***
Когда перестаешь притворяться, люди начинают это замечать. Они заметили, что Гермиона села в самом конце класса, отказавшись от своего излюбленного места на первых партах. Заметили, как она ковырялась в еде, размазывая ее по тарелке, но не съедая. Заметили исходящий от нее запах огневиски в десять утра. Собственно, это было первое, что Драко Малфой сказал ей, когда она вошла в класс зельеварения. Утром она не успела расчесать волосы, лишь собрала кудри в небрежный пучок, схватила книги и понеслась в подземелья, прибыв всего за несколько секунд до профессора Слизнорта. Блондин сидел за столом перед ней. Он обернулся, слегка приподняв бледную бровь, и с любопытством посмотрел на нее, его голос был спокойным. – Прошу прощения? – спросила она, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Гермиона перебирала пергаменты в попытке найти нужные записи. Она была удивлена, что Драко вообще заговорил с ней, и пыталась взять себя в руки, потому смысл его слов еще не дошел до нее. – Накладывай освежающее заклинание перед уроком. Так никто не узнает, – сказал он, разве что не добавив на конце “Мерлина ради”. Он говорил равнодушно, будто только что не высмеял ее в очередной раз. Малфой дал совет с непроницаемым лицом, его взгляд скользнул по ней, после чего Теодор Нотт вошел в класс. – Мистер Нотт! Вы опоздали! – прогремел голос профессора Слизнорта. Слизеринец поставил пакет с надписью “Сладкое королевство” на стол рядом с Драко и скользнул на место рядом с ним. Тео мягко улыбнулся профессору. – Извините, произошло кое-что важное, и мне нужно было позаботиться об этом, прежде чем прийти сюда. – И что же могло быть настолько важным, что вы опоздали на зельеварение? – грубо спросил профессор Слизнорт. Тео усмехнулся. – Просто восхитительно потрахался, профессор, и не мог уйти, не… позаботившись о своем партнере, – протянул он. Гермиона тихонько ахнула, слизеринцы разразились смехом, когда профессор Слизнорт взвизгнул: – Следите за языком, мистер Нотт! Тео опустил голову в фальшивом покаянии, кудри упали на изумрудные глаза. Гермиона с любопытством отметила, что Драко не смеялся. Вместо того он прожигал взглядом Тео, его бледная кожа слегка порозовела. Он... смутился. Гермиона ни разу за все время пребывания в Хогвартсе не видела, чтобы он смущался. Она бы еще поразмышляла о значении этого слабого румянца, но в класс вбежал Невилл и, как только профессор отвернулся, скользнул на место рядом с Гермионой. – Что я пропустил? – спросил он громким шепотом. – Ничего, Нев, занятие только началось. Он кивнул, каштановые волосы упали ему на лоб, потом он фыркнул и взглянул на нее. – Миона, у тебя все нормально? Пахнет так, будто тебя окунули в огневиски. Она стиснула зубы. Да, Невилл хотел как лучше, и, видит Мерлин, она не должна срываться. – Я в порядке, Невилл. Честно, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – холодно сказала она. Какое-то время он еще смотрел на нее, будто пытаясь найти подтверждение ее слов, а затем пожал плечами и начал рыться в сумке. – Извини, Миона, наверное, это чертово подземелье. Я знаю из достоверного источника, что Слизнорт использует огневиски для стерилизации котлов. Она едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Такой доверчивый. Она любила Невилла. И своих друзей. Но то, что никто из них не заметил, как она разваливается на глазах, чуточку задело. Конечно, будь они более проницательны, ей пришлось бы снова притворяться. Но казалось, что даже без ее обычного прикрытия они все равно ничего бы не заметили. Она стиснула зубы, подтягивая пергамент ближе, и подняла глаза. Драко слегка повернулся, она видела его профиль и понимала, что он слышал каждое слово. Он хмуро жевал яблочные оладьи, от прежнего румянца не осталось и следа. – Подслушиваешь? – прошипела Гермиона. Серые глаза скользнули по ней. Он ничего не сказал, но она почувствовала. Его магия – легкий цитрусовый запах – коснулась ее. Он молча бросил на нее Тергео. Липкий, хмельной запах виски испарился, оставив после себя свежий, чистый аромат. Гермиона слегка приоткрыла рот, но Драко молча отвернулся. Его перо заскользило по пергаменту, когда урок официально начался. Гермиона ждала, что он что-то скажет, что-то сделает... хотя бы признает, что сделал только что, но эти надежды не были оправданы, потому что он сосредоточился на том, что говорит учитель. Больше он не оглянулся. Ни разу.***
