Семья Мориарти-Холмс

      Ирэн сегодня сияла самой своей светлой улыбкой, на которую только была способна. Недавно в маленький дом старших Мориарти и Холмса приехал Джек Рэйфилд, с желанием навестить своего любимого сыночка — так он сам называл Альберта, пока обнимал его, а Майкрофт тщетно пытался скрыть смешок за тактичным кашлем, наблюдая за тем, как небрежную причёску его мужа сейчас приводила в полный хаос рука Рэйфилда.       Но старик едва был заинтересован в жизни его «сына», гораздо больше его волновала внучка, которая всего за пару часов смогла проникнуться симпатией к Джеку.       Это была не первая их встреча, Джек помнит Ирэн ещё с первых дней, когда она появилась в доме Мориарти и лежала днями в своей кроватке, тяжело дыша, но тогда, в силу юного возраста, девочка слабо смогла запомнить лицо заботливого дедушки и сейчас у них происходило новое знакомство, которое оказалось весьма удачным.       Прошлое Джека покрыто туманом и трудно сказать, была ли у него когда-то семья, любящая жена или свои дети, но он точно умел находить язык с этими юными созданиями. Казалось, что порой неразборчивый лепет Ирэн, Джек понимает лучше родного английского. Забота о маленькой девочке не приносила ему никакого дискомфорта, наоборот он искренне наслаждался тем, что может проводить время с семьёй и часто потакал капризам Ирэн, желая вызвать улыбку на светлом детском лице.       Изначально Майкрофт был скептически настроен, когда узнал новость о том, что их дом хочет посетить сам Джек потрошитель. Всё-таки статьи о кровожадном убийце, обитающем на улицах Лондона, произвели на Холмса сильное впечатление и воображение его рисовало самые ужасные картины, будто в их доме на пару дней поселится старик, не выпускающий ножа из рук, а лицо его будет скрыто полями шляпы и будет видно только злобный оскал. Но сейчас Майкрофт, сидя за кухонным столом, наблюдал со стороны, как во внутреннем дворике их дома Ирэн проводит дедушке экскурсию по их саду, показывая все цветы, которые они успели посадить с папой, а Джек с неподдельным интересом их всех рассматривает, и сильно нагибается, игнорируя боль в спине, только чтобы держать внучку за руку, как этого хочет сама девочка.       Ирэн точно повезло с дедушкой, Майкрофт это знает. Невольно он вспоминает и своего деда, который не часто появлялся в их семейном доме, только по праздникам.       Атмосфера наступающего Рождества всегда заставляла старшего Холмса затаить дыхание и ждать чуда, которое обязательно прийдёт после полуночи, по заведу всех его любимых сказок. В этот день даже не хотелось ругаться с надоедливым Шерлоком, который своей вечно недовольной физиономией, будто хочет разрушить эту сказочную атмосферу. Младший и сам в этот праздник преображался и становился самым милым существом на земле, он даже готов был поладить на один день со своим старшим братом, только бы получить подарки.       Майкрофт помнит огромную ёлку посредине гостиной, верхушка которой почти доставала до потолка. Ещё с утра дерево стояло совсем голое, только ветки были покрыты колючими иголками, но миссис Холмс готова была всё исправить.       Хоть семья Холмсов имела знатное происхождение в их доме никогда не было чёткого разделения на аристократов и их служащих. Майкрофт помнил, что с детства мать приучала его к труду и саму миссис Холмс можно было часто встретить на кухне, готовящей ужин вместе с кухарками. Даже стол у них было принято разделять вместе с прислугой и еду они ели одну на всех.       