Семейный портрет
23 мая 2022 г. в 18:05
Уильям нашёл Ирэн ещё совсем младенецем в трущобах Лондона. Под заваленными балками сгоревшего здания лежало тело малышки, тогда Уильям совершенно не верил в спасение ребёнка, ведь девочка дышала прерывисто и глаза её были постоянно закрыты, но всё же принёс её домой, где уже и вызвали семейного врача.
Изначально сам Уильям должен был стать отцом Ирэн, именно он спас её, но столь прекрасное имя девочка получила от старшего Мориарти, и только на руках Альберта младенец мог засыпать крепким сном. Вскоре в жизни Альберта появился ещё и любимый человек в лице Майкрофта, которого с теплотой также приняла Ирэн, даже не плакала у него на руках.
Пусть официально ни в каких документах это и не было прописано, но Альберт с Майкрофтом гордо звали друг друга мужьями, а Ирэн стала им дочерью, которую родители с самого детства окружили любовью и заботой. Альберт не раз сожалел о том, что не может взять Майкрофта в мужья, чтобы только сверкать кольцом на безымянном пальце, и на вопросы: «Вы женаты?» — Переводить красноречивый взгляд на Майкрофта. Впрочем, отсутствие документов совершенно не мешало их маленькой семье поселиться в особняке недалеко от Лондона.
Ирэн с ранних лет росла активной девочкой полной энергии. С необычайной лёгкостью она научилась ходить и держалась на своих ножках очень крепко и неплохо бегала, отчего за ней требовался строгий надзор. Не найдя однажды в своей кроватке Ирэн, молодые родители испугались не на шутку, пришлось обыскать весь дом, пока Майкрофт не решил всего лишь выйти на веранду, где маленькая шалунья, улыбаясь во весь рот, с интересом наблюдала за ползущей по земле гусеницей.
Сложности ещё добавляла работа Майкрофта, который по-прежнему работал на правительство и служил королеве, а Альберт был главой ми-6. Внеплановые боевые операции случались часто и обычно положиться можно было на младших братьев, в качестве нянек, но и они были люди занятыми. Поэтому ничего другого не оставалось кроме как брать Ирэн с собой на работу, что категорически не устраивало Майкрофта.
Пока Альберт перебегал с одной горячей точки на другую, и перезаряжал патроны в винтовке, Майкрофт продолжал делать вид, что работает и подписывает важные бумаги, хотя, на самом деле это было бесполезное занятие, пока маленькая Ирэн, устроившись на коленках отца, постоянно перемешивала бумаги или со звонким смехом опрокидывала бутыль с чернилами. Тогда даже не хотелось злиться на девочку, её детский смех заставлял забыть о образе Альберта перед глазами, который может не успеть увернуться от патрона, не заметить мину и ещё тысячи страшных картин, которое вырисовывало сознание Майкрофта. Поэтому оставив какие-либо попытки делать работу, Майкрофт обычно начинал играть с дочерью или же читал ей, ведь, маленькая Ирэн имела тягу к историям о приключениях заграницу. Но на работе у Майкрофта не имелось фантастических книг про приключения, поэтому иногда открыв первую попавшуюся книгу, он начинал читать с интонацией, будто это зачин сказки:
— Основное оружие британской армии ударно-капсюльная винтовка Энфилд образца 1853 года… — затем переводил взгляд на непонимающее лицо Ирэн, которая в попытках понять произнесённое, хмурила свои светлые бровки и долго могла смотреть в одну точку, только моргая или шмыгая носом. Это вызывало приступ смеха у Майкрофта, после которого он прижимал дочь к себе и теребил её короткие светлые волосы, — Всё-всё не буду тебя мучать. Лучше порисуем с тобой, — и глаза девочки загорались искрами при знакомом слове «рисовать» и она уже радостно хлопала в ладоши.
Часы пролетали незаметно, пока на бумаге появлялись новые рисунки. Рисовать Майкрофт никогда не умел, но он очень старался по просьбе Ирэн рисовать разных кошек и собак. Иногда девочка просила нарисовать папу и Майкрофту приходилось вырисовывать гордый лик Альберта, стараясь изобразить его во всей красе. Когда же рисунок был закончен, требовалось передать карандаш юной художнице, которая сжав его покрепче в своём кулачке, начнёт беспорядочно чиркать по листку, оставляя на нём жирные линии. «Авторский подчерк» — усмехался Майкрофт, но всегда подмечал одну деталь: закрашенными могут быть кошки и собаки на листке, но никак не Альберт, изображение которого оставалось нетронутым.
Так и проводили свои будни начинающие художники и прервать их творческую деятельность мог только скрип двери, из-за которой тут же выглядывал Альберт, волосы которого беспорядочно лежали, а костюм был весь в грязи и дырах после миссии, но даже такая неряшливость не могла испортить его аристократичный вид. Дверь была ещё не полностью открыта, но Ирэн уже неслась навстречу папе, просясь на руки, Альберт же расплывался в довольной улыбке и несмотря на усталость, брал дочку на руки, прижимая её к себе. Майкрофт восхищался этой картиной чуть поодаль, но затем также подходил к Альберту, целовал коротко мужа в щёку и кивком головы задавал немой вопрос, пристально вглядываясь в зелёные глаза: «Всё хорошо?». Альберт привычно закрывал глаза и медленно кивал в ответ, после чего на душе Майкрофта становилось спокойно и он мог выдохнуть, понимая, что его любимый вернулся с ещё одной операции живой.
— А что это за красота? — Спросил Альберт, подходя ближе к столу, на котором покоился совместный рисунок Ирэн и Майкрофта.
— Это мы рисовали. Тебе нравится?
— Даже очень, — Альберт пригляделся к рисунку, а затем ухмыльнулся, — и снова только я не зачёркнут?
— Как видишь, — Альберт коротко рассмеялся, прежде чем взять в руки карандаш.
Прошло пару минут и на бумаге рядом с рисунком самого Альберта также появились изображения Майкрофта и Ирэн с тёплыми улыбками на нарисованных лицах.
— Вот и готов семейный портрет, — сказал Альберт, глядя на Майкрофта, в голове которого возникло невыносимое желание притянуть своего любимого за галстук ближе к себе и оставить дорожку поцелуев от подбородка до губ, но присутствие дочери его смущало, да и сама Ирэн уже успела оставить свой невинный поцелуй на щеке отца.