***
Хизер ничего не стоит втиснуться в доверие всякому, кого необходимо использовать в собственных интересах. И сейчас её привлекает сама Сьюзан Свон. Дрянная девчонка, блондинка в законе. Всё это время, пока она отлеживалась дома, несла бессвязный бред и давилась транквилизаторами, смешивая таблетки с алкоголем, Хизер появлялась у неё на пороге и спешила проявить заботу. Протягивала горячий куриный супчик, приготовленный с любовью. И Сьюзан, давно потерявшая связь с реальным миром, не узнавала Хизер, впускала к себе и даже иногда умудрялась поприставать. Поначалу Хизер было очень весело, игра забавляла и убивала время, но потом всё это приелось. Она усмиряла Сьюзан пощёчинами, набрасывалась на неё и прямо в постели принималась душить. А после, как ни в чём ни бывало, укладывала спать и добавляла в еду ещё одну дозу транквилизаторов. Вот же тварь живучая, давно уже должна была откинуться, но барахтается как может. Всё ещё держится, умирать совсем не хочет. Сейчас Хизер нависает над беспомощной Сьюзан Свон и насильно проталкивает в горло таблетки. Сьюзан давится, пытается воспротивиться, но ничего не выходит. Хизер замечает, что Сьюзан очень даже симпатична, одни пухлые губки и милые веснушки чего стоят. Но два выбитых снизу зуба совсем не красят. От кого же Сьюзан так могло достаться… Да какая вообще разница? Хизер берёт подушку и накрывает лицо Сьюзан, давит на неё всем весом и смеётся. Так заливисто и звонко, что зеркало напротив трескается и вся посуда в комнате лопается. Хизер не встречает сопротивления, убирает подушку и видит Сьюзан задохнувшейся, уставившейся в потолок стеклянными глазами. Слишком быстро, однако. Даже Тэйлор Льюис, несмотря на переломанные кости, и то живее был. С ним пришлось достаточно долго повозиться, чтобы усмирить и передать в руки Люциферу. На Хизер поглядывают смазливые мальчики прямо с плакатов, висящих на стене. Подмигивают ей, улыбаются и посвящают слащавые баллады о любви. Мягкие игрушки, разбросанные тут и там, все оттенки розового и множество девчачьих побрякушек… Даже для Хизер это слишком. Она фыркает от отвращения, тянет мёртвую Сьюзан на себя и решает перевязать ей ноги и руки. Замечает на прикроватной тумбочке рамку с фотографией, где Сьюзан запечатлена с ещё живыми родителями. Тут она совсем маленькая, кажется добрым и невинным ребёнком. А сейчас это всего лишь труп ничтожного человечишки, и Хизер приходится возиться с ним в одиночку, в точности, как и с Кевином Спэнсером. Как странно, она занимается грязными делами Мёрфи, хотя её это нисколько не касается. Будто дружба с ним приносит одни трудности и проблемы, с которыми срочно нужно разобраться, хочешь этого или нет. Хизер ломает голову и не понимает, когда она успела так втянуться во всё это, войти во вкус. Ей ведь так нравится помогать Мёрфи, чего не скажешь о Джейсоне и Эдриане. — Ну что же, Сьюзи, — произносит Хизер, наматывая на палец светлый локон, — как с тобой поступим? Может, мне тебя повесить на том же самом месте, головой вниз, как Кевина? Бедные уличные собаки так изголодались по свежему мяску. В кармане брюк вибрирует телефон, и Хизер отвлекается на минуту, вынимает его и видит на экране сообщение от Джейсона. Она бросает мёртвую Сьюзан обратно на кровать и повторно читает напечатанное Джейсоном. Вчитывается снова и растеряно смотрит куда-то вниз. Нет, быть такого не может. Мёрфи и вправду идёт на это. Мёрфи заключает сделку. Когда Хизер появляется в палате Тсукико, там её дожидаются Аида, Люцифер и Дино. Мёрфи сидит у постели с опущенной головой, держит руку Тсукико в своей и сжимает. Сердце Хизер рвётся на части. — Что всё это значит? — спрашивает она и хлопает за собой дверью. — Успокойся, Хизер. Ты привлекаешь слишком много внимания. Мне твоё поведение совсем не нравится, — властно начинает Аида, тем самым нарушая тишину. — Но об этом потом, сейчас большее значение имеет другое. И вы все тут мне очень важны. Девочка