Поэтому и ёлку они наряжали все вместе. Цветной шар передавался из рук в руки и на верхние ветви его обычно вешал мистер Холмс — обладатель самого высокого роста в их семье. И разноцветную гирлянду из бумаги приходилось распутывать общими усилиями. Но самый главный элемент на праздничной ёлке — пятиконечную звезду позволяли повесить детям. Пока Шерлок ещё не родился, обычно именно Майкрофту позволяли довершить общий вид ёлки, но затем всё резко изменилось и младший из братьев, всегда требовавший к себе больше внимания, умолял, чтобы именно он повесил звезду. Конечно, уступать противному брату не хотелось, но, как считал сам Майкрофт, что он уже взрослый человек и не будет закатывать истерик, как это делает ребёнок Шерлок, поэтому и уступал младшему.       Наконец, когда звезда красовалась на верхушке дерева, довершая её праздничный вид, атмосфера семейного праздника прочно закреплялась в доме и должна была продержаться ещё долго, если бы на пороге вдруг не возникал нежданный гость.       Звук постукивающей об пол трости ритмично отбивался в сердцах дома Холмсов каждый раз, когда их навещал Абнер Шерринфорд. Его искривлённое лицо, покрыте морщинами и впавшие глазные яблоки наводили на всех ужас, а подбородок жалко трясся, когда он говорил, но тем не менее голос его будто разрывал тишину комнаты, бил по ушам, заставляя ещё долго отзываться эхом в голове. — Виоллета, — говорил Абнер вполне спокойно, но все тут же расправляли осанку, не желая получить по спине его длинной тростью. — Здравствуй, отец, — говорила мать, прикрыв веки.       Мать Шерлока и Майкрофта всегда была сильной женщиной. Майкрофт понимал, что для своего времени она делала нечто невообразимое — равнялась с мужчинами. Виолетта Холмс носила брюки, хорошо обладала оружием и даже имела дерзость вступать в те же политические кружки, что и её муж, но несмотря на это, она также была любящей матерью. В этой женщине невероятно сочеталась кроткая, мечтательная душа юной девушки и сила воли, на которую способны только опытные бойцы, прошедшие не одну войну.       Но стоило только на пороге их дома появиться Абнеру, то девушка вся внутренне сжималась, остужая свой пыл. Когда-то Виолетта была его любимой дочкой: покладистой и настоящей леди, судьба которой была заранее продумана отцом, который хотел выдать дочь выгодно замуж, он обещал переписать всё своё наследство на внуков, если только они будут носить фамилию Шерринфорд. Виолетта же ослушалась отца, насытившись по горло его опекой, поэтому и вышла замуж за Холмса, который хоть и был человеком из знатного рода, но всё равно голову его населяли взбалмошные идеи и именно он первым ввёл правило равенства с прислугой в их доме, что Абнеру казалось возмутительным. А желание Виолетты принять фамилию Холмс Абнер и вовсе принял в штыки и даже не хотел долгое время видеться с дочерью, но всё же он появлялся в поместье Холмсов, даже не для того, чтобы повидаться с семьёй, от которой он отрёкся пару лет назад, а чтобы испортить всем праздник, такой уж был нрав у Шерринфорда.       Больше своей дочери и её муженька Абнер не любил только из сыновей. После того, как он обменивался презрительными взглядами с Виолеттой, он медленно продвигался вперёд, ближе к детям. Из-под толстой оправы его очков на младших Холмсов смотрели два серых глаза, совсем без блика в них, будто и не живые. Тонкие губы нервно складывались в тонкую линию и Абнер ещё долго молчал, пока разглядывпл внуков, он будто думал о том, что же следует сказать обидного детям, чтобы уж точно испортить им настроение на весь день.       Майкрофт стойко выжидал затянувшееся молчание дедушки, он стоял ровно, не колохнувшись, за свою жизнь он повидал много визитов Абнера в их дом и точно знал, что от старика не стоит ожидать ласки, а вот Шерлок, ещё не привыкший к стальному взгляду, трусливо прятался за спиной старшего брата весь дрожа, но Майкрофт не смел его осуждать, у него самого дрожали зубы в тот момент, когда холодный взгляд осматривал его с ног до головы.       