с учебником по математике. С запоминанием всё проходило хорошо, но уметь этим пользоваться… Эндрю вздохнул. Ночью снились чужие руки, а днём приходилось терпеть множество домочадцев. Была идея поселиться в кабинете у Би, прячась под столом. Выходить только после закрытия, воруя какао и конфеты. Может, найдёт более полезные продукты. Мало ли, что Пчела хранит у себя. Такая перспектива казалась привлекательней всех семей вместе взятых. Резкий пинок в спину. Доу вскрикнул, отвлекаясь от цифр. Митчел стал бить ногами верхний ярус, раздражая мальчика. — Ты что, ботаник? — Ещё один пинок. — Давай, развлеки меня. Мне скучно. — Отвали, обкуренный! — Эндрю отбросил книгу, чертыхаясь под нос. Бесполезно. Каждый день мешали криками, подшучиваниями и мини-драками за столом. Спокойствие — несуществующая легенда. — Ну же. Ты не можешь просто валяться. Я мог бы гулять с Бритни, но эта сука уехала с Томасом. Господи, он такой урод. Говорят у него огромные причиндалы, наверное, поэтому она с ним. Мальчик хотел задушить себя подушкой. Или Митчела. — А что, у тебя маленький хер? Тем более, кому нужны обдолбанные придурки. — Ты! Ты, блять, попутал. Эндрю быстро спрыгнул с кровати, несясь к выходу, пока Митчел выпутывался из простыней. Грубить кому-то в этом доме безрассудно, особенно, когда ты самый маленький и худощавый. Урок выучен, но Эндрю не собирался следовать ему. Трейси, самая старшая из всех детей, перехватила его на последних ступенях, крепко держа и приподнимая над землёй. — Эндрю! Почему ты бегаешь? Хочешь упасть и разбить себе голову? Девушка начала трепать его по волосам, а после неприятно щипать за рёбра, пока тот вырывался. Она остановилась, увидя Митчела на верху лестницы. — Ты опять…? Почему я чувствую твой перегар отсюда? Участвуя в воспитании младших братьев, легко научиться многозадачности и получить некий авторитет. Трейси держала Эндрю в одной руке, словно тот ничего не весил. Хотя, у него действительно недовес. — Нет, Трейси… Все в порядке, — речь неуверенная. — А если я позову маму? — Ты не посмеешь! Так проходил почти каждый день. За шесть дней до рождества Эндрю провинился. Он свалился на кровать в усталости, не помыв посуду. В семье делились обязанности, и вчера была его очередь. Даже по самым глупым мелочам здесь наказывали, как хорошо ты бы не вёл себя до. Всё это казалось шуткой, пока Доу не лишили грёбаного завтрака, обеда и ужина, предлагая один единственный сухарь. — Мама, он же маленький ещё! Тем более, у него рёбра торчат, как ты можешь… — Трейси вступалась за всех, не считая методы воспитания родителей хорошими. Опекунша курила, строго смотря на родную дочь — своего первенца. — Не вмешивайся, Трейси. Эндрю знал о правилах, но всё равно поступил плохо. Разве я позволяла тебе такого? — Нет, но… — Ну и заткнись. Трейси поджала губы, с извинениями смотря на мальчика. Доу ловил триггер с голодовки, но счастье, старший опекун не пойми где, а так называемая мамаша, плевать на него хотела. Этой ночью он вертелся в кровати, крепко держась за живот. Внутри неприятно ныло, требуя еды. Трейси запретили к нему приближаться, ведь та могла поделиться едой. Эндрю не выдержал. Аккуратно спустился под храп Митчела, стараясь идти бесшумно. Во всём доме выключен свет, но ему и не надо другого. Если кто-то проснётся, он сумеет быстро спрятаться и сбежать впоследствии. У него забрали карманные, чтобы тот не поел в школе, а попрошайничать он не собирался. Обходя скрипучие половицы, мальчик пробрался к холодильнику. Он сглотнул, чувствуя напряжение во всём теле. Ему не нравилась эта идея, но организм слишком сильно нуждался в еде. За секунду, до того как притронуться к холодильнику, в голове всплыл громкий писк, что издаёт устройства при открывании. В такой тишине шум сразу же разбудит кого-либо. Доу занервничал. Если его найдут, наказание удвоится или же придумают что-то более серьёзное