***
Если бы кто-то сказал Фелисити о том, что на Лысой Горе будет настолько тухло, она бы ни за что не поверила. Сперва они с матерью, дородной женщиной тридцати пяти лет с огромными мешками под глазами и уже имевшей седые волосы, долго летели на мётлах над Безмолвным лесом, петляя из стороны в сторону. Фелисити не была уверена в том, что матушка Анисья помнит верную дорогу, а может, ведьма специально путала дочь, чтобы та вдруг ненароком не запомнила дорогу домой. В итоге Фел так и не поняла, в какой именно части Безмолвного леса находился Лысая Гора, но чутьё подсказывало ей, что это где-то гораздо сильнее на северо-восток от Андеадлинга. На самом деле, Лысая Гора представляла собой скопление гор: скалистых и не очень. Этот горный массив располагался полукругом, окольцовывая собой абсолютно лысый, безжизненный участок земли, на котором ничего не росло. Он был настолько пустым и сухим, что почва тут пошла трещинами. Вот здесь-то и находилось главное место для ведьминских шабашей. Когда Фелисити с матерью только приближались к этому месту, девочке показалось, что там подозрительно тихо. Но стоило им опуститься вниз, как тотчас со всех сторон с гор побежали ведьмы всех сортов и мастей к ней навстречу. В основном это всё были зелёные старухи. Анисья бесцеремонно вручила дочери чемодан и сухо чмокнула в щёчку, а затем оттолкнулась ногами от земли, оставив за собой лишь маленькое облачко пыли. Ведьмы тем временем угрожающе смыкали кольцо вокруг неё, шурша своими мантиями и раскачивая остроконечными шляпами. Фел кусала губы и теребила черенок метлы в руке. «Что им сказать? Привет, я тут на три месяца, давайте дружить?» Одна из ведьм приблизилась к ней уж слишком интимно и начала пристально обнюхивать девочку. Другие молча наблюдали за этим процессом. — Это ведьма, — скрипучим голосом объявила она. — Чистокровка. Кажется, к нам пожаловала новенькая. Ведьмин круг зашёлся оглушающим ликованьем, и у Фелисити заложило уши. Ещё две ведьмы схватили девочку под локти и куда-то потащили, заставив выронить чемодан и метлу. — О вещичках не беспокойся, — сказала ей одна из них. — Они тебе тут ни к чему. А метёлка у тебя никудышная. Такой разве что дворы мести. Фелисити это задело за живое. Она оттолкнула ведьм с помощью заклинания «Pars Violenter» и побежала куда глаза глядят в надежде, что удастся спереть чью-нибудь метлу и удрать отсюда поскорее всё равно куда. Но она уткнулась лбом в невидимый барьер. Ведьмы подняли неистовый хохот, тыкая в неё пальцами и противно хрюкая при этом. Фелисити озлоблено потирала растущую шишку, как одна из ведьм крикнула ей: — Во дурёха. А заклинание «Tolli dolori – tuberi abiri» тебе на что? Фелисити такого заклинания не знала, чем ещё раз была унижена и оскорблена. Ведь это же так просто! Почему в школе такому не учат? Пока она рассуждала и думала, послушать ведьму или нет, её вновь окружили и схватили за руки. На этот раз ведьмочка решила всё же покориться и позволить ведьмам отвести её в неизвестность.***
Они поднимались в горы по крутому склону. Их следующей локацией была какая-то пустая пещера, освещаемая свечами на шероховатых каменных стенах. У одной из таких стен стояло зеркало и кондовая табуретка о двух ногах, сколоченная так криво, что казалось, она сейчас вот-вот развалится. Фелисити силой усадили на эту табуретку напротив зеркала, и та опасно закачалась. Фел даже зажмурила глаза. Она знала, что, если сейчас упадёт, ведьмы опять поднимут её на смех. Поэтому она судорожно начала в памяти перебирать какое-нибудь спасительное заклинание. И наконец вспомнила «Statera». Это немного помогло усмирить раскачивание. По крайней мере Фел теперь чувствовала, что сидит, а не удерживает ногами физкультурное упражнение «стульчик», только без стены для опоры. Одна из ведьм бесцеремонно схватила косички Фелисити и, не распуская их, простым ножом отрезала их у края уха с каждой стороны. Это было ожидаемо: лысой гора зовётся не только