Наконец, тщательно что-то продумав в своей голове, с которой свисали седые, жидкие волосы, Абнер говорил: — Майкрофт, верно? — Майкрофт кивал в ответ, но тут же раздавался грохот от трости, что оба брата подскакивали на месте, — Отвечай! — Верно, сэр. — Сколько тебе лет? — Двенадцать. — Двенадцать, — повторял Абнер, будто пробуя это слово на вкус, — хорошо, — затем он переводил взгляд на Шерлока, который от страха стал белее снега и готов был прямо сейчас свалиться в обморок, — подойди ко мне, дитя, — чуть более ласковым голосом говорил Абнер, но младший Холмс его не слушался. Только судорожно выдыхал, ещё крепче сжимаясь в спину брата, — подойди сюда же! — И снова звонкий стук трости об пол. Шерлок подбегает к дедушке на негнушихся ногах.       Абнер осматривает Шерлока гораздо дольше чем его старшего брата. Своими костоявыми пальцами он проводит по вьющимися волосам, спадающие на плечи мальчика, и лицо всё его кривится, оставляя складки на заоострённом носу. — Что же у тебя за внешний вид, Шерлок, — младший Холмс судорожно сглатывает комок в горле, продолжая дрожать, — а галстук ты потерял, а? — Шерлок молчит, покрепче сжимая ручки в кулак. — Он не умеет их завязывать, — вступается за младшего брата Майкрофт. Его брови сдвинуты чуть к переносице и в то мгновение он чувствует, будто бросает вызов самому Абнеру, смея нарушать вековые традиции, — к тому же они ему просто не нравятся и душат его, — в заключение Майкрофт подходит к Шерлоку и крепко сжимает его руку в своей, показывая, что не даст его в обиду никому.       Абнер только усмехается, смотря на проявление братской любви. — Что ж, Шерлок Холмс, — он нагибается всем телом над маленьким мальчиком, обдавая его своим горячим дыханием, и сходит на шёпот, — теперь я даже рад, что ты не носишь фамилию Шерринфорд и не позоришь нашу семью.       Цоканье каблуков отдаётся звоном в гостиной, все провожают взглядом Абнера, который удаляется в столовую, требуя начала Рождества. Но никто не хочет идти за ним, зная, что праздник заранее испорчен и вместо подарков сегодня все получат свою личную порцию оскорблений.       Майкрофт снова смотрит в сад, наблюдая за тем, как теперь Джек с усилием дует в листочек, чтобы появилась загадочная музыка, подобная губной гармошке, а Ирэн с радостью хлопает в ладоши, прося продолжения концерта. Уголки губ Майкрофта поднимаются вверх, он думает о том, что Ирэн повезло с дедушкой, который готов делать её детство красочным без намёка на капельку грусти. Старший Холмс рад, что у девочки останутся исключительно приятные воспоминания связанные с дедушкой. — О чём задумался? — Вдруг раздаётся ласковый голос Альберта и в ту же секунду грудь Майкрофта сжимают изящные руки сзади. — О своём дедушке. — Он был не совсем приятным человеком? — Альберт догадывается обо всём без слов по одному обеспокоенному взгляду любимого. — Немного, — отвечает Майкрофт, допивая чай из своей кружки, — хорошо, что у Ирэн такой заботливый дедушка. — Хорошо, что у тебя такой добрый тесть, — Майкрофт усмехается, приятно щекоча своим дыханием щёку Альберта и тут же оставляя на ней кроткий поцелуй. — Мы точно не напрягаем его тем, что заставляем сидеть в няньках с Ирэн? — Его никто не заставляет нянчиться с Ирэн. Это только его прихоть. Тем более, — Альберт снижает свой голос до соблазительного шёпота, приближаясь ближе к уху своего мужа, — нам же от этого лучше, верно? Можем провести время наедине вдвоём. — Альберт, — хочет осуждающе сказать Майкрофт, но игривая улыбка выдаёт настоящее желание мужчины.       Он осторожно притягивает к себе Мориарти за подбородок и нежно целует, еле касаясь языком чужих зуб. Затем переплетает их пальцы воедино и настойчиво ведёт с собой на верх, в их общую спальню, по пути расстёгивая каждую пуговицу на рубашке Альберта. Джек же старается сделать вид, будто не заметил откровенного момента между молодыми и продолжает играть с внучкой, но загадочной ухмылки сдержать не может.