Quos Deus perdere vult dementat prius

Чимин путается, он хочет начать кричать, но в горле ком застрял, а руками ничего не сделаешь, потому что их крепко держат. Вроде, и паника окутывает его, но и спокойствие никто не отменял, главное что для Чимина то, что он ничего не понимает. Но его телу настолько комфортно, что просто хочется остаться в этих крепких руках, да так и висеть, потому его ноги даже дна не чувствуют и не пытаются держаться на поверхности. Чонгук же, который просто решил потешить своё любопытство, пошёл по разбросанным вещам, сейчас видит невозможное. И что же он нашёл? Прекрасное божество, нежащееся на солнце, а после белая макушка просто пропала и не подавала признаков жизни несколько минут. И тогда, как человек, что ценит красивых созданий, Чонгук побежал к озеру. Мог ли он представить, что такую красоту выловит? Вряд ли. Чонгук видел красивых омег, многие даже рядом с этим не стоят, точно этому парню не годятся, так думал Чон. И именно этот, почти ничем не примечательный для других паренёк заполняет разум Чона. Для него теперь не существует другого идеала красоты, если у него нет таких пропорций, как у этого маленького существа. Чонгук не знает, чем был опьянён, может, он вообще не в себе из-за выпитого недавно алкоголя. Но не сходится, потому что Чонгук не пил, пока они находились в дороге. Он пьян точно от другого. От этой пары изумрудный глаз, от цепких пальчиков, он запаха, который так недавно представлял. Чимину, вроде, и страшно, надо бежать, но он не в силах, потому что впервые кто-то держит его так, так необычно. Он не может понять, потому что для него всё это ново. Но единственное, что он понимает, как от этого альфы разит смертью, как же он жесток, но его запах… Он сводит омегу с ума, но не слишком, чтобы опьянеть и забыться. Нет, ему он просто любопытен и приятен. Альфа хоть и больно злой, но Чимин чувствует, что и в этом существе есть что-то тёплое, как сегодняшнее солнце. Но в какой-то момент он понимает, что пора начать отпускать эти сильные руки, что незачем ему так долго находиться в них, поэтому Чимин брыкается и ударяет лбом об чужой, отплывает на безопасное расстояние. — Ты кто вообще такой? — вопит Чимин и трёт ушибленное место. А Чонгук глаз оторвать не может, даже на свою еле появившуюся боль внимание не обращает. Снова прикован к этому теперь сердитому, недовольному лицу, но таким чистым и невинным глазам. Казалось, что Чонгук давно не видел подобного, ибо погряз в своей бездне, в своей тьме, а эти изумруды будто прокладывают дорогу света. Но так долго и нагло глазеть на парня тоже непозволительно, поэтому Чонгук меняет взгляд, теперь в нём нет восхищения данной красотой, но и холодность Чонгук не принимает. Он прекрасно и видит, и понимает беспокойство парня, поэтому держится от него подальше, чтобы не спровоцировать, чтобы не дать повода. Он поднимает руки вверх в знак капитуляции. Именно этому существу хочется сдаться. — Может, выйдем на берег? — теперь голос Чонгука не разит злостью, наоборот тот пропитан некой заботой и спокойствием. Чимин не знает, какие усилия пришлось ему приложить, чтобы так звучать. Он слышит, да и видит этого человека впервые, но кажется, что он так ему дорог, так приятен в разговоре, что и отпустить если захочешь, то не сможешь. И вот это Чимина настораживает. Он делает быстрый вывод, что давно с такими пугающими и одновременно заботливыми, наверное, это слово больше подходит под сегодняшнюю ситуацию, не встречался. Чимин слышит просьбу этого человека, видит, что тот шагает под водой, направляясь к берегу. Он бы тоже с радостью отправился, но в его ситуации лучше побыть в воде. Чонгук ловит взгляд смущения и негодования на лице парня и не может понять, чем это может быть спровоцировано. Вдруг Чимин, набравший в лёгкие воздух, завопил: — Отвернись, а то я голый! — Чонгук усмехается, но просьбу выполняет. Пока рано видеть его в голом виде. Максимум, на что пока Чонгук может рассчитывать, так это любоваться глазами и острыми чертами. — Если посмеешь посмотреть в мою сторону, то я не посмотрю, что ты мне помог, голову откушу, — зло бросает Чимин и наконец-то выходит на берег, спешно беря свою одежду и