Гермиона ненавидела себя за беспокойство. За то, что ей не наплевать. После того, как чистокровный слизеринец столько лет донимал ее, слышать полный презрения голос было ее извращенным утешением. Терпеть его шутки и ехидные замечания, которые всегда заставляли ее стиснуть зубы, чтобы сдержать раздражение, – теперь, встретившись с леденящей тишиной и безразличием, лишь оболочкой высокомерного Драко Малфоя, к которому она привыкла, Гермиона обнаружила, что хочет исправить это. Вернуть все. Да, то был эгоизм чистой воды, но она ничего не могла с этим поделать. Гермионе была необходима – жизненно необходима – обыденная жизнь. И перемена в Драко сбивала ее с толку. Вот почему Гермиона сделала то, что сделала, когда на следующий день пришла на урок зельеварения.***
Она тут же заприметила его светловолосую макушку. Она сделала глубокий вдох перед тем, как подойти, — его голова склонилась над пергаментом, он яростно строчил что-то пером. Гермиона даже не взглянула на него, когда швырнула книги на стол и скользнула на свободное место рядом. Он не поднял глаз. – Не вздумай ко мне липнуть, кретин. Я в порядке. Гермиона нахмурилась в легком замешательстве, поерзала на стуле и придвинула книги. – Что, прости? Драко перестал писать. Его серые глаза метнулись к ней, на бледном лице промелькнуло удивление. Он выглядел еще более уставшим, чем обычно: вокруг глаз залегли темные круги. Уголок его полных губ опустился, и Гермиона ощутила резкую боль в груди. Она не могла понять, что это было, но оно оставило какое-то ощущение пустоты. – Перепутал тебя кое с кем другим. Его глубокий голос звучал нехарактерно сдержанно для сложившейся ситуации. Она решила усесться рядом с ним, а он повел себя так, будто это было немного странно, но не настолько, чтобы акцентировать внимание. Хотя Гермиона отчетливо помнила, как он приходил в бешенство из-за меньших ее проступков. Ей хотелось ударить его. Накричать на него. Все что угодно, лишь бы он пришел в себя. Но вместо этого она лишь сидела и смотрела на Драко, взгляд которого скользнул за ее плечо. – Грейнджер. Обернувшись на голос, Гермиона поймала взгляд Теодора Нотта. Он улыбался ей, глядя сверху вниз с каким-то любопытством. В одной руке он держал учебник по зельеварению, в другой – маленький пакет из Сладкого Королевства. Гермиона услышала слабый запах яблок, исходящий от контейнера. – Нотт. Изумрудные глаза блеснули, когда он посмотрел на Драко. – Ты на моем месте, – сообщил Тео. Гермиона мало что знала о Теодоре Нотте: этот парень занимал второе место по успеваемости в их классе, его отец – известный Пожиратель Смерти. И еще он был лучшим другом Драко Малфоя. Она никогда раньше не находилась к нему так близко, потому теперь изо всех сил старалась не разглядывать его. Если Драко Малфой был весь такой бледный, утонченный и аристократичный в своей элегантной холодности, то Теодор Нотт был его противоположностью. Он был теплым сгустком света, его каштановые кудри вились вокруг лба, полные губы изогнулись в ухмылке, а ямочка на левой щеке вызвала у Гермионы легкое головокружение. И на мгновение она подумала, что главным условием для “Священных двадцати восьми” была убийственная красота. Иначе никак не объяснить, почему и Драко, и Тео были такими обворожительными. Она неловко откашлялась, ругая себя за подобные мысли. – Не вижу тут твоего имени, – ехидно сказала она, демонстративно оглядывая деревянный стол. Тео сухо усмехнулся. – Грейнджер… – Урок вот-вот начнется, найди себе другое место, ладно? – перебила она его. Будто показывая, что разговор окончен, она размашисто написала свое имя на пергаменте. Гермиона чувствовала на себе взгляд Драко и знала, что тот был так же сбит с толку, как и Тео. – Ну да, конечно. Тео вытащил пустой стул из-за