***
Наутро первым в мастерскую пришёл Курумо. Он думал, что первым. Но, открыв дверь, увидел Майрона за рабочим столом, заваленного бумажными ворохами, с обгрызенным пером за ухом и чернильной кляксой на щеке. — Ну, как эскизы? Ты сегодня так рано пришёл и уже рисуешь! — Присел рыжий на краешек стола. Майрон скосил светящиеся рыжим щёлки глаз на товарища и упал лицом в стол. Золото не заплетённых волос расплескалось по чертежной бумаге. — Я не уходил, — донеслось недовольное бурчание из-под светлого водопада. — Майрон, может тебе всё-таки помочь? — Курумо заботливо коснулся плеча друга. — Да я уже дорисовал всё. Ещё пять вариантов. Теперь надо в Валимар лететь. Курумо, полетим со мной, а? — Я не против, но не уверен, что это поможет. Думаешь, они у меня примут лучше, чем у тебя? — Не в том дело. Я обычно передаю чертежи через Эонве. Но всему есть предел! Я не уйду с Таникветиль, пока Манвэ при нас точно не изберёт какой-либо из этих вариантов. Либо не скажет конкретно, что не нравится, и что исправить. Потому что «нет изюминки» — это не ответ! — Понятно, значит — для моральной поддержки.***
На другой день Майрон и Курумо были в Валимаре. Они ждали приёма в ярко залитой светом зале, где нет ни единого пятнышка, ни единой тени и, кажется, сам Эру смотрит на тебя сквозь прозрачный бесцветный купол. Смотрит с недовольством. Тут было прохладно и слишком просторно, как будто пусто, и поэтому неуютно. — Башня Ветров не зря так называется. У меня что-то весь боевой дух и выветрился, — почти беззвучно сказал Майрон на ухо Курумо. Огненные майар робко смотрели на белоснежные высокие двери, украшенные звёздами и пёрышками, опасаясь не то чтобы разговаривать, а даже двигаться — любой звук, пусть и шорох одежды, звенел в хрустальной тишине дворца бестактно громко. — Кошмар. Такое ощущение, что на праздник пришёл, только совсем не весело, — прошептал Майрон, и очень осторожно, чтобы не шуршать, поправил край своей бархатной мантии с золотой вышивкой. Неписаное правило Таникветиль гласило: «По какому бы вопросу ты ни пришёл в королевский дворец, на тебе обязательно должны быть парадные одежды и венец». — Ага. Как они здесь ходят? Летают что ли? — так же тихо отозвал Курумо. — Не люблю дворцы. А этот — особенно. Мне здесь не по себе, — ответил товарищ. Чем дольше майар стояли возле дверей, тем больше их начинала колотить непонятная дрожь. То ли от вездесущих сквозняков, то ли от страха говорить с самим владыкой. Когда одна из створок всё же открылась, оба пламенных духа одновременно вздрогнули, рассыпав вокруг себя искорки. К ним вышла та, чьё имя должно было быть «сама вечная красота, лучезарность и счастье в их абсолюте». Но по неизвестной случайности она звалась просто — Ариен. Сияние первой звёздной майа было настолько сильным, что могло сравниться с самой Элберет. У Ариен был самый добрый и отзывчивый взгляд во всем Валиноре и самая ласковая из всех искренних улыбок. Вся сущность ослепительной майа источала нежное тепло, которое окутывало, проникало под кожу и согревало, казалось, всю душу, наполняя верой, надеждой и радостью. Её тонкий стан обнимали подхваченные воздушными потоками многослойные и пышные, словно облако, одежды. Волосы, словно сотканные из звездного света, плясали на ветру. — Чем я могу помочь, друзья мои? — Мы пришли просить Владыку Манвэ об аудиенции, — сказал Майрон. — Владык сейчас нет во дворце, к сожалению. — Мы подождём. У нас к нему важный разговор. — По проекту освещения? Тогда вам лучше дождаться Эонве. Только он уехал вместе с владыками. — Нет, Ариен. Мы не уйдём без личного утверждения короля мира. — Ты что думаешь, что владыки смотрят ваши чертежи? — Ариен засмеялась. — Эту задачу поручили Эонве. Он ответственный, — сказала майа Варды. И торопливо добавила, пока воздушную обитель не разнесли в пух и прах два мощных взрыва: — Давайте я вам всё подпишу. Ариен жестом пригласила огненных майар к стеклянному голубому столику. В её руке из воздуха появилось пушистое белое перо с серебряным наконечником. — Где нужно подписать? — Ты не будешь смотреть эскизы? — удивился Курумо, наконец обретя дар речи. — Я все равно в них ничего не понимаю, как и, кстати, Эонве. Лучше вас в этом вряд ли кто-то разбирается. Я доверяю специалистам и уверена, что король мира скажет также. Восхищённо сверкающий глазами Курумо уже готов был рассыпаться в комплиментах и благодарностях, но Майрон пихнул его под бок и недоверчиво спросил: — А если назначенный ответственным Эонве посчитает иначе? — Я сама с ним договорюсь. Я знаю как. И если будут какие-то возмущения с его стороны — сразу обращайтесь ко мне. — Ну, слава Эру! Большое спасибо, Ариен, ты нас выручила! Даже не так. Спасла! Майрон и Курумо низко поклонились своей спасительнице и отправились домой, стремясь скорее обрадовать мастера. Но их радость была омрачена. Только они спустились на один лестничный пролёт, как внизу сгустился чернильная мгла. По клубам чёрного смога, стелившегося покорно под ноги, по лестнице поднимался Мелькор. Курумо без задней мысли в почтении склонил голову, как склонил бы на всякий случай перед любым другим владыкой Валинора. А Майрон вдруг растерялся и застыл, не зная, что предпринять. Вроде перед ним высший дух, но, с другой стороны, Мелькор был исключён из сомна валар и в советах Маханаксар участия не принимал. — Кланяйся-кланяйся, кузнец, — подсказал тёмный вала Майрону, проходя мимо. — Привыкай, тебе ещё передо мной на коленях ползать, — надменно засмеялся, уходя без приглашения за светлые двери, Мелькор. — Что это было? Почему он это сказал? — поразился Курумо и испытывающе посмотрел на Майрона тревожной глубиной карих глаз. — Не знаю. Но такое чувство, как будто ведром колючего льда окатило. Брр! — ответил неопределённо майа.