Тайна Безмолвного Леса. Помагифлексим?

Наконец-то наступили новогодние праздники. С размахом прошли Ёлка в ИШДОМС для младших классов и дискотека для старших. Потом все ученики разъехались на каникулы. Тренировки по спортивной магии тоже были приостановлены, хотя Мако, конечно, пообещал, что в январе они начнут заниматься с ещё большим усилием для подготовки к чему-то грандиозному. Лулу оставалось лишь надеяться, что это «грандиозное» никак не относится к транскосмическим соревнованиям, которые должны были проводиться именно на их Андеадлингской Арене. Ундина сперва отправилась навестить бабушку. Добираться пришлось снова общественным транспортом и пешочком, ведь в полётах на метле она так и не преуспела. Дома ей не то, чтобы особо обрадовались. Спать постелили в кладовке, ведь её комната теперь полностью отдали под распоряжение семьи Паппет. Квокхорис чуть ли не каждые пять минут возмущалась, как можно запирать себя в этой бетонной коробке, и Лулу нет-нет, да и подначивало сказать: «Ну так вали отсюда, раз не нравится». Конечно, она молчала. Да и прекрасно понимала, что отчасти виновата сама в том, что теперь на нескольких квадратных метрах должны проживать четыре человекоподобных, дракон и две собаки. Но всё же отмечать Новый Год в компании кузины было лучшим решением. Девушки отлично ладили друг с другом. Лирри без умолку рассказывала её про новую школу, про кучу друзей, которых она там обрела не только из своего класса, но и вообще из всего учебного заведения. Жаловалась на преподавателей, с обожанием рассказывала о своих фаворитах, об интереснейших дисциплинах, что ей посчастливилось познавать, о том, какая чýдная у них директриса. Призналась даже в том, что влюбилась в Соника чистыми детскими чувствами. Записочки, дёргания за хвостики и портфель на голову – всё как полагается. Лулу не без умиления слушала все эти школьные байки, с удивлением отмечая, как сильно выросла Лирри морально с момента последней их встречи. Казалось, вот-вот едва первоклашка в школу идёт – и на тебе – уже взрослая дама, с которой можно поговорить чуть ли не обо всём на свете в открытую. «Драконы растут быстро. Это она ещё наполовину вампир, поэтому не за месяц во взрослую особь превратилась». Они гуляли целыми днями напролёт. К сожалению, погода не благоприятствовала играм в снежки и замкам, поэтому девочки довольствовались плюсовой температурой, чтобы обойти чуть ли не все московские районы вдоль и поперёк. Лирри и Лулу ходили в кино, в парки, в музеи, на мастерклассы, а в праздничную ночь вышли во двор под окном, чтобы запускать фейерверки – поистине волшебное превращение химических элементов в яркие огоньки, вспыхивающие на чёрном полотне зимнего неба. Дядя Гармен и сам понимал, сколько неудобства он доставляет Ольге, проживая здесь со своей невестой. Особенно это стало заметно, когда приехали на каникулы дочка и племянница. Места стало совсем мало. Гармен решил посчитать свои денежные владения и понял, что пора бы уже и купить свой собственный дом. Причём вампир хотел себе именно дом, а не квартиру, зная предпочтения своей любимой. Конечно же, он со всеми посоветовался: и с Квокхорис, и с мамой и даже с Лирри. Никто не был против, а наоборот – все поддержали идею Гармена. Тогда Гармен решил поднять ставки в «Пыльном дураке» и некоторых других заведениях. Благодаря удачной рекламе от принца Сагира в своё время владельцам удалось привлечь новых клиентов, и теперь на выручку они смогли расширить своё заведение, открыв некое подобие филиалов в других частях Андеадлинга. Планировалось расширение до Небыля, дабы привлечь какую-нибудь группу очередных лохов на свой страх и риск. Впрочем, это уже совсем другая история. В итоге, Гармен отыскал парочку коттеджей в Куркино, которые они решили с Квокхорис поехать посмотреть, поговорить с риелторами, чтобы выбрать наиболее подходящий. Лулу же пробыла у бабушки лишь часть каникул, а потом полетела на Дельту. Лирри упрашивала её взять с собой – пришлось согласиться, иначе были бы слёзы и, возможно, даже скандал. Поэтому девочки отправились туда вместе. Лирри уже не было в новинку летать на космолёте: её новомодная школа находилась в нескольких десятках световых лет от Земли, и поэтому добираться до неё было отнюдь не близко. Так что девочка уже привыкла за два перелёта к тому, что есть бескрайний космос с множеством красивейших