соседнего стола и поставил по другую сторону от Гермионы. Она раздраженно фыркнула. – Это не то, что я… – Урок вот-вот начнется, хватит болтать, ладно? Драко тихо хмыкнул, и Гермиона повернулась в его сторону. Он достал яблочные оладьи из пакета Сладкого королевства и укусил одну, не сводя с нее пристального взгляда. Она наблюдала, как кусочек таял у него во рту, его ресницы на мгновение затрепетали от удовольствия, а глаза заблестели. Он медленно слизал крошки с пухлой нижней губы. Гермиона неосознанно сглотнула от того, что он ухмыльнулся ей впервые за весь семестр. Он приоткрыл рот. Да. Скажи что-нибудь грубое. Рявкни на меня за то, что пялюсь. От всевозможных предположений, что же сейчас сорвется с губ слизеринца, у нее закружилась голова. Но прежде чем он успел что-то сказать, в комнату вошел профессор Слизнорт и разрушил момент. Драко отвел взгляд и склонился над пергаментом. Гермиона закусила губу и посмотрела вперед. Она не собиралась сдаваться. Она заставит его сорваться, даже если это будет последним, что она сделает. Впрочем, скоро стало ясно, что, вероятнее, сорвется именно она. Было чудом, что Гермионе удалось сделать хоть какие-то записи за все занятие. Зажатая между Драко Малфоем и Теодором Ноттом, она ощущала их притяжение, эту мощную, неудержимую силу, что постоянно сталкивалась с Гермионой, отскакивала и снова ударялась об нее в этом ограниченном, предназначенном только для двоих, пространстве. Она попыталась отодвинуться, но каждый раз казалось, что два волшебника прижимаются еще больше. Она не знала, было это совпадением или издевкой, но сохранять спокойствие было просто невозможно. Драко случайно задел ее руку своей, и хотя они оба были в джемперах, это соприкосновение показалось нестерпимо обжигающим. Она дернулась словно от удара током. Заприметив шевеление, Драко вопросительно взглянул на нее, но не получил объяснений, отчего недовольно хмыкнул. Гермиона покраснела и демонстративно уставилась на профессора. – Ты в порядке, Грейнджер? Выглядишь напряженной, – громко прошептал Тео. Драко усмехнулся, глаза Гермионы сощурились. – Я в порядке, – отрезала она. Тео провел рукой по ее – загорелая кожа коснулась оливковой – и она снова дернулась. Тео попытался сдержать смех, но уголок его рта все равно пополз вверх. – Как скажешь. Ее лицо залилось краской, она выдернула руку, изо всех сил сопротивляясь желанию потереть то место, где кожу все еще покалывало от прикосновения. – Если бы кое-кто нашел другое место, мы бы не сидели в такой невыносимой близости, – прошипела она. – В следующий раз не занимай мое место, – Тео усмехнулся и снова коснулся ее руки. – Это не твое место, Нотт. Драко резко выдохнул. Гермиона вся напряглась в предвкушении, но вместо того, чтобы кинуть язвительный комментарий, он лишь свернул пергамент и поднялся с места. Они должны были написать эссе и сдать их перед уходом, и с удивлением Гермиона поняла, что он закончил. Раньше нее. Он подошел к профессору Слизнорту и, не поднимая головы, вручил ему свиток. – Спасибо, мальчик мой! – бодро сказал Слизнорт. Драко на мгновение скривился, прежде чем обернуться. Он вернулся за сумкой, закинул ее на плечо и только тогда сфокусировал взгляд на Гермионе и Тео. – Бывайте. Все, что он сказал. Одна фраза. Одно слово. Гермионе даже не удалось скрыть удивление. Драко сунул палочку за ухо и вышел из класса, сжимая в руках пакет из Сладкого королевства. Он не оглянулся. Гермиона была в замешательстве. Она привыкла видеть блондина в плохом настроении – то было его привычным состоянием. Но то, что с ним творилось сейчас, казалось… неправильным. Он выглядел разбитым. Прикусив губу, она решила быстро закончить с заданием и попытаться догнать Драко. Зачем? Она не знала, но прибегла к отчаянным действиям. Она успела только пробежаться взглядом по работе, когда Тео свернул пергамент и пошел его сдавать. Раньше нее. Она определенно потеряла хватку. Гермиона поспешно дописала эссе и побежала вперед Тео его сдавать. Нотт наклонил голову набок и с легкой ухмылкой наблюдал, как девушка старалась поспеть за ним. Он