***
— Ах! — Томми раскрывает глаза, вскакивая с постели. Он громко дышит, как будто только вынырнул из воды. Горло саднит, он судорожно кашляет, но, придя в себя, медленно успокаивается. Заплывшие очи осматривают комнату, голова болит, а в комнату светит солнышко. Погода прекрасна сегодня. Томми протирает лицо и переваривает кошмар, что ему снится уже какой раз. Младший дышит размеренно, грудная клетка окончательно опускается и блондин спокоен. Губы легонько улыбаются, и тихий смешок почти не слышен в пустой светлой комнате. Мальчик потягивается и, быстро забыв про очередной кошмар, встаёт с кровати. В активном темпе парень подходит к шкафу, выбирая, что бы надеть сегодня. Томми не хотел одеваться как обычно, сегодняшний день был особенным. На календаре было девятое апреля — его день рождения. Он ждал его так долго, и наконец-то Томми официально совершеннолетний! Саймонс хватает белую рубашку с коротким рукавом, чёрные широкие брюки и для большей праздничности надел красный галстук. Томми не сильно умел им орудовать, но кое-как, криво-косо, смог его зафиксировать на шее. Блондин оглядывает себя и, даже несмотря на криво завязанный галстук, гордится сам собой, ему сегодня уже восемнадцать лет! Его не могло это не радовать, огромное волнение пылает внутри него, и хочется кричать от радости, но лишь с улыбкой на лице выбегает на кухню. За плитой стояла мама Иннита, готовя блины. Любимое лакомство, теперь совершеннолетнего, Томми. Отца было ни слышно, ни видно, возможно, у него ночная смена или он уже уехал на работу. Но впрочем, не важно, Томми рад, что в такой тёплый, солнечный день в доме не будет никого, кто бы смог испортить настроение. — С днём рождения, сынок, — мило говорит Мария, переворачивая очередной блинчик на сковороде. — Спасибо, мам, — Иннит рад, что отца нет. Вот бы всегда так, только он и мама. Жизнь сразу бы стала гораздо спокойней и приятней. — Уже решил, как хочешь отпраздновать? — женщина слабо посмеивается, иногда смотря на сына, замечая, как он светиться от счастья. Томми не знает точно, как бы хотел отпраздновать, вариантов было слишком много и ему всё нравилось! Но подросток решил сходить в школу и принять поздравления там, после уже сходить в пиццерию и набить живот вкусной едой в кругу друзей. А дальше… Кто знает? Будут ориентироваться по месту и времени. Саймонс садиться за стол, делая пару глотков чая из своей любимой кружки. Мама подает блины, но резкое: «Стой», останавливает Иннит и смирно, как солдатик, сидит в ожидании. Женщина ловко поправляет галстук, перевязывая его правильно и ровно, — Вот так, — рукой она приглаживает ткань галстука, пока сама тепло улыбается сыну. — Спасибо, — немного смущённо благодарит парень, переходя уже на любимые блинчики. Он съедает всё очень быстро и уже впервые интереса младший бежит в комнату собрать портфель. Том, наверное, впервые с таким рвением хочет в школу. Парень бежит в комнату, и несильно задумываясь, складывает первые попавшиеся учебники с тетрадями. Накинув портфель на плечо, он ещё раз смотрится в зеркало, рассматривая себя. Блондин довольно улыбается, уже задумываясь, что скажет Уилл на его наряд. Томми проваливается на секунду в мысли, интересно, какой подарок Уилбур приготовил ему на день рождение. В комнату заходит мама, держа подарочный пакетик перед собой. Она подходит к сыну, слегка смотря вверх; Томми был намного выше матери, почти на голову. Женщина произносит поздравление, обнимая сына, поднося подарок в руки мальчишки. Том получал подарки от мамы, на день рождение, новый год, а иногда она любила ему покупать его любимые сладости в день зарплаты. Отец же был всегда жаден, единственное, что он покупал это портфель в первый класс и все приблуды для малышей, когда Томми только-только появился. Но, честно, даже если бы старший Саймонс ему что-нибудь подарил, то Иннит не принял бы этого. Тому ничего не нужно от отца, даже если бы тот изменился, вряд ли бы он смог его простить за столь долгие годы издевательств и унижений. — С днём рождения, Томми, — она целует его в щёку, передавая пакетик в ладони. Младший слабо краснеет и с тихим: «Спасибо», заглядывает в красочную упаковку. Белокурый удивлённо вдыхает, и в шоке достаёт красивый скетчбук с набором мягких карандашей. Блокнот обклеен красивым принтом картины Ван Гога «Подсолнухи». Скетчбук открывается, бумага приятная на ощупь, карандаш наверняка будет отлично растушёвываться. Иннит делает смешную жалостливую гримасу, вновь обнимая маму. — Спасибо тебе огромное! — Саймонс почти готов заплакать. Он явно возьмёт его с собой в школу, хотелось поскорее опробовать новые листы с карандашами. Том не был профессионалом в рисовании, тем более никуда не ходил дополнительно. Парень был самоучкой, но его всё равно тянуло к искусству, и он планировал связать с этим всю свою жизнь. Его близкие друзья видели рисунки, все говорили, что они безумно классные и красивые. Иннит рисует по видео, часто читает книги по анатомии и по рисованию, изучая техники и правильное построение. Все эти книги стоили недёшево, так что в основном, он копил на них, либо просил подарить на праздники. Сейчас у него около четырёх книг, блондин часто их перечитывает, замечая в своих старых скетчах больше ошибок и исправляя их, совершенствуясь. Сейчас он также берёг карманные деньги для ещё одной книги, дабы пополнить коллекцию и повысить уровень навыка рисования. Блондин кладёт всё в свой рюкзак, хочется похвастаться, а тем более порисовать. Хоть Томми и в одиннадцатом классе, его ждут экзамены, поступление в ВУЗ и всякая прочая неинтересная чепуха, Иннит просто хотел остаться в своём возрасте навсегда. Чтобы были вечные каникулы, а кроме лета других сезонов не было. Столько свободного времени, можно будет так много всего сделать, но это лишь детские наивные мечты, которые явно не сбудутся от их сьюриалестичности. Саймонс всегда вёл себя, как маленький ребёнок, так что его желания были соответствующие. Но вот уже почти восемь утра, а они только одеваются и выходят из дома, может им повезёт и пробок не будет. Хотя Том чувствует себя настолько счастливым, что грудь просто распирает от этого ощущения, щеки, наверное, скоро станут болеть от таких частых улыбок.***
Дорога прошла незаметно и Томми выходит из машины. Было тепло, так что кроме лёгкой куртки ничего особо тёплого он не носил. В животе безумное волнение, конечности почти трясёт от ожидания и восхищения. Иннит быстрым шагом подходит к входу в школу, пока всё тихо. По коридорам бесятся маленькие дети, играя в догонялки, более старшие девочки поправляли волосы и общаясь с подругами перед зеркалом. Редко проходили и учителя, с которыми Томми, из-за вежливости, здоровается по дороге к гардеробу. Сняв куртку и оставив её там до конца уроков, мальчик бежит к лестнице. Сейчас у них химия, что была на четвёртом этаже. С каждой переступаемой ступенькой у Томми пропадает дыхание, странные судороги сводили руки, а непонятное чувство щекотало кожу. Он просто очень волновался, в хорошем смысле, его восемнадцатилетние проходит с самыми близкими друзьями и его заветной любовью всей жизни! Такую радость от взросления Иннит испытывал только в свои шестнадцать, когда со своими старыми друзьями они наелись мороженого в кафе, после отправились на ночёвку к его бывшей лучшей подруге. Тот день очень запоминающийся, и до сих пор излучает тёплое чувство радости и тоски по дому. Подросток уже на четвёртом этаже, он шумно выдыхает, ведь поднимался так быстро и успел устать. Подойдя к кабинету, где дверь была закрыта, мальчишка старается расслабиться и задержав дыхание, отпирает дверь. Он заходит в кабинет, тут нет учителя, хотя большая часть класса уже собралась. Первым кто подбегает так это Таббо, парнишка обнимает друга со всей силы, прокрикивая его имя, — С днём рождения, Томми! Блондин смеётся через боль, ведь хватка сильная, что, кажется, его вот-вот задушат. Мельком он видит, что рядом стоит Ранбу, что, смеясь, наблюдал за друзьями. Тоби знает меру, поэтому отходит быстро, уступая место остальным. Ранбу также его обнимает, но более нежно и неловко, высокий быстро отходит и с робкой улыбкой передаёт небольшую коробку в крафтовой бумаге с маленьким бантиком. — С днём рождения тебя, — вновь улыбается Марк, его голос заметно мягчает. Иннит благодарит и снова объятья. Так много внимания, даже непривычно. На этот раз его обнял Квакити, крича на испанском с искусственным акцентом, — Tommy, mi querido amigo. ¡Feliz cumpleaños, perra! — он громко хлопает по спине подростка. Это не больно, но момент забавный. Черноволосый отдает маленький сувенирчик, виде жёлтой уточки брелка. — Спасибо, Квак, — улыбается блондин, рассматривая, уточка выглядит мило и сама похожа чем-то на Квакити. — Всегда, пожалуйста! — смеётся мексиканец, уходя куда-то вдаль класса. Но на его место быстро приходит Тоби, отдавая подарочек. Это был пакетик, уже более большой, Иннит заглядывает внутрь, приятно удивляясь. Там лежала маленькая плюшевая игрушка коровки из Майнкрафта, несколько чёрных ручек или лайнеров, и баночка колы. Томми не мог нарадоваться, он был так безумно счастлив, что кажется, у него случится передоз. Пока он ещё подходил к месту, Техно тоже сказал ему поздравления и дальше продолжил что-то писать. Но всё равно приятно. Саймонс подходит к месту, где его ждало невообразимое. Сут какой раз пытался поджечь на бенто-тортике маленькую голубую свечку. Огонек, наконец, переместился на фитиль и Уилл с Ники вместе, увидев Томми, закричали, — С днём рождения! — Ниячу легонько обняла мальчика, пока сам парень охреневал от происходящего. — Поздравляю, я испекла тебе тортик, — девушка мило улыбается, указывая на торт, покрытый белой глазурью, а сверху были маленькие розочки жёлтого, розового и голубого цвета. Выглядело не хуже покупного, наверняка ещё и вкусный. — А-ав, спасибо, Ники, это так мило! — Том благодарен всем своим друзьям за такой милый сюрприз. Всё выглядит безупречно! Иннит кладёт подарки на край своей с Уилбуром парты и замечает рядом Голда, видимо хочет что-то сказать. Он и так знает что, но всё равно с восторгом смотрит на старшего, желая услышать поздравление. — С праздником, солнышко, — сладкий баритон ласкает слух, особенно, когда мягкие губы прислоняться к щеке, а из спины Уилла неожиданно появляется не сильно большой, но довольно пышный букет белых маргариток. Белокурый стоял, даже не зная, что и сказать. Казалось, что обычного «спасибо» просто не будет достаточно, он держит букетик, стараясь не думать, как сильно на него сейчас злобно пялился Дрим. Иннит обнимает за шею Голда, также целуя его в щёку. Он бы явно поцеловал гитариста в губы, но они сейчас на людях, так что решает сдержаться и все свои чувства изольёт Уилбуру, когда они будут наедине. Блондин отходит от Уилла, и не успев опомниться, музыкант достаёт из портфеля коробочку, она была примерно размера как подарок Ранбу, но в белой обёртка с синим бантиком. Вокруг парня столпилось много людей и видимо каждый ждал, пока Томми «похвастается» надаренным. Младший присаживается за парту и решает открыть эти самые коробки. От Марка был милый, вкусный подарок в виде: двух шоколадок, разных конфет и жвачек, а также художественный ластик с маленьким канцелярским ножом. Ему часто дарили принадлежности для рисования, и Томми был этому безумно рад, ведь всегда хотелось рисовать чем-то новым, а денег иногда не хватало на обычный карандаш. Блондин ещё раз благодарит парня в маске за столь полезный подарок и переходит к коробочке от Уилбура. Она была по весу тяжелее, но не сильно. Бледные пальцы аккуратно развязывают бант, после снимая крышку подарка, и Томми упало сердце. Его глаза раскрылись, и, кажется, он успел прослезиться, челюсть по попросту отвисла. Эта была книга по рисованию, на которую он так долго копил, он не верит своим глазам. Иннит дрожащими руками берёт её, забывая как дышать. Это невероятное чувство, заставляет Иннита трепещать от счастья. — Боже мой, спасибо! Спасибо огромное всем вам! — Томми встаёт из-за парты, обнимая всех рядом стоящих, сдерживая слёзы радости. Такое количество внимания, кружило голову, даже сложно поверить, что так много людей ценят Томми. Точнее он сам был в этом удивлён. У него были комплексы и в некотором плане, его внутренние демоны так и твердили, что всё это — он просто не заслуживает. Однако, это лишь гниль его мозга, что поселил туда его отец с детства. Поняв это, Саймонс стало гораздо легче просить помощи и говорить о проблемах, отдельное спасибо Уилбуру и Таббо, что помогли ему справиться с этим ураганом мыслей. Но вот уже открыв все подарками, Томми садится обратно за парту, пока к нему придвигают торт с тлеющей свечкой. Вокруг него стоят все его близкие друзья, самые лучшие люди, которых он когда-либо мог встречать: Уилл, Таббо, Ранбу, Алекс, Ники и Техно. Все они были рядом, напевая «Happy Birthday» хором. Иннит ярко улыбается, словно маленький ребёнок, он крепко скрепил свои руки, что вены сильно выступали от чрезмерного давления. Но парень не специально, он был просто слишком рад, слишком взволнован. Так много положительных эмоций за раз, действительно вызывали гиперреактивность, которую мальчик старался сдерживать. И вот голоса затихают и младший за один выдох, тушит