для ребёнка, выросшего в приюте. Эндрю ненавидел приют и терпеть не мог семьи. Для взрослых всё казалось как нельзя просто — взять, поиграть и выкинуть. Забыть, как неудачный опыт, как котёнка или щенка. Плевать все хотели на благополучие Доу, мальчик запомнил и усвоил. Выживание являлось главной целью, один против всех — девиз по жизни. В нём покоилась крохотная вера найти хороших опекунов, если удача наконец удостоит его коротким взглядом. Видимо, она заглянула к нему, оставив на столе корзинку яблок. Эндрю внутренне расцвёл, беря огромный фрукт в руки. Осталось найти место, где его не услышат. Второй этаж отпадает, ведь все домочадцы там, в основном с открытыми дверями. Лунатизма тут не было, но если кто-то спустится за водой — то сразу заметят ребёнка, стоящего посреди комнаты. Он мог бы спрятаться за стойкой, благо рост позволял незаметно сидеть за ней. Доу принял решение, скрываясь от случайных глаз и прижимаясь к ящикам. Он жевал медленно, пока в ушах стучало от страха и бурных эмоций. Сюда в любой момент может зайти опекунша, которую покинул сон. А вдруг она выкинет его из дома ночью? Не пустит в дом, а заставит добираться до приюта на двух ногах со злобы. Дети заклюют, узнав про изгнание из шестой по счёту семьи. Неудачник. От этих мыслей, мальчик подавился. Яблоко застряло в горле и паника не давала спокойно дышать. Ну всё, его поймают из-за грёбаного куска фрукта. Глаза заслезились, пока Доу пытался прокашляться как можно тише. Все звуки казались чертовым взрывом по громкости, невыносимо и тревожно. Как только яблоко оказалось не в горле, Эндрю прожевал его, всё ещё борясь с ощущением надвигающийся опасности. Ветер продувал сквозь щели, создавая мерзкий сквозняк. Сидеть на полу холодно, но он не имел права жаловаться. Когда с зелёной катастрофой стало покончено, Доу выкинул остатки в мусорку и ополоснул руки под минимальным напором воды. Кажется справился. Мальчик обходил скрипучие ступени, иногда промазывая. В такие моменты по всему телу пробегали мурашки, а ноги болели от напряжения. Утолить голод несчастным фруктом невозможно, лишь немного заполнить желудок до следующего, возможно украденного, раза. Попрошайничать в школе уже не казалось таким ужасным занятием. Может угрожать кому-то? Попросить у Трейси — означало спалиться сразу же, так как опекунша придавит её к стенке. Девушка не умела врать собственной матери, даже в свою пользу. Какой бы доброй заступницей Трейси не была — прикрывать до такой степени она не смела. Эндрю забрался на свою кровать, снова под храп Митчела. Сердце колотилось, как после долгого бега. Осталось меньше четырёх часов сна и мозг уже плавился от усталости. Тело наконец расслабилось, отпуская напряжение и давая почувствовать недостаток энергии за прошедшие два дня. Руки, схватившие его за голени, вывели мальчика из пятичасового сна. Доу подумал, что вернулся к Джексонам и запаниковал, всё ещё не проснувшись полностью. Он подорвался, с особым рвением отпихиваясь от чужих кистей, что тянули с кровати. Тяжёлое дыхание, чужое тело и томный шёпот окружили, обосновавшись в воображении, как явь. Доу не хотел повторения. — Перестань! — Отчаянно, словно бы Сэм правда бы остановился. Удивительно, движения прекратились и когти монстра исчезли по просьбе. — Малой? Ты чё? Всё нормально? Пользуясь высоким ростом, Митчел смотрел на мальчика с легким недоумением и капелькой обеспокоенности. Эндрю уставился в ответ, постепенно приходя в себя. Кошмар спадал, оставляя неприятный осадок и лёгкий зуд под кожей. Доу глубоко выдохнул. — Да. Какого чёрта ты хватаешь меня? Парень опомнился, насупился. — Это твоё «спасибо»? — Оскорблённо хмыкнул, но сразу же забыл обиду. — Ты не просыпался, когда я тебя звал. Во сколько ты лёг? — Отвали. Волосы взъерошенные, на лице след подушки. Доу быстро моргал, вспоминая ночь. Главное, делать непринуждённый вид. Притворяться