Тайна Безмолвного Леса. Помагифлексим?

Перед сном Нэнсуаннета была всегда обязана ублажить своего мужа. Но не в том понимании, которое все привыкли сразу себе представлять, услышав подобную фразу. Волчица делала царю массаж стоп. Чем больше становился живот, тем сложнее ей это было делать: нужно садиться на корточки, от чего затекали ноги и спина. Но массаж она выполняла исправно – у мужа постепенно развивалась подагра от старости: вздувались шишки на пальцах. А что за оборотень, который из-за болезни не может свободно бегать? — Ты плохо стараешься, Нэн. — Мне тяжело, о, государь, — она склонила голову. Эдмонд визуально оценил волчицу, стоявшую подле его кресла, и кивнул. — Завтра распоряжусь, чтобы тебе принесли табуретку для удобства. Пошёл девятый месяц, — сказал он, протарабанив по подлокотнику, — скоро ты наконец разродишься, и мне не нужно будет ждать, когда я снова смогу оседлать свою царицу. Однако ты совсем размякла. Мать величайшего из воинов не должна быть неженкой. Раньше ты подымалась каждый день в шесть утра и отправлялась на охоту. А что теперь? Нэн потупила глаза и принялась круговыми движениями мять большой палец. С царём лучше не спорить, иначе можно и по лицу получить. — Ну ладно, полно об этом. Я хочу послушать какую-нибудь сказочку. — Что же тебе рассказать, мой любимый? — Про жизнь на земле. — Так ты это каждый день слушаешь. Не надоело? — Ты же родом из Андеадлинга, верно? Нэнси кротко кивнула. — Вражеская территория. Но ты бравая волчица клана Оками, так ведь? Ещё один кивок. — Стало быть ты избороздила весь Безмолвный Лес вдоль и поперёк. И даже восточную его часть. Ту самую, что таит в себе множество тайн. «Что он хочет услышать? Про долину фей? Про Обливиос? Точно, может, и про него». — Где прячутся фениксы, Нэн? От вопроса мороз пробежал по коже. Лицо осталось невозмутимым, но волчица не заметила, как движения рук стали более резкими. — Осторожнее, женщина, ты делаешь мне больно! — он огрел её палкой по спине. Нэнси едва удержалась, чтобы не завыть. Такова была её цена за то, чтобы быть царицей. И она должна терпеть. — Где прячутся фениксы, женщина? — Я… я не знаю. — Врёшь! Она едва увернулась от следующего удара палкой, но для этого пришлось встать. — Я не разрешал тебе вставать! — Я не знаю, где птицы, клянусь. — Нельзя верить слову чёрного оборотня. Нельзя. Повторю вопрос по-хорошему: где прячутся фениксы? — Я клянусь, что никогда их не видела. Царь вскочил с кресла, позабыв о том, что он босой, подошёл к Нэнси и, схватив волчицу за горло, поднял над землёй. Она захрипела, схватилась руками за его предплечье, но справиться с Эдмондом было невозможно. Даже несмотря на возраст, он был очень силён. — Паскуда! Жалкая Крейвенская подстилка! В глазах Нэн стоял ужас. — Подумай о нашем сыне! — взмолилась она. — Ха, ты вздумала прикрываться ребёнком. Да не нужны они тебе, эти дети. Мать-кукушка, вот ты кто. Думаешь, мне неизвестно твоё прошлое? Оно мне было известно ещё тогда, когда ты появилась на пороге моего дворца. Я женился на тебе лишь потому, что ты залетела, а не потому, что намерен был сделать тебя своей верной супругой. Как только ты родишь, я избавлюсь от тебя, как от груды мусора. Он резко швырнул её на кровать, как тряпичную куклу. Нэнси принялась жадно хватать ртом воздух и вдруг заметила, как позади царя проплыла безголовая фигура. Этот призрак словно был потерян без своей головы и беспомощно шарил руками вокруг, словно бы в попытках нащупать какую-то опору. «Полтергейст. Призраки всегда были на моей стороне». Обезглавленный мужчина вдруг дотронулся рукой до стула, и его словно бы засосало внутрь. Без головы мебелью управлять сложно, но возможно. Послышался грохот. Эдмонд обернулся, увидел парящий в метре над полом стул. Кустистые брови его взмыли вверх, царь испуганно попятился назад, но вовремя взял себя в руки и кинулся на стул со всей ярости. Конечно же, он увернулся от мощных кулаков оборотня, оказавшись в другой части комнаты. Реакция волка уже была не той, что раньше. — Что это за чертовщина?! — взревел он. — Это полтергейст, милый. — Полтергейст? В моём замке? — Ты его не увидишь. Это неупокоенные души тех, кого ты казнил. И если появился один, значит скоро их станет ещё больше.