умирает, — Аида переходит к самой сути, больше не томя ни Хизер, ни других присутствующих. — Я же возвращу её к жизнии при условии, если Мёрфи подпишет контракт. И ты, Хизер Грин, нужна мне в качестве свидетельницы. — А что насчёт них? — Хизер кивает в сторону Дино и Люцифера и встречает в их глазах холод и безразличие. — Почему они вообще здесь? Мёрфи, что ты наделал? — Не горячись ты так, — спокойно говорит Люцифер. — Сначала узнай, что к чему, а потом возмущайся. — Аида? — Хизер не слушает Люцифера и обращается к своим. — Мёрфи? Я хочу от вас хоть что-нибудь услышать. — Я уже ответила тебе, что намерена делать. И да, я знаю, что это неправильно, знаю, что отвечу за это, как полагается. Ничего страшного. Я уже делала прежде нечто подобное, переходила границы дозволенного. И потому понимаю, на какой риск иду. — Мне нужно знать, что Мёрфи собирается делать, — обеспокоенно заявляет Хизер и ощущает, как пульс ускоряется, бьёт прямо в висках. — Что будет с ним? Что на этот раз пришло ему в голову? Мёрфи, ты слышишь меня? Он всё прекрасно слышит, но слушать кого-то сейчас совсем не хочет. Люцифер и так настойчиво пробивается ему в голову, навязывает своё мнение: «Она заслужила быть убитой тобой, любить её не за что. Чем она отличается от тебя, Цербер? А от меня? Только с гнильцой внутри человек способен возвышать всё низменное и животное. Тебя она возвысила до небес, Цербер. Тебя! И всё плохое в тебе поощряла. Измениться даже не пыталась. Так к чему все эти страдания?» Люцифер не любит Мими, раз так рассуждает. И Мёрфи с ненавистью оглядывает Люцифера, в ответ встречая лишь наглую ухмылку на лице. — Когда Тсукико проснётся, часть её жизни будет переписана, — произносит Аида, отворачивается к окну и сцепляет руки позади себя. — Я сотру из памяти всё, что было связано с Мёрфи, с тобой, со всеми вами. Изменю события так, будто ничего и не было. Каждый, кто хоть как-то был замешан во всей этой истории, ничего не вспомнит. Никогда. Та чёртова десятка из списка окажется погибшей в ходе несчастного случая, а значит — никаких жестоких убийств и вовсе не было. Всё пойдёт по новой созданной мной линии. А Мёрфи… Наступит день, когда Тсукико умрёт. Она явится в качестве Непризнанной, а после заново познакомится с Мёрфи. Помнить его она не будет. Но Мёрфи сумеет возвратить ей воспоминания через одно лишь прикосновение. Должен будет. И когда между ними двумя снова возникнет связь, Мёрфи обязан рассказать Тсукико то, что утаил. Да, именно ту правду, за что простить не каждый сможет. Мёрфи признается, что должен был растерзать Тсукико и передать Люциферу. А выбирать будет она — остаться ей с ним или же нет. — Пойти на такие жертвы, и ради кого? Ради этой глупой, несмышлёной девчонки? — возражает Люцифер. — Не в обиду, Цербер, но не могу смотреть на это спокойно. — Мне нет никакого дела до Тсукико, — отвечает Аида. — Я делаю всё это только ради Мёрфи. Он дорог мне, больше, чем кто-либо из присутствующих здесь. И я сделаю всё, о чём бы он меня ни попросил. — Аида, а если Мёрфи не сделает этого? Умолчит обо всём, не вернёт воспоминания, оборвёт связь и откажется от Тсукико? — Откажусь? — внезапно вмешивается Мёрфи, заставляя Хизер пожалеть о сказанном сгоряча. — А ты сумеешь отказаться от Джейсона? — Мёрфи... — Да или нет, Хизер? — грубо перебивает он. — Отвечай конкретно. — Нет. — Значит понимаешь меня. Тогда замолчи и больше не задавай глупых вопросов, поняла? — Поняла. — Не срывайся на Хизер, она ни в чём не виновата, — Аида сдержанно обращается к Мёрфи, успокаивает его и переключает внимание на себя. — Она всего лишь переживает за тебя, ты сам это прекрасно понимаешь. Хизер, если Мёрфи не выполнит всех требований, он уйдёт в Небытие и никогда оттуда не вернётся. А Тсукико заберёт Люцифер и сам решит, что с ней делать дальше. Хизер хочет что-то добавить, но на глазах у всех присутствующих в воздухе начинает что-то искриться. Перед всеми возникает