***
«Что-то снова случилось…» — думала Ариен, и феа её не могло найти себе покоя, когда она получила официальный вызов в зал советов. Ни Владыка Манвэ, ни тем более Варда никогда не приглашали никого из своих майар на беседу в Башню Ветров. Все разговоры всегда происходили в покоях, в расслабленной и тёплой обстановке. Сердце колотилось, готовое прорвать оболочку воплощения. Звёздная дева остановилась в центре Круга Судеб и не посмела поднять глаз. Даже, когда услышала, будто чужие, слова Манвэ, повторенные безжалостным мрамором. — Майа Ариен, объясни нам, что сподвигло деву света на недостойную и опасную неприемлемость. К нашей нерадости, и у всех на виду. Несмотря на такое удачное для тебя прикрытие ситуацией с майа Ирмо, мы всё же получили несколько вопросов и намёков, касаемо твоего представления. Ариен почувствовала дрожь от этого холодного обращения. Она решительно не понимала, в чём её уличили, где допустила она непростительную ошибку. В глазах защипало от навернувшихся слёз. — Если я виновна, Владыка, то готова нести наказание. Любое, которое определит ваша воля, — прозвучал тонкий голос звёздной девы, отразившись от холодных стен. — Но объясните мне, ничтожной, по какой моей вине грядёт расплата? — Ариен… — Варда с трудом опустила привычное слово «милая», как всегда она называла свою ярчайшую звезду. В наступившей паузе имя рухнуло и разбилось о каменные плиты. — Вчерашний вечер мы наблюдали, как ты позволила себе неосторожную блажь. По какой причине ты поступила столь нечестно с несчастным Олорином? Минувший вечер по минутам промелькнул перед мысленным взором Ариен. И она все поняла! Большие её голубые глаза до краёв наполнились влагой и стали ещё нежнее и прекраснее. В стыде и раскаянии она вскинула руки к своим повелителями. — Вы правы, великие валар! Но прежде чем беспрекословно приму я наказание, молю, позвольте мне объясниться! — Изволь. Мы выслушаем. — Я предпочла Курумо Олорину, потому что увидела странный гобелен у владычицы Вайре с его участием, и реакция Курумо была неоднозначна. Мастера что-то скрывают, но возможно им грозит опасность, и это вовсе не из-за проекта, есть ещё что-то! Не злой умысел, а беспокойство за друзей привело меня к черте позора. Ариен скорбно вновь опустила взгляд, наблюдая, как сверкающие горькие капли падают на край её платья. И потому она не видела, что Манвэ и Варда переглянулись, и то, как они обменялись удивленными взглядами. Манвэ поднялся с трона, чтобы огласить итог разговора. От его движения по залу заплясали ветряные вихри, феа майа затрепыхалась пойманной в сеть бабочкой. — Ариен, внемли моему решению. Сегодня Олорин сделает предложение. И от него тебе отказываться или медлить снова было бы некстати. Поступи правильно и благочестно согласно нашему распоряжению. Ваш союз — это лучшее, что можем мы предпринять в твоей судьбе. — Следовать вашей мудрой воле, Владыки, высшее для меня счастье. Ариен произнесла слова и почувствовала, что в зале стало теплее. Владыки больше не гневались. Но и облегчения раскаяние и признание почему-то не принесли. Майа вспомнила восторженный взгляд каре-огненных глаз. «Не от того ли душа мечется и плачет, будто невольно предала я милого мастера? И других огненных майар, и Ауле… Я верю, что они никогда не задумают зла, их необычная скрытность только от того, что они не хотят ставить под угрозу остальных, явно. Но разве предательство просить о помощи друзей? Я не имею права и держать Варду в неведении! Все верно, конечно, верно! Владыки теперь знают, они помогут!» На этом вроде и успокоилась, покидая зал. Но где-то в глубине сердце все равно отбивало удары: «Неправильно! Лживо!Невозможно!» Ариен не успела осознать, к чему относилось это впечатление. Потому что за тяжёлыми мраморными дверями её уже ждал Олорин. Он улыбнулся застенчиво, видно, хотел что-то сказать, но так и не произнёс даже приветствия, лишь жестом пригласил звёздную деву на балкон. — Милая Ариен, пусть ничего более не опечалит тебя сегодня, посмотри! Мир снова просыпается, чтобы приветствовать нас. Какое волшебное и светлое утро, как обыкновенно и бывает в крае валар. Но это утро — другое. Потому что этого единственного и благословенного утра я ждал всю жизнь. Непросто выразить словами. Даже стихи, и те не передадут всю ответственность, силу чувства и восторг души. Но я надеюсь оправдать ожидания. Майа встал на одно колено. И голос его дрожал:Беречь сокровище творца
В служенье положу все силы и умения
Лишь для того, чтобы боготворить тебя
Мой дух так жаждал воплощенья.