свечку. Все аплодируют, радостно крича поздравления. Но Квакити быстро кидает свечку в сторону на парту и также мгновенно пихает блондинистую голову лицом в торт. От удара коржи слегка съезжать, а глазурь красуется на бледном лице. — Наш пиздюк вырос! — счастливо, словно гордый отец, кричит Алекс, пока все смеяться от происходящего. Одноклассники в истерике, пока Том аккуратно и медленно поднимает лицо. Оно полностью в белой глазури с редкими разноцветными пятнами. Иннит вытирает веки пальцами, облизывать крем. — Квакити, ты пидор! — злобно, но сквозь смех также громко кричит младший. Все ещё больше смеясь, но Ники сквозь смех и слёзы достаёт салфетки из портфеля, передавая их блондину. — Спасибо, Ники. Торт очень вкусный кстати, — девушка снова заливается смехом, пока подросток убирает остатки торта. Он вытирает глаза, рот и лоб, но к сожалению салфеток хватает только на это. — А-арх, Квакити, ты мразь! — недовольно произносит белокурый, уходя в туалет, дабы смыть всё это безобразие. К счастью, вроде одежда не испачкалась. — Я тоже тебя люблю, Томати! — отвечает мексиканец, довольный своим подлым поступком. Все решают уже разрезать торт, ведь времени до начала урока немного, а попробовать кулинарный шедевр Ниячу хотели все. Розоволосая разрезает торт импровизированным ножом, а точнее длинной линейкой. Негигиенично, но всем было просто наплевать. Кусочки уже были нарезаны, и всем раздавали сладость на купленных ранее пластиковых тарелках. Суту также дают немного помятый кусочек с измазанной глазурью по верху. Уилл берёт в руки тарелку, но быстро кладёт её обратно на парту со словами, — Пойду, помою руки, — произнёс он с улыбкой и дождавшись ответной ухмылки от Ники, что уже ела свой кусок. Брюнет выходит из класса, замечая уже подходящего учителя на очереди. Вовремя он сбежал. Парень проходит совсем немного и уже открывает дверь туалета, видя Томми, что старался вымыть лицо от сладкой смеси. — Ну, как ты? — посмеивается Голд, видя, как Иннит из раза в раз замечает остатки торта на лице, вновь всё смывая. — Охуенно, Уилл, — чуть сдавлено говорит с сарказмом младший, наконец, выдыхая. Он выключает воду и старается смахнуть воду с лица. Ведь бумажных полотенец не было, конечно, зачем они нужны? Томми поворачивается к Суту, спрашивая взглядом «чего хотел?» Вытерев руки об брюки, Иннит слегка затаил дыхание, когда медленным шагом Голд подходит к более низкому. Разница в росте была очень заметной, так и не скажешь, что они почти ровесники. Саймонс просто расслабленно стоит перед брюнетом, пока его карие зрачки бегают по лицу младшего, слабо улыбаясь. На щеках выступает еле заметный румянец и слегка недовольно мальчик бубнит, — На что смотришь? — он смущён долгим зрительным контактом, хоть ему и приятно видеть улыбку Голда из-за себя. Старший почти незаметно кладёт ладони на бока худого парня, притягивая его капельку ближе. Том затаив дыхание, просто наблюдал за действиями гитариста. Тяжёлая ладонь музыканта, словно змея, ползёт сначала по линии талии, а потом по грудной клетки, переходя на элегантную шею. Парень слабо ухмыляется, замечая небольшое пятно на линии нижней челюсти Саймонса. — Ты кое-что пропустил, — сладкий баритон сводит с ума, он будто дьявол искуситель. Заставляет плавать в своей похоти и чувствовать себя блаженно, пусть и позже он сгорит от стыда. Но то чего Иннит сейчас явно не ожидал, так это что Сут наклонился к его челюсти, почти обжигая мочку уха своим дыханием. Уилл грязно слизывает остатки торта, оставляя горячий след из тонкого слоя слюны, оставляя чистую кожу блестеть. Парень, слегка отстраняясь, давая голубым глазам рассмотреть его нахальную улыбку. А Том молчит, сказать ему нечего, ведь такого Уилбура он никогда не видел! Он чувствует, как медленно мышцы начинают дёргаться, образуя жуткую дрожь, что стоять сложно. Губы приоткрыты от шока, а бледное лицо стало красным, словно помидор. — Томми? — Сут держит блондина за предплечья, всё ещё улыбаясь, но часом немного начинает волноваться. Может, не стоило так резко с ним? Мальчишка трясётся, словно в ознобе и с неловким мычанием только и кричит, — Ты что творишь, долбоёб! — голос такой писклявый и громкий, что наверное крик был слышен на коридоре. Иннит немного приходит в себя, слабо ударяя кулаками по плечам и груди брюнета, смущённо закрывая глаза. Голд лишь тихо смеётся, он словно маленькая девочка, которую впервые поцеловали. — Идиот, — Саймонс дуется, а в голове просто молит, чтобы это случилось снова. Томми чаще сглатывает слюну, скопившуюся во рту, пока тело ужасно нагревалась. — Брось, солнце, — кудрявый гитарист забирает юное тело в объятия, гладя золотистые волосы на затылке. Уилл чутко целует лоб парня, ощущая жар кожи, — У тебя температура? Лоб горячий, — слегка волнительно спрашивает музыкант, глядя на личико подростка, держа его в двух ладонях. — Это всё из-за тебя, — небесные очи опускаться куда-то в сторону, пока голос съедается недовольством Иннита. Он чересчур смущён, сердце колотилось в груди так сильно, что казалось оно вскоре просто возьмёт и остановиться от утомления. — Так понравилось? — вновь пошло ухмыляется Сут, притягивая младшего в свои объятия. Урок давно начался, но как же им всё равно. У них есть они и этого более чем достаточно. Пара стоит в нескольких минутах молчания. Томми успокаивается, и слабо прикрыв веками глаза, чувствует, что смирился со всей этой ситуацией. У Уилла теперь есть все права его смущать и его нельзя называть педофилом по закону. Что на самом деле забавно, ведь раньше, Томми всегда первым всячески подстёгивал Голда к сексу и всячески с ним заигрывал, включая в себе доминанта. И сколько бы Уилбур не отказывался от всего этого, они оба прекрасно знали, что он этого хочет также как и Саймонс, просто шатен более воспитанный. Гитарист изначально не хотел заниматься любовью с подростком, до его совершеннолетия, но в Новый год планы чуть порушались, алкоголь сделал своё дело. Но сейчас всё поменялось, Уилл действовал уверенно, что нельзя было и сказать, что это тот самый смущающийся музыкант, что лишний раз не хотел об этом заикаться. — Да… — прошептал блондин, упиравшись носом в ключицу старшего. Носик проходился по коже, приятно щекоча, Иннит вдыхает приятный запах кожи, что было сложно описать. Того аромата табака уже давно не ощущался от Сута, слегка от одежды, но казалось, что это было лишь самовнушение. Уильям издаёт смешок, немного толкая того к стене. Тело прислоняется к холодной поверхности плитки, пока тонкие пальцы брюнета, поглаживая тонкую шею. Томми был зажат между твёрдой стеной и Уилбуром, которого он явно не хотел отталкивать. — Как думаешь, как быстро заметят нашу пропажу? — кареглазый убирает блондинистые пряди за ушко мальчика, тепло улыбаясь ему, говоря тихо и певуче. Голос напоминал сладчайший мёд, от которого Саймонс хотелось просто выгибать спину, желая слышать этот баритон всё больше и больше. — Лучше спроси у меня, кто не спросит у нас, где мы были, — усмехается юноша, пока музыкальные пальцы перешли с шеи на пуговицы рубашки. Они расстёгивают первую, что почти душила мальчика, — Уилл? — он немного настороженно спрашивает, чувствуя, как уже вторая пуговица была расстёгнута. Нет, конечно, это представление было для них было обычной игрой, в которую они любили играться из дня от до дня. Но странное присутствие было в животе у Иннита, казалось, что он не готов это сделать, прям сейчас в школьном туалете. — Тебе некомфортно? — Сут уводит руки от раскрытой рубашки и снисходительно смотрел в морские глаза, что словно потемнели от всей этой страсти. — Ты… Ты хочешь этого прямо сейчас? — мальчишка вжимается в стену, словно желая сбежать. Но чувствует мозолистые пальцы на щеке, и слыша нежный тон. — Нет, Томми, мне это вовсе не нужно, — сказал Уилбур, поглаживая оголённые ключицы. Он немного отодвигает галстук, накаляясь к девственной коже. Все метки уже давно пропали с этого безупречного тела, но Сут готов это очень легко исправить. Губы сначала оставляют маленький след на коже, после прислонясь к ней уже дольше, словно прося разрешение. Иннит шумно выдыхает, забирать руками в копну тёмных волос, прикрывая глаза. Уилл принимает это за разрешение, начиная ласкать кожу языком чуть ниже ключицы, где точно прикроет рубашка. Участок терзают, кусают и нежно посасывают, Томми блаженно запрокидывают голову, желая провалиться в эти ощущения или оказаться где-то поудобнее, чем холодный школьный туалет. Тишина разрывается лишь редкими шагами из коридора и тяжёлыми вздохами Тома, пока Голд причмокивал, наслаждаясь своим занятием. Наконец от него отстают, любуясь на своё творение. Багровый засос, с редкими оттенками фиолетового, что с слабым переходом становился бледно-бежевым цветом. Уилл улыбается, что напоминало оскал, музыкант снимает очки, вешая на воротник белой рубашки с серым свитером. И вновь он ныряет к шее, после спускаясь ниже к другому участку, оставляя там яркий засос. Так проходит мимо несколько минут, парни вовсе теряются во времени, даже не зная, сколько до конца урока химии. Учительница явно рассердилась и уже подумывает, как бы поймать их классного — Фила Уотсана, дабы пожаловаться на них. Последние время они часто прогуливали и вместо учёбы, занимались изучением друг друга. Но если Уилбур был круглым отличником и спокойно мог дома всё доучить до идеального уровня, то Томми просто валял дурака, вспоминая эти самые моменты. Но конечно парень в очках не даст своего любимого в обиду, поэтому почти всегда помогает на контрольных или самостоятельных, однако не давал всё и сразу, подсказывал, как решить, дабы Иннит окончательно не расслабился и не перестал учиться. Так что он был ещё для него отличным репетитором, просто восхитительным. Саймонс уже сам теряет самообладание, закрадываясь руками под свитер Уилбура, стараясь ощупать мышцы сквозь тонкую ткань. Они так увлеклись, что не заметили приближавшихся шагов. — Вы, что тут… — Таббо быстро прерывается, замечая ошарашенных одноклассников. Один наполовину раздет с засосами почти по всей шее, другой со слегка задёрнутой одеждой, под которой красуется руки другого. — Это, что за нахрен? — Тоби редко матерился, но тут даже он не сдержался, — Вы тут потомство собираетесь заводить или что? — Смит видимо даже не собирался уходить и он тут кажется за ними. Томми, наконец, отмирает, легонько отводя от себя Уильяма, что прочищает горло, надевая очки обратно, поправляя одежду. Иннит судорожно старается застегнуть рубашку, смотря на друга таким взглядом, словно ничего не было, — Т-Таббо, а что-то случилось? — мальчишка не может даже нормально взглянуть на низкого брюнета, что с уставшим, от этих голубков, видом смотрел на них. — Вас не было двадцать минут, химичка уже думает к директору идти! — раздражённо говорит русый юноша, ставя одну руку в бок, пока другая держала дверь уборной. — Ох, прости, мы уже идём, — неловко говорит Сут, хватая блондина с собой за плечо, выводя из туалета. Самый младший поправляет галстук и все трое возвращаются в класс, где рассерженная учительница устраивает двум парням допрос. И если Уилл смог ответить пусть и с редкими заминками, Томми же ответил максимум на четыре. У него было плохо с теорией, да и с химией впринцепи. Он больше гуманитарий. Но от плохой оценки его спасли друзья, сказав, что у парня день рождения. Ники, как любимца, смогла заставить не ставить оценку, оставив парней с предупреждением. Лучше дня и не могло быть.***