***

Тем временем господину Жмобу внезапно стало хуже. Он словно начинал впадать в тотальное беспамятство. Он и раньше страдал забывчивостью, но теперь это перешло все пределы. Всё не ограничивалось лишь ошибками в именах и кабинетах. Теперь он забывал всё больше и больше заклинаний, даже самых простых. И ещё сильнее радовался, когда у него получалось что-нибудь наколдовать. Теперь старик мог сидеть часами, обхватив голову, и смотреть в одну точку окосевшим взглядом. Как-то так получилось, что именно на один очень важный урок он пришёл совсем никаким. Даже не поздоровался. Просто сел на стул, поставил голову на подбородок и всё. Даже перестал моргать в какой-то момент. Некоторые ученики даже подумали, не сдох ли дедушка. Всё-таки уже возраст внушительный. А Софи к концу ноября почувствовала сильное недомогание. У неё постоянно кружилась голова и однажды, когда она захотела что-то сказать, вместо этого просто плюнула огнём. Фея так испугалась, что сразу же упала в обморок. Её отвели в лазарет, но врачи разводили руками. До них это была доселе неизвестная хворь. Вскоре Софи стала не единственная, у кого возникли подобные проблемы. Стали передавать в новостях по телевизору, что было зафиксировано несколько случаев «огненной отрыжки». Из-за того, что господин Жмоб впадал в забвение каждый урок заклинания, дети теперь отказывались заниматься вообще чем-либо и в классе стоял абсолютный бедлам. Швырялись самолётиками, ластиками, стульями, бегали, дрались. Девочки плели друг другу волосы, рисовали. Кто-то играл в телефон, врубал музыку на полную громкость, разговаривали, не шёпотом, а во весь голос. И вот на одном из уроков Софи повернулась, чтобы что-то рассказать Сонике, которая соревновалась с Майком, кто из них выше поднимет стул с помощью магии, начала о чём-то болтать, да ни с того ни с сего плюнула огнём. Это словно бы вывело Пафнутия Арчибальдовича из оцепенения. Он прочистил горло и сказал, задумчиво уставясь в потолок: — В моей волшебной книге написано, как от этого лечить. Было написано. Все вдруг умолкли, замерли, ожидая, что он наконец очнулся и сейчас начнёт урок, но нет. Жмоб всё так же сидел, сложив руки замочком, а взгляд его был совершенно стеклянным. И тут случилось невиданное. Фелисити встала из-за своего стола и громко сказала: — В этом кабинете я трачу своё время просто так. Совершенно бесполезный предмет у бестолкового преподавателя. Под общий шёпот она пересекла кабинет и покинула урок, громко хлопнув дверью. Никто не знал, куда ведьма пошла. В любом случае этим действием она наложила бойкот на весь этот предмет, как в своё время сделала Соника. Только вот хорошо ли это обойдётся для потомственной ведьмы? Не повредит ли это её репутации? Оставалось только гадать.