напяливая на себя. Чонгуку не впервые угрожают, он понимает, что это шутка, но он чувствует, что именно этот омега может запросто откусить ему голову, как и сообщил. Надо с ним быть поосторожнее, да и посмотреть, что за прелестное существо ему попало на глаза. Чонгуку интересен этот омега не в качестве влечения, чтобы развлечь своего Монстра. Он ему интересен, любопытен, какой он. Ну по первому диалогу кажется, что знакомство будет весёлым, Чонгук уверен, что они успеют встретиться, и омега сможет что-то продемонстрировать и поразить. А сейчас Чонгук будет смиренно ждать, пока тот оденется. Чимин краем глаза наблюдает, как альфа сложил руки на груди и ждёт его. Странно, но тот не уходит. Что ещё ему надо от Чимина? Может, он должен его поблагодарить, но если рассудить, то Чимин не просил о помощи, во-первых, а во-вторых, он бы не утонул, ибо мог долго задерживать дыхание. Омега не может не отметить, что альфа красив, к тому же запах приятный, но не более. У него очень крепкие руки и до умопомрачения тёмные, холодные глаза, которые так и говорят об опасности, которую Чимин просто не может увидеть, либо же не желает. В них точно потонула не одна душа, была увидена не одна смерть, была разрушена не одна жизнь. И вроде, Чимину должно быть страшно, но страх — последнее, о чём он может сейчас думать. Он с ним никогда не виделся, скорее всего, тот приехал откуда-то. Может, тот самый гость, которого все ждут, но не Чимин. Да и вряд ли этот гость станет спасать Чимина, может, просто его свита или вроде того. Омега вновь переводит взгляд на мощную спину, та так туго обтянута кожаной одеждой, так ещё вода стянула штаны, демонстрируя хорошо натренированные бёдра, широкий чёрный ремень точно подчёркивает его стан, а ещё какая-то на нём эмблема. Наверно, какой-то империи, но она слишком мала, чтобы Чимин понял к какой именно империи он принадлежит. А если бы тот внимательно изучал историю или же интересовался двором, то знал, что на Чонгуке не простые одеяния, а именно такие, которые могут принадлежать только доверенному лицу, тому, кто стоит после императора. Но об этом омеге неизвестно. Он продолжает смотреть на спину незнакомца и натягивает одежду. Чонгук не говорит ни слова, держит своё обещание и не поворачивается, хотя очень хочется, ведь он редко когда-то себя сдерживал, а с этим омегой хотелось всё, от него веяло чем-то, что ему нравилось, а вот что, это Чонгук не знал. Он усиленно пытается унять бурю внутри и не реагировать на омегу, который манил. Да, тот красив, да, у того миленький голосок, да, у него и тело превосходное, но Чонгук не тот, кто станет влюбляться и привязываться, его может хватить только на одну ночь, а на продолжение никто никогда уже не надеялся. Он захочет вступить с самим собой в борьбу и доказать, что омега ничто не значит, ибо это просто интерес. Когда альфа слышит кашель за спиной, то сразу оборачивается и видит уже не злое, а вполне спокойное выражение лица. Чимин теребит в руках свою ленту, что надевал недавно на горло, а сейчас та служит спасением, благодаря ей можно понять, что Чимин ещё живой и он стоит на земле, а этот альфа, что давит, не сможет его поглотить. Он поднимает свой взгляд и сразу же видит эти оценивающие глаза. Чонгук смотрит на стройные ноги, к которым прилипла ткань, на тонкую талию, на блузу, через которое просвечивается солнце и даёт как раз образ хрупкости и субтильности. Он поднимается дальше, закусив нижнюю губу, аккуратные руки, острые ключицы, маленький носик и немного пухлые губки, но самое уничтожающее и главное в этом образе — два изумруда, пожирающих Чона и внутри, и снаружи. Чимин видит, что его наглым образом рассматривают и ступает вперёд, тыкнув Чона пальцем прямо в грудь. Как оказалось, надави Чимин ещё сильнее, то остался без пальца, потому что так твёрдо оказалось. Этот человек либо железный, либо одежда создана от нежеланных врагов, одним из которых сейчас является Чимин. Он приподнимает голову и откидывает назад свои белокурые волосы, гордо задрав носик и ещё раз тыкая Чона в грудь, тем самым показывая, что он, во-первых, его не боится, а во-вторых, нечего его рассматривать, как какую-то статую. — Не смей так смотреть