Тайна Безмолвного Леса. Помагифлексим?

Очередная бессонная ночь. Сегодня Тобиас спал в Небыле, у себя в маленьком деревянном домике. Он часто ночевал в маленькой комнатушке Андеадлинга, потому что, бывало, задерживался у Колина. Они были кем-то вроде хороших приятелей с ним. Тобиас не жаловался, хотя, конечно, ожидал от Колина более братских чувств, наверное. Иногда он вспоминал детство. До смерти, естественно. Такое счастливое, безмятежное. Когда он не знал правды о себе. Когда его никто не считал уродом. Когда он мог нормально спать, не окружённый полупрозрачными образами давно почивших людей. Тобиас встал с кровати, проковылял к зеркалу над комодом. Без маски он выглядит ещё хуже. Нездорово бледная кожа, разные глаза ввалились куда-то вглубь черепа от недосыпа, уродливый нос с большой горбинкой на переносице и при том широкими крыльями, а на месте рта… Чёрт пойми, что там осталось. Не хотелось бы на это смотреть. Тобиас надел маску как можно скорее. Его гортань начала гнить почти сразу же, как его призвали с помощью руны жизни и эликсира в мир живых. Именно тогда, десять лет назад, он понял, что говорить не может. Сила бессмертного дала ему способность, именуемую «дар гласа». Но это, конечно, не могло заменить нормальную речь. В маске гораздо лучше. Взял деревянный гребень с острыми зубьями, воткнул его в непослушные русые волосы в попытке расчесать. Несколько зубьев сломалось и осталось торчать из головы. Нет, ну уже девятнадцать лет никто ему волосы расчесать не мог, даже мать родная, даже колдовство, а сегодня он на что-то понадеялся? Наивный. Тупая тянущая боль в ноге. Он задрал штанину. На месте родимого пятна в виде воронова крыла, что у него было с рождения, зияющая рана. Уже прогнила до мяса. Боль тупая, неприятная, выворачивающая ногу. Иногда он радовался, что бессмертный. Когда ты человек и чувствуешь все эти «прекрасные» ощущения, можно умереть уже от болевого шока. А так слегка некомфортно при движении. Он знал, почему гниёт. Потому что был рождён, чтобы умереть. Он расплачивался за грехи своих биологических родителей, за проблемы отчима-колдуна, за врачебные ошибки приёмной мамы. Но ему недолго осталось страдать. Он знал это. Чувствовал. А Луна давала ему силы все эти девятнадцать лет.

