Семья Мориарти-Холмс

      Майкрофт ненавидел холод. Старший Холмс боялся тех дней, когда тёплый, душный ветер лета сменялся на кусачий, холодный осенний, обжигающий кожу. Но Майкрофт вовсе не боялся заболеть и нечасто он поводил плечами из-за холодка, проходящего по его спине. Майкрофт боялся холода из-за Альберта.       Когда первый пожелтевший лист спадал с дерева или первая снежинка приземлялась на землю — Альберт уже наготове сидел в кресле со спицами в обеих руках, на которых была намотана пряжа. Разноцветные клубки разных размеров, с которыми иногда играла Ирэн вместо мячей, стремительно уменьшались в размерах, пока Альберт ловко двигал спицы своими изящными руками. Километры бесформенной пряжи приобретали всевозможные виды, до чего мог только додуматься изощрённый разум старшего Мориарти: свитера, кофты, шарфы, игрушки — всё это рождалось из одного клубка.       И Майкрофт вовсе не был против хобби его мужа. Он даже считал, что кружевные салфетки, обрамляющие их кухонный стол, выглядели довольно мило и добавляли уюта их дому. А уж как была рада Ирэн каждой новой игрушке и давала вязаным друзьям имена. Так почётное место на полке с игрушками занимал тигр, которого девочка решила назвать Моран по неизвестным родителям причинам. И Майкрофта всё устраивало бы, если бы все вязаные вещи так и оставались на полках их дома, но Альберту казалось, что этого недостаточно, поэтому и решил одевать всю семью в свои вязаные творения.       Ирэн выглядела даже очень по-детски мило в ярких кофточках с пуговицами и шапочках с пышными помпонами, детский восторг в ней вызывало странное существо, придуманное самим Альбертом то ли это был кот, а то ли собака, Альберт сам не знал, но всегда непременно «вырисовывал» нитками его на всех вещах. Этого восторга никак не разделял Майкрофт, любой бы прыснул от смеха, увидя такого серьёзного директора военного департамента Лондона в ярком свитере, воротник которого чуть ли не натягивался до носа Холмса, и с глупой надписью в духе: «Мой любимый Майки. С рождеством!». И ведь нельзя снять с себя колющейся до зуда свитер — Альберт сразу обидится, надует губы и своими грустными глазами будет показывать всё своё безразличие к обидчику.       И вот парадокс: сам Альберт в смешных свитерах выглядел безупречно. Совсем не смешно как Майкрофт, а скорее мило и зелёный цвет пряжи прекрасно сочетался с его изумрудными глазами. Майкрофту иногда казалось, что Мориарти может заявиться в этом глупом свитере на светский бал и ему никто не сделает замечания за несоблюдение дресс-кода, настолько это безумие из ниток смотрелось органично на Альберте. В отличие от Майкрофта, на котором нелепый свитер смотрелся уж очень вычурно и убивал напрочь весь строгий, аристократичный вид Холмса, скрывал его крепко сложенное маскулинное тело с горделивой осанкой.       Майкрофт ненавидел свой глупый вид в свитере. Ненавидел и продолжал носить, конечно, чтобы в первую очередь не обидеть Альберта, но так же было в этом подарке нечто милое, что заставляло сердце Майкрофта наполняться теплом. Пряжа приятно покалывала горло, будто напоминая Майкрофту, что он живой, каждый узелок был прочно завязан с любовью и эту любовь вложил сам Альберт. А смешные надписи никогда не были обидными, читая их Майкрофт в который раз убеждался в том, что Альберт искренне любит его и готов эту любовь подтвердить ещё раз, потратив свои силы и время на этот подарок.       Поэтому Майкрофт ещё немного побурчит, но натянет на себя яркий свитер, чтобы только увидеть ещё раз глаза Альберта, затопленные нежностью. Мориарти прижмётся к крепкому телу Холмса то ли чтобы ещё раз оценить своё творение, то ли от любви, из-за которой в животе нарастает приятное тепло. И вскоре Майкрофт совсем забудет о своём неподобающем для директора виде, на его бледном лице проявиться тёплая улыбка и он со всей осторожностью будет перебирать каштановые волосы своего возлюбленного, изредка оставляя на его щеках поцелуи и думая о том, что нужно попросить связать свитер ещё и для Шерлока. Не одному же Майкрофту страдать.