аккуратно свёрнутый чёрный свиток — тот самый контракт. Он распрямляется, красиво сверкает золотистыми иероглифами. Аида касается плеча Мёрфи, произносит ему короткое «пора» и отходит на пару шагов. Мёрфи повержен и сломлен, его измученный вид так и кричит об этом. Он неуверенно встаёт и, не раздумывая, прокусывает себе большой палец. Прижимает его к пергаменту, подписывается кровью, соглашаясь с тем, что принимает все условия. Затем Аида обращается к Хизер: — Теперь твоя очередь. Тсукико тебя больше не знает, в её жизни ты больше не появишься. Не имеешь права. И пока Хизер подавляет в себе все чувства, чтобы только не расплакаться и не показаться слабой, Мёрфи прощается с Тсукико. Он мягко целует в лоб, касается ладонями бледного лица и смотрит в закрытые глаза. Его губы приоткрыты, ему хочется что-то прошептать, но слова застревают в горле. Всё невысказанное вовремя остаётся при нём, внутри него. Всё, чем он не успел поделиться и разделить с Тсукико, он уносит с собой в полном одиночестве. Признаться, как сильно она ему дорога и как сильно любима им — об этом знает только он. Но разве любимых предают? Мёрфи застывает и прикрывает веки, уголки губ подрагивают. Он ненавидит себя всем сердцем, но всё ещё может исправить. — Отныне ты, Цербер, никогда больше не поднимешься на землю, а значит человеческий облик теряешь, — во всеуслышание объявляет Аида и чёрный свиток растворяется в воздухе. — А ты, Хизер, остаёшься здесь, для тебя ничего не меняется. Только в судьбу Тсукико ты больше не вмешиваешься. — Живи долго и счастливо, Тсукико, — Мёрфи не отстраняется до тех пор, пока его кожа не начинает потрескивать, а вены не приобретают ярко-оранжевый, огненный цвет. Медленно обращаясь в существо подземного мира, неспособного ни любить, ни сострадать, он отпускает руку и покидает Тсукико. Хизер стирает горькие слёзы, хорошо понимает, что с Тсукико её больше ничего не связывает и за ней придётся наблюдать лишь издалека. Не любимая, не подруга и даже не знакомая. Хизер осталась ни с чем, и ей ничего не остаётся, кроме как навсегда попрощаться с Тсукико и напоследок поцеловать в обе щеки. Сочувствия в глазах окружающих Хизер не видит, никто не разделяет её чувств, а значит делить своё горе не с кем. Джейсон не поймёт, никто не поймёт. Аида берёт Хизер за плечи, взмахивает рукой и исчезает на глазах так же, как и Мёрфи. В палате остаются только Дино и Люцифер. — Подарить столько ласки и нежности, чтобы потом так безбожно поступить, — говорит Дино и с состраданием глядит на Тсукико, окружённую медицинским оборудованием, поддерживающих жизнь. — И никто даже не спросил, почему она станет Непризнанной, — качает головой Люцифер и улыбается самому себе. — Ты не сказал ему? — произносит Дино и разочарованно смотрит на Люцифера. — Кому и что именно? — Мёрфи. Что Тсукико не проживёт долго и счастливо? — Нет, конечно, — безразлично отвечает Люцифер, рассматривая Тсукико без особого интереса. — Пёс и так страдает, а моё молчание — во благо ему. Я не собираюсь его добивать. Не изверг же я всё-таки.Часть 12
29 мая 2022 г. в 00:14
Джей-Джей Браун вскакивает посреди ночи словно ужаленный: его будят чьи-то выкрики, доносящиеся снаружи, и настойчивые постукивания в дверь. На часах три, и Джей-Джей в сердцах проклинает того, кому вздумалось потревожить его сон. Он нехотя встаёт с кровати, на всякий случай держит при себе револьвер, тот самый, из которого целился в Мёрфи, но попал в Тсукико. Вмешалась всё-таки, пустила план под откос и теперь отлёживается в коме. Дрянь. Спускаясь вниз по лестнице, Джей-Джей набрасывает на себя халат и всё не решается включить свет. Мало ли. Щурится, тщательно присматриваясь. За дверью виднеется чей-то силуэт, продолжающий тарабанить по стеклу и звать Джей-Джея по имени. Голос довольно знакомый — это точно худощавый бедолага Том Харрис. Но что ему понадобилось в такое позднее время? Совсем уже не соображает, придурок хренов.