придержал ей дверь, когда она метнулась за учебниками и вихрем вылетела из класса. Коридор встретил Гермиону тусклым освещением и немой пустотой. Ее желудок сжался от непонятного чувства, и она тихо вздохнула. – Он часто так делает. Она почти забыла, что Тео стоит рядом, когда подняла голову и встретилась с его задумчивым взглядом. – Делает что? – Исчезает. Она нахмурилась, поправила сумку на плече и медленно двинулась в сторону выхода из подземелий. – Что с ним происходит? – спросила она у следующего за ней Тео. Гермиона попыталась придать себе беспристрастный вид, но то ли из нее была никудышная актриса, то ли Нотт отлично распознавал ложь – он смотрел на Гермиону как на открытую книгу. – Почему тебя это волнует? Она проигнорировала вопрос, ноги несли ее в Большой зал. Почему? В ней жила тяга к нормальности, и это сделало слизеринца объектом ее граничащих с маниакальностью идей. Но Гермиона знала, что было что-то еще. Волдеморт мертв, война выиграна. И она встретила кого-то, кто так же не мог примирить тьму внутри себя. Это притупило чувство одиночества. Драко тоже был раздавлен, и это было ее отрадой. Гермионе казалось, что от нее осталась лишь тень. Она взглянула на свои “Мэри-Джейн”, отметив периферийным зрением мокасины Тео, шагающего рядом. – Почему тебя не было на суде над твоим отцом? – вместо ответа спросила она. Его ноги слегка подкосились, Гермиона заметила, как на его лице отразилось удивление вперемешку с печалью, прежде чем он скрыл их за привычной улыбкой. – Едва ли стоит тратить вечер пятницы на столь мрачное мероприятие, Грейнджер. Она бы купилась на его невозмутимость, не заметь она в нем ту перемену секундой ранее. – Он получил двадцать лет. Тео провел рукой по своим кудрям и приветственно кивнул нескольким слизеринцам, проходившим мимо и с любопытством смотревших на Гермиону. – Кто-то скажет, что и этого недостаточно, – мрачно рассмеялся он. – А что скажешь ты? Челюсти Тео сжались – Гермиона была уверена, что парень задумался, стоит ли еще что-то говорить. Подпустить ли ближе незнакомого человека. Он мельком взглянул на нее, зеленые глаза слегка сощурились. Завернув за угол и завидев Большой зал, он наконец вздохнул, что-то для себя решив. – Скажу, что и пожизненного заключения слишком мало. Медовые глаза Гермионы распахнулись в удивлении, в то время как Тео продолжал приветствовать студентов, проходящих мимо них – будто не он только что сказал, что хотел бы оставить отца гнить в Азкабане. Ее поразило то, с каким спокойствием он говорил об этом. – Слушай, Грейнджер, я знаю, что гриффиндорцам свойственно совать нос не в свои дела, но я вежливо прошу тебя оставить Драко в покое. Он взял тыквенный сок и жестом спросил, не хочет ли Гермиона пить. Она покачала головой, на что тот пожал плечами, открыл бутылку и сделал большой глоток. – Я ничего не сделаю Дра… Малфою, – прошептала она, щеки вспыхнули, когда она запнулась на имени. Тео ухмыльнулся. – Тогда какого черта это было? – Не знала, что у тебя договор пожизненной аренды места рядом с ним. Защищаешь территорию? – раздраженно спросила она. Он наклонился, и кудри коснулись ее лба. От внезапной близости Гермиона резко втянула воздух. Он сделал шаг вперед, она сделала шаг назад. Усмешка. Она смутно осознавала, что на них направлено множество взглядов, и покраснела от столь пристального внимания. – Именно. И если ты каким-то образом навредишь Драко, я убью тебя, Грейнджер, буквально. Впрочем, мне бы не хотелось избавляться от такой красавицы. Он ядом впрыснул свою угрозу в кровь Гермионы. Его улыбка с ямочками показалась ей приторно-сладкой. Гермиона понимала, что он не шутил, и, как бы безумно это ни звучало, то, как он защищал блондина, показалось ей очаровательным. Она громко сглотнула и попыталась успокоиться, пока глядела на него снизу вверх. Это что же… Теодор Нотт счел ее привлекательной? Еще один пункт к списку вещей, на которые ей должно быть совершенно наплевать. Впрочем, их становится все больше. – Нарцисса знает, что ты соревнуешься с ней за место курицы-наседки Малфоя? – язвительно заметила