созвездий, обитаемых планет и диковинных существ. Королева Амасталия была рада видеть их обеих и торжественно объявила о том, что Лили официально перебралась жить на Хандроз, в холодный замок царя Ланкастера, так как в ближайший месяц должна была состояться долгожданная их свадьба с Вольфом. Хотели ли сами дети эту свадьбу – сказать трудно. Лили отнюдь не горела желанием становиться женой малолетки, а что до Вольфа, который даже прелинг не прошёл из-за опасений отца, так тот всё играл в лошадок и солдатиков. Возможно, Эдмонд уже и сам сомневался в достойности такого наследника. Возможно, этот брак был лишь спасением от дальнейших кровопролитий с обеих сторон. Лилианне вовсе не обязательно было становиться после смерти Ланкастера царицей. Возможно, им бы даже позволили развестись в таком случае. Но это всё ещё впереди. Ланкастеру, может, и стукнуло за семьдесят, что для оборотня – глубокий старческий возраст, он был ещё относительно силён и даже здоров, так что о скороспешной кончине и речи быть не могло. В общем, и Лирри, и Лулу были приглашены на церемонию бракосочетания своей родственницы. Всё дело проходило во дворце Хандроза. Королева Амасталия и девочки прилетели на космолёте, окружённые охраной из раста-людей на всякий случай, чтобы никто из вражеской территории не осмелился даже тронуть королевскую чету. Амасталия дарила ослепительные улыбки всем вокруг, но народ смотрел на неё холодно, не рукоплескал, как на Дельте. «Её держат здесь за изверга, члена королевской семьи, который заставил хандрозцев страдать долгие несколько сотен лет, мучаясь здесь на каторге, умирая от холода, голода и разбоя. Их можно понять. Даже если вдруг Хандроз падёт, народ восстанет против Амасталии». Лулу огляделась вокруг. «Наша армия слаба по сравнению с их закалёнными низкими температурами белоснежными волками и тёмными магами. Мама боится. И вот почему она здесь». Лили стояла в белом подвенечном платье, под цвет её волос. Её заплаканное лицо скрывала вуаль. Девушка стояла под ледяной аркой на центральной площади у замка. Рядом с ней, прислонившись боком к этой арке стоял Вольф, ковыряясь в носу. Лулу заметила, что сестра даже будет немного повыше мальчика. Народ толпился у подножия ступеней, взирая на процессию снизу вверх с таким интересом, будто им позволили поучаствовать в грандиозном открытии. С одной стороны арки стояли родственники невесты, то есть королева Амасталия, девочки и их свита, а с другой стороны – родственники жениха – царь Ланкастер и его немногочисленное семейство, заключавшееся, пожалуй, лишь в его беременной жене. Лулу не могла на неё не смотреть. Черты лица Нэнсуаннеты Ланкастер были гораздо мягче, чем у Майка, но у них определённо имелось нескрываемое сходство. Живот волчицы уже не могло скрыть безразмерное кружевное платье, и она обхватила себя руками. Ей явно тяжело стоять во время церемонии, но она стойко переносила всё происходящее вокруг, не выдавив при этом из себя ни грамма улыбки. Ланкастер при этом даже не предложил ей присесть. «Южанка. Ей небось ещё и холодно на таком морозе». Впрочем, Лулу позабыла, что оборотни редко чувствуют холод. Вышел государева сводня – тоже белый оборотень. Прочитал стандартный текст и верности в любви и горе, потом все закричали «Горько!», заставив тем самым пересилить Лили отвращение к новоиспечённому мужу и поцеловать его. Полетели снежинки, белые лепестки роз, зажглись фонарики, а потом народ должен был пуститься в пляс. Но перед этим Ланкастер вышел на парапет, обратившись к собравшимся. Он долго кашлял, а потом держал речь: — Мы все, и я в том числе, несомненно рады тому, что мой сын сегодня наконец-то станет мужчиной, как и полагается будущему вожаку стаи и правителю столь великой планеты как Хандроз. Я рад поздравить и невесту, которая теперь возьмёт нашу родовую фамилию и примкнёт к нашей семье, забыв свой родной дом. Надеюсь, она подарит мне замечательных белых внучат-волчат. В толпе послышались одобрительные хлопки, смешки и роптание. — Но заключая этот брак, мы не просто провожаем молодых в новую взрослую жизнь. Мы совершаем договорённость, о которой мечтали два народа. Этим браком я ставлю точку в войне между Хандрозом и Дельтой. Отныне торговые пути, транспортные сети снова открыты. Я призываю своих солдат сложить оружие. Объявляется мир! Никто не захлопал. Не вскрикнул от радости. Улыбка королевы