на меня. Или тебе глаза не нужны, и я могу их вырвать? — сощурив свои глаза, спрашивает Чимин. Чонгук заводит руки за спину и наклоняется к Чимину так, чтобы быть с ним одним ростом, для этого пришлось немного отступить назад. Но также отошёл и сам омега. — Я тебя напугал? — а ведь Чонгук это специально делает, чтобы посмотреть на реакцию. Чимин распахивает глаза широко и приоткрывает рот. Какой-то наглец, который его вовсе очень пугает, смеет такое говорить. Да даже если Чимин боится, то он точно этого не покажет. Вот и сейчас, вздёрнув свой кнопчатый носик, он сравнивает между ними расстояние. — Ещё чего. Я никого не боюсь, а особенно альф, что спасают меня, — фыркает Чимин и отталкивает от себя Чонгука, чтобы уйти из своего тайного места. Теперь о нём знает одна душа, теперь Чимину придётся оглядываться и смотреть, нет ли за ним хвоста или чего хуже. Вот ещё неизвестно, что это за человек, что его нашёл. Чонгук довольно улыбается и идёт следом за омегой, размахивая его обувью, которую успел подобрать. — Я не нуждался в спасителе, зачем ты взялся на мою голову? Как ты вообще меня нашёл? — не хочет переходить на крик, но всё-таки это делает Чимин, убирая ненавистные ветки деревьев, что мешали его пути, надеясь, что одна из них ударит Чонгука, но тот ловко отклонялся от них. — Ну, ты всё растерял, вот я и решил вернуть пропажу, — Чонгук бросает перед омегой его оставшиеся вещи. — Ха, как благородно, — не перестаёт злиться и ударяет ни в чём не повинные ветки Чимин. Он поднял свою обувь и сейчас идёт с ней в обнимку. Чонгука умиляет данная картина. Омега, может, и старается казаться грозным и злым, но у него это выходит довольно нескладно. Тот на дикого котёнка похож, такого крошечного, но с повадками диких кошек, что обитают в лесах, пустынях. Чонгук ошибся, когда назвал его чёртом, нет, он маленькая кроха, которая с ужасным, до боли скверным характером и которого до скрежета в ушах хочется узнать поближе. — Может, хоть имя своё скажешь? — неожиданно спрашивает Чонгук, когда они вышли из территории Рая Чимина. Омега резко останавливается, тяжело выдыхает и поворачивает так же резко, как и остановился, капли с волос попадают на Чона, но тот даже не реагирует на это. — Тебе какое дело? — довольно грубо отзывается Чимин, о смягчении тона и речи идти не может. Этот человек взялся из неоткуда и ещё что-то требует от него. Ну уж нет, у Чимина и так могут быть проблемы от чрезмерного внимания этого альфы. — Ох, ну не хочешь — ладно. А я вот Чо… — но сразу замолкает. Чимин видит это и качает слегка головой, мол говоря, что такое «Чо…». Чонгук хмыкает, раз этот омега так груб и жесток с ним, то почему бы и ему не поиздеваться над ним, если возможность есть. — Я вот Чонгука сопровождаю, — выражение лица омеги сразу же меняется. Брови, что были сведены ранее, расходятся на свои места, а в глаза появляется огонёк, который Чонгуку очень даже нравится. — Надо же, я так и думал, что ты что-то такое, — выкидывает омега. Он слышал о Чонгуке разное, что-то является правдой, что-то мифом, но ему этого не узнать, даже если познакомится с этим человеком лично. Но наверное, что является правдой, так это рассказы про его ненасытность, ведь этому Монстру постоянно мало крови. И здесь Чимин уверен, что человек не лжёт и говорит чистую правду. Но он не думал, что гость именно Чонгук. У него появляются вопросы, которые он вряд ли задаст отцу. Ему любопытно, зачем тот сюда явился, какова его цель, что он преследует, а может, и кого. Конечно, только лентяй не знал, кто такой Чонгук, но Чимину было неинтересно про него что-то слышать, он мог слышать лишь отрывки то от омег, то из разговоров разных чиновников. Кто-то осуждал его, кто-то восхвалял и преподносил. Мнения делились не только на два, но и больше лагерей. Чимин не принадлежал ни к чьему, потому что, во-первых, он не может судить человека, которого не видел, а во-вторых, много пустых сплетен по миру. Ведь так устроен человек — лишь бы поговорить, а правдивость никто не уточняет, поэтому лучше самому в этом убедиться. Чонгук идёт нога в ногу с Чимином. Теперь он хочет начать расспрашивать этого незнакомца про Чонгука, а тот будет отлично