Гермиона, проскользнув мимо него, чтобы схватить бублик со стола. Тео протянул руку и остановил ее, его длинные пальцы нежно обхватили запястье. Она тихо ахнула, когда он начал рисовать пальцем круг на ее коже. Она снова ощутила жжение. – Постарайся не попадать в неприятности в этом году, хорошо? – мягко сказал он, улыбка не спадала с его пухлых губ, пока он наблюдал, как золотая кожа касается оливковой. Она опешила, когда Тео потянул ее вниз, и она оказалась у него на коленях. Люди в зале сразу зашептались, и Гермиона захотела провалиться сквозь землю. Прилети в нее Авада, она сказала бы спасибо, потому что она была в ужасе не только от своего положения, но и от осознания, что сидеть на коленях у Теодора Нотта было до чертиков приятно. Ее окатил запах кедра, и по телу пробежал табун мурашек. Усмешка Тео эхом отозвалась в ней. Другой рукой он коснулся ее щеки. Гермиона замерла. Он медленно провел пальцем по подбородку, прежде чем обхватить и с силой притянуть к себе. Глаза расширились от удивления, Гермиона увидела, как он приблизился к ней, его рука взяла ее лицо за подбородок, не давая возможности отвести взгляд. Ее обдало волной жара, ей показалось, что от приближения к нему она попросту сгорит. – Будь хорошей девочкой, Грейнджер, для меня. Не хотелось бы убивать тебя за то, что ты донимаешь моего Драко. Он прошептал ей на ухо эти мягкие, сладкие слова. Стало трудно дышать. Не потому, что она сидела у него на коленях и получала от этого удовольствие, а из-за этого его собственнического поведения. Его Драко. Она почувствовала, как ее глаза блеснули в ответ. – Скажи это, Грейнджер. Его взгляд впился в нее, его рука все еще обхватывала и крепко сжимала запястье. В мозгу Гермионы произошло короткое замыкание. Она кивнула. – Да. – “Да” что? – издевательски пропел Тео. Она ощутила прилив гнева, глаза невольно сузились. – Выкуси, Нотт. – На глазах у всех? Не замечал за тобой таких замашек, меня поражает нрав такой грозной Золотой девочки, – он придал особую саркастичность этому прозвищу, и Гермиона задумалась о том, чтобы послать в него проклятье беспалочковой магии. Его улыбка стала шире. Мерлин, он неотразим. – Ответь на вопрос, или я заставлю тебя это сделать, – сказал он низким голосом, опаляя кожу. Гермиона почувствовала, как шея залилась румянцем. Нужно было прекращать, иначе она либо прямо здесь умрет со стыда, либо разденет Тео догола. Оба варианта имели место быть. – Да, в этом году я буду держаться подальше от неприятностей и оставлю Драко в покое, – прошипела она. Тео удовлетворенно улыбнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. Гермиона захныкала и услышала за спиной смешки слизеринцев, наблюдавших за развернувшейся картиной. Она покраснела и шлепнула его по руке, прежде чем слезть и огрызнуться: – Ненавижу тебя. Тео взглянул на нее из-под полуприкрытых век и сделал еще один большой глоток тыквенного сока. – Если бы это было правдой, – вслух размышлял он. Гермиона вспыхнула от злости. Она выхватила тыквенный сок и вылила содержимое бутылки ему на голову. Каштановые кудри стали казаться длиннее. Зал охватил гвалт. Гермиона ухмыльнулась, глядя за тем, как Тео поднял руку к волосам и сразу же одернул, как только коснулся кусочка тыквы. Его губы были плотно сжаты. Затем медленно по его лицу расползлась улыбка, появилась ямочка. Он посмотрел на нее, в глазах блеснул безумный огонек. Он резко тряхнул головой, отчего сок и кусочки разлетелись во все стороны. Гермиона вскрикнула и попятилась, когда брызги попали на ее джемпер. Тео рассмеялся в ответ на ее злобный взгляд. – Ты невыносим, – рявкнула она, наклонившись за бубликом, прежде чем повернуться и направиться прочь из Большого зала. – Приятно было поболтать, любовь моя, – крикнул Тео ей вслед. Слушая бешено колотящееся сердце, она оказалась далеко, когда пришло жалкое осознание, что впервые за долгое время ее руки не пробивает опостылевшей дрожью. Гермиона мысленно пролистала файлы в поисках списка с названием “Что это за чертовщина”. Она добавила запись, спрятала обратно в тайники своего разума и поспешила на Чары.