Но вот уже прошло два урока, сейчас у них физкультура. Томми быстро переодевался, о чём-то весело разговаривая с Тоби. Они громко смеялись и когда Иннит был полностью в форме, все трое друзей вышли быстро в зал. Там были старшеклассники с параллели, которые вместо каких-то уроков решили поиграть в волейбол, так что по залу раздавалось эхо летающего меча с криками игроков. Пока Ранбу, Таббо и Томми всё ещё смеялись и бесились, но мяч не решились браться. Вскоре вышел учитель, сказав построиться, троим, пока сам ушёл звать остальных учениц и учеников. Класс уже стоял ровно по линии роста, пока на скамейке сидел Уилбур, уткнувшись в книгу. Он был освобождённым, но ему не разрешали сидеть в раздевалке, не понятно чего они боялись. Им быстро объясняют план урока, который состоялся из обычной разминки и игры с мячом. Их отправляют бегать, делая на ходу упражнения. Но вскоре нудная разминка заканчивается и ребята решают сыграть в баскетбол, в стрит, если точнее. Парни играли, на одно кольцо командами. Правда, серьёзной игрой это сложно назвать, скорее просто баловство, счёт никто не вёл, всё было ради веселья. Томми неплохо играл, пусть и задерживал мяч, но даже пару голов он смог забросить. — Это не честно, Марк дылда! Он может на носочках до кольца дотянуться! — Таббо сердится, ведь он был гораздо ниже Ранбу и ещё нескольких одноклассников. Только Квакити был ниже него среди всех друзей и знакомых, но не на много. Том заливается смехом, Тоби всегда смешно бесился, у него этого не отнять. — Думаю, Уильям выше, — решает добавить Алекс, привлекая внимания самого брюнета, что сидел буквально рядом на скамейке. — Не знаю, кажется у них одинаковый рост, — всё-таки вмешивается Иннит, — Уилл, иди сюда, — младший подводит шатена к русому, — Меряйтесь. По итогу они стоят друг друга к спине. Томми проводит рукой невидимую черту, выясняя, что Уилбур ниже на пару сантиметров. Если не всматриваться, то этого можно и не заметить. — Они оба столбы, Квак, — поворачивается Томми, чувствуя себя ужасно крошечным рядом с этими переростками. Пока мексиканец смеялся с Таббо, Томми пытался хоть как-то приблизиться к их росту. Становился на носочки, прыгал, но это было даже не близко. Сут лишь умилялся этой детской «завести». — Поверь, Томми, высоким быть не так круто, как ты думаешь, — слегка улыбается Ранбу через маску, пожимая плечами. Рост Томми был не таким низким, он был выше среднего, и по сравнению с некоторыми его одноклассниками Томми можно было назвать высоким. Но явно не в сравнение с этими двумя. — Постоянно бьёшься головой о косяки дверей, так себе привилегия, — Бу говорит это с такой усталостью, что понятно всю его боль через эти слова, а Уилл поджимает губы, щурясь, просто ощущая всю жизненность этих слов. — Все ещё постоянно говорят твой возраст гораздо больше, чем на самом деле, — добавляет Уилбур, — Друг моей матери когда-то сказал, что мне двадцать три! Саймонс смеётся от выражения лица брюнета, Уилл действительно выглядел старше своего биологического возраста. Гитарист выглядел уже как студент, возможно, второго курса, Ранбу напоминал уже третьекурсника. Ну, а Томми похож на девятиклассника. А если ещё парень ведёт себя капризно, вообще на семиклассника сходит, что-то подобное и с Тоби, но тот выглядел более взрослым. На десятый класс сходит. — Говорите, что хотите, но я бы хотел быть более высоким, — уверенно ответил Том, несмотря на все проблемы, о которых ему сказали. Иннит правда не видел огромных причин, чтобы считать высокий рост не удобный, по его мнению всё, что сейчас перечислили можно избегать. Чтобы не биться об косяк, можно пригнуться. А насчёт завышения возраста, в этом Саймонс не видел огромного оскорбления, он как человек, которого всегда называли ребёнком и всячески подчёркивали его детское поведение, для него слова: «Ты выглядишь старше, чем ты есть», — это чуть ли не самый лучший комплимент, который он смог бы услышать. — Так хочешь быть высоким? — посмеивается Голд своей идеальной улыбкой, почти не отрывая от него взгляд во время разговора. Тёмные зрачки не раз залипали на внешности блондина, что была такой миловидной и для Уилбура она была элегантной, утончённой. Такой лёгкой и словно каждая черта навевает какую-то ностальгию. Каждая веснушка, родинка, морщинка, да даже обычная ямочка — делали невообразимую картину в голове гитариста. Они давали ему воспоминания, хранили в себе память и такие ранимые чувства. — Конечно! Я бы хотел быть ростом как ты, — младший звучит, словно младший брат, который готов повторять за старшим всё что угодно, дабы выглядеть как он. Уилл слабо нагибается, жестом указывая на спину, — Садись, — он без колебаний приглашает мальчика покататься, так сказать почувствовать себя высоким. Белокурый сначала удивлённо, и даже пугливо смотрит на шатена, но всё же неловко забирается на него. Губы были немного раскрыты, желая что-то сказать, но Сут выпрямляется, крепко держа подростка за внутреннюю часть колен. Светловолосый теряется, он пугливо сжимает шею музыканта, слыша приглушённый смех. Почувствовав себя более уверенно, голубоглазый слегка разжимает руки, переходя на плечи, но они быстро возвращаются на место, когда шатен начинает бежать. — Бля, украли! — Томми пугливо, но шуточные кричит. Какого же его удивление, когда за ним побежали остальные одноклассники. Сут бежал уже по всему залу от толпы учеников, которые кричали угрозы и пытались догнать его. Квакити был близко и постоянно смешно матерился на испанском, Ники была уже вся измотана и бежала почти в конце, но всё равно смеялась и веселилась. Тоби был тоже на грани своих сил, однако, догнать своего лучшего друга было как обязанность. Ранбу был ближе всех, почти кончиками пальцев касался спины блондина. Как он так быстро бегает?! Уилл был с СМГ и почти ни разу не занимался на физкультуре, но Сут бежал почти сверкая пятками. — Верни моего Томми! — Таббо почти добегает, но видимо запнувшись о что-то или запутавшись в собственных ногах, падает на лакированный пол зала, раздаваясь огромным грохотом. Парень ударился коленями, хоть упал он громко, но сильных повреждений у него не было. Ноги болели, пока кожа ныла от жгучей боли. Сут естественно остановился, как и все. Розоволосая девушка бежала в конце, так что подошла к мальчику самой первой. Ранбу ринулся к парню на помощь, особенно сильно за него беспокоясь. Квакити тоже медленно подошёл, пока гитарист спускал блондина со спины. Таббо слегка смеялся и чувствовал небольшое смущение от большого количества заботы; Марк, как хорошая вторая половинка, волновался за него. Он задрал штанины спортивок Смита, осматривая колени. На них была немного содрана кожа и с каждым нажатием на них, было больно. Синяки останутся, но как сказал сам Тоби, — Не волнуйтесь, мне не впервой. Иннит смотрит на эту картину, замечая как же Ранбу мило заботиться о Таббо. Они действительно любят друг друга, но в отличии от него с Уилбуром, Саймонс ни разу не видел, как они проявляли чувства. Замечал, их прогулку за ручку, пару раз видел объятья перед уходом, но никогда не замечал какие-то поцелуи. Правда, это не Томмино дело, ему нет места в чужих романтических отношениях, да он и не хотел вмешиваться, но порой ему казалось, что Ранбу с Тоби уже расстались и их романтический статус давно потерял значение. — Табс, тебе не сильно больно? — мальчишка сидел рядом с упавшим другом, что сидел давно на полу в виде «паучка». — Да, нормально. Я часто бился коленями, когда постоянно играл с Лани в догонялки, — он тихо усмехается, приободрительно улыбаясь подростку. — Я принесла пластыри! — Ники подбегает к русому, отдавая их. Девушка видимо успела убежать за то время, пока Том думал о каких-то своих мыслях. Длинные пальцы парня в маске, аккуратно заклеивают колени пострадавшего, возвращая ткань в прежнее положение. — Спасибо, Бу, — Тоби звучит спокойно, ему помогают встать и все решают просто спокойно посидеть на скамейке, поговорить. Оставшиеся минуты урока пролетают незаметно, все ученики уходят в раздевалки, надевая обратно свою школьную форму. Осталось совсем немного уроков и Томми уйдёт праздновать день рождение с лучшими друзьями. Уилбур также постоянно упоминал какой-то сюрприз, что ещё больше подогревало интерес парня. Ещё, как сказал Сут, есть красивое место, почти на окраине города, туда можно было доехать на автобусе. Там рядом есть конечная станция, так что было принято решение сделать небольшой пикник для всех приглашённых, вместо пиццерии.***
Конец школы для сегодняшнего дня уже пришёл, Иннит почти синхронно встаёт из-за парты с остальными одноклассниками. Быстро собрав вещи, Томми лишь ждёт Уилбура, что немного задумчиво складывает учебник с тетрадью. — Уильям Голд, можете собираться быстрее? Не хочу прийти на то «замечательное место» к ночи, — младший пародирует выражение брюнета, что заставляло того слабо улыбаться. — Не волнуйтесь, Том Саймонс, вы всё равно будете спать сегодня у меня, — сказал Уилбур, накинув портфель на плечо. Блондин удивлённо смотрит в глаза старшему, но на немой вопрос отвечают лишь пожиманием плеч. Мальчишка просто готов взорваться от нетерпения. Уилл никогда не был против ночёвки с Томми, но чаще всего второй был зачинщиком их ночных посиделок. Уильям же сам был всегда за, но редко напрямую приглашал младшего в гости. Вовсе не из-за какой-то неприязни, просто Уилл уже принял Томми в свою семью, так что его квартира с матерью являлась и домом для блондина. Но вот группа подростков уже спускается к гардеробу, пока гитарист решает быстро сходить к своей учительнице по французскому, предупредить, что сегодня на занятие он не придёт. Томми, как и все, надел синюю куртку, что у него была почти на каждый сезон. На улице не холодно, солнце светило очень ярко и грело всё вокруг, но ветер был весьма сильным, так что застудить себе что-нибудь было возможно. Все стояли и ждали Уильяма, младший просто разговаривал с Таббо и Ранбу, пока Квакити и Ники тоже о чём-то болтали. Речь шла об отношениях, Томми сам упустил момент как они перешли с темы уроков и дня рождения на отношения, но Инниту было плевать, главное поговорить. Саймонс рассказывал множество подробностей о похождениях своей пары, часто говорил какой Уилбур заботливый и милый, что в душе в нём не чает и вообще припоминал слова Таббо ещё в октябре: «Эти отношения ненадолго». Забавно это вспоминать сейчас, когда учебный год медленно близится к концу и скоро каникулы. Даже несмотря на экзамены, Томми радуется концу школы, ему не терпеться отправиться в университет и познавать азы рисования. — А сколько вы вместе, Томс? — спрашивает Ранбу; его ладонь была на голове у низкого брюнета, перебирая длинные локоны, что падали на глаза Тоби. Младший слегка задумывается, но быстро и с удивлением отвечает, — Шестой месяц идёт, — честно, это его самый счастливые и длительные отношения. Но Том будет рад ещё больше, если вся эта любовь будет длиться все оставшиеся шестьдесят лет. Он даже иногда в шутку обсуждал с Ники, какая у них будет свадьба. Да они шутили, но в каждой же шутке есть доля правды. Скорее всего парень просто не сдержаться и купить в ближайшем магазине обручальные кольца, им ведь уже по восемнадцать, так что всё вполне осуществимо. Но это лишь планы и неудержимая любовь к этому музыканту. — А вы как долго встречаетесь? — блондин решает спросить, ведь если Тоби и Марк знали чуть ли не всё об этих двоих, то Саймонс знал почти ничего. — В мае будет четвёртый год, — улыбается Бу, гладя пушистую макушку своего парня. Иннит ухмыляется в ответ, решая спросить немного провокационный вопрос, — Как будете отмечать? — Не знаю, может сходим куда-нибудь, — неуверенно, но спокойно отвечает парень в маске, слабо кашляя. — Целоваться будете? — мальчишка хитро улыбается, выглядя, как ушлая лиса. Но его лицо быстро меняется на удивлённое, услышав, — Мы никогда не целовались. — Чего?! — у Томми глаза почти на лоб лезут от поражения. Своим криком он слабо пугает рядом стоящего Алекса с розоволосой, что баловалась с чёрными волосами одноклассника, заплетая ему косички. — А почему? — более тихо спрашивает белокурый, но не сбавляя своего шока. — У Ранбу очень слабый иммунитет, так что есть большой шанс его чем-то заразить, — поясняет Таббо, поправляя чёлку, что ему распушили, — Он ведь поэтому носит маску. Младший раскрывает рот в немой букве «а», парень знал о лёгкой заболеваемости у друга, но он и предположить не мог, что простой поцелуй может заставить его болеть чем-то. — Ну… Бывало, что в щёку, — вспоминает высокий, отводя неловко взгляд. Щёки слабо алеют под тканью, пока губы глупо улыбались. — А есть шанс, что у Бу будет хороший иммунитет? — мальчишка постукивает пальцами, по небольшому выступу гардероба, (что напоминал подоконник), куда можно было складывать свои сумки. — Врачи говорили, что у меня ещё слабая стадия иммунодефицита, — русый поправляет маску, задумываясь, — Мой организм плохо вырабатывает антитела, они слишком слабы, чтобы справиться с любой болезнью, — спина опирается на колонну, немного грустно это произнося. Конечно, Марк не хотел быть таким, постоянно больным — это отвратное чувство вялости и усталости. От частых прогулов у него много долгов по учёбе и он нередко пропускал важные темы или работы. Тем более это мешало и в личной жизни, как уже говорилось, Ранбу не может спокойно поцеловать своего любимого человека в щёку, а в губы и подавно. Они могут только обниматься и держаться за руки, однако после парню придётся обрабатывать руки, дабы лишнюю болячку не получить. Ведь если для всех нас будет легко пережить насморк или простуду, для Марка это может легко превратиться в настоящий ад. Все болезни у него проявляются, зачастую с осложнениями и бывают вероятности летального исхода… Но Ранбу привык к такой жизни, да она бывает часто под угрозой, он не может делать то, чего могут простые люди, не боясь за свой организм. Парень просто уже смирился и даже несмотря на сложность всей его ситуации, он живёт и наслаждается этой жизнью. — О! А вот и Уилл, — говорит довольно Таббо, замечая бегущего Голда по лестнице. — Извините, что долго, мне рассказывали насчёт конкурса в институте, было важно, — Уильям вкратце рассказывает всё и услышав заветное: «Всё в порядке», — от своего любимого мальчика, спокойно выдыхает. Он быстро проходит в гардероб; потрепал блондинистые волосы по пути; где был отдел их класса и забирает единственное висевшее бежевое пальто. Выходя, он быстро накидывает его на плечи, поправляя рукава. — Пойдёмте, пока не стемнело, — с портфелями на плечах одноклассники идут за старшим. Томми в основном шёл рядом с ним, ошивался, всячески болтая не о чём. Том не раз спрашивал у гитариста, что же за такой сюрприз подготовил ему Уильям, пока тот быстро уходил от ответа. — Ну, Уи-илл! Скажи, пожалуйста! — нетерпеливо ворчит парень, держа ладонь музыканта, всячески играясь с его длинными пальцами. — Томми, в чём смысл сюрприза, если я тебе скажу о нём сразу? — Сут улыбается, ему нравиться это детское поведение младшего, оно смешило Уилбура и