голодным слишком легко, когда ты действительно хочешь есть. — Не беспокойся, она разрешит тебе поесть сегодня. Митчел ущипнул за пятку, оказывая форму дурацкой поддержки, на какую были способны лишь придурки. В любом случае, уже одетый парень смылся из комнаты, оставляя мальчику личное пространство. Эндрю натягивал толстовку, подумывая проскочить на улицу сразу же, не пересекаясь с опекуншей и её идеями для наказаний. Сегодня та должна успокоиться и отменить голодовку, если ей не взбредёт в голову, что мальчик опять делает что-то не так. В гостиной-кухне, чертова открытая планировка, сидела вся приёмная семья, но Эндрю проскочил мимо прохода и направился к двери из дома. Он схватил куртку и почти вышел, когда его окликнули. — Эндрю! — Голос опекунши был весёлым, радостным. — Иди, поешь с нами, куда ты так торопишься? Мальчик застыл и сжал кулаки, прикидывая свои варианты. Внутри кололо от плохого предчувствия. Женщина очень переменчивая и в любой момент могла взбесится из-за ерунды, но если он не присоединится — начнутся лишние вопросы. Эндрю проклял этот мир, повесил куртку обратно и прошёл к остальным. Подростки за столом перекрикивались, спорили и создавали шум, несмотря на просьбы матери прекратить. В любой другой день она бы наваляла всем без вопросов, но сейчас даже смеялась с неуместных шуток, раскладывая тарелки. Эндрю сел, не желая разговаривать с кем-то без надобности. От вида горячего сырного омлета и бутерброда с маслом аппетит возрос до потолка. Доу почти подавился слюнями, голодно смотря на свой завтрак. Опекунша вытерла свои руки и присоединилась ко всем, усмехаясь реакции Эндрю. Муж опять где-то шлялся. — Приятного аппетита, я старалась приготовить омлет по рецепту соседки из тринадцатого дома. Всегда забываю, как её там… — Фиона! — Трейси как всегда помнила всех и вся. — Да, спасибо. Они продолжили есть в тишине и Эндрю чувствовал, как долгожданная еда поднимает ему настроение. Опекунша достала яблоки и нож, собираясь порезать каждому дольки. — Так, кто перекусил с утра пораньше? — С улыбкой, не лишённой строгости. — Вчера, перед сном, было пять яблок. Доу застыл, надеясь провалиться под землю и остаться гореть в аду. Паника ощущалась кожей, мешая спокойно запихивать в себя омлет. Четверо подростков переглядывались друг с другом, вспоминая, кто когда проснулся. Мальчик даже не поднимал глаз, но чуял острый взгляд женщины. Митчелл тоже заприметил его, поэтому сразу же встал на защиту. — Эндрю проснулся позже всех! Я сам его будил. — А я слышал, как ночью кто-то поднимался по лестнице, — Тревор, младше Митчелла, до этого молчавший, решил влезть. — Кто-то мог просто сходить в туалет. — Трейси всё смекнула, принимая сторону Митча и Эндрю. — Зачем идти вниз, когда он есть на втором этаже? Может, этот кто-то, — Тревор слишком заметно повернул голову в сторону мальчика, намекая всем присутствующим, — заблудился и пришёл к холодильнику? Не выдержал наказания, а, приёмный? — Перестань! — Трейси взорвалась и встала, опираясь на руки. — В чём твоя проблема? Может это сделал ты и решил всё спихнуть на ребёнка? Сам признался, что не спал ночью. Опекунша ударила по столу, агрессивно призывая к молчанию и обратила всё своё внимание к Эндрю. — Это ты украл яблоко? — От её холодного тона хотелось сжаться в клубок или спрятаться в груде одеял. Эндрю наконец поднял глаза, убирая руки под стол, чтобы скрыть дрожь. Нет, он не чувствовал себя виноватым даже капельку. Доу боялся того, что с ним могут сделать. Ответ пришёл не сразу. — Я был слишком голодным. Мне мало сухаря в день, — смотрел в глаза ожидая реакции, не показывал своего страха. Трейси с Митчеллом сочувственно втянули воздух, не считая наказания хорошим методом воспитания, но следующие законам этого дома. Тревор наоборот выглядел счастливым, довольный своей выходкой. Кожа опекунши приобретала розовый оттенок, с каждый рваным