играть роль и в лучших красках описывать себя и свои действия. — Эм, а можно вопрос? — как-то слишком тихо и скромно спрашивает Чимин, будто это не он пару минут назад кричал и тыкал альфу пальцем. — Кроха, можно всё, что ты захочешь. — Тогда не называй меня так, во-первых, — вновь сведя брови вместе, ругается Чимин. — А во-вторых, может, ты расскажешь что-нибудь о этом Чон Чонгуке? А то вдруг отца впечатлю своими знаниями о этом человеке. Чонгук не долго думает. Эти просящие глазёнки смотрят на него и хотят одного. Альфа очень редко улыбается, это бывает чаще улыбки для сына, который в них нуждается, но простому омеге тот вряд ли бы стал улыбаться, но с Чимином хочется позволить себе такую шалость. Он становится за спиной омеги и берёт его за плечи, из-за чего тот невольно дёргается, но не вырывается. Чонгук начинает шептать на ухо, будто боится, что их кто-то может услышать, но никто этого не сделает, потому что людей пока не видно. Просто Чонгуку хочется ещё немного поддержать эти хрупкие плечики и прошептать на ухо то, что он хочет услышать. Чимин затаил дыхание и шёл на ватных ногах, которые совершенно его не слушались, ему казалось, что он сейчас упадёт, но понимал, что крепкие руки этого не позволят. А когда тот заговорил, а вернее начал шептать, то вся напористость и смелость Чимина куда-то исчезла. Он слышал один шёпот, схожий со змеиным. Чимин еле слышно сглатывает и вслушивается. — Это ужасный человек, который не щадит никого, — у Чимина мурашки по коже из-за того, как альфа близок к нему. Его тёплое дыхание парализует и высушивает мокрую шею от воды. Чонгук, завидев беспокойство, решает отойти, а то не хватало обмороков от его истории. Он вновь становится на ровне с Чимином, и они продолжают идти, а он продолжает говорить. — Знаешь, он жесток, так ещё страшный. Один глаз кривой, длинная борода, а живот как шар, — Чимин еле отошёл от одного шока, как добавился ещё один. Он хоть и мельком, но слышал о внешности Чонгука, но такого описания в него никогда не входило. — Да ладно врать, — ворчит омега и крепче к себе прижимает обувь, не переводя взгляда с альфы, который возмущается точно так же, как и Чимин у озера. — Я с ним приехал, я служу при нём. Знаешь, что я тебе скажу, — Чонгук наклоняется к Чимину, а тот повторяет его движения. Он внемлет каждому слову, что сейчас скажет Чонгук, потому что он для Чимина сейчас единственный человек, который хоть что-то знает о незнакомце, что к ним приехал, — когда увидишь его глаза, то сразу погибнешь, они сожрут тебя с потрохами, — шёпот становится еле слышным. Чонгук прекрасно умеет запугать. Чимина уже начинает что ли трясти, то ли знобить. — Серьёзно, даже эти очаровательные изумруды не оставят, — он имеет в виду глаза Чимина, который их распахнул и явил Чону. — Ну вот хватит, я слышал, что он… — начинает тараторить Чимин, но Чон его сразу же перебивает. — Толстый, злой, бородатый. О, еще обожает молоденьких омег, поэтому будь осторожнее, — Чимин снова резко остановился. Чонгук в который раз его напугал. Альфа на это усмехается и становится напротив омеги, они уже подошли ко дворцу, тут стало людно. Омега не понимает: то ли тот шутит, то ли говорит правду, но завидев улыбку, он понимает, что его обманули. Он замахивается своей обувью на Чонгука, пару раз ударяет по плечу, а тот даже попыток предотвратить новые удары не начинает, потому что знает — заслужил. — Ужасная шутка, — бухтит омега. Он становится на каменные ступеньки дворца, оставив Чонгука позади. Но только переступив одну из ступеней, он оборачивается. — Или ты говорил правду? — Я не врал насчёт убийственного взгляда и внешности, — подойдя к нему, докладывает Чонгук. Чимин становится выше его из-за высоких ступеней. Омега глядит на него с прищуром, а Чонгуку хочется взять это хрупкое существо за руки и положить на свои плечи. Он не понимает, почему так происходит именно с этим омегой, но Чонгук вновь и вновь отбрасывает мысли о чём-то большем, чем заинтересованность. — Тогда ты сказал чистую правду, — выдыхает Чимин и глупо улыбается. — Ну вообще, ты больше способен убить глазами, — теперь улыбка касается его губ. И Чонгук хочет видеть эту улыбку чаще. Только