потому, что тут ничего не растёт. — Я бы оставила так, — сказала ведьма, разглаживая новое каре Фел. — Но правила есть правила. Откуда ни возьмись возникла волшебная электробритва. Фелисити узнала её: такими пользуются фавианцы. Она работает без электричества, на радиации. Девочку это немало удивило — кто будет использовать наисовременнейшие технологии в такой глуши? — Может, так оставим всё-таки. Косыночку повяжем и всё. «Косыночку?! Что за унижение! Я потомственная колдунья, а не какая-то там доярка». — Не пойдёт. Если она ведьма хорошая, найдёт способ вернуть волосы. Сбриваем. Так Фелисити осталась абсолютно лысой на Лысой горе, без вещей, без метлы и возможности вернуться обратно. Её облачили в новую мантию и предположительно сожгли её старую одежду (даже любимые шерстяные колготки) на костре. Сопротивляться было, как минимум бесполезно просто потому, что их элементарно было больше. А что она могла в одиночку?***
Делать тут было абсолютно нечего. Если до прибытия и в самом начале его Фел ещё питала какие-то надежды научиться здесь чему-то стоящему, то вскоре она отбросила подобные мысли. Всё это место представляло собой один большой женский клуб по интересам. Ведьмы тут развлекались и старались максимально отдыхать от волшебства и от рутинных дел. Нет, безусловно, находились такие самоотверженные, которые сидели сутками напролёт, читая книги, но не было такого, чтобы кто-то над чем-то работал, что-то пытался изобрести, придумать новое заклинание или зелье. Фелисити оказалась не готова к такому. Она привыкла, что нужно работать и совершенствовать свои навыки каждую секунду. Поэтому она прониклась таким презрением ко всем ведьмам на Лысой горе, что даже разговаривать с ними отказывалась. Правда, кое-чему она всё же научилась: делать свою метлу. Почти всё время, пока её не звали танцевать и пить пунш, она вытачивала идеально ровную рукоять и собирала прутья, укрепляя их стяжкой. Какая-то из ведьм посмеялась над ней, объяснив, что рукоять ни в коем случае не нужно делать ровной, иначе получится так, что сидение будет установлено выше потока воздуха, что мешает в полёте. Это был полезный совет, хоть и сказанный с издёвкой. Кстати об этом: ещё Фелисити научилась здесь молчать, когда её оскорбляли и унижали, то есть, она научилась терпению. Не стала бросаться в атаку с магией при первом же смешке в её сторону. Потому что это было бесполезно: все ведьмы – на пару веков старше неё, гораздо опытнее, сильнее и зеленее. Но в целом, Лысая Гора показалась ей скукой смертной. Может быть, она просто не такая старая? К слову о старости: здесь она встретилась с Зельдой разок. Та прилетала на один из уикендов исключительно ради грязевых ванн и освежающего болотного коктейля с жуком на шпажке, который ни в одном Андеадлингском баре не встретишь. Госпожа Соверейн предпочла сделать вид, что не знает Фелисити, в чём её можно понять. Она бы навлекла на себя клеймо позора, объявив, что вот эта вот «неудачница» - её ученица. Ровесниц тут её не было от слова совсем. Минимальный возраст, который она тут видела, это женщины за сорок. И то это определялось лишь цветом кожи. Но в том, что все они были чистокровными, не вызывало сомнений. Никаких ундин, никаких доркистолов , никаких полуэльфов и полугномов – все нормальные потомственные ведьмы. Так почему же Фелисити было так тошно находиться среди своих?***
Когда пришла пора возвращаться обратно, ведьмы снова собрались в круг, а она встала в центр этого круга со своей метлой. И тут из толпы вышла такая старая ведьма, что казалось тронь её – и она рассыпется в прах. Кожа у неё была цвета еловых иголок, а глаза абсолютно слепые. Она подошла к девочке и протянула указующий перст. — Заклинаю тебя, — проскрипела старуха, — что ты ни в коем случае не расскажешь о том, чем занимаются здесь ведьмы. И даже если тебе тут не понравилось, ты не сможешь никому сказать об этом. Иначе страшное проклятье постигнет тебя и всю твою семью.