умиляло одновременно. Иннит дуется, отпуская ладони, скрещивая руки у себя на груди. Брюнет малость усмехается, придвигая к себе тело юноши за плечо, продолжая так идти. Высокий немного наклоняется к уху блондина, нашёптывая, — Но от этого сюрприза, тебе будет очень хорошо, милый, — голос звучит томно и ужасно двусмысленно. Иннит буквально уверен, что речь идёт о сексе, но парень всё равно ощущает смешанные чувства в желудке. Может, Томми просто такой испорченный? Возможно. Но нужно учитывать все варианты. Иннит краснеет от тона, насколько он привлекательный, блондин просто не может переставать вслушиваться в него, как в самую прекрасную богему, что он когда-либо слышал. Уилбур пошло улыбается, наслаждаясь, как смущённо и почти испуганно на него смотрят голубые глаза. Розовые губы мальчика слегка приоткрыты в вопросе, но он не может выдавить из себя и звука, по итогу просто неловко отворачиваясь, смотря куда-то в пол. Уильям шёл обычным шагом, однако посравнению с низкой Ники и Алексом, им казалось, что он идёт чересчур быстро. С его-то ростом, они почти бежали. Шли друзья к одной остановке, что была в узнаваемых местах для Томми. Они проходили кофейню и то самое метро, у которого раньше прощались. Флэшбеки накрывали юношу с головой, его сердце буквально начинало выпрыгивать из грудной клетки, вспоминая их первый поцелуй. Уилбур последнее время провожал Томми до остановки, пропуская возможность быстрее вернуться домой. Но это очень нравилось младшему, прекрасно было видно в эти моменты всю заботу и нежность его чувств к этому подростку. Насчёт кофейни, Они пару раз заходили туда с Голдом после школы, но примерно месяц назад Лилиан ушла оттуда, работать в другое кафе, где сейчас, по её словам, гораздо лучше. Однако, они скучают по милой русоволосой девушке, что готовила просто замечательное кофе, сейчас же там работает другой бариста, видимо новичок. Уилл сказал, что кофе теперь там больше похоже на землю разведённую водой в стакане, нежели на вкусный напиток. Это звучало забавно, и было особенно смешно видеть сморщенное лицо музыканта, словно он съел что-то кислое. Но Томми отвлёкся. Уилбур говорил, что они уже почти у остановки, показывая на неё пальцем, она была недалеко, пару минут, и они уже будут там. Сут также быстро объяснил, что им нужно ехать на двадцать четвёртом автобусе до конечной. Услышав всё, что нужно, одноклассники продолжали болтать между собой, пока белокурый с каждой минутой прижимался к Уильяму сильнее. У Иннита действительно есть тактильный голод, хоть это немного странно для его положения, ведь Уилл давал всё внимание Томми, но ему этого словно было не достаточно. Хотелось больше, крепче обнимать, как воздух, нужно было расцеловать это прелестное лицо. Может, это были просто бушующие гормоны от подросткового периода, или же обычная взволнованность. И вот стоя на остановке, Уилбур всё-таки отпускает плечо блондина, пряча немного замёршую руку в карман пальто. — А что мы будем делать там? — резко задаёт вопрос Алекс, привлекая всеобщее внимание. Уилбур в небольшом ступоре, ведь особо ничего не придумал. Там просто красиво и уютно, Томми явно бы оценил всю волшебность пейзажов, однако он забыл про остальных одноклассников. — Не знаю, там можно хорошо погулять, — задумчиво отвечает брюнет. Тёмные глаза мексиканца закатываются, заставляя Сута чувствовать себя некомфортно, его руки складываются на груди, пока брови слабо хмуряться. — А, Уилл, там есть магазин по пути? — девушка видит это напряжение, стараясь его как-то разбавить. И боже, спасибо Ники за её понимание, Голд немного расслабляется, положительно отвечая. — Отлично, можем купить что-нибудь и устроить пикник, — её милая улыбка озаряет всех учеников, чувствуя себя в два раза лучше. Ниячу действительно умеет улучшить ситуацию. Так что от одного её предложения все были в восторге. Пока они обсуждали, чтобы купить, во время подъезжает один из автобусов. Это был не тот, который довёз бы их до места, однако на нём можно было доехать к тому продуктовому, чтобы купить вкусностей. Они проезжают одну остановку, выходя. Место ни для кого не знакомое, только Уильям знал, где они и что поблизости. Гитарист также приводит их к магазину, где они быстро закупаются едой и напитками. Ники купила всем яблочного сока с печеньем, Алекс большую пачку чипсов, Таббо взял несколько шоколадок. Томми и Ранбу ничего не покупают, так как у первого не было денег. Он забыл взять кошелёк ещё утром дома, а Ранбу был слишком в замешательстве, что взять, а время поджимало. Уилбур же имел больше всех денег, всё-таки расцвет в карьере музыканта даёт ему кровные нажитые. Он покупает литр колы, бутылку полусладкого вина и несколько сэндвичей. С пакетами в руках они выходят из магазина, и как же не вовремя приехал автобус. Он стоял в пару метрах от их остановки на светофоре, ожидая зеленый. И пока для пешеходных был зеленый свет, им пришлось бежать со всех ног с пакетами, дабы не упустить автобус. К счастью, они успевают. Все заходят в кабину транспорта, смеясь и шумно дыша от беготни, пока Квакити и Томми ругались на Уилбура, что стал их подгонять. Вся эта ситуация была как сплошной анекдот. Уилл улыбался, смеялся, пару лет назад для него это было жуткой редкостью, особенно в контакте с людьми. Сейчас же Уилбур чувствует себя по-другому, свободно, так словно с него сняли оковы и он наконец может дышать. Он перестал прятать свой настоящий голос, стал чаще общаться с людьми и впринцепи чувствовать себя счастливым. Он чувствует себя человеком. Наверное, когда Уильям и Томми останутся одни ему стоит сказать спасибо этому мальчику, за то, как он его поменял. Сут вовсе не жалеет, что встретил этого солнечного парня.***
Автобус доезжает до конечной. К этому времени в кабине было пусто. Все давно вышли на прежних станциях, пока шестеро подростков, бесились и делились секретами. Солнце было пару часов до горизонта, от чего оно казалось более крупным и ярко-оранжевого цвета. Небо слабо темнеет, однако выглядит безумно красиво. Особенно, Саймонс, что сейчас лежал на плече у Сута, прикрыв немного глаза. Младший не выдерживал долгих поездок, он считал их скучными, поэтому быстро засыпал. Светлые локоны чёлки с макушкой, выглядели, словно золотые на лучах вечернего светило. Уилбур слабо придвигает мальчика к себе ближе, от чего его голова лежала уже больше на ключице старшего. Ладонь гладила хрупкое плечо, что, кажется, подрагивало; Уильям снова смотрит в окно, с дальнего сиденья наблюдая за красивым пейзажом. Закат над просторной поляной, где виднелись чьи-то личные дома. Это была буквально окраина города, где Брайтон почти заканчивался. Автобус начинает замедляется, останавливаясь на пустующей остановке, диктор оглашает название конечной. — Томми, — нежно шепчет парень, целуя мочку уха, — Вставай, мы приехали, — также сладко, но чуть громче говорит брюнет. Младший недовольно мычит, ему так нравилось спать на плече у Уилбура, так тепло и безопасно… Иннит шумно вздыхает и присаживается равнее, немного потупив он быстро встаёт и выходит из автобуса со всеми. Глаза режет яркое солнце, что было непривычно видеть в небе, а воздух такой чистый, что темнеет в глазах. Саймонс подтягивается, мыча, стараясь хоть как-то взбодриться. Ему хватает одной минуты и уже с новыми силами, юноша сам с радостью бежит первее всех, наслаждаясь красотой улицы. Они шли пока вдоль шоссе, что вело из города. Проходят буквально метра два и спускаются по ступенькам к открытому полю, замечая картину перед собой, у Тома крадёт дыхание. Сочная трава, что распласталась на огромное расстояние. Впереди близко были личные участки с домами, которые выглядели уютно. Они не были элитными, скорее приятными, дабы уединиться. А с другой стороны была поляна вся усыпанная одуванчиками. Цветочки походили на веснушки, такие милые, крошечные солнышки, что буквально светились в траве. Иннит бежит вперёд, пока остальные думали, куда бы им сесть для пикника. Пледа не было, а на земле сидеть будет холодно, тем более в школьной форме, не хотелось её пачкать. Но пока рационально думавшие друзья решали как выйти из ситуации, Томми просто пробежал пару метров и с звенящим смехом падает на траву в цветы. — Томми! Вот… Зачем? — Уилбур вроде и смеёться, а вроде и вощмущаеться, — Всю одежду в пыльце испачкаешь, — Сут нависает над мальчиком, улыбаясь ему, хоть в голосе явно слышно недовольство. Пакетов у него в руках нет, он оставил их на месте, буквально в пару шагах, где лежал сейчас блондин. Алекс предлагал сидеть на пакетах, однако Тоби с Ники решили испытать удачу, они решили пробежаться по домам, что были не подалёку, и попросить у кого-нибудь ненужный плед или покрывало. Пока Марк и Алекс стояли, открывая пачки с едой. — Думаешь, мне не плевать? — мальчишка нагло ухмыляется, пока Голд устало вздыхает, осматривая местность. Тут и вправду красиво, хоть неподалёку город, но ощущение такое, словно они в деревушке, отдыхают от шумного Брайтона, расслабляясь на природе. — Ладно, вставай, давай, а то ещё заболеешь, — старший протягивает руку блондину, помогая встать. Мальчик кладёт свою бледную ладонь в более крупную, однако заметив, что Уилл отвлёкся, тянет его со всей силы на себя. Сут раскрывает глаза и буквально за секунду, не успев сориентироваться, падает на Иннита, прямо в его объятья. Саймонс тихо хихикает, обхватив ноги парня своими бёдрами, а спину руками, медленно гладя. Лицо Голда было в районе груди, он слабо ударился носом, от чего хрящик неприятно саднило. — Томми, блять… — парень пытался встать, но буквально попробовав вырваться, сразу же лёг обратно, не сопротивляясь. Блондина смешило то, как Уилбур быстро сдался, но не менее его смешило обречённое лицо. Словно он уже как несколько лет в заточении и смирился с фактом, что его никто не спасёт. — Ты такой забавный, Уилби, — смёться ехидно юноша, наматывая кудряшки Уилла себе на палец, слыша сдавленный вздох. От таких слов в сердце стало теплее, брюнет малость краснеет, поднимая макушку, дабы взглянуть на младшего. — Вам двоим, следует снять комнату, — не задумываясь, говорит Алекс, что успел к ним подойти. Томми заливается смехом, пока Голд прячется в рубашке Саймонса, стараясь спрятать свои красные щёки, нервно улыбаясь. Квакити приседает на корточки, видя слабую пунцу на бледных щеках, что так ярко улыбался. Где-то вдалеке слышится радостный крик с быстрыми шагами. Таббо с Ники бежали с пледом в руках, стараясь быстрее его донести. — Вставайте, а то весь пикник пропустите, — улыбается Алекс, подавая руки, дабы помочь встать. Уильям быстро легко встаёт, а Томми тянут за собой. Немного отряхнувшись, они идут к друзьям, что уже расстелили плед и раскладывали всю купленную еду. Ниячу складывала все обёртки в пакет, пока Ранбу с Тоби разложили еду в аппетитную картинку. Квакити ждать не стал и, схватив вино Уилла, начал доставать пробку. Иннит сел рядом с Тоби, пока музыкант всячески пытался забрать алкоголь. — Ну, дай глоточек! — черноволосый почти пищит, кривя лицо в забавной гримасе, пока гитарист из-за всех сил, пытался дотянуться до бутылки. — Это моё вино! — не менее отчайно повысил голос Уильям, смеясь между слов. Но стоило пробке выскочить из горлышка и Квакити чувствует странную пустоту в руке. У Уилла бутылки нет и у него тоже, оглядев вокруг, он замечает, как Томми прям с горла делает два больших глотка. — Томми! — Уильям и Алекс говорят одновременно, а младший ухмыляеться, смазывая остатки вина с губ тонкой кистью. — Что я? У меня вообще-то день рождение! Могу себе позволить, — подросток обиженно оправдывается, держа бутылку в своих руках, методично водя пальцем по горлу. Уилбур цокает, закатывая глаза, быстро подойдя к мальчику. Он выхватывает алкоголь и даёт слабый подзатыльник. — Ай! Тварь, — обиженно дуеться Иннит, пока Голд возвращается на место к мексиканцу, глотая алый виноградный напиток. Пока мальчики ссорились или баловались, Ниячу просто смотрела на Ранбу, словно они телепаты и понимали друг друга по одному взгляду. И после «игры в гляделки», девушка достаёт из портфеля маленькую косметичку, доставая свой блеск, слабо подкрашивая потрескавшиеся губы. — О, эм, Ники, могу я посмотреть? — немного смущённо спрашивает Марк у розоволосой, что с горящими глазами, протягивает сумочку с косметикой. — Конечно! У меня много чего есть, — они вместе рассматривают вещи Ники, что каждая как-то удивляла Ранбу. Но больше всего парень радостно удивляется лаку для ногтей, двух цветов: белый и чёрный. — Хочешь, я накрашу тебе ногти? — Ранбу радостно ёрзает на месте, быстро говоря ответ: — «Да», — протягивая руки девушке. Она открывает сначала чёрный, крася ногти на одной руке, а после на другой белым цветом. Она слабо дует на краску, чтобы та быстрее высохла и немного поправляет края, дабы они были ровными. — Что вы делаете? — Тоби увидел их «мини-салон», также расспрашивая о каждой вещи из сумочки, а после уже подключились все остальные. Ники была не против, ей было приятно слышать догадки парней о косметики, но больше она обрадовалась, когда желающих покрасить ногти стало больше. Алекс хотел накрасить мизинцы чёрным лаком. Ниячу быстро выполняет запрос, решая спросить у остальных. Томми со слабой уверенностью просит девушку накрасить ногти, как