поняв, что его посещают слишком тёплые ощущения, он становится холодным и каменным. Его крепкая рука берёт чиминову, а холодные губы касаются нежной кожи на руке. — Мы ещё встретимся, кроха, — тихо проговаривает альфа и отпускает нежные руки, которые, казалось, никогда не знали, что такое жестокость, что такое труд, что такое держать меч. Чимин, как только Чонгук отошёл, прижал руку к груди и перестал дышать, но это так казалось ему. Он до сих пор чувствовал на себе горячее прикосновение альфы, от которого становилось морозно, а не горячо. Этот странный человек, имени которого Чимин не спросил, точно смог заинтересовать его, он будто посадил некое семя. Но в каждом плоде может завестись вредитель, паразит, который разрушит дивную картину. Чимин отгоняет непрошенные мысли прочь и, поняв, что ему может достаться от отца, спешно поднимается по оставшимся ступеням и молится, чтобы его никто не видел. Сейчас ему надо попасть в комнату, где он проведёт своё время до вечера, да и вряд ли выйдет на тот, ибо никакого желания видеться с этим бородатым, страшным альфой не хочется. Нет, Чимин не тот, кто судит по внешности, да и по рассказам, но этот незнакомец сумел заинтриговать и поселить каплю сомнения, у него точный талант к убеждению, и Чимин не сомневается, что тот состоит при Чоне, потому что такими способностями обладают не все.

***

Чонгук, как только покинул омегу, подошёл к своим людям и пару минут приходил в себя. Ему подали полотенце, и он накинул его на плечи. Он долго смотрел на свою руку, что как и обычно не должна дрожать, но сейчас происходит противоположное. Именно этой рукой он касался чиминовой. И от этого Чонгук злится не на шутку, потому что червь поселился в нём и ползёт, ползёт всё дальше и дальше, вселяя странные чувства. Чонгуку было достаточно одной связи, для второй он явно не готов, да и нет желания. Но этот омега с виду такой дивный и ангельский смог сотворить страшное. Он заставил до селе не трогавшие руки затрястись. Да и затрястись от просто касания. Альфа прикрывает глаза и упирается об локоть на ближайшее дерево. Невыносимо. Ему противно, ему не нравится тот огонь, Что опаляет его чёрное сердце. У него в душе льды, непроходимые, зимы там жестоки, ураганы страшные, лавины постоянно сходят. Ему не нужен пожар, яркое солнце и непонятная теплота. Ему хорошо со своей суровой зимой. Альфа до скрежета стискивает зубы и ударяет ствол дерева, то ли надеясь, что то заберёт непонятные чувства, то ли таким образом злость вымещает. Но никто из окружения ему и слово не говорит. Такие приступы гнева вовсе норма для их господина, поэтому они ждут, пока тот закончит. А Чонгук заканчивать не хочет. Он винит себя, потому что поддался любопытству и прошёл по дороге, как люди говорят, розового сада. Чонгук уверен, что побывал именно в нём, потому что это сказочное, почти не касаемое человеком место, где властен один, где всем повелевает омега. Нежный, хрупкий, с холодным нравом, но сходящему быстро на нет. И это чертовски подходит Чонгуку, потому что омега может ему противостоять, а Чонгук жутко любит издеваться, сражаться с соперниками, которые сильны, и он уверен, что в омеге этих сил предостаточно, что даже на всё его войско хватит. Он ненавидит себя и не простит, что познакомился с ним таким образом. Мог же просто пройти во дворец, там бы глава семейства познакомил его с сыновьями. И Чонгук уверен, что такого эффекта не было бы. Хотя сейчас он уже не уверен, потому что камень, что в груди, вдруг начинает поддавать признаки жизни, пугает, но Чонгук подольёт столько раскалённого железа, чтобы залатать трещины и не позволить тому вновь биться, сколько никому не снилось, сколько никто не мог выдержать. Он приехал сюда, чтобы достать союз, чтобы по сути сделать из этой империи вассала. Он просит своё сердце заткнуться и не биться, вернуться в исходное состояние и не беспокоить его. Как же ему сейчас не хватает Хосока, который словом бы или молчанием поддержал, ему просто необходимо плечо друга. Но Чёрная Смерть появляется из неоткуда. Для того, чтобы забрать сотни, тысячи жизней, не пожалев ни одной. Она глуха к пустым мольбам. Он в империи Смерти смотрит на свою смерть.

