Nepenthe

Медленное и ритмичное дыхание малыша, легко повисшего на груди было единственным спасением, позволяя Джеймсу погрузиться в безмятежный сон. Гарри отказывался спать в своей комнате, карабкаясь в кровать отца практически каждую ночь, или находя спящего отца в квартире, засыпал рядом. Прошлой ночью Гарри проснулся, выкрикивая что-то бессвязное, мальчик явно увидел страшный сон. Когда Джеймс смог вывести ребёнка из беспокойного состояния, Гарри вцепился в отца мертвой хваткой, не намереваясь отпускать. И Джеймс не мог уснуть терзаемый мыслями о том, какую форму могут принимать кошмары Гарри. В тот момент Джеймс позволил себе проронить пару слез, но не смел позволить себе полноценно расплакаться в присутствии Гарри, ведь сын не должен стать свидетелем его горечи. Римус много раз говорил ему о том как губительно сдерживать свои эмоции, и мальчику было бы полезно увидеть, что не постыдно время от времени грустить. Но Джеймс не забыл, Гарри прошел через столько испытаний в своей короткой жизни, и желал наполнить жизнь сына самыми счастливыми моментами. Когда Джеймс проснулся следующим утром, солнце только начало всходить, окрашивая небосвод новыми цветами. Гарри ещё мирно сопел, прижавшись к отцу так крепко, что маленькие пальчики оставляли мятые следы на рубашке Джеймса. Мужчина даже не думал о том, чтобы пошевелиться, не решался издать и звука, в страхе разбудить Гарри. Он всего лишь хотел, чтобы малыш как следует выспался, не тронутый тревожными снами. Оставалось всего несколько часов до назначенной встречи с Сириусом, хотелось выбраться на улицу, чтобы Гарри мог всласть погулять. Хотя после событий предыдущего дня это уже не казалось столь заманчивой идеей. Проводя руками по непослушным волосам Гарри, которые он несомненно унаследовал от отца, Джеймс думал о ссоре, которая произошла между Сириусом и Римусом в тот раз, когда Джеймс предпринял очередную попытку помирить друзей. Ему необходимо было примерить друзей, восстановить братские узы, которые когда-то были разорваны. Он хотел собрать их в одной комнате и дать выговориться, в надежде на то, что они смогут начать работать над исцелением их дружбы. Увы, встреча обернулась очередными распрями, когда казалось, что хуже быть и не может, как говориться: "Благими намерениями..." Римус появился первым, полагая, что в этот день пару часов проведёт в компании Гарри и Джеймса. Он даже вызвался присмотреть за Гарри, советуя Джеймсу вздремнуть, ведь по его словам, тот выглядел "невероятно уставшим". Джеймс не раскрыл истинную причину, по которой пригласил Римуса, хотя был рад видеть верного друга. Однако, в том самый момент, когда раздался стук в дверь, Римус окинул Джеймса разочарованным взглядом. Вероятно, он подозревал о подобном, поскольку мужчина подталкивал бывших приятелей к разговору уже долгое время, но они даже слышать не хотели о перемирии. Джеймс отчаялся настолько, что решил обманом заставить мужчин поговорить друг с другом. Как и ожидалось, Сириус стоял на пороге и заметив Римуса, намеревался уйти, но Джеймс окликнул его и попросил остаться. - Вы должны все обговорить - умолял Джеймс. - Это не может вечно продолжаться. Вы не можете таить злость друг на друга так долго. Я знаю, что случилось, и понимаю почему вы расстроены, но... Мы стали братьями с самого первого года. Один из наших братьев предал нас, Питер предал нас всех, но это не значит, что мы должны позволить этому разрушать нас дальше. Джеймс стоял между мужчинами, благодарный занятости Гарри с игрушками в детской, который не мог слышать спор, разгорающийся в гостиной. - Питер может и был тем, кто предал нас - начал Сириус - Но это не остановило ЕГО от обвинения меня в первую очередь! Он кидал взгляды в направлении Римуса, заставляя мужчину отвести взгляд, возможно все еще чувствующего вину за прошлое. - В последний раз повторяю, я лишь вскользь упомянул, что твоя семья связана с некоторыми Пожирателями смерти - тихо проговорил Римус - Что не было ложью. Ты кровный родственник Белатриссы- - А В ТЕБЕ ТЕЧЕТ КРОВЬ ТОГО ЖЕ ОБОРОТНЯ, КОТОРЫЙ ОБРАТИЛ ТЕБЯ! - прорычал Сириус, - Твоя кровь также запятнана, как моя и тем не менее, ты обвинил меня первым! Ты напомнил об этом Дамблдору первый, Римус! Я не имею к этой семье никакого отношения с тех самых пор как убежал, и ты об этом знал! Ты знал, когда я сбежал к Джеймсу и начал жить в его доме, почему... С какой стати я бы вернулся помогать им? - Это уже не важно, ведь ты чувствовал нужду отплатить мне тем, что использовал мою Ликантропию против меня! - грубо ответил Римус. - Я рассказал тебе о том, что случилось со мной, и ты прекрасно знал насколько я ненавидел и презирал всё, что связано с животной сущностью, но ты решил, что я собирался присоединиться к остальным оборотням, которые были связаны темной магией? ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО ОНИ СДЕЛАЛИ СО МНОЙ И МОЕЙ СЕМЬЕЙ?! Разговор проходил не так, как Джеймс предполагал, он ожидал криков, речей, пропитанных гневом, но в искренне надеялся, что они смогут найти в себе силы двигаться дальше. Однако, стало ясно, что горечь обиды засела в сердцах бывших друзей. Даже после того, как выяснилось, что Питер сливал информацию, предавая их всех, они не смогли забыть об ошибках, совершенных когда-то названными братьями. - Прекратите - с отчаянием в голосе прикрикнул Джеймс, как только мужчины затихли, переводя дыхание. - Вы оба должны прекратить это. Вы совершили ошибки, и не важно, кто начал первым- - Это не важно! - Сириус прервал его. - Нет Джеймс, важно, ведь с того самого момента, в Ордене стали относиться ко мне по-другому. Все смотрели на меня с подозрением. Я лишь сказал, что если они собираются опасаться моих кровных связей, то им следует опасаться и Римуса, ведь он был заражен Ликантропией. И пусть не по своей воле, но и я не выбирал семью, не выбирал быть Блэком! В общем, не стояло надеяться на примирение, они были глухи к доводам разума, не желали слышать правды, а явное отсутствие сожаления в речах, лишь солью осыпало незажившие раны. После того, как Сириус вылетел из дома, через пару мгновений Римус также покинул сцену, не проронив ни единого слова перед своим исчезновением. И снова, Джеймс остался совсем один. Он нуждался в старых друзьях, а не в коротких визитах, тщательно рассчитанных по времени так, чтобы ненароком не наткнуться друг на друга. Падая от бессилия на пол опустевшей гостиной, Джеймс просидел так бог знает сколько, прежде чем Гарри выглянул из своей комнаты. Сперва малыш выглянул из-за двери, проверяя обстановку. Он слышал крики, находясь в комнате, но был достаточно сообразительным, чтобы не высовываться. Каждый раз, когда дядя Сириус или дядя Римус заходили в гости, они приветствовали его улыбками, порой подарками, но в тот день никто не казался счастливым. Для Гарри это было верным знаком, чтобы оставаться в своей комнате. После того как квартира погрузилась в тишину, мальчик вышел из комнаты, придерживая ручкой стену, прошел по коридору в направлении гостиной. Отец сидел посреди комнаты, молча глядя на свои руки. Не зная о том, что произошло, Гарри мог понять только то, что его папа грустит. Он мог заметить хмурость на лице и, обычно, когда Гарри подходил к отцу, тот приветствовал сына яркой улыбкой или радостным выражением лица. Но в этот переломный момент, Джеймс даже не мог заставить себя поднять взгляд, пока руки Гарри не потянулись к его лицу. Мгновенно его глаза остановились на сыне, встретившись с знакомым взглядом зелёных глаз, которыми так восхищался. Гарри не знал слов успокоения, не понимал какими словами или действиями принято утешать. Но прекрасно помнил, что доставляло радость ему самому и хотел попробовать этот метод с отцом. Буквально через несколько секунд Гарри начал кривляться и показывать различные рожицы, как довольно часто делал сам Джеймс, если Гарри был на грани истерики. Кажется, это сработало и в обратную сторону, ведь Джеймс улыбнулся, задаваясь вопросом, что вызвало такое поведение сына, пока не осознал. Гарри всегда был умным и наблюдательным мальчиком, как Сириус часто говорил. Ему нравилось наблюдать за людьми, он старался подражать близким, и именно сейчас Джеймс оценил это качество, позволяя себе немножко смеха. Как только Гарри заставил отца смеяться, мальчик решил продолжить веселье, полагая, что игры - лучшее лекарство против хандры. - Папа, играть? - предложил Гарри, указывая на дверь детской. Когда Джеймс не ответил, Гарри обхватил лицо мужчины ручками и придвинулся ближе: - Иииииииграаааааать? В такие моменты Джеймс ощущал едва заметное облегчение. Война принесла множество бед, стала причиной гибели стольких людей, разбитых семей, разрушенных отношений. Однако Джеймс не мог отрицать, именно в войну в его жизнь вошло чудо, именно Гарри стал новым стимулом к жизни, принеся радость, окрашивая серые дни Джеймса новыми красками. В моменты грусти, малыш даже не старался, но его детская непосредственность дарила улыбку. В те дни, когда Джеймс, казалось, не способен был встать с постели, ощущая давящую пустоту, Гарри был рядом, напоминая о том, что есть причина жить, и пустота отступала на время. Ведь есть маленький мальчик, нуждающийся в отце и зависящий от него. Он тоже потерял любимого человека в ту роковую ночь, пусть и не