Просить о милости сам звёздный свет
Немыслимо, но нет мечты иной.
И я дерзну — лишь за один ответ:
Я умоляю стать моей женой.
Он протянул руку, в ладони засверкало кольцо с алым камнем. Все ярче разгорался день, золотые блики плясали на лице воздушного майа, а в его прозрачно-голубых глазах было столько обожания, надежды и страха. — Согласна! Я согласна! — почти прокричала Ариен, но голос её сорвался от накатившей вдруг нежности и почему-то жалости. Олорин не сразу встал с колен. Он всё неотрывно смотрел на Ариен, будто не ожидая, что она могла сказать «да». Манвэ и Варда знали, все вокруг не сомневались, что она ответит так. Кажется, один только Олорин не верил, что это возможно. Наконец, он словно в чаду, поднялся и очень торжественно надел кольцо ей на палец. После объяснения они молча сели рядом на мраморную скамью, не зная теперь, что сказать или предпринять. Будто шли они целую вечность до этого мига, заполняя путь мечтами, предвкушением о том, что будет после. Но, как будто сами не думали, что окажутся когда-либо в этом мгновении. Будто самое радостное осталось с другой стороны этого «после», но туда больше дороги нет. «Наверно, надо взять его за руку? Или обнять? Наверно, надо быть счастливой?» Ариен искренне говорила свои последние слова в зале. Ни тени лукавства не было и в её согласии. Но момент прошёл, и теперь её мысли запутались в клубок из разноцветных нитей. Где какая — и не разобрать. — Милая, драгоценная, моя Ариен. Я понимаю, что всё это весьма неожиданно. И оттого, верно, ты растеряна и напугана. — Олорин… я… — Ариен блуждала взглядом по его лицу, пытаясь в нём найти те слова, что она должна была сказать. Майа взял её руки и заключил в лёгкие объятия. — Я тоже боюсь. Но страх этот торжественный, словно перед порогом чего-то нового и прекрасного. У нас будет время привыкнуть. Я хочу объявить о скором союзе на приёме, чтобы все порадовались нашему счастью. Ариен улыбнулась, туманно и мягко. И оставила целомудренный поцелуй на его светлом челе. — Ты прав, возлюбленный друг. Пусть так и будет.***
— Да! Да! — Ильмаре запрыгала на месте и захлопала быстро-быстро в ладоши. Потом остановилась, ещё раз оглядела со всех сторон помолвочное колечко и прижала руки Ариен к своим губам. Облик Ильмаре стал таким лучистым, как будто весь вспыхнул изнутри небесным светом, а глаза блистали, словно большие ярко-голубые бриллианты. — Как же я за тебя рада, милая Ариен! Как бы я хотела быть на твоём месте! Может когда-нибудь и Эонвэ догадается сделать мне предложение? Я вижу уже, как на яву! Ты в роскошном платье, я буду держать шлейф, пусть тянется на весь зал… Она пробежалась до стены покоев, развернулась и снова подошла к Ариен, выступая великолепно и изящно, держа в руках воображаемую ткань. И снова засмеялась, увлекая за собой невесту, упала на мягкий диванчик. Там Ильмаре счастливо и заливисто продолжила щебетать. Про покрой платья, про убранство зала, про даже цвет и украшение бокалов. — Отлично будут смотреться с сусальным золотом, и чтобы на них были выгравированы вензеля… Ариен! Ты совсем не слушаешь? Ильмаре исподлобья взглянула на подругу и продолжила обеспокоенно: — Ты что-то совсем не похожа на счастливую невесту… — Нет, нет, что ты. Я знала, что это решение — лишь вопрос времени. И была готова и не против, ведь Олорин замечательный майа, верный служитель Манвэ, мой добрый друг. Я… очень рада. Ариен поднялась и обхватила себя руками за плечи. — А теперь расскажи честно, что тебя на самом деле тревожит? — Ильмаре тоже встала и отвела локон от виска подруги. — Я сегодня была в зале советов. Владыки встревожены из-за моего танца с Курумо. — С Курумо? При чем здесь он? — Ильмаре очень удивилась. — Разве может ремесленник достать с неба звезду. Ему до тебя никогда не дотянуться. Так ведь? Так. И не думаю, что наши повелители всерьёз бы этим обеспокоилось. — Но что же тогда, Ильмаре? В растерянности и пытливом поиске Ариен с надеждой в душе замерла. Если кто-то и видел отношения