Едва Джей-Джей успевает приоткрыть дверь, как Том толкает её от себя и заскакивает внутрь, почти влетает и падает на четвереньки. Весь трясётся, что-то бормочет себе под нос и не встаёт с пола. Будто, если встанет, скончается на месте. Выглядит очень жалко. Джей-Джей с крайним отвращением пинает его в бок, рассматривает со всех сторон и разочарованно вздыхает. Том Харрис писается в штаны прямо у него на глазах и скулит, как щенок. Том слышит, как Джей-Джей матерится, бросает его в прихожей одного и уходит на кухню. На поясе у Джей-Джея всё ещё болтается револьвер — бояться нечего. Он спасёт и его, и беднягу Тома. Хвала тому, кто разрешил свободно продавать оружие. Слава Америке!
— Джей, — зовёт его Том, с трудом сглатывая. — Оно идёт за нами.
— Чего? — не расслышав повизгивания, переспрашивает Джей-Джей и делает ещё один глоток газировки. — Что ты ноешь, бестолочь?
— Оно идёт за нами, — повторяет Том совсем тихо. — Я видел его своими глазами. Оно в точности такое, каким его описывала Сьюзан.
Джей-Джей давится газировкой, роняет выскользнувшую из руки бутылку, и она вдребезги разбивается. И этот хилый болван прибежал именно сюда, может, даже притащил то самое чудовище к нему на участок. Джей-Джей проверяет барабан в револьвере, чертыхается и снова проклинает Тома Харриса, на этот раз за его тупую выходку. Надо же было так оплошать и заявиться сюда. Выстрелить бы Тому прямо в затылок — опомниться не успеет, как уже труп. Запачкает стены собственными мозгами, которыми он даже не пользовался. Может, в голове у него вообще пусто, вышибать нечего. Том поднимается на ноги, шаткой походкой бредёт к Джей-Джею и обрывает его мысли.
— Прости меня, дружище…
— Засунь свои извинения себе в задницу, кретин!
Джей-Джей направляет дуло в лоб Тому и артистично изображает выстрел, приводя друга, и без того взвинченного и перепуганного, в ужас. Он больше не обращает внимания на Тома, отворачивается, прячет револьвер и принимается убирать осколки от разбитой только что бутылки. Надевает перчатки и опускается на пол. Том по-прежнему дрожит, хочет достучаться до Джей-Джея, но Джей-Джей его не слушает, продолжает заниматься своими делами и игнорировать.
— За Цукини идут мстить, — говорит себе Джей-Джей и хмыкает. — Мы так её все достали, что она связалась с тёмными силами и натравила на нас монстра. Бред какой-то. Иди в жопу со своими россказнями, Сьюзан. И ты, Том, тоже.
— Это не бред, Джей-Джей, — Том всё также стоит на месте и покачивается из стороны в сторону. — Это правда.
— Да идите вы все в жопу! — смеётся Джей-Джей, выбрасывает осколки в мусор и принимается нервно тереть руки над раковиной.