и Марку, но только белым цветом. Она легко соглашается и берёт бледные руки. Это было немного щекотно и волнительно, от чего парень сидел, чуть прикусив губу. Левая была готова, а затем и правая рука. Саймонс слабо дует на ногти, как это делала одноклассница, и, проверив точно, что они высохли, радостно улыбается. — Нравится? — мальчишка протягивает гитаристу тонкие пальцы, что по нежности, походили на девчачьи. Шатен гладит тыльную сторону ладони большим пальцем, замечая, что руки немного холодные. Молочный цвет ногтей, выделялся и мило смотрелся на руках, красивое сочетание бледной кожи со светлыми ногтями. — Очень, — музыкант искренне улыбается, растрепав волосы чёлки. Иннит ухмыляется, ощущая приятное тепло от рук брюнета. Такие идеально худые, но и большие одновременно, венки, что малость выступали на кисти, завораживали, хотелось провести по ним подушечкой пальца и просмотреть, как далеко они идут, где заканчиваются. Ники ухмыляется, они такая милая пара. Они пусть и разные, но в этом их прелесть. Они дополняют друг друга, словно два кусочка пазла. Томми — маленькое солнышко, а Уилл — очарованная луна, сиянием своего любимого. Может, в жизни нет соулмейтов, это вымышленная сказка, о которых любят рассказывать, но на их примере легко в неё поверить. В голову приходит идея, — Я сейчас приду, — она быстро встаёт и убегает немного дальше от их места, нарывая одуванчики. Большой букет в руках чувствуется весомо, а лепестки слабо пачкают её белую рубашку. Быстро вернувшись, её ловкие пальцы сплетают стебли в одно целое, делая красивый венок. Одноклассники завороженно смотрели за её движениями, будто красивее ничего не видели. Ниячу быстро заканчивает один венок, передавая белокурому, и начиная делать новый. Уилбур действительно заглядывался на это зрелище, блондинистые кудри с яркими цветами выглядели божественно. В нос ударил знакомый запах одуванчиков с мятой, так всегда пахло от волос Томми. И может на самом деле, аромата не было, но Уилл прекрасно его помнил, возможно, мерещится или это от алкоголя. Но картинка милого солнечного мальчика не становилась от этого хуже. Голд наоборот стал чаще улыбаться. Вскоре на макушке шатена оказалось корона из цветков, что выглядели также красиво. — Вы выглядете так мило, — Ниячу улыбается, видя как Сут неловко натягивает серый свитер, закрывая лицо. Уилбур действительно легко засмущать, ему стоит сказать обычное: «Я люблю тебя» и он уже будет счастлив и неловко смеяться. — Спасибо, Ники, — полу-дрожащим тоном сказал Уильям, поправляя венок на макушке.***
Но вскоре уже становится немного темнее и холоднее. Солнце уже было на линии горизонта, а шорох травы успокаивал и немного клонил в сон. Атмосфера походила на какую-то сказку, словно сейчас сядет солнце и появиться туман, окутывая лес загадкой. Хотелось поверить даже в настоящее чудо в подобные моменты. Уильям наслаждался компании друзей, но по итогу, они остались наедине, одноклассники уже были подуставшие, а ещё нужно было добраться до дома, так что они уехали около десяти минут назад. Сут объяснил, куда им лучше поехать и на какой остановке выйти, все были очень благодарны за такой милый и весьма спонтанный пикник, но как показалось Уилбуру, все были довольны. Таббо уже успел вернуть плед, который он одолжил у бабушки, живущая в одном доме. Они сейчас сидели на тех самых ступеньках, по которым ранее сюда спускались. Гитарист любовался закатом, солнце буквально горело огромным пятно, от чего брюнет выглядит поистине великолепно в ослепляющих красно-оранжевых лучах. Пара не хотела пока уезжать, хотелось немного побыть где-то в тишине на воздухе. Томми тут очень понравилось, ему явно хотелось бы приехать сюда ещё раз, например, под конец этого года и отпраздновать здесь всей компании окончание учебного года. Иннит замечает краем глаза, задумавшегося Уилла. Он сидел неподвижно, о чём-то размышляя, подперев подбородок кулаком, локоть которого опирался на колено. Саймонс оценивает вид этой картины, тихо доставая из сумки скетчбук. Уилл выглядел поэтично, и хотелось запечатлеть этот момент в картинке. Белокурый открывает скетчбук и на листе «А4», начинает водить подаренным мягким карандашом. Простые линии заплетаются в более толстые, штрихи образуют тени, а простые фигуры объединяются в более сложные. Юноша иногда поглядывает на старшего, запечатляя его внешность на бумаге. — Что ты делаешь? — лишний раз Уилбур не дёргаеться, лишь пытается заглянуть в листок глазами, что плохо выходит. Он слышит частое чёрканье карандашом в интересе, наблюдая за процессом. — Рисую, — Иннит отвечает первое, что приходит на ум, сейчас он больше сосредоточен на вырисовании каждой мелочи в этом идеальном облике. — А что? — Тебя, — слегка улыбается парень, отрываясь на пару секунд от листка, но сразу возвращается к рисованию. Грифель оставляет разные линии, им водят в разных ракурсах и направлениях, кисть легко управляет материалом, делая волосы. — Мне пока не двигаться? — также счастливо улыбается Голд, смотря на младшего, сильно повернув глаза. — Да, пожалуйста, — занято отвечает мальчик, не поднимая глаз. Светлые брови немного хмурые во время раздумий, чтобы понять чего не хватает. Старший беспечно говорит: «Хорошо», — продолжая смотреть вдаль. Солнце уже светило не так ярко, оттенок был похож на спелый персик. Всё ещё яркий, но не такой сильный, как было изначально. В голове проходит много мыслей, о будущем, о прошлом. Уилбур помнит своё «состояние» буквально год назад, после окончания экзаменов. Наступили, на то время, летние каникулы, и Уилл решил обговорить с мамой переход в другую школу. Парня часто задирали в прошлом заведении, шатена называли странным, его бывшие одноклассники смеялись над ним из-за того, что он социофоб и не имел никаких друзей в классе. А когда узнали, неизвестно откуда и как, что у него нет отца, Уилл стал просто главной мишенью для издевательств. Так было раньше, дети там были очень злые, только Салли была единственной девушкой, с которой он хорошо общался и мог довериться. Но когда она уехала, Уилл был потерян и понял, что смысла оставаться в той школе уже нет. С хорошими оценками в аттестате, его быстро приняли в нынешнюю школу, что считалась довольно престижной. О ней отзывались хорошо, но этого не хватало, чтобы изменить статус на гимназию. Сут был таким же изгоем в десятом классе, с ним много кто хотел подружиться, однако то ли социофобия, то ли травма после бывших одноклассников, из-за которых Уильям всегда отвергал предложения подружиться. Люди ему казались жестокими после всего, что он пережил, поэтому желание с кем-то общаться испарилось довольно быстро. Музыканта никто особо не любил в новом коллективе, удивлялись его успехам в учёбе, но никто с ним не разговаривал. И Уилл не был против на тот момент такому раскладу, жить стало гораздо спокойней. Он не приходил теперь с синяками или разбитым носом и ходить по коридорам школы стало не так страшно, как это было раньше. Учёба немного выматывала, но Голд понимал, что учиться никогда не будет просто. Шатен писал песни, играл на гитаре, когда мисс Голд уходила на работу в ночную смену. Вся жизнь была такой, ничем не примечательная, обычная и… Одинокой. Сколько Уилбур себя не успокаивал, что когда-то найдёт свою любовь, пусть это будет даже перед самой смертью. Он уверял себя в том, что он не должен переживать из-за одиночества, когда он социофоб, но сердце рвалось на части. Хотелось просто понять, какого это, поистине любить. На то время, Уилбур уже несколько раз был в отношениях, однако никто не смог угасить это чувство одиночества. Это сжирало изнутри, парень ушёл в себя и был ещё более мрачным, чем когда-либо. По итогу, на Уилла было всем плевать, музыкант уходил в апатичное состояние и почти был готов полностью отдаться депрессии. Однако для Уилбура нашлось своё счастье, пусть он этого и не сразу осознал. Томми буквально его спас, кто знает, что могло бы случиться с ним, не появись бы этот мальчик в сентябре. — Уже темнеет, — Сут встаёт с бетонной ступеньки, доставая из кармана бежевого пальто сигарету с зажигалкой. Томми недовольно мычит, из-за того, что не сможет закончить рисунок, но быстро замолкает, видя табачное изделие меж губ старшего. — Уилл? — мальчишка строго смотрит из-под лобья на гитариста, что уже поджёг кончик. Томми пытался отучить брюнета от курения, впринцепи у него не плохо получалось, Голд курил гораздо меньше, однако ощущение ломки его всё ещё преследовало. — Прости, солнце, — Уильям делает затяжку, продолжая курить. Томми смотрит, как клубы дыма выходят из лёгких, странно себя ощущая. Он прячет вещи обратно в рюкзак, вставая с холодного бетона и беспокойно смотря на музыканта. Обычно Томми хватило одного взгляда, чтобы парень бросил сигарету, несмотря на желание, однако карие глаза, даже не оторвались от точки, куда они смотрели. — Уилбур, всё хорошо? — ладонь младшего ложиться на широкое плечо, привлекая внимание старшего на себя. Голубые глаза искрятся и походят на звёздное небо, Сут на секунду в них теряется, замечая слабый испуг в них. — Да, да, извини, просто… Вспомнил кое-что, — с неким отвращением проронил шатен, делая ещё одну затяжку, пока солнце уже почти полностью скрылось за линией горизонта. Иннит хлопает светлыми ресницами, обнимая Уильяма за плечи, прислоняясь щекой к одному, стараясь его утешить. — Ты можешь мне рассказать, если тебе от этого будет легче, — предлагает младший, слыша запах сигарет и невольно вздрагивая. Голд усмехается таким словам, но не от того, что они звучат глупо, а потому что они сказаны с такой искренностью и заботой, которую Уилл так долго искал. — Спасибо, Томми, — нежно улыбается музыкант, делая последнюю затяжку и кидая окурок, потушив его ботинком, — Я так рад, что ты меня так хорошо понимаешь, — влюблённо проронил парень на грани с шёпотом. Он разворачивается к блондину, обнимая его крепко за талию, пряча своё лицо в шее от которой пахло слаще, чем от любой конфеты. — Ты настолько хороший, такой замечательный… — голос шептал это так быстро, что горло начинало болеть, а тон походил на плачущий, — Я так рад, что ты со мной, — эти слова звучали, будто признанием в любви, такие очаровательные. Иннит малость смущается, но мягко улыбается, глядя в глаза Уилбуру. Они касаются лбами, прикрыв уставшие очи веками. Саймонс чувствует умиротворение в этот момент, в душе царит баланс и не хочется лишний раз шевелиться, но Уилл делает движение первым, — Пойдём домой, — его музыкальные пальцы проходяться по гладкой щеке мальчика, только больше улыбаясь, — Тебя ведь ещё ждёт сюрприз, — загадочно проговорил Сут и поцеловал лоб блондина, что не мог и слова проронил. Точнее не знал, стоит ли что-нибудь говорить? Всё слишком замечательно, чтобы как-то противостоять или вставлять своё мнение. Томми наоборот хотел приехать в квартиру гитариста как можно быстрее, дабы понять о каком сюрпризе вообще идёт речь! И к счастью для Томми они, наконец, уходят на остановку в ожидании автобуса.***
Когда они уже едут, было совсем темно. В салоне транспорта никого не было, только двое подростков едут обратно в тёплый дом. Уилл сидел у окна, рассматривая собственное отражение в стекле. Томми лежал опять на плече старшего, засыпая, его блондинистые кудряшки немного щекотали лицо, поэтому ладонь музыканта ложиться на макушку, слегка её гладя и прижимая волосы, чтобы не мешали. Голд чувствует напряжение в мышцах, в животе ощущение страха переплетается с приливом волнения. Стало труднее думать, а щёки стали заливаться тёплым оттенком красного, горло паршиво болело и хотелось откашляться, однако дышать было чуть ли невозможно. Лёгкие судорожно выдыхали горячий воздух, словно ему на грудь положили каменную плиту. Сердце циркулировала кровь быстрее обычного, от чего адреналин распределили по телу довольно быстро и Уилбур уже чувствует медленно завязывающийся узел в районе лабка. Это всё так странно, Томми и Уильям уже занимались любовью, оба были рады этому опыту, так почему он сейчас так волнуется? Уилл просто не знает как Томми может отреагировать на это. Уилбур никогда не просил Иннита одеться как-то вызывающе, ему даже было несколько противно. Парень всегда хотел давать своему любимому комфорт и не ставить того в неловкое положение. Диктор говорит их остановку, Саймонс проснулся где-то пару минут назад, поэтому отвлекает Уильяма от самобичевания. Его ладонь тянет брюнета за собой к выходу из автобуса, и они уже направятся домой, они не говорят, тихо идя за руку, но младший преодолевает молчание первым, — А у тебя есть кто-то дома? — Эм, нет… У мамы вроде какие-то дела, сказала, что приедет не скоро, — Уилл немного преврал. Буквально сегодня утром, Сут попросил Венди уйти из дома ближе к вечеру, намекнув, что он придёт с Томми. Мисс Голд всегда была понимающей женщиной, так что её в квартире уже не наблюдалось. К сожалению, для шатена, они доходят до подъезда быстро, и ему просто не хватает времени, чтобы хоть как-то подготовится к ситуации ментально. Да, он это так давно планировал, чуть ли не с момента покупки этой дурацкой юбки, но он до сих пор не может нормально успокоиться. Вот они едут на лифте на нужный этаж, и пару минут хватит, чтобы открыть тамбур и оказаться в квартире. Уильям шумно