Амасталии впервые за день сползла с лица, которое озарилось тревогой. Народ не понял этой тактики. Воспитанные в суровых условиях хандрозцы уже несколько поколений воевали, привыкли сражаться за каждый кусок мяса и клочок земли. Они не представляли о том, что существуют и другие отношения, другие государственные положения. И теперь смотрели враждебно не только на королеву Дельты, но и на Ланкастера. — Чё встали, рты раззявили? — гаркнул он. — Топайте веселиться, пока я разрешаю. Зазвучала музыка, и кое-кто неуверенно, но всё же стал двигаться, шевелиться в толпе. Спустя несколько часов о речи Ланкастера забыли. Или сделали вид, что забыли. Лулу пила ледяной коктейль, искрившийся в бокале при каждом глотке, как почувствовала, что её кто-то дёргает за подол мантии. — Эй, у тебя есть лошадка? — спросил Вольф. Лулу мотнула головой, с трудом проглатывая коктейль. — Только игрушечная. Девушка порылась в своей сумочке. «И зачем я вообще взяла эту деревянную лошадь, которую дал мне Колин два года назад? Кто же знал, что может пригодиться?» Она вытащила маленькую лошадку, в самый раз для брелока. Но тем не менее игрушка была искусно раскрашена: её грива была прорисована до волоска, а глубокие чёрные глаза сверкали. — Вау! — протянул мальчик. — Забирай, мне не нужна. — А у меня есть точно такая же! Только больше! — Что? — Могу показать. Не дав время на согласие, вервольф потащил ундину куда-то в недра замка. Лулу даже испугалась, что может потеряться или наткнуться на кого-то, на кого ей не хотелось бы. Но Вольф просто привёл её в одну из спален, где на высоком шкафу стояла действительно точно такая же лошадка, но не брелоковая, а сантиметров двадцать в длину. Лулу аккуратно сняла игрушку с полки. — Это я ему дала, — услышала девушка позади и обернулась, чуть не выронив лошадку от неожиданности. Царица Нэнсуанетта стояла чуть позади, заворожённо глядя светящимися серыми глазами на шкаф, уставленный игрушками. По взгляду невозможно было понять, смотрит ли она действительно на игрушки или сквозь предмет, задумавшись о чём-то. — Когда я была маленькой девочкой, у меня не было игрушек, — сказала она, поглаживая живот. — Мой отец воспитывал нас, волчат, в строгости, чтобы мы не вырастали баловнями. Может, он был прав? Лулу понимала, что это риторический вопрос, поэтому тактично промолчала. — Ты не похожа на Рубину, так или иначе. Совсем другой нрав, более послушный. Одним словом, не королевский, — она прикрыла глаза. — Эта девчонка могла задать жару. Лулу и на это не нашлась, что ответить. Ей и так было слишком неловко разговаривать с мамой друга, который и сам-то её не видел больше десяти лет. — Ты наверняка хочешь узнать, откуда у меня эта лошадь, — волчица указала на игрушку в руке у Лулу. — Взгляни на этот переход от крупа к хвосту, на эти подкованные копыта и на эти глаза, которые так манят своей уникальностью и чувственностью. Не ты одна, детка, получала подарки от Крейвенов. С этими словами, она легонько подмигнула ундине и, взяв Вольфа за руку, ушла с ним восвояси, оставив Лулу стоять в недоумении с деревянной лошадкой в руках. Девушка немного подумала (потупила) и побежала за ними вдогонку, ведь она не знала замка, в котором легко можно было заблудиться. Впрочем, волки ещё не успели далеко уйти. — Если вы думаете, что я как-то выпрашивала эту игрушку у Колина, то он мне её сам отдал, притом давно. Я вообще про это уже успела забыть. — Все мы забываем, что когда-то что-то было, если это «что-то» нам ни к чему. «Она говорит какими-то загадками». Они почти вышли на улицу. Уже чувствовался морозный воздух. В замке было ненамного теплее, чем снаружи, но хотя бы снег не летел в глаза и не застревал в волосах, чего Лулу совсем не любила. Ну и свет кой-какой всё же в помещении имелся. — Я всегда знала, что мне суждено быть королевой. — Вы такого высокого о себе мнения? — сказала Лулу и тут же пожалела об этом. Волчица наградила её таким убийственным взглядом, что девушке стало стыдно. — Я просто вернулась к истокам. Ничего странного в этом нет. Меня всегда тянуло к роскоши и богатству. Это была одна из причин моего романа с молодым лордом Крейвеном. Хотя тогда я не понимала причину этой тяги. Пока однажды не узнала, что маму моего отца до замужества и принятия фамилии Оками звали Элеонора Ланкастер. Она была двоюродной сестрой ныне правящего царя Эдмонда Ланкастера.