Свет в доме внезапно вырубается. На участке кто-то топчется, вероломно сносит деревья и фонарные столбы, один за другим, ломает их и бросает в окна. Стёкла вылетают, и Джей-Джей успевает пригнуться, хватая застывшего на месте Тома Харриса. Тёмный, необъятных размеров силуэт обходит дом, заглядывает внутрь и рычит. И рёв даже не звериный, а скорее, принадлежащий чему-то вышедшему из потустороннего мира. Том снова писается в штаны, и Джей-Джей, видя это, даёт ему размашистый подзатыльник.
— Хватит ссать, ещё обосрись тут, — сквозь зубы проговаривает Джей-Джей и вертит перед носом Тома револьвером. — Видишь это? А слыхал о серебряных пулях, способных истребить всякую нечисть? Я убью его, и всё закончится. Я в этой истории главный герой. Не Цукини и не этот монстр. А я.
— А что насчёт меня? — хнычет Том. — Бросишь ему в качестве приманки?
— Нет, не брошу. Но сейчас каждый сам за себя. Понял?
— Понял, — соглашается Том и сморкается в рукав.
Джей-Джей не успевает договорить, и дверь сносится будто сама по себе, вылетает в прихожую. Том подскакивает, начинает жалобно хныкать, и Джей-Джей не верит своим глазам: неужели перед ним тот самый чел, что угрожал какой-то там девчонке расправиться с ней, если не сделает аборт? Тот самый, что умеет виртуозно пользоваться битой и выбивать стёкла автомобилей, принадлежащих владельцам, которые ему не особо приглянулись? А на деле оказалось, что Том та ещё размазня и соплежуй. Джей-Джей недовольно косится на него, грубо толкает и готовится выглянуть из-под стола.
Выглядывает осторожно, никого поблизости не видит, кроме грязных огромных следов на полу. Осматриваясь по сторонам, он решается выйти из укрытия, и стол над ним поднимается, швыряется в окно. Джей-Джей бросается наутёк сразу же, мчится к выходу как ошалелый, слыша, как Том кричит, зовёт его на помощь и неожиданно затыкается. Неприятные звуки ломающихся костей вынуждают Джей-Джея замереть и остановиться там, где должна была быть дверь. Огромное полыхающее пламенем чудовище с тремя раскрытыми пастями пожирает Тома, начиная с конечностей. В клыках должны застревать кости, но их оно ломает и выплёвывает с остатками мяса. Джей-Джей блюёт, опускается на корточки и сдвинуться не может, пока полностью не очистится желудок. И только потом выбегает во двор и видит, что путь ему перекрыт теми самыми фонарными столбами. Он никуда не сбежит, спасения ему нет. Ведь именно он стрелял в Тсукико.
— Если умирать, то умирать достойно! — выкрикивает Джей-Джей в пустоту и оборачивается к надвигающемуся к нему чудовищу. — Я уйду в мир иной с гордо поднятой головой. Выкуси!
При свете луны оно выглядит настолько нереальным, ненастоящим, что кажется, будто сошло из старых запыленных книг, где описываются те самые существа, что могут растерзать в два счёта. Те, что обитают глубоко под землёй. Те, что долгие столетия считались выдумкой.
Джей-Джей дрожащей рукой касается пояса и направляет револьвер в Цербера, целится в него. Выстреливает несколько раз, опустошает барабан за секунды и видит, как из горящего огнём туловища выталкиваются пули, а раны затягиваются моментально. Цербер переполнен гневом, слепым и необузданным, принадлежащим Мёрфи; злостью и ненавистью, пропитавшими кожу и плоть насквозь, поглотившими сердце и разум целиком. И всё это он испытывает нисколько к Джей-Джею, сколько к себе. Сейчас Цербер силён как никогда, сейчас он бессмертен и всемогущ, а значит его ничто не убьёт. Церберу так хочется вырвать из рук оружие, Мёрфи же — прицелиться себе в висок, но вместо этого всего лишь отрывает конечность. Джей-Джей падает на колени, а из плеча фонтаном бьёт кровь. Отрывает вторую, и Джей-Джей, не успев даже помучиться, умирает на месте. Как же легко отнять человеческую жизнь, ничего не стоящую.
Мёрфи смерти Тома Харриса и Джей-Джея Брауна облегчения не принесли. Мёрфи принесёт облегчение только его собственная смерть.