вздохом сдерживаемого гнева. Она смотрела на Эндрю, как бык на красную тряпку. Доу вскочил из-за стола, собираясь сбежать на улицу, но женщина нагнала его в коридоре, валя с ног. Трейси пыталась достучаться до матери, пока та впечатывала Эндрю в стену. — Принесите мне ремень отца. — Мама! Хватит, он не заслуживает этого, — Митчелл хотел помочь задыхающемуся от боли ребёнку, как бы сильно не боялся собственной матери. — Я сказала, принесите мне ремень, пока не оказались на его месте! Он должен соблюдать правила, если хочет остаться в моём доме. — Да я бы никогда не захотел остаться в твоём клоповнике! — Эндрю пнул женщину, позже вцепляясь в её руки ногтями, чтобы ослабить хватку на горле. — Ты самый мерзкий ребёнок, которого я когда-либо видела. Я выпорю тебя, а после ты вернёшься в свой не-клоповник приют с такими же отвратительными детьми. Тревор принёс широкий и плотный ремень отца, не жалея ребёнка.***
За два дня до Рождества Эндрю сидел в кабинете Бетси Добсон за свою агрессивность. Опекунша вернула его сегодня, жалуясь, что тот дерётся со всеми подряд, создавая ей проблемы. Ей поверили наверное, все, кроме самой Би. Доу морщился от каждого неудачного движения, ведь женщина не пожалела его. На торсе и спине остались следы от ремня, а на видных частях тела, вроде рук, красовались жёлтые, синие и немного розовые синяки. След на шее прошёл ещё вчера. Бетси вздохнула, представляя, что могли сделать с ребёнком. — Что произошло, Эндрю? — Её взгляд обеспокоенный, но голос ровный, не выдающий волнения. — Разве тебе не сказали? Я влезал в драку с каждым встречным! — огрызнулся мальчик, чувствуя разочарование от ещё одной семьи. — Эндрю, мне важна твоя версия. Разве я могу верить другим взрослым, а не тебе? — Голос смягчился. Би выглядела такой нежной и открытой, ничего не требующей. В глазах предательски защипало от такой заботы, но он сдерживался. — Какая тебе разница? Просто прими их слова, как все остальные. — Я понимаю, что другие не слушали тебя, но я тут для этого. Тебе может стать легче, если ты поделишься своими переживаниями. Жизнь приёмных детей очень сложна, и я знаю, как тебе трудно. Разве тебе нравится держать всё в себе? Успокаивающая Пчела. Эндрю судорожно дышал, не поддаваясь истерике. — Я лёг спать, не помыв посуду, и она запретила мне есть! Это было похоже на Сэма и… — он всхлипнул, устав от переполняющих эмоций, — и взял одно несчастное яблоко ночью. Она их считает… поэтому утром всё поняла и избила меня, — Эндрю подтянул ноги к груди, утыкаясь в колени. — Её сын принёс ремень и она выпорола меня. Би, у меня всё болит. Добсон отметила для себя спросить или разузнать про некого Сэма, что уже не казался хорошим. — Ты не виноват в жестоком обращении других людей, тем более взрослых. Никто не имеет права касаться тебя, если ты этого не хочешь. Такое поведение неприемлемо для любого человека в системе опекунства. — Я… Они все плохие. Никто не был хорошим… И, мне нельзя никому рассказывать… — Тебе очень сложно пришлось, Эндрю. Чувствовать страх или другие эмоции, за которые тебе стыдно — совершенно нормально. Обычно, они так и поступают. Обижают, а после запугивают. Но, ты можешь не бояться рассказать мне. Какими большими и серьёзными они не казались — я помогу тебе. Её слова согревали и возвращали в реальность. Доу выпускал эмоции через плач, вспоминая всю несправедливость, обрушившуюся на него. Через некоторое время он успокоился, иногда всхлипывая. Усталость накатила, требуя хороший отдых. Би позвала его, протягивая стакан. — Ты огромный молодец, Эндрю. Каким бы трудным всё не казалось — ты обязательно справишься. Доу смотрел на неё с благоговением, снизу-вверх. — Спасибо, Би. Эндрю пил воду, окончательно приводя себя в порядок. Глаза всё ещё блестели, но намёка на возможный срыв не осталось. Бетси в это время рылась на полках, открывая и закрывая ящики в