глотает воздух через нос, словно пытается избавиться от панической атаки. — С тобой всё нормально? — мальчишка вопросительно поднимает бровь, вкладывая всё непонимание в эти слова. Голд выдыхает через трубочку губ, прикрывая глаза и кривовато улыбается светловолосому, пытаясь показаться более уравновешенным. — Я немного волнуюсь из-за этого сюрприза… — ага, немного, он готов сквозь землю проводиться и успел обдумать кучу раз отступление. Но он не мог просто всё отменить и наврать своему Томми. Брюнет быстро уходит в комнату, не давая сказать младшему что-либо. Его губы немного приоткрыты, но они сводятся обратно, видя удаляющуюся спину высокого. Гитарист нервно сглатывает, руки подрагивают, поэтому он даже не может сразу вспомнить куда положил пакет. Он зарывается пальцами в чёлку, заставляя себя думать, а мозг просто расплылся в лужицу и кричит, как глухонемой. Голова начинает медленно болеть, а сознание погружается в траур. — Уильям? — полное имя, по которому Томми обычно никогда не звал старшего, заставляет его отвлечься и сделать вид, что он вовсе не волнуется. — Ты уверен, что с тобой всё нормально? Ты выглядишь очень нервозным, — Саймонс подходит к музыканту ближе, забирая большие ладони в свои, этот жест успокаивает и Уилл обречённо вздыхает, словно принимает судьбу такой, какой она есть. — Ох, извини, солнце, я правда волнуюсь… — он нелепо усмехается, чувствуя как ему становиться тяжелее дышать. Собрав остатки своей уверенности, Голд говорит более твёрдо, чётко смотря в голубые очи, — Пообещай, что не будешь смеяться. Уилбур знал Иннита довольно долго и из блондина отличный партнёр, лучший которого только можно было получить. Однако, несмотря на всё доверие к нему, музыкант мнётся на месте. Иннит удивлённо смотрит на него, почти не моргая. — И… Не реагирую чересчур резко, — если Томми не засмеёт его, то вполне обматерит всеми словами, которыми только знал, скорее всего убежал бы за дверь, злобно хлопнув ей. Белокурый слушает внимательно, заранее ставя замок на резкую реакцию и выглядит более серьёзно. Голд вновь отходит, роясь в шкафу, и находит белый пакет с помятой юбкой, за всеми вешалками. Гитарист протягивает подростку небольшой пакетик, ловя недопонимание младшего. Иннит хлопает ресницами и заглядывает внутрь, видя знакомую розово-чёрную ткань, сложенную в несколько раз. Юноша чувствует, как воздух выбивается из груди, а щёки заливаются румянцем. Руки неловко достают юбку, что он мерил ещё в декабре. Уилл правда её купил? Парень озадаченно смотрит на высокого, словно не понимая, чего тот боялся. — И зачем?.. — белокурый не до конца понимает, о чём идёт речь, хотел уточнить. — Я отвечу. Но скажи первым: ты в порядке с этим? Ты не чувствует себя не комфортно или что-то в этом роде? — мальчишка тает от одних слов, Уилл всегда такой внимательный и всегда следит, чтобы его не задеть. Том даже не заметил, как улыбнулся. — Да, я думаю, всё в порядке. — Хорошо, — облегчённо выдохнул Сут и молчание не успевает настать, как Голд добавляет, — Когда ты её померил, Томс, — в карих глазах видно былое величие. Он снова становится более уверенным и подходит к мальчику, прижимая его к себе за талию, — Я думал, что упаду в обморок от твоей красоты, — комплимент заставляет блондина смущаться и краснеть ещё более. Иннит тихо хихикает, отводя голову немного в сторону, но её возвращают на место рукой за подбородок. Уильям нетерпеливо целует парня в шею, переходя на ключицы, но вскоре немного остроняеться, напоследок поцеловав в щёку. Томми был весь красный, последние месяцы он только этого и ждал, а получив это, чувствует себя максимально неподготовленным. Нет, он всё ещё этого хочет, безумно хочет, но чувство смущения никуда не делось. — Т-ты бы мог выйти из комнаты?.. Я хочу надеть юбку, — кончиком языка он смачивает сухие губы, а брюнет, как по команде выходит в коридор, прикрыв дверь. Как только в комнате блондин остался один, он бесшумно раскрывает рот в немом крике. Его переполняют эмоции, что просто разъедали сердце. Но время идёт, белокурый делает дыхательные упражнения, успокаивая себя. Саймонс не хотел задерживаться, поэтому приступает к переодеванию. Мальчик достаёт юбку из упаковки, рассматривая её, даже размер тот. Иннит тихо усмехается, пока в животе летали бабочки, и с каждым этапом переодевания их становилось больше. Джинсы уже стянули до колен и положили куда-то в сторону от кровати, он стоял в одних боксёрах и боже… Том был уже полностью твёрдым, просто от осознания этой абсурдной ситуации. Тонкую ткань юбки, надевают на бёдра, застёгивая замочек сзади. Она сидела идеально, на его женственной фигуре. Томми никогда не мог бы подумать, что будет стоять в квартире Уилбура Сута, знаменитого музыканта, переодетый в женскую короткую юбку и это будет казаться таким горячим. Для полноты картины, Томми также снимает свой красный галстук и расстегивает первые две пуговицы на рубашке. — Ты можешь зайти… — парень подаёт голос, сгорая от стыда. Он глотает слюну чаще обычного, а дыхание тяжёлое и неровное. В комнату заходит Уилл и он просто не может оторвать взгляд от этой худой прекрасной фигуры. Младший выглядит лучше любой девушки, его ноги сведены вместе, от чего его бёдра кажутся более округлыми, тонкая талия не видна из-за рубашки, зато взгляд падает на бледные ключицы, что были лучше открыты. Уильям чувствует себя почти перевозбуждённым, в штанах уже невыносимо тесно, настолько, что по ощущениям его словно душат. Сут подходит чуть ближе к своему сокровищу, пытаясь сдержать желание накинуться на бедного блондина. — Ты выглядишь потрясающе, милый, — он приободрительно улыбается, гладя щёку и слегка поднимая его лицо за подбородок, другая ладонь автоматически ложиться на талию. И о Господи, у Томми настолько худая талия и впалый животик, что Уилл почти одной своей ладонью может обхватить половину. Иннит смущённо улыбается, не зная куда деть руки. Он прижал их к себе, перебирая пальцы, ожидая следующих действий. Голд заботливо берёт ладони младшего, кладя их себе на плечи, после возвращая свои кисти на излюбленное место. Белокурый смотрит вверх, после быстро прилегая губами к обветренным губам Уилбура, они целуются так искусно, что это походит на танец. Через этот поцелуй они передают все эмоции, всё смущение, всю страсть, что накопилась в их сердцах и им нужно срочно её выплеснуть. На удивление Том начинает действовать первым, стягивает с Уильяма его серый свитер, выкидывая его в сторону. Из-за этого они немного прервали поцелуй, но вскоре следует ещё один не менее горячий. Живот просто скручивается от напряжения, Саймонс чувствует, как течёт. Его ноги стараются сжаться ближе друг к другу, чтобы просто не запачкать все вокруг смазкой. Томми действительно чувствует себя странно, точнее он не очень понимает, почему он так возбужден от этого. Иннита никогда не привлекала женская одежда, ему было всё равно, а тот раз в магазине был лишь безобидной шуткой, что вытекло в их игры. Сут расстегивает оставшиеся пуговицы на рубашке Саймонса, быстро её снимая с юного тела, его ладони собственнически обхватывают каждый сантиметр тела, сжимая кожу и переходя на следующие место. Иннит задыхается от этого, ему действительно нечем дышать, от чего он отстраняется от губ старшего, тихо, но протяжно простонав, когда ладони сжимают плоскую грудь мальчишки. Том прижимается к телу Голда как можно ближе, просто желая малейшего трения. Голд расслабленно целует шею, ключицу, оставляя влажные метки. Иннит уже просто весит на шее высокого, просто не в состоянии стоять, ведь есть огромный шанс, что он упадёт на пол. — У-Уилл, — младший сдавлено стонет, от прикосновений к его чувствительной коже, старший быстро откликается, кладя своё щёку на декольте парня, давая ему сказать. — Мы можем лечь? А то мои ноги нихрена меня не держут, — подросток говорил спокойно, но маты в его речи говорили, что он раздрожён. — Конечно, солнце, — его нежный тон буквально гипнотизировал, его вид сводил с ума, хотя Уилбур был больше всех одет и выглядел аккуратнее по сравнению с блондином. Томми уже полностью уставший стоять, падает на кровать, утаскивая за собой Уилбура без предупреждения, это уже второй раз за день. Уильям слабо ударяется лбом и коленом, но боль быстро утихает на фоне остальных ощущений. — Томс… — недовольно произносит брюнет, но его претензия быстро уходит на задний план, ведь как выглядел сейчас Томми, позавидует любая шлюха или порно актриса. Его колени немного сведены вместе и приподняты над простыней, руки разбросаны в стороны и согнуты в локтях, они направлены к макушке, что была немного наклонена, показывая все алые засосы, что успел оставить Уильям за это время. Худое тело выгибалось небольшой дугой, от чего выпирала грудная клетка с рёбрами мальчика, пока от них по обе стороны лежали ладони гитариста, вопрошая потрогать это воплощение искусства. — Ха-ха, извини, — младший слабо смеётся, его забавляет как Уильям хмурится, но быстро становиться таким же добрым, как и раньше. Бледные запястья кладут на плечи музыканта, что нависал над парнем, желая его поцеловать. Саймонс быстро понимает немую просьбу и идёт навстречу для поцелуя, они не могут насладиться этим процессом. Для них он так идеален во всех планах, что кажется сюрреалистичным, будто сон или ведение. Томми захлебывается этим наслаждением, просто желая остаться так навечно. В немного пьяном состоянии, но от которого не тошнит и не хочется большего, а только хочется улыбаться и лежать в тёплой постели. Гитарист управляет телом Томми, как с куклой, он раздвигает его ноги и сильнее сгибает в коленях, дабы у него было больше места. Он останавливает поцелуй, ловя вопросительный вздох от младшего. Сут ухмыляется и заводит руки под юбку, но не отрывая взгляд от голубых очей. Его длинные пальцы сначала дотрагиваются до стояка через ткань, слабо массируя его, пока другая ладонь аккуратно поддевала резинку. — Ты уже такой мокрый, когда ты только успел? — риторически спрашивает Уилбур, тихо посмеявась; его завораживает как выглядит Томми сейчас. Его губы слабо приоткрыты, а брови сведены к верху, ему словно хочется простонать, но стимуляции не хватает. Ему нужно больше. На каждое движение руки Иннит реагирует, он настолько чувствительный, что обычное снятие одежды заставляет вздрагивать. Уилл задаёт темп рукой довольно быстрый для начала. Горячая плоть, казалось, становилась ещё теплее. Светловолосый тяжело дышит, чувствуя, как идеально пальцы гитариста обволакивают его член, дотрагиваясь там, где всегда нравилось. У Томми буквально падала грудь от того как он неровно дышал, словно задыхался, парень был готов чуть ли не локти кусать от этого жгучего чувства, по которому он так соскучился. Голд же любовался этой картиной сполна, он улыбался, ему льстило до чего он доводит парня, он сжимает немного руку у головки, вызывая первый протяжный стон блондина. Брюнет тихо посмеивается, после немного наклоняется, целуя коленку, затем медленно спускается, поцеловав внутреннюю часть бедра. Ладонь, наконец, останавливается, давая минутную передышку для мальчика, но она быстро заканчивается, когда чувствует как тонкие губы касаются основания и проходят языком по всей длине. Иннит задирает юбку немного выше, дабы лицезреть это чудо, но сразу он ничего не может увидеть, маленькие слезинки размыли зрение, от чего нужно немного времени, чтобы что-то развидеть. Томми стиснул зубы, от переизбытка эмоций, Уилбур чувствуется прекрасно и это нельзя отрицать. Младший запрокидывает голову назад на подушки, когда губы Уилла обволакивают орган полностью, спускаясь к основанию. Иннит не может не сдержать звуков, они тихие, но их явно легко расслышать, пальцы сжимали простыни под собой, хватались за одеяло, желая следовать за эйфорией. Саймонс кусает губы, постанывая от ощущения языка, упирающегося в уретру. Ему просто сносит крышу, когда головы начинает двигаться активно, а звуки грязные и влажные, Уилл словно специально причмокивает, как будто пытаеться распробывает вкус получше. Томми смотрит вниз, видя как нежно и приятно на него смотрит пара карих глаз. Прошлое жаркое тепло, которое его просто сжирало изнутри, теперь казалось домашним уютом, как маленькие лучи солнца из-за туч. Иннит улыбается, пусть и немного кривовата, уголки губ ни раз падали, вместе с макушкой брюнета, что заглатывал больше. Пальцы Томми впиваются в кожу головы Уилбура, натягивая его кудри сквозь фаланг, уже задыхаясь собственными вздохами. Веки жмурятся, а бёдра с тазом напряжены до предела, когда узел в животе натягивается, готовый разорваться. Пару движений и… Уильям убирает руку младшего от своих волос, убирая любую стимуляцию от органа, младший буквально готов разрыдаться от этого, он был так близко… — Н-нет, нет-нет, Уилбур! — Томми капризно стонет, проронив случайно слезинки, болезненные вздохи выбиваются из груди друг за другом, младший уже даже просто хотел взять всё в свои руки и довести начатое. Но Сут не так прост, как только он оторвался от головки, то быстро схватил кисти Иннита железной хваткой, чтобы тот лишний раз не касался себя. — Тише, Томми, я знаю, — он шепчет это почти также разочарованно, как и Саймонс, но более спокойно и утешительно. Его мокрые губы от смазки и слюны оставляют невесомый