и связи столь тонко, то это была именно Ильмаре, она обладала искусством подмечать абсолютно всё. Глаза второй звёздной майа стали вмиг серьёзны. Она, оглядевшись на окна и двери, шёпотом поведала: — Я не могу этого знать. Но у меня есть предположение. Я заметила вчера кое-что. И это даёт повод предполагать, что недовольство королей проистекает из твоего танца с Мелькором. «Но возможно ли? Чтобы высший дух и маленькая майа? Если короли так волнуются, значит… да?» Ариен прижала руки к губам, чтобы случайно не облечь догадки в звуки. И пустилась прочь из покоев. В дверях она чуть не столкнулась с Тилионом. — Ариен! Тилион хотел было броситься вдогонку. Но Ильмаре, которая вернулась на диванчик и откинулась на мягкую спинку, подтянув к себе ножки, блаженно бросила: — Оставь, Тилион. Пусть побудет наедине с собой. Не каждый день делаются такие предложения. Все невесты немного не в себе. — Стало быть, согласилась? — внезапно грустно больше утвердил, чем спросил майа. — А разве могло быть иначе?***
Из глубины мрака новые звёзды проливали на мир свой невыплаканный свет. Ариен стояла на том же балконе, где согласилась стать Олорину женой, словно вернувшись на это место, она сможет вернуться и в это же утро. Майа посмотрела на кольцо. Три золотых веточки и одна, сплошь усыпанная бриллиантами, изящно и витиевато переплетались и соединялись в центре в чашечку. В ней покоился огромный алый рубин, такой насыщенный, что цвет казался дымчатым и плотным, как запекшаяся кровь. Идеальная огранка ловила лучи звёзд, и зажигала камень разными оттенками красного, от благородного гранатового до цвета розового вина. Восхитительно прекрасное кольцо, чудесная работа мастера. Ариен долго любовалась бы им, если бы это кольцо было на пальчике, например, Ильмаре. Восхищалась бы и даже мечтала о таком же. Но… Кольцо до боли сжимало её палец. Всё по правилам. Все так отвратительно правильно и логично, что Ариен захотелось швырнуть распрекрасное колечко в ночь, а затем, рассмеявшись, кинуться следом. Взлететь бесплотной к звёздам или рухнуть на лужайку под балконами. Свободной и прощённой. Ей казалось всё это таким пустым и неважным. А самое главное она упускала, и упускала намеренно. Стоит только забыться и представить, что он мог бы любить её. Тот, кто непостижим и необъясним, тот, чьё имя и слово «любовь» — крайние противоположности. Но вдруг это и есть тот самый мостик между светом и тьмой? Та самая точка равновесия, гениальная недостающая нота в замысле Творца, которую его дети должны постичь сами, без подсказки. И в этот ослепительный миг озарения, Ариен в страхе, затаив дыхание, закрыв глаза, маленькими шагами отошла от края балкона. И душа её в тот же миг также совершила движение, пятясь, попыталась отойти от края бездны. Но душа больше зряча, чем тело. Она всматривалась в пропасть и видела, что с другой стороны бездна глядела прямо на неё. — Эру! Вразуми меня! — уже не зная, у кого искать защиты и помощи взмолилась Ариен. Послышался ответ: — Я, конечно, не творец. Но буду счастлив сделать всё, что в моих силах. Тилион вышел на балкон. Облик его переливался холодными серебристыми ореолами. — Тилион, мой добрый друг! Ты знаешь глупую Ариен лучше её самой. Скажи, где не права я, где оступилась, почему мне так горько? Может ошиблась я? — Даже я советовать тут не смогу, Олорин — друг мне. И он очень любит тебя и сделает всё, чтобы ты была самой счастливой на свете. Я точно уверен! Опасения владык понятны, и они желают тебе только добра… И всё же, лучик мой, ты должна сама решать. Даже владыки не в силах решить за тебя. Помни это. Волна тепла, не обжигающая, не таинственная, а простая и уютная, укрыла сердце тёплым покрывалом. Ариен хотелось обнять друга за эту ненавязчивую, но такую бесценную поддержку, за то, что с ним так всё ясно и спокойно. И так и остаться на всю вечность, не быть наместницей, не быть чьей-то желанной мечтой, не быть невестой, а быть просто маленькой безымянной звёздочкой в добрых ладонях.