задумчивости. Мальчик с интересом следил за её действиями. В итоге, она достала ручку с листиком, на котором чиркала цифры. — Это мой личный номер телефона, — она указала пальцем на первую строку, не предполагая, что Эндрю уже выучил это. — Ты можешь позвонить в любой момент, если почувствуешь себя в опасности. А ниже адрес приюта, если тебе придётся сбежать от семьи. Я правда, надеюсь, что у тебя не будет причин этим пользоваться. Бетси снова залезла под стол и в следующую секунду положила перед ним кнопочный телефон. — Я сменила телефон несколько дней назад, а старый оставила тут. Там уже есть симка, нужно только добавить новые номера. Он уставился на неё. — Зачем? Би прикусила губу, всё ещё выглядя сосредоточенно. — Понимаешь, у тебя не всегда может быть доступ к домашнему телефону. Ситуации разные. Например, тебе целенаправленно мешают кому-то позвонить, чтобы ты не попросил помощи. Постарайся держать этот телефон в секрете, ведь его могут постараться забрать. — Хорошо. Спасибо и за это, Пчела. Она рассмеялась. — Потом я принесу тебе зарядку. Будешь какао? Позже, Бетси вызвала опеку на семью, в результате чего началось разбирательство, в которое она запретила втягивать Эндрю. Праздники прошли хорошо, в особенности потому, что Эндрю каждый раз старался сбежать к Бетси и никто не приходил к нему насчёт новой семьи. Би подарила ему пушистый, чёрный шарф, после того, как узнала, что он очень мёрзнет. Он подарил ей заколку в форме пчелы, которую выпросил у Сары. В ночь Рождества Бетси нашла вскрытый замок кабинета и блондина, уснувшего на её диване. Она умилилась, укрывая его пледом. Би не позволяла себе контакт даже сейчас, когда хотелось погладить мальчишку по волосам, ведь тот ещё не давал своего согласия. Накопилось много бумажной волокиты, а праздники — отличное время для выполнения, потому что новой работы не должно прибавляться. До второго января нового года обязательные посещения для детей приюта отменены, приходили ребята только по собственному желанию, вроде Эндрю. В любом случае, Добсон заварила себе какао и села за стол, иногда поглядывая на Доу. Пару раз она вставала, чтобы переставить фигурки в более точном порядке, чувствуя некую тревожность, если не сделает этого. Прошла зима и весна, показывая Окленду всю летнюю жару Калифорнии. Доу ненавидел холод и чересчур тёплую погоду, так что угодить ему достаточно сложно. Би купила себе в кабинет огромный вентилятор, предпочитая более свободную и тонкую одежду. Как врач, она не имела права оголяться, поэтому старалась держать свой кабинет в прохладе. Би часто созванивалась с Эбби, подругой из школы, жалуясь на невозможность съездить на пляж, или — на жестоких опекунов, которым позволяют брать детей из приюта. Не называя имён, конечно же. Теперь, у кабинета появилась ещё одна причина зависать здесь, ведь на остальной части здания хорошо экономят. В большей части времени Эндрю ходил с прилипшими ко лбу волосами, остужаясь только у Добсон. Та не была против, болтая о чепухе или помогая профессиональными советами. Доу никто не забирал с декабря прошлого года, и… это было странно? Это определённо радовало, особенно после того, как Эндрю осознал, что Би ему нравится гораздо сильнее всех семей. Пчела, походу, хоть немного, но для себя выделяла мальчика среди других детей приюта. Настал тот самый день в середине июля, в самую жару, когда блондин сидел в кабинете психотерапевта, прячась от лета и других детей. В дверь постучались и вошли, получив разрешение. Сара в приподнятом настроение окинула помещение глазами, ища причину хороших, по её мнению, новостей. — Ох, Эндрю, вот и ты, — мальчик повернулся, сразу же пряча улыбку, которая предназначалась только Би. — Ой, здравствуйте, Добсон. — Просто Бетси, Сара, — она спрятала ухмылку в кружке, замечая вредничество Эндрю. — Да-да, я никак привыкнуть не могу. Так, ну, я пришла, чтобы сказать… — мысль