след на мягких губах блондина. — Но пока ещё рано, — гитарист хрипит голосом, заставляя чувствовать себя более расслабленным, чем есть на самом деле. Томми это немного помогает успокоиться и принять свою судьбу, но пах так невыносимо болел, а низ живота тянуло, словно якарём на дно, что он просто не мог не протестовать, — Я… Блять, я-я был так близко, — это звучит почти как слезливое признание, по щекам действительно потекли ещё мелкие слёзы, а ощущения было ужасно странным и неизведанным. Тело было расслабленным и напряжённым одновременно, от чего в ноге хватала слабая судорога. Кисти прижимали к постели так сильно, что было страшно лишний раз пошевелиться. Уилбур был устрашающим и нежным в одно и тоже время — это сносит крышу Томми. Пах так сильно горел, что Том не мог сосредоточиться на чем-то другом, кроме как этого. — Не волнуйся, солнце, ты получишь своё, — бледные кисти, наконец, отпускают и шершавая ладонь гладит щёку мальчика, что была влажной от слёз, — Я не буду больше тебя мучить, — он тихо усмехается, начиная гладить пальцами шею, а после дрожащее плечо. Блондин разочарованно выдыхает, но одним кивком показывает, что не будет делать глупостей и Уилл может продолжать. Гитарист доволен, тем как Томми его слушается, этот подросток действительно гордый и вряд-ли бы позволил кому-либо управлять собой и своими чувствами. Но Уильям явно исключение, тем более во всём. Музыкант, будто выучив все действия наизусть, тянется к тумбочке, где внутри лежала смазка. Он быстро берёт пузырёк, кладя куда-то на постель в сторону. Что больше заинтересовало младшего, так это когда Уилл взял вторую подушку и положил её под ягодицы Иннита. Теперь он лежал в странном положении дуги, опираясь на свою шею; Саймонс решил, что лишний раз не будет спрашивать, ведь может Уиллу так будет удобнее? У него опыта в сексе будет побольше, да и не сказать, что Томми сейчас что-то не нравиться. Уильям уже открывает бутылочку лубриканта, но его отвлекает, — Уилл, как-то не честно, что я уже почти полностью голый, а ты до сих пор в одежде, — Иннит приподнимается на локтях, ехидно ему улыбаясь. — Ох, извини, милый, — карие глаза смотрят на него так, что у Томми буквально сжимается горло, ему тяжелее дышать, — Поможешь? — Сут быстро указывает на пуговицы рубашки, не убирая своей нахальной улыбки. Томми садится на колени, слезая с подушки, прикрыв юбкой своё тело. Тонкие пальцы легко расстёгивают пуговицы, у младшего почти дежавю. Словно снова зима, Новый год и у парней их первая ночь уединения. Том вспоминал этот момент с упоением и лёгким стыдом, как никак в тот вечер он потерял девственность. Было неловко вспоминать об этом, когда ты сидишь на уроках или болтать с родителями, которые понятие об этом не имели. Подросток не замечает, как расстегнул рубашку, а его руки зависли на плечах брюнета. Голубоглазый чаще моргает, вновь видя это замечательное тело, подтянутое с небольшой мускалатурой и слабо смуглой кожей от курения. Саймонс убирает рубашку полностью, выкинув её прочь. Его пальцы жадно проходятся по коже, чуть ли не пуская слюни. — Можно? — мальчишка обнимает шею Голда, пока его спину придерживает одна рука старшего. Юноше кивают и он впивается в шею, оставляя там кучу поцелуев со следами. У младшего рвутся бабочки наружу, когда он слышит низкое мычание Сута от приятных прикосновений. Томми почти полностью красит шею шатена в багровый оттенок засосов, почти наслаивая, их друг на друга. — Ах, полегче, Томми, — Уильям чувствует уже как нежная плоть шеи начинает жечь, а порой и побаливать. Мальчишку отстраняют от себя, замечая его раскрасневшиеся губы и немного усложнённое дыхание. Он словно маленький вампир, что давно не пробовал крови. Уилл усмехается, потирая засосы на изгибах шеи с плечами; их будет тяжело скрыть. — Прости, — шепчет парень, прикусывая нижнюю губу, складывая руки вместе на колени, ему на удивление становиться немного холодно, но это ненадолго. Уилбур, целует лоб белокурого, обнимая его хрупкое тело, — Всё в порядке, Томс, давай лучше продолжим наше развлечение, — голос напоминал мёд, он прекрасным бальзамом ласкал слух и казался лучшей симфонией, что можно услышать. Сердце застучало чуть быстрее, мальчишка соглашается с Уильямом, ложась обратно на матрас, положив свои бёдра на подушку. Иннит держит руки у рта, завороженно рассматривая, мучительно медленные движения Уилла. Смазка уже льётся на пальцы, её растирают, согревая, после прислоняя к колечку мышц. Хоть лубрикант согревали, ощущался он всё так же с прохладой и непривычной вязкостью. Томми давно забыл это чувство, так что всё это было почти в новинку. Блондин всячески издаёт приглушённые звуки, когда два пальца просто трутся о вход, светлые брови хмурятся, а Томми уже хотел умереть. Ему не дали сразу кончить, так и ещё издеваются! — У-Уилл, прошу… Не играйся, — младший прячет глаза в ладонях, чувствуя как они слезятся от стимуляции, и буквально с его мольбой, в него входят два пальца сразу, примерно по первую фалангу. Сердце пропускает удар, а лёгкие будто сжали и запретили дышать. — Так лучше, солнышко? — его ухмылка убивала в Томми всё. Его дерзость, остаток разума, что мог трезво думать, его гордость — всего этого не стало за одну его улыбку. Светлая макушка падает на подушки, выгибаясь в позвоночнике, когда пальцы начинают проникать глубже, уже вбирая в себя половину третьей фаланги. Младший держится за подушку, иногда зажимая себе рот, дабы слишком громко не стонать. А то, не дай боже, потом соседи нажалуются Венди, когда она придёт. Он же ей в глаза не сможет смотреть. Пальцы скользят по стенкам, задевая всевозможные точки, они обволакивают так идеально, что Уилл сам смотрит на это зрелище со спёртым дыханием. Сута притягивают за шею к себе для грязного поцелуя, что скорее походил на неловкое движение, оставлявшие след слюны на губах. Темп был вроде не сильно быстрым, но и не убийственно медленным, скорее что-то среднее между этими двумя терминами. Однако это давало Томми такое яркое наслаждение, что все движения были приятнее где-то в три раза обычного, возможно стимуляция была гораздо сильнее для него, чем на самом деле, от ранее не удачной разрядки. Парень действительно был сейчас чрезмерно чувствителен и был готов поддаться на любую провокацию лишь бы испытать это сладостное ощущение расслабление. Когда Уилбур понимает, что мышцы достаточно размяты, он неуклюже пытается снять ремень не запачкав его смазкой. Гитарист не из тех людей, который лишний раз боится посадить пятно на одежду из-за их ценности, нет, Уилл абсолютно не такой. Ему скорее страшно, что пятно въесться и не сотрется, оставив за собой след, а лишние вопросы ему не к чему. Кое-как расстегнув пряжку, а после уже пуговицу с молнией, Уильям чувствует, как вздрагивают его плечи. Джинсы давали так сильно на эрекцию, что боль была почти не ощутима, но убрав лишний слой ткани, стало, словно легче дышать. Пока белокурый пытается отдышаться и почти впадает в транс, его вырывает голос брюнета, что наклонился его поцеловать в очередной раз. Мальчишка быстро отвечает на движения языка старшего, уже ощущая жар у своего входа. Голубоглазый пялиться, как на падающую звезду, загадывая желания, на гитариста, что уже снявший джинсы с боксёрами, направлял головку члена, смазанной рукой. Он даже забывает отвечать, поэтому «обмен слюнями» приходиться прекратить. Карие глаза туманно засматриваются на раскрасневшиеся личико блондина, что старался полностью расслабиться и не загружаться мыслями о возможной боли или дискомфорте, он доверял Уиллу, но мимолётный страх присутствовал в животе подростка. — Ты готов? — его тон звучал неузнаваемо, такой низкий, хрипучий и размеренный. Голосовые связки музыканта звучали всегда по особенному, они звучали низко, но при этом мягко, лаская слух слушателей и в принципе любое слово, просто вырвавшаяся глупость, могла звучать для Саймонса почти как отдельная мелодия. — Да, — на выдохе соглашается парень, он обхватывает ногами талию Голда для поддержки, а руки лежали на шее, он походил на ленивца, свевающего с ветки. Головка входит во влажное нутро и слегка проталкивается немного глубже, Томми старается глубоко дышать, чтобы расслабить мышцы и не сделать больно Уиллу, и себе в том числе. Шатен не торопиться, он делает это деликатно, даже не думая о спешке или неуместной грубости. Он успокаивающе поглаживает животик мальчика, показывая какой он молодец, проводит пальцами по бёдрам, ловя новый прилив возбуждения от юбки, что так идеально обтягивала бока. Том кивает, разрешая войти ещё глубже, дальше уже всё прошло гладко. Томми полностью смог погрузиться в ощущения, а член вошёл до основания. На некоторое время Сут буквально застыл от мокрого тепла, ему давно не хватало этого чувства, он почти забыл какого-то это. Веки жмурятся, а щёку кусают изнутри, скрывая собственные всхлипы. После этих длительных привыканий к инородным телам, движения начинают быть плавными и оставлять приятный туман в душе из похоти и желания. Темп Голда идёт не совсем быстро, но врезается он в мальчика глубоко, что шлепки можно услышать через стену. На протяжении роста скорости, Уилбур целует сладкие губы, дабы как-то занять блондина. Томми буквально кидался из стороны в сторону, извивался, словно листик на ветру, ему нужна была опора, которую, наконец, дают. Но вскоре Иннит начинает понимать для чего Уилл положил подушку… Когда она немного съехала, касаясь уже больше копчика, Иннит простонал так громко, что сам удивился, а горло было готово сорваться. Уильям довольно улыбнулся, делая ещё толчки, но более грубые, врезаясь уже глубже обычного, от чего не раз ударял по простате парня. Голос юноши становится на несколько октав выше, а руки просто теряются, они быстро переходят на спину Уилла, сжимая кожу так сильно. Ногти впивались, оставляя за собой красные полосы. Уилбур шипит от боли, но всё равно не останавливается, только наоборот ближе прислоняется к белокурому, целуя его так страстно, что Томми начинает забывать своё имя. Стоны издают прямо в губы, а кровать кажется начинает скрипеть. Саймонс не знает на чём ему сконцентрироваться, его отвлекает всё от всего! Поцелуй ощущается неимоверно хорошо, каждый раз губы старшего успокаивали пыл подростка, помогая ему расслабиться во время ускорения темпа. Возбуждение уже скатывается маленькими капельками пота на лбу и на теле, ему хочется дотронуться до себя, ведь может легко ощутить это горячее наростание в паху. Эмоции бьют через край и кажется мальчик сейчас задохнётся, в некоторые моменты он почти кричит, срывая голос в протяжных стонах. Возможно, это было уже немного слишком, и Томми уже просто был перевозбуждён, однако болезненных ощущений не было, голова просто взрывалась от избытка эмоций, а спина выгнулась в мостик. — Томми, ты в порядке? — Сут замедлился, останавливаясь на секунду, заметив на голубых глазах слёзы. Иннит любит Уилбура, но сейчас ему хотелось его ударить за медлительность. Он и вправду плачет, но это от чрезмерной стимуляции, она придаёт ему наслаждение, а его вот так нагло крадут. — Уилл, если ты сейчас же не продолжишь, я убью тебя на месте, — младший откинув голову, смотрел в потолок, молясь всем богам, чтобы его просто хорошо трахнули. Его мольбы звучали так плаксиво, сложно поверить, что это говорит Саймонс. Уилбур удивляется подобным словам, но решает, дать парню то, чего он хочет. Он уже один раз разочаровал его, не дав кончить, зачем мучить во второй раз? Так что Сут просто со всей силы вжимает тело мальчика в постель, держа его кисти одной рукой над головой, а другой ладонью придерживает талию, начиная активный темп. Томми шипит от резких толчков, но вскоре захлебывается в своих же звуках. По щекам текли уже небольшие ручейки слёз, а грудная клетка падала с такой быстрой скоростью, что казалось она сейчас сломается от давления. Иннит извивался, делал непонятные движения, которые просто показывали, насколько он близок. Уилбур улыбался этой картине, облизывая губы. Красные щёки с кончиком носа от слез и от самого румянца, мышцы тряслись и иногда дёргались, показывая сбои и то, что Томми вовсе не управляет своим телом. Он давно сдался и ожидает сладостного освобождения. Уильям расцеловывает шею с грудью; ладонь, что была на талии, переползла на плоскую грудь, сжимая её. Томми начинает задыхаться и почти пищать, когда чувствует влажные губы на соске. Иннит дышит активно, голова шла кругом. И вот, ещё пару толчков, удары проходились прямо по пучку нервов, давая расслабление, что растеклось по всему телу. — Ха! Ах-ах, Уилл… — голос уже хрипел от частых стонов, горло саднило, хотелось откашляться, но речь звучала всё равно не чисто. Струи спермы нитками с паузами плещут прямо на поддон юбки. Уильям прекрасно видит происходящее и с отдышкой замедляет точки, вскоре и вовсе выходя из подростка. Тонкие кисти отпускают, а подушка, что всё время была под бедрами, наконец, убирают в сторону, её стоит постирать после этого. Спина блондина, наконец-то, может отдохнуть, она невыносимо затекла и ныла от частых выпадов. Музыкант сидит между уставшим и полностью разрушенным мальчиком, его ноги дрожали даже в лежачем положении. Том прикрывает глаза, довольно улыбаясь и шумно циркулируя воздух, дабы прийти в себя и