Валинор: Падение светил

Если вы волей небывалой удачи оказались в числе счастливцев, приглашённых на главный праздник звёзд в дворец Таникветиль, то верно ощутили некий торжественный трепет пред тонкими хрустальными створками, даже если вы не раз входили в эти двери. И вот в волнительном предчувствии чуда вы прошли сквозь этот сверкающий предел и оказались в царстве света и сияния. Огромная круглая зала, кажется, могла вместить в себя весь Валинор. Полы здесь, были устланы белоснежным ониксом, словно застывшее озеро. Они были настолько ровные и гладкие, что сверкали даже ярче, чем огромные золотые люстры, наполненные мириадами свечей, с длинными подвесками молочно-белых агатов и аметистовых нитей. Над светильниками парил стеклянный прозрачный купол, казавшийся под вечерним небом чёрным и бархатным. Весь или не весь, но половина Валинора на торжественном возжигании новых звёзд присутствовала однозначно. Это читалось в довольных лицах воздушных майар, определить которых в калейдоскопе пышных уборов легко по снежно-голубым, лазоревым и иссиня чёрным шёлковым одеяниям, по самым крупным и прекрасным бриллиантам в причёсках и по летящей быстрой походке. Они, словно не касаясь пола, витали вихрями меж гостей и проверяли длинные ленты свитков со списком приглашённых. Не прибыли ещё лишь валар Судьбы и обитатели залов Слёз. Но все привыкли, что эти айнур являются только к кульминации. Как и многие добропорядочные гости, мы с вами слегка опоздали. Однако учтиво прибыли чуть раньше хозяев торжества. И, в ожидании владыки Манвэ и владычицы Варды, позанимаемся всё тем же делом, чем заняты и остальные — освоимся получше в обстановке. Внимания здесь достойны и тонкая резная лепнина, и розетки из каменного кружева под потолком, и прекрасные фрески в нежных рассветных красках изображающие коней и птиц. И уж точно половину эпохи можно любоваться скульптурными шедеврами. Возле стен из-под каменных вуалей глядели в священном постоянстве в центр залы мраморные изваяния — лучшие творения самой Нерданель. Скульптуры утопали в объёмных и лёгких композициях из перьев и пушистых облачков коробочек хлопка, словно парящих над полом. Но самое главное украшение этого пространства было в его посетителях. В ненавязчивой своей изысканностью обстановке ещё ярче сияли нетленным светом облики владык Валинора, их майар и членов эльфийских королевских семей в убранстве роскошных мантий, платьев, в блеске сверкающих ожерелий и диадем. Широкое пространство увеличивали почти до бесконечности огромные зеркала в хрустальных рамах. Их сверкающая поверхность отражала восторг трёх фигурок. Огненные майар, не часто выходящие в свет на Таникветиль, так же, как и мы, в очередной раз были очарованы и поражены красотой, торжественностью и размахом приёма. В Валиноре были не приняты особые правила в одеждах, однако само собой получилось, что валар и, конечно, их майар имели предпочтение к определенным гаммам и тканям. Огненные айну в дань близости к пламени и земным недрам носили одежды благородного коричневого или же в сочетании с алым оттенком, при том самого традиционного покроя. Ауле на приемы и советы надевал тяжёлые бархатные одежды, а оттенок любил багряный. Майар в уважение власти повелителя выбирали глубокие оттенки карего и бордового. Зато простоту кроя и расцветки их одежд с лихвой окупали украшения. Что стоил только венец главного мастера! При взгляде на простое золотое плетение нельзя было сказать, что это самое дорогое украшение в мире, много дороже всех роскошных бриллиантов Варды. А все дело в небольших, едва ли дотягивающих до половины карата красных камушках — немыслимо редких алых алмазах. За всю историю Арды было найдено всего несколько экземпляров бесценных камней. Все они были в короне Ауле и только по одному в кольцах его майар. — Ты уже решил с кем будешь танцевать, Курумо? — весело спросил Майрон, наконец переведя восторженные золотые очи с зала и гостей на товарищей. — Ты же знаешь, что я не танцую, если можно не танцевать, — горделиво отвечал огненный майа, по-лисьи прищурившись. — О, гордость! Так и скажи, что не умеешь, — тихо хохотнул Майрон, — а я, пожалуй, одарю огненным светом какую-нибудь эльфийку, они всегда так мило радуются, когда айнур их приглашают