вылетела из её головы, но быстро вернулась обратно. — Эндрю, за тобой пришли! Там такие добрые опекуны. Без детей, конечно же, но они спрашивали тебя. Говорят, долго присматривались к тебе. Ты так давно не был в семье, ты рад? Доу поджал губы, невольно сравнивая «долго присматривались» с Джексонами. Ему нихрена не хотелось ехать к опекунам, особенно, когда теперь у него был хороший взрослый, что не причинит ему вреда. Он грустно посмотрел на Би, отмечая настороженность женщины. — Конечно я рад, — скрыть иронию оказалось почти невозможно, но он справился, удовлетворив Сару. — Я договорю с… Бетси и приду. Доу не уверен, что хотел бы доверить воспитательнице прозвище. Сара одобрительно хмыкнула и ушла. Добсон отпила какао, пока глаза искрились любопытством. — Ты не хочешь в новую семью? — Я не знаю. Она точно не будет последней и всё как всегда закончится плохо. Лучше бы я остался здесь. Тоска нахлынула, таща плечи вниз. Би поставила кружку. — Хм, я никогда не скажу, что всё будет хорошо. Ты сильный мальчик и сможешь справиться со своими переживаниями. Это не значит, что ты сможешь противостоять взрослым, которые хотят навредить тебе, потому что считают тебя слабее. Обязательно найдётся хорошая семья и не важно, через какое время. Возможно, эти опекуны окажутся хорошими, но нет никакой гарантии. Поэтому, помни про телефон и звони сразу же, как почувствуешь опасность, чем бы тебе ни угрожали. Ты можешь закрыться в ванной или в других комнатах, чтобы до тебя не добрались, пока ты звонишь. Я заберу тебя сразу же, с полицией или без, — Би превратилась в серьёзную, немного хмурую женщину, способную на многие поступки. — Остальные слишком часто рисковали тобой и твоей безопасностью. Эндрю снова почувствовал ту заботу, от которой сложно дышать. Би, как светлячок, выводящая из темноты. И ты идёшь, идёшь и идёшь, полностью доверившись всем словам и обещаниям. Ощущаешь правильность вперемешку с добротой, присущей только ей. Доу без раздумий следовал за Би, лучом в этом кошмаре опекунской системы. — Хорошо, Би. Спасибо. Я позвоню сразу же, — он улыбнулся, проверяя телефон и зарядку, планируя спрятать на дно сумки и никогда не упоминать при опекунах. Доу поднялся с места, всё еще улыбаясь. Прощаться с Би совсем не хотелось. — Ещё увидимся, Эндрю. Ты обязательно справишься. — Увидимся, Би. Удачи с работой пчелы. Эндрю вышел из кабинета, направляясь к своей новой семье.***
Бетси получила звонок от Эндрю спустя девятнадцать дней. Она нахмурилась, видя имя контакта и предполагая, что обычно дети спят в одиннадцать вечера. Добсон протёрла глаза от усталости и приняла вызов, сразу же настораживаясь. — Алло? Эндрю, что-то случилось? Из трубки донёсся плач ребёнка, активно пытающегося вымолвить слова. — Это… Он… — Доу заикался и глотал собственные слёзы. — Тише. Давай, Эндрю, дыши вместе со мной, — Би старалась держать своё беспокойство в узде и служить якорем. — Раз — вдох, два — выдох. Постарайся, дыши глубоко. Раз… два. Ты молодец. Раз… два, — они продолжали минуты три, пока Эндрю не смог выговорить членораздельные слога. — Он как Сэм, он тоже это сделал… Я просил прекратить, но он… — Доу начал снова паниковать. — Хорошо, Эндрю. Назови мне три предмета, которое ты можешь увидеть. — Душ, стиральная машина, туалет. — Отлично, ты в ванной. Никому не открывай. Назови предмет, который по-твоему мягкий на ощупь. — Полотенца висят… — Молодец. Сейчас мы вместе с офицерами приедем и заберём тебя, ты помнишь адрес? Бетси могла бы пробраться в кабинет директрисы, найти записи о последней семье или же дозвониться до неё, подождать, пока та приедет. Но это всё слишком долго, а спустя столько времени общения с Эндрю, она приметила его смышленость и хорошую память. Действительно, мальчик продиктовал адрес и Бетси отметила, что это находится в несчастных шестнадцати километрах и она успеет менее, чем за двадцать