***

— Тано, к тебе пришёл… друг. Взгляд Тобиаса и его жуткая маска на лице всегда вызывали смятение у обычных, простых жителей. Он внушал ужас, даже зачастую не желая этого. Но иногда это было на руку. Никто никогда не осмеливался приставать к нему, обзывать или травить за внешний вид. И даже Колин Крейвен, хоть и не боялся его, но явно уважал. Натаниэль Фелпс отшатнулся от бессмертного, перекрестился и юркнул к себе в комнату почти сразу же, как Тобиас оказался на пороге. Он прошёл по коридору до двери в самом конце его. Постучал, отворил дверь. По ушам ударила музыка из колонки группы Eskimo Callboy. Успел увидеть, как Тано прячет что-то под матрас. Личный дневник? — Разноглаз? Что случилось? Тобиас никогда не приходил к Тано просто так. Они не были близки, хоть и тусили когда-то в одной компании. К тому же у Тано был довольно сложный характер, а Тобиаса это бесило. А когда он бесился… надо было прятаться. Причём желательно на другой планете. Бессмертный молча поднял штанину, показав ногу. Тано понял всё моментально, кивнул и полез под кровать. Достал переносную алхимическую лабораторию. Перебрал пару склянок, пробирок, постучал по ним, встряхнул. Тобиас с интересом наблюдал за этими манипуляциями, ведь он сам никогда не варил зелья. А теперь мне придётся варить живительный эликсир, — вдруг вспомнил он. Тано молча указал товарищу на табуретку, чтобы тот поставил ногу. Пауко-маг смочил спонжик и промокнул рану. Если бы Тобиас мог заорать, он бы заорал именно сейчас. Но он лишь мысленно просил Луну дать ему сил вытерпеть это. Арахнид приложил какие-то растёртые травы к ране и перебинтовал всё это несколькими слоями бинта. Его длинные пальчики ловко-ловко орудовали всякими принадлежностями. Тобиас огляделся по сторонам и заметил под сервантом госпожи Фелпс притаившуюся крысу. Сойдёт. Схватил животное за хвост. То пронзительно запищало, но не стало кусаться или ещё как-то сопротивляться. Тобиас использовал на ней дар гласа. — Готово, — сказал Тано. — Ты мог бы стать искусным врачом или фельдшером, Паучок, — сказала крыса голосом бессмертного. — Я? Смеёшься надо мной сейчас, — он принялся медленно складывать все склянки и травки обратно. — Мои предки считают, что я стану хорошим финансистом, хе-хе. — Но это же не твоё, и ты сам это видишь. — Знаю, Разноглаз, — Тано вздохнул. — Но я устал с ними спорить уже. Может, они лучше знают, что мне надо. — Взрослые? — крыса усмехнулась, что выглядело довольно странно. — Если бы взрослые хоть чуточку что-то понимали, я бы сейчас не стоял перед тобой. Потому что меня бы даже не зачали. Или бы не попытались вернуть к жизни с помощью эликсира. Или… — Слушай, а каково это – быть подопытным кроликом в лаборатории? Ты же ведь дитя генной инженерии. Над тобой проводила эксперименты профессор Чеснокова. Так каково это? — Не знаю, — Тобиас пожал плечами. — Я же не пью всякую шнягу, что подсовывает мне Колин Крейвен. В экспериментах у нас ты мастер, Паучок. Тано пихнул приятеля в плечо. — Уделал. Но я уже два месяца как сухой. Вообще не притрагивался к элику. — Это похвально. Прям реально респект. Слушай, я вот что хотел спросить – ты пока алхимичку свою не убирай – есть у тебя что от бессонницы? — А почему ты просто не выпишешь себе валиум? Я бы даже мог стащить у госпожи Фелпс для тебя, если хочешь. — Нет. Я, наверное, не так выразился. Мне нужно что-то от галлюцинаций, которые мешают мне уснуть. — А какого рода галлюцинации? — Ну как вот тот паук у тебя на стене с женской головой. Давно купил? Было бы странно, если бы Тано что-то увидел, когда обернулся. — Разноглаз, там нифига нет, вот что я тебе скажу. — Да? Ну вот, очередная галлюцинация. Женская голова паука заморгала чёрными глазами, а кудрявые волосы у неё на голове зашевелились. — Ты меня пугаешь. И тем не менее Тано вручил ему какой-то небольшой флакончик с фиолетовой жидкостью. — Моркус. Моё собственное изобретение. Настойка полыни, одолень-трава и корень пустырника. В своё время помогало уснуть, когда колбасило от ломки, — признался паук. — Хорошо. И ещё вопрос: я видел, как ты что-то прятал под матрас. Если не секрет, то что? Никому не расскажу. — Ты знаешь, вот не скажи мне это именно ты, ни за что бы не поверил. Короче я ещё летом нашёл странную книгу в парке. Ну, меня тогда кумарило жёстко, и тупняк был лютый. Короче я тогда нифига не понял, захреначил её к себе в рюкзак. А потом, когда немного протрезвел, попытался разобрать, что там написано и решил, что я либо спятил, либо всё ещё пьян. Там такое написано – во век не прочитаешь. Какой-то непонятный язык. — Дай взглянуть. Может, инфернальный? Тано покопался под матрасом и достал увесистую книгу в чёрной кожаной обложке. Тобиас бережно погладил заглавие, и его буквы подсветились золотым. Открыл на первой попавшейся странице, полистал. — Не инфернальный, — заключил он. — То есть не из ада. — Не думаю. — Что ж, уже славно. Тогда кто этот псих, что написал такой талмуд и что он хотел до нас донести. — Судя по картинкам, это всё-таки как-то связано с демонами. Некоторые рожи даже больно знакомы, — крыса ухмыльнулась. — Вот Азазель, вот Пифон и Аббадон – я их всех видел лично в своё время. — Какого это побывать в аду? Молчание. — Эй? Что-то сломалось? Ты не можешь больше управлять крысиными связками? Можешь взять мою саламандру. Молчание. Крыса вздохнула по-мужски. — Ну, нет. Я просто… не любитель рассказывать об этом всём. Это одна из причин, по которой я в принципе выбрал молчание как слабость своего земного бытия. Много страха. Много страданий. Много крови. — Мне кажется, что текст – это какой-то шифр. Но какой – я, увы, не знаю. Мне мозгов не хватает. Тано проводил приятеля до двери, а крыса наконец-то вздохнула с облегчением и юркнула в подплинтусную щель. Паук ещё немного покряхтел над книгой в попытках разгадать шифр. И вдруг ему в голову пришла безумная идея: «Что если просто читать весь текст подряд, надеясь на какой-то эффект?» Он открыл на очередной случайной странице и принялся зачитывать текст оттуда. — Ечиливе новомед депат, акк олькот йитачищю од готэо лятиказия тедйод. Ширеб воньв рокзасятю, он надияраст ен чонсятока. Репеть ан догор дапет ворьх, точ сазвитта рнемстых велапть негом. Земля вновь заходила ходуном под ногами Тано. Он упал с кровати, услышал, как в соседней комнате охнула госпожа Фелпс, выругался деда Нат, вода в аквариуме саламандры так плескалась, что готова была вылиться за края. Но теперь пауко-маг мог провести параллель между землетрясением и тем, что он прочитал. «Надеюсь, никаких побочных эффектов не будет».