на танцы. — Да с тобой просто майар не танцуют, ноги берегут, — не упустил момента подшутить над товарищем Даламан, не изменив принятого на королевских приёмах любезного выражения лица. — Я с таким грубияном, как ты, Даламан, будь и эльфийкой, не танцевал бы, — также учтиво и с мягкой полуулыбкой парировал Майрон. — Пойду-ка лучше схожу за вином, — Даламан состроив загадочный лик, расправив плечи и красиво взмахнув длинными рукавами мантии с золотой окаёмкой исчез в толпе. На всяческих довольно многочисленных в Валиноре приёмах и праздниках майар, конечно же, не упускали возможность поболтать с теми из друзей, которых видели очень редко и то по делу. Но всё же большую часть времени собирались теми же составами, что и в любой другой день. Поэтому, рассказав несколько интересных историй госпоже Ване и ее майар, Айвендил пошёл по-привычке искать своих или хотя бы огненных майар. И тут же оказался пойманным Даламаном. — Ух ты! — говорит мастер, рассматривая прическу Айвендила. В окружении тёмных и блестящих листьев брусники сверкали яркие красные ягоды. Когда свет проходил сквозь них, становились видны в прозрачно-рубиновой глубине тени зёрнышек. Словно светились изнутри. — Красотища! Это рубины? Мои ювелиры делали, да? Как настоящие! — Не всё в этом мире из камня, милый Даламан, — рассмеялся майа Йаванны. — Они и есть настоящие, красная смородина! Можешь попробовать. — Не удивлюсь, если окажется, что и мантии вы шьёте не из бархата, а из мха. Даламан взял в ладонь гроздь. Но тут ягоды выпали из его рук, словно кровавые капли. Всё вдруг озарилось ослепительным светом. В зале появилась Ариен. Звёздная майа стояла на вершине лестницы, словно в зените своей славы. Так радостно было ей здесь, смотреть на свой народ, что так весел и прекрасен в песнях и танцах. От майа не ускользало ни единое движение, и она любовалась этой грацией, этим полётом, этим светом. «Как же можно отдать себя лишь одному, когда все они мне так родственны, когда каждый из них необыкновенно единственный и прекрасный», — думает Ариен, и феа её наполнялось радостью за радость этих светлых духов и гордостью за собственную причастность к народу майар. Ариен была облачена в наряд, сплетённый из только лишь золотого света. Без венца, с распущенными волосами, но рядом с пресветлой майа потускнели роскошные украшение айнур, даже светозарные звёздочки, вплетённые в волнистые волосы Ильмаре. — Наша Ариен думает, что чем больше она обнажится, тем больше взглядов айнур обожжёт, — сказала вторая майа Элберет, скорее из привычки к правильности. На самом деле даже острая на слово Ильмаре всем сердцем любила Ариен. Так, что прощала ей и красоту, и наготу. Не было никого в Валиноре, кто бы не любил эту майа. Везде где бы не появилась она — всё ликовало, оживало и радовалось её приходу, каждая травинка и букашка. Птицы дважды в день пели ей гимны, и цветы лишь для того раскрывались утром, чтобы увидеть её улыбку. Каждый майа хотел бы быть с ней, каждый вала желал бы её в свою свиту. Но Ариен была верна лишь владычице Элберет. «Все мои Звёзды прекрасны, всех я люблю, — говорила Варда о своих майар, — но Ариен я люблю более всех». «Жаль, что прекрасная Ариен не валие, — отвечал в шутку на это Сулимо. — То бы милая владычица звёзд поставила её вместо меня на Таникветиль и правила бы с нею, словно с любимой дочерью, а я бы отдыхал и любовался на них». — Ильмаре! — Ариен совсем не обратила внимание на шпильку в свою сторону. Она собиралась подойти к подруге, но вдруг говор в зале мгновенно смолк. Полилась музыка, все расступились и замерли. В центр залы вышел пресветлый Манвэ рука об руку с Вардой. Их танец традиционно был первым и официально открывал праздник. Безмолвно предугадывая друг друга, король и королева изящно заскользили по гладким плитам, едва касаясь пола. Мягко переливались бессчётными блёстками подолы синего платья владычицы, и сверкал в густых тёмных локонах венец с острыми лучиками, весь усыпанный бриллиантами. Движения королевской пары были настолько невесомы и плавны, что танцуй они над пламенем свечей, те даже бы не колыхнулись. Варда несомненно красива, но не милой и доброй прелестью Эстэ, и не пышной цветущей красотой Йаванны, и даже не беззаботной нежной свежестью