спуститься с небес после оргазма. — Сейчас бы покурить, — шутит хриплым полушёпотом младший, заставляя Уилла также прыснуть смешок. Его широкие ладони гладят расставленные ножки, что завораживали своей худобой. — Тебе уже есть восемнадцать, можешь себе позволить, — утверждает Голд, падая на подушки с почти не двигающимся блондином. Шатен разворачивает к себе лицом парня, стирая пальцем капли пота и оставшиеся следы слёз, после оставляя поцелуй на лбу. Томми чувствует себя приятно измотанным, настолько расслабленным он никогда не был, словно познал нирвану и приобрёл душевный покой. Руки подрагивали, когда потянулись, дабы обнять Уилла и прикрыв глаза, зарываясь лицом в его ключицы. Мозолистые пальцы вскоре оказываются на спине, поглаживая и успокаивая. Хотелось просто упасть в сон, но младший только сейчас понимает, что у Уилбура всё ещё стоит. — Уилл, ты ведь… — его перебивают, не дав закончить. — Не волнуйся, как-то выживу. Потом с этим разберусь, — Сут звучит также устало как и Саймонс, но его слова парируют, что было несколько неожиданно. — Уилбур, мне кажется это немного не честно, — задумываясь, отвечает младший, уже чувствуя себя более «трезвым». — Что не честно? — То что ты часто… Эм… Ну, работаешь ртом, — Иннит чувствует как его лицо стало гораздо теплее, — Я ни разу для тебя подобного не делал! — может о справедливости в этом разговоре и речи не шло, однако Томми просто хотел как-то завуалировать свою «помощь», а то так оставлять Уилла, ему точно не хотелось. Уилбур округлил глаза, смотря на белокурого с приподнятой бровью, не зная, что и сказать. Сама ситуация была неловкой, но была правда в словах парня. Голд не раз отсасывал младшему, если вдруг их баловство заходило не туда, но поскольку тогда Томми не было восемнадцать, Уильям намеренно решал всё заканчивать на минете, дабы не переходить черту, которую он сам себе начертил. — Так что… — задумчиво произносит младший, быстрым движением повалив Сута на спину и забравшись на него сверху, так же легко соскальзывая вниз к бёдрам, раздвигая ноги, — Могу, я сделать тебе приятно? — мальчишка улыбается пошло, при этом выглядя восхищённым, как будто в небесных глазах сейчас появяться сердечки, показывая всю грязную натуру. — Если хочешь, — тихо и застенчиво отвечает старший, приподнимаясь на локтях, раздвигая ноги пошире для Томми, давая ему как можно больше пространства. Непривычно открываться и видеть кого-то меж ног, бабочки в животе начинают плясать, заставляя залиться пунцой сильнее обычного и задышать чаще вместе с сердцебиением. Иннит никогда не делал раньше минет, однако пытается выйти из ситуации, аккуратно охватывая приличных размеров ствол, нежно проходясь тонкими пальцами. Саймонс рассматривает красную головку, что слабо подергивалась в руке, с каждым более резким движением. Капли предикулянта собираются бусинками на крайней плоти, с интересом слизывая их. Уши не верят, но явно парень замечает вдох, который прервался на середине с тихим скулежом. Томми обожает стоны Уилбура, так что это мотивирует сильнее любого тренинга, заставляя проходиться языком по головке чаще и активнее. Язык оставляет мокрые полосы на коже, после, уже решаясь немного заглотнуть. Томми старается не спешить и вначале вбирает головку, посасывая, упираясь в уретру для удобства, но это срывает крышу Уилбуру. Нежный язык, что казался шёлковым, игрался с ним, заставляя узел в паху завязаться так крепко, что становилось больно. Уильям прикрывает рот ладонью, словно в преддверии чего-то ужасного. Плечи бьют слабой дрожью, когда тепло распространяется на большое количество сантиметров. Блондин чувствуется прекрасно, это было чем-то чрезмерно замечательным, Уилл почти был уверен, что он в раю, и ничего кроме него и миловидного мальчика между ног, не существует. Однако, в какой-то момент ласки были очень редкими и неуверенными, Сут уже скорее задыхался от неудовлетворения, чем от ошеломляющего возбуждения. Брюнет смотрел тёмными глазами на блонд макушки, которой сложно опускаться и подниматься. Разочарование близко подкатывалось к горлу, но Уилбур решил, что лучше парню помочь, чем просто надеется на лучший исход. — Так, Томми, — с лёгким кашлем и дрожь произнёс голос, что казался слишком низким и не узноваемым. Одной ладонью он тянет юношу за плечо назад, отдаляя голубоглазого подальше и сам чуть удобнее садиться, — Мне кажется, тебе нужна немного моя помощь, — шатен слабо улыбается, хотя глаза выглядили строго. Саймонс с обслюнявленными губами, дышит глубоко, его глаза буквально в пелене и его мозг видимо превратился в кашицу, но невообразимым чудом положительно кивает. — Используй свой язык, проходись им постоянно, — слова застревает в горле, от простого осознавания ситуации. Щёки краснеют сильнее за считанные секунды, но Уилбур всё равно продолжает говорить, — Просто, расслабь горло и бери больше… — на последнем слове его голос срывается и не может нормально смотреть в глаза блондину. Иннит кажется что-то говорит, но его вовсе не слышат, в ушах словно стоял звон, заглушая все звуки вокруг. Но когда мягкие губы вновь кольцом сжимаются вокруг, из лёгких выбивается воздух. Томми явно учиться на ошибках, ведь теперь ласки не прекращались ни на секунду, парень чувствует, как язык проходит по каждому любимому месту, заставляя испускать стоны из раза в раз. Сут прикрывает рот, вовсе не желая издавать подобные звуки, но скрыть их не получается, вскоре блондинистая макушка насаживается до самого основания, проходясь по венкам и по чувствительной плоти. Мокрые губы то опускаются, то поднимаются, ослабляя давления или наоборот, давя ещё сильнее, в пределе разумного. Уилбур скулит, просто наслаждаясь этим ощущением, горло уже испускало звуки без сознания. Только после более громкого стона Уилл понимает, что произошло и вновь стискивает зубы, запуская пальцы в пряди светлых волос. Жар в животе давит на мозг, заставляя его превращаться в лужу, тепло растекается от паха до кончиков пальца, от чего плечи вновь дрогнули от сквозняка. Всё сводило его с ума, бёдра уже дёргались вверх, используя рот в своих грязных нуждах. — Блять, Т-Томми… — чувствовалась слабая улыбка мальчишки, стоило ему простонать его имя вновь. Пальцы сжимали пряди так сильно, что слабые вибрации посылались по всему стволу. Это так много, слишком много. — Ах, боже, я сейчас… — его голос срывается под конец, изливаясь в горло парня. Тёплая жидкость течёт по гортани младшего, заставляя немного закашляться. Сут тяжело вздыхает, чувствуя неимоверное расслабление, мышцы ослабились в тот же момент. Блондин поднимает голову, по губам стекают капли белого семени, перемешанные со слюной. Его волосы взъерошены, а руки Иннита, что держали его почти на протяжении всего процесса, уже подрагивали. Уилбур, закинув голову назад, дышит глубоко с ужасным хрипом. Грудь вздымалась чаще, чем билось его сердце, что буквально сходила с ума. Оргазм отправил его почти на тот свет, но немного полежав и, прогнав раскаленный воздух по лёгким, приподнимается на локтях, видя довольного мальчика, облизывающего губы. Руки юноши гладили дрожащие бёдра старшего, сидя в позе W. Уильям начинает трезветь, присаживаясь на постели полностью, смотря тёмными глазами на любимого. Тело словно обожгли и облили холодной водой, от чего холодный ветер из приоткрытого окна, казался теперь намного приятнее, чем раньше. Уилл убирает светлые волосы с аквамариновых глаз, после без слов, целуя его в губы. Им не нужно говорить, они связаны так крепко, что слова будут лишними. Поцелуй по ощущениям длится почти вечность, хоть на деле это мимолётное мгновение. Языки переплетаются, чувствуя слабый солоноватый вкус. Достигнув собственной нирваны, они решают, что в душ пойдут позже. Силы были на исходе, так что парни тихо упали на кровать, прикрыв оголённые тела одеялом, также мирно уснув.***
На кухне слышался стук посуды во время ужина. Мария сидела напротив своего мужа, водя ложкой в супе, словно там что-то выискивала. Аппетита не было, так что она просто ждала когда Энтони доест, а после оставит порцию в холодильнике на завтра для Томми. В голове витали мысли о словах сына насчёт развода. Вроде она и была уверена, что муж изменился, стал добрее и не будет наступать на те же грабли. Однако с каждым днём было не легче, ссоры всё ещё были, и, заглядывая в будущее Мария, понимала, что ничего не поменяется и всё придёт к тому, с чего начиналось. Страх за собственную жизнь и судьбу сына, также преследовали её, не давая спать по ночам. Не раз слышал всхлипы за дверью своего мальчика, разрывали ей сердце. Мальчик также нормально с ней не общался, лучше, чем с отцом, но видимо тот разговор в больнице задел его сильно. — Мари, а как там вообще Томми? — он не отрывает глаз от супа, съедая ложку за ложкой. Женщина встрепенулась, чуть обдумывая вопрос и не зная как на него ответить. — Ну… В смысле? Учиться он хорошо, замечаний в школе нет, — она умалчивает о некоторых замечаниях о прогулах, но видимо разговор с сыном ничего не дал, она до сих пор периодически видет «н» в электронном дневнике. — Я не об этом, — он немного щуриться, наконец, посмотрев жене в глаза, — Как там у него, с девочками? Есть кто-то? — он говорит, словно ему неловко, но его тон всегда звучит холодно и ровно. — Ох, не знаю, — вдыхает она мучительно, желая максимально уйти с этой темы. Она решает говорить о чём угодно, лишь бы не сдавать сына, но Энтони всё равно возвращается к этому вопросу снова и снова. Мария волнуется, почасовая кисти ногтями под столом, оставляя царапины. — Вот будет наш сын жениться, нужно ему двух детей родить, чтобы дальше семья жила, — женщина хмуриться, чувствуя злость, — Работать врачом будет, — довольно рассуждает мужчина. Женщина всё больше закипает, да как он смеет что-то решать за него! — Он в художественный институт хочет пойти, — максимально сдержанно отвечает она, выплёвывая эти слова сквозь зубы. — Ничего страшного, перебеситься, потом поймёт, что делом нужно заниматься, а не фигнёй всякой, — строго парирует он слова жены, убирая уже пустую тарелку в сторону. Он всё также продолжает распинаться о будущем сына, решая всё за него. Описывает всё так красочно, приговаривая: — «Как же он будет счастлив». Мария беситься, стараясь сдерживать аргументы, но последняя капля пришла на словах: «Он скажет мне спасибо». Женщина и так прекрасно понимает, что в будущем, дай боже, Томми будет им звонить. Она прекрасна, знает, что он не любит отца, а на неё обижен, у них нет шанса, что сын будет им помогать в будущем. — Да почему ты так думаешь?! — не выдерживает блондинка, почти ударив кулаками по столешнице. Энтони сразу меняется в лице, упираясь ладонями в стол, смотря дьявольской злостью на неё. — Почему ты думаешь только о себе?! Томми уже взрослый! Он сам решит, что для него лучше! — карие глаза матери блещут злостью и жалостью к сыну. — Ага, знает он. Сам не понятно где шляется! Что он в будущем жене давать будет, если сам ничего не добился в жизни! — так же громко отвечает мужчина, продолжая настоять на своём. — Да почему ты решил, что у него будет жена?! — после этих слов в истерике, она закрывает себе рот руками, словно пытается вернуть слова обратно. — Что прости? Мисс Саймонс готова отдать всё что возможно, лишь бы переделать этот проступок. Они смотрят несколько минут друг на друга, не отрывая глаз, её руки медленно скатываются от губ на колени, надеясь, что муж подумает о другом или, что ему послышалось. — Хочешь сказать, что наш сын любит мальчиков? — тёмные брови поднимаются в немом вопросе, пока губы приоткрыты, их смачивают кончиком языка и прямо на глазах видно как они сохнут вновь. — Ну, точнее… — она кашляет от сильного напряжения, бегло осматриваясь по сторонам. Она ошиблась, оступилась, совершила грубейших промах, о котором будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Она облажалась, вся её глупость и не сдержанность причинит Томми такой вред, казалось, что мистер Саймонс готов убить собственного сына. — Ты меня не правильно понял, я имела в виду… — Не смей мне врать, Мария, — ей будто сжимают горло, не давая лишний раз что-то сказать или вздохнуть, — Говори. Женщина долго смотрит в стол, кусая губы, всячески придумывая оправдания, но голова, будто опустела и ничего кроме правды не всплывало. Она разочарованно вздыхает, поднимая почти слезившиеся глаза, положительно кивая, — Да, — это прозвучало так тихо и постыдно, словно женщина сама в чём-то признаётся. Мария ждёт крика, скандала, уже буквально слышит биение посуды о пол и оскорблений в её адрес. Но звенящая тишина в этот момент пугает её больше, чем любая угроза. Мистер Саймонс шумно вздыхает, расслабляя тело, перестав опираться на стол. Встав изо стола, он тяжёлыми шагами уходит к косяку двери кухни, которая всегда была открыта. Сердце билось в груди мисс так сильно, что было сложно думать и бояться. Головная боль от стресса ударяет по виску, заставляя хмурить лоб. Но она продолжает смотреть на удаляющеюся спину мужа, что в самый последний момент поворачивается, говоря последние слова перед уходом из кухни: — В конце мая переедем в Лондон, — задумчиво и безэмоцианально говорит голос мужчины. — И Томми об этом ни слова, — указывает и преграждает пальцем, скрываясь за стенами квартиры.