до конца осознает это. Они нуждаются друг в друге, именно это имеет значение. И после неподвижного лежания на протяжении нескольких часов ради сладкого сна сына, Гарри наконец начал ворочаться, поднимая голову с сонным выражением лица. Практически мгновенно глаза Джеймса оказались прямо на уровне шрама в виде молнии, символа, благодаря которому его сын стал в своем роде знаменитостью в волшебном мире, ведь многие хотели увидеть “Мальчика-Который-Выжил”. Для Джеймса это было болезненное зрелище, шрам будто был олицетворением его греха. Он напоминал о том, что Джеймс не смог как следует защитить семью от опасности. В то время как Гарри был “Мальчиком-Который-Выжил”, Джеймс заклеймил себя как “Мужчина-Который-Всех-Подвел”. Он не смог спасти жену, сына и не спас своих братьев. Джеймс взвалил на себя груз вины за разрушенную дружбу Сириуса и Римуса, и даже за Питера, полагая, что в определённом смысле не смог помочь товарищу. Обращение Питера к силам тьмы казалась невозможной, особенно вспоминая их детские годы, только боязнь могла стать причиной такого поступка. И прежде, чем Питер был отправлен в Азкабан, Джеймс должен был знать почему. Он хотел понять, почему Питер отвернулся от Ордена, и единственным ответом был страх. Он всегда был тем мальчиком, который открыто говорил о своих комплексах и страхах, что ставило его в уязвимое положение, особенно перед Лордом Волан-Де-Мортом. Темный Волшебник использовал жизнь матери Питера как угрозу, что заставило переметнуться на сторону врага. Джеймс не мог понять, почему Питер не рассказал Ордену, ведь они помогли бы спасти её, вместо этого Питер шел на поводу своих страхов. Он взял на себя ответственность, беспрекословно стал Хранителем Тайны, полностью осознавая, что в не тех руках, эта информация приведет к череде ужасающих событий. Именно это и произошло. Страх Питера перед потерей матери и боязнь за свою собственную жизнь привели к тому, что Гарри потерял свою маму. У этого плана также было продолжение, заключающееся в том, чтобы заклеймить Сириуса предателем, приведя его за решетки Азкабана. Поначалу Джеймс не мог поверить, он старался найти иные причины, но правда была гораздо страшнее в сознании мужчины. Всё вокруг Джеймса распадалось на части, и единственной стабильностью в его жизни, был сын, который несмотря на все невзгоды вел себя также непринуждённо. После пробуждения, по обыкновению просыпалась тяга к играм. Он был привередливым едоком и устраивал бои во время любого приема пищи, кроме десерта из конфет, обещанных после. Он любил купаться и это очень помогало усыпить его днем, но сначала нужно было достать его из ванны, не без усилий, конечно. Все окружение Гарри с момента рождения было хаотичным, тем не менее Джеймс и Лили старались сделать все возможное, чтобы Гарри вырос в нормальной среде, насколько это было возможно. Как только Гарри открыл глаза этим утром, улыбка красовалась на его лице, как знак того, что лишь хорошие сновидения посетили его после ночного кошмара. - Доброе утро, - Джеймс ухмыльнулся и пробежался рукой по волосам Гарри, издав смешок после того, как они рассыпались непослушной копной во всех направлениях. - Хорошо спалось? - Спать - проговорил Гарри перед тем, как осмотрелся по сторонам. - Не спать. Топ-топ играть? - Не так быстро - сказал Джеймс обхватывая руками извивающегося ребёнка, чтобы он не успел сбежать, - Сегодня у тебя будет много времени для игр в парке с Дядей Сириусом, но сначала тебе нужно позавтракать. Ты должно быть голоден. - Не. - Гарри- - Не. Скорее всего Гарри начал входить в ту фазу, когда его любимым словом стало “Нет”, как ответ на все. Отец с сыном провели много времени споря в игривой манере, пока лицо Гарри внезапно не обрело пустое выражение. - Гарри, не смей, ты больше не носишь подгузники! Спрыгнув с кровати, Джеймс вынес Гарри из комнаты под рукой и посадил на маленький горшок, где регулярно проводились их тренировки. Гарри понял как это делается, но иногда инциденты все же случались. Как только Джеймс посадил мальчика на горшок, Гарри выдохнул, закончив свои дела. Джеймс издал вздох облегчения, понимая, что успел. - Другие может и знают тебя как Мальчика-Который-Выжил, но они скоро узнают твой титул "Гарри-В-Штанишки". Гарри хлопнул ладошками, заливаясь смехом под аккомпанемент “грациозного” пука. - Фууу! Гарри, это некрасиво! - Джеймс закрыл свой нос и рот, стараясь не вдыхать запах, витающий в воздухе. - Смейся пока можешь, но я дождусь того момента, как ты приведешь домой симпатичную девочку, которая тебе нравится. У меня будет много историй, которые заставят тебя долго краснеть. Божечки, тут столько…