***

Шестого декабря выпал первый снег. Довольно поздно для Андеадлинга, но на то были свои причины – все эти странные аномалии: и дождь, и демоны, и неизвестно откуда взявшаяся «драконья хворь», как её стали именовать. Но Оскару с Мией всё было нипочём. Они ходили на свидания почти каждый раз, как им удавалось остаться наедине. Вот и этим вечером Мия пришла к любимому на кладбище, чтобы дарить ласку и получать её взамен. К слову, никто из родных Мии не одобрил выбор такого кавалера. Мама всё упрекала девушку в том, что, мол, вот она с трупом ходячим повелась. Но Оскар был тёплый и такой живой, даже несмотря на вампиризм, что Мия просто не могла его не любить. Они сидели на старой скамье, которую сколотили ещё полвека назад и ждали, когда рассеются тучи, чтобы открыть им звёздное прекрасное небо. — Оскар, ты же знаешь? — Что? — Что я люблю тебя. — Конечно, знаю. И я тебя, — вампир рассмеялся и поцеловал кошку со вкусом. — А вот и вы! Оскар застонал и закатил глаза. Из кустов выпрыгнул Рыжий Ник с арбалетом наготове. — Я говорил тебе, что верю в переселение душ? На это есть свои причины, — Оскар кивнул на ближайший могильный камень. Мия повернула голову и прочитала: «Нестор Чесноков 1909-1989 гг.» — Это его прадед. Вёл себя точно так же в своё время. — А давай просто не будем обращать на него внимания? — она прижалась к его щеке губами. Оскар снова издал стон. — Что же ты со мной делаешь? Они снова сладко поцеловались, кусая губы друг друга. Рыжий Ник исступлённо стоял подле, опустив арбалет, и как бы разочарованно сказал: — Эй, вы не можете просто так меня игнорировать. Вдруг девушка остановила вампира, укусив за губу чуть более настойчиво. — Смотри-смотри, сейчас Луна выйдет из-за туч. — Да-а, Луна, — протянул Оскар. Повернул голову на юг и вдруг понял, какой кошмар сейчас их ждёт обоих. Сопротивляться было бессмысленно. Мия была так близко, а её запах был настолько соблазнительный. Голос разума, кричавший что-то о том, что Мия – оборотень, постепенно глох. Оскар медленно приблизил своё лицо к девушке. Она хихикнула – кончик носа пощекотал её нежную кожу. Ещё секунда, лёгкий вскрик, и вампир бы завершил начатое, но вдруг… — Давай, упырь, кусай её. Сделай это! Мия отпрянула от Оскара. Тот с трудом пересилил себя и повернулся к говорившему. Прямо над ними нависла какая-то девочка в тёмном плаще. Образ её казался Оскару расплывчатым из-за того, что ощущение близости Мииной крови было весьма сильным, и в то же время смутно знакомым. — Скольких ещё ты, Оскар Макгайр, заманивал в свои цепкие лапы, чтобы насладиться девственной молодой кровью? Все эти красивые слова, все эти попытки вызвать жалость – «ой, я вампир, который не переносит кровь» — всё это ложь, жалкая ложь. — Простите, но кто вы такая? — спросила Мия. — Я? — девочка усмехнулась. — Я одна из тех, кому он сломал жизнь. Лёгким движением она скинула капюшон, открывая жидкие серебристо-русые волосы, хорошенькое бледное личико и пару острых клыков. Луна вновь спряталась за тучами. Сознанию Оскара удалось собрать образ девушки в единое целое. — Юлианна! — Кто? — Мия покосилась на Оскара. — Ты женат, что ли? — Глупая, глупая кошечка, — она подошла к Мие, приподняв её голову. Мия настолько была шокирована, что даже не попыталась сопротивляться. — Это меня после укуса ждало обращение и обречение на вечные страдания в теле двенадцатилетней девочки. А тебя ждёт только тьма и черви. И он лично закопает тебя на кладбище, готова поспорить. — Юля, я думал, наш конфликт исчерпан ещё много лет назад. — Ты думал. А ты думал о том, чего хотят другие? Ты струсил, сбежал, как последний подонок, испугавшись того, что натворил. Бросил меня умирать, истекая кровью. Хвала Великому Скоганде, что Кит вовремя успел провести ритуал обращения, пожертвовав своей кровью. Теперь он мой покровитель. В то время как ты просто ушёл, даже не справившись о том, что со мной. Даже спустя восемь лет тебе неинтересно. — Оскар, я требую объяснений, — сказала Мия. — Хорошо-хорошо. Мия, познакомься, это моя бывшая, Юля Хэтчер. — Хэтчер? Ты встречался с сестрой Лулу? Какой ужас! — Ужас – это то, что он со мной сделал. — Я постараюсь быть кратким. Мия, я кое-что скрывал от тебя. На мне проклятье. Я не совсем обычный вампир. Я мёртвый оборотень, связанный по рукам и ногам демоническим контрактом. — Вот почему тебя воротит от крови человекоподобных. И каковы условия твоего контракта? — Пять возлюбленных, которых я укушу. Уже гораздо позже я узнал, что Степан имел ввиду, что я ему принесу пять душ этих девушек. Но он не знал, что некоторые выживут, и поэтому не указал ничего в контракте. Так что условия всё те же – выпить кровь у пяти любимых девушек. — Оскар, ты любишь меня? — спросила вдруг Мия. — Да. Да, конечно, люблю. Почему ты вообще такое спрашиваешь? В ответ кошка молча протянула левое предплечье. — Кусай. — Что? Ты… — Мне больше нравятся оборотни, чем вампиры. Мия вдруг притянула вампира к себе, сливаясь с ним в страстном поцелуе. Но как только Луна вновь выглянула из-за облака, она отстранилась, и силой прижала руку к его рту. Отвернулась, зажмурилась, сжала ладонь другой руки. Оскар вошёл в её плоть мягко, мягче, чем он мог бы это сделать. Мия была единственной, кто не сопротивлялся, поэтому всё было гораздо проще. Кровь оборотня-кошки отличалась и по виду, и по вкусу от человеческой. Глаза Юли хищно сверкнули, когда она в молчании наблюдала за парочкой. Ни один нормальный вампир не может устоять, видя трапезу другого. Но Мия была занята, поэтому вампирша огляделась в поисках новой жертвы и вдруг поняла, что смотрит прямо на арбалет.