Ваны. Но именно Варду называют самой прекрасной валие. Её красота — в ярком сиянии царственной величавости, которая удивительно сочеталась в гармонии с загадкой, такой же непостижимой, как её тёмные звёздные очи, и поистине магнетическим обаянием. В её присутствии от трепетного восторга застывала кровь, от неё нельзя было отвести взгляда, как вечно можно любоваться на искры звёзд в недостижимой вышине. И все присутствующие затаили дыхание в восхищении, наблюдая танец владык. А Манвэ и Варда глядели лишь друг на друга, словно и не было никого больше в этой зале. Лишь одна Ильмаре, стараясь не нарушить магию этого мига, незаметно коснулась плеча своего соседа. — Хотя сейчас новое веяние — некоторые из нас и эльдар не гнушаются, — звёздная майа шёпотом закончила начатую до королевского танца фразу на ухо Эонвэ. И чуть прикрыв очи чёрными веерами ресниц, поглядела в сторону. Но куда попали стрелы её взгляда, определить было невозможно. На противоположной стороне, старавшиеся держаться подальше от воздушных айнур Йаванна и Эстэ, под защитой от посторонних глаз в тени статуи мраморных влюблённых, слившихся в объятиях, напутствовали Мелиан. — Только обещай, соловушка, быть всегда в поле нашего с Кементари зрения. Лучше сиди, и не около толпы, а поближе к балкону, там попрохладнее. От танцев тоже воздержись. И, упаси Эру, не ешь тут ничего и не пей, — говорила переживательная Эстэ, вся в белоснежных тонких кружевах, словно предрассветное облачко. — Если почувствуешь, что что-то не так, сразу же зови нас! — поддерживала Йаванна, рассеянно перебирая свой хризолитовый браслет. Почему-то именно сейчас ей тоже передалась тревожность врачевательницы. — Ещё на лестнице я отловила Эльве и предупредила его к тебе не подходить, в танцы не зазывать и вообще в твою сторону не смотреть. Йаванна перехватила печальный взгляд Мелиан, направленный в сторону Эльве. Эльф действительно ответственно выполнял приказ и не смотрел в сторону Мелиан. Он любовался танцем королей и иногда поглядывал на стоящую рядом Униэн. Владычица рек в сине-зелёном открытом платье с инкрустацией блестящими камушками кокетливо, как кажется Мелиан, то опускала, то снова набрасывала на красивые плечи струящийся палантин из парчи, украшенный перламутровыми чешуйками. — Нам лишние подозрения не нужны, — строго повторила Кементари. На последних нотах первого танца яркий свет, льющийся от люстр, становился как будто приглушённее. А затем и вовсе погас. Следом за ним полностью исчезло и ночное воздушное сияние, даже за окном не было ни единого живого огонька. Валинор погрузился во мрак. Ариен стояла рядом со своей владычицей Вардой в свите звёздных майар. В такой момент она каждый раз чувствовала волнение. Кажется, что темнота и тишина никогда не отступят. Что свет навсегда покинул Арду, и Ариен никогда больше не увидит небесного голубого простора, милых сердцу светлых родных пейзажей, своих друзей, дорогого повелителя Манвэ, любимую Элберет… Но сейчас к сердцу Ариен и вовсе подкрадывались тонкие и ледяные пальцы паники. «Почему так долго? Тьма слишком затянулась, обычно это занимает мгновение!» И тут же, во тьме, Ариен почувствовала откуда-то из-за своей спины горячие и властные прикосновения. Они, как будто умели существовать одновременно во всём пространстве, то слегка касались, то требовательно скользили по её рукам, волосам, плечам, шее… и заключили в удушающие могучие объятия. Время будто застыло. Ариен в испуге забилась, затрепетала. Но, подвластная могущественной воле темноты, вдруг отдалась этим неведомым ласкам и доверчиво затихла. Сердце её отбивало медленные тяжёлые удары, по коже пробежал озноб, а где-то в глубине феа разгорался жар. Душа сжималась, словно пружина и, достигнув наивысшего предела, замерла в этих сильных ладонях, обманчиво спокойная, но таящая в себе огромную мощь, полная силы и энергии, готовая развернуться, вырваться, сокрушая все на своём пути. И тут в вышине зажглась неверная искра, разгораясь все ярче и ярче, впиваясь тонкими острыми лучиками во тьму, изгоняя её из мира. Один за одним быстро вспыхивали ярчайшие бриллианты. Так рождались новые звёзды. «А что же старые? Ты знаешь, что происходит со звёздочками, когда они больше не нужны своим повелителям?..»