минут. Добсон позвонила в полицию, обрисовав ситуацию и попросила двух или трёх крепких офицеров, что свободны на данный момент. Психотерапевт подъехала чуть раньше полицейской машины, откуда вышли достаточно сильные, на вид, парни в форме. Они поприветствовали её, поинтересовавшись, сколько людей в семье. Ответ удовлетворил и трое взрослых отправились к дому. Им открыл мужчина, предполагаемый насильник и опекун. Тот выглядел… чересчур удовлетворённым в одних боксерах и растянутой майке. Мужчина пустил всех в дом, ожидая причину. — Офицеры, что случилось, из-за чего вы пожаловали ко мне ночью? — Фред! Кто там? — Видимо, жена. Бетси затошнило от осознания того, что та могла всё слышать и игнорировать шум сверху. — Вы опекун семилетнего Эндрю Доу? — Этот полицейский сдерживал свою ярость, подпитываемую видом спокойного ублюдка. — Ох да, Эндрю, милый мальчик, он как раз спит в своей ком… Договорить не дал серьёзный кулак в лицо. Были слышны крики опекунши, но второй полицейский уже начал надевать на неё наручники, не обращая внимания на ярость своего напарника. Фред получил грубый удар дубинкой, а после его руки обездвижили наручники. Бетси не осталась до конца, решая, как можно быстрее добраться до ребёнка. Добсон постучала в ванную на втором этаже. — Эндрю, это я, открывай, я пришла за тобой. — Би? — неуверенно. — Да. Щелкнул замок и дверь открылась. Блондин стоял в одной огромной футболке с мокрыми ногами. Би поджала губы при виде небольшого вида пятна крови на кафеле сзади и села на корточки перед ребенком, вглядываясь в лицо. — Видишь, я тут. Где твоя комната? Я соберу твои вещи и принесу тебе одежду. Мы уедем отсюда. — Прямо и направо, самая дальняя дверь… Возвращайся скорее. — Хорошо, — Добсон обернула его полотенцем и пошла в детскую. Сумка стояла посреди комнаты, наполовину собранная. Простыни на кровати выглядели чересчур использованными, в красных пятнах и… Она не хотела приглядываться. Би бросила туда оставшиеся вещи и зарядку, быстро возвращаясь обратно. — Эндрю, тут твои вещи. Одевайся, я отвернусь. Бетси отвернулась после кивка, нервно теребя рукава рубашки. Каждая семья оказывалась большим или меньшим кошмаром для Эндрю. Всегда ужасной. Судя по всему, это изнасилование не являлось первым. Би ужаснулась, понимая всю картину. — Би, я всё, — он смотрел на неё с некой пустотой и стыдливостью за своё положение. Она обязательно разберётся с этим позже. — Мне, эм, больно ходить… Кошки, зацепившись когтями, спускались по стенкам внутренностей. — Хорошо, я могу понести тебя? Я не причиню тебе вреда. Доу думал долго, всё ещё умудряясь оценивать варианты. Этот казался хорошим и он кивнул. Би подняла его под колени и спину, вешая сумку на плечо. Шаги аккуратные, особенно, на лестнице. Полицейские сопровождали её взглядом, стоя у входной двери. — Свяжитесь со мной через несколько дней и я дам показания, поговорив с жертвой. Я являюсь психотерапевтом в приюте и клянусь, что всё расскажу, но нужно дать время мальчику. В детской комнате наверху простыни, эм… если вам нужны доказательства. — Хорошо, Мисс. Спасибо, что помогаете полиции нашего города и детям из приюта. — Доброй ночи. Спасибо, что приехали так быстро. Классный удар, кстати. Она вышла из дома под усмешки. Вечер казался таким тяжёлым и изматывающим. Она еле открыла машину, аккуратно кладя почти спящего Эндрю. Тот испуганно моргал, но успокоился, увидев Би. Женщина накрыла его пледом, после садясь на водительское сидение и заводя машину. — Мы поедем ко мне домой, а завтра, после того, как разберёмся со всем, поедем в приют. Ты можешь спокойно спать, я разбужу потом. — Спасибо, за то, что вытащила меня оттуда, Би, — он зевнул. — Там было так ужасно… — Спокойных снов, Эндрю. Добсон выехала в сторону своего одноэтажного дома, ожидая кучу дел и проблем завтра. Ей нужен сон. Единственная радость — Эндрю удалось позвонить ей.