***

Тэхён сидит на корточках и поправляет рубашечку маленького омеги, тот всячески помогает своему попечителю. Закончив с рубашкой, Тэхён напяливает на него кафтан детских размеров. Хан канючит и говорит, что никуда не пойдёт, что Тэхён безумно жесток и совершенно его не любит. На это омега улыбается и треплет мальчика по волосам. Тот жуткий манипулятор, но Тэхён научился с ним бороться. Их утренние процедуры длятся недолго, потому что младший омега, только увидев, что в его комнату кто-то вошёл, сразу бежит навстречу, а Тэхён даже рта не успевает раскрыть, как из виду пропадает эта быстрая рыжая макушка. Но омеге не составит труда спустя несколько секунд понять, кто именно пришёл к ним. Запах кожи впивается под его собственную кожу. И Тэхёна трясёт, но вида не подаёт, он с улыбкой на лице поднимается с колен и поворачивается к вошедшему. Хосок же сказал ему чаще улыбаться. Он выполнил просьбу альфы. На глаза бросается дивная картина: Хосок держит на руках Хана и треплет свободной рукой по огненным волосам. Малыш смеётся и в ответ обнимает своего любимого наставника, коим Хосок является с поручения Чонгука. Он не может оставить эту кроху одного, пока его отец где-то далеко от него. — Хосок-а, — сразу начинает хныкать омега и утыкается в шею альфы, — спаси меня от Тэхёна, он учиться заставляет, — альфа пришёл сюда не только из-за малыша, но и за любимого благоухающего цветка. Тэхён стоит чуть поодаль и слабо улыбается. От Хосока ни одна эмоция не ускользает. Но он старается не спугнуть омегу своим взглядом, поэтому сосредотачивает своё внимание за малыше. — Эй, твой отец попросил смотреть за тобой, оказывать должное внимание. К тому же Чонгук деньги оставил для твоего обучения, — Тэхён ближе подходит и переводит вроде возмущённый взгляд с Хана на Хосока. — Правильно делает, потому что тебе надо учиться, мой хороший, — отвечает альфа малышу и отпускает Хана, который сразу валится на пол спиной, всем своим видом показывая, что идти никуда не намерен. Капризный он вовсе не в Чонгука. — Ты с ним заодно, — чуть ли не плачет омега, — ты просто не можешь что-то ему сказать, потому что Тэхён красивый, а красота ослепляет, — точно слова не маленького омеги, хотя вполне возможно, что тот просто слишком умён для своих лет. Но в словах Хана есть правда. Хосок точно ослеплён Тэхёном, но не только его красотой, а всем омегой, целиком. Они стоят близко, рукава немного касаются друг друга. Альфа готов поклясться, что с каждой секундой, прибывая рядом с омегой, он умирает. Стоит и умирает. Видит, как щёки Тэхёна краснеют, как тот спешно подходит к ребёнку и берёт его на руки. Омега ещё не отошёл от прошлого короткого диалога с альфой, а тут от ребёнка такие речи. Тэхён поудобнее расположил в своих руках маленького омегу и, кинув слабую улыбку, пытается уйти, но Хосок, на удивление Тэхёна, хватает своей рукой в перчатке его тонкое запястье и что-то вкладывает, а потом так же, как и пришёл, исчезает. Чёрная Смерть неожиданно появляется. Неожиданно нападет. Неожиданно пропадает. И Тэхён не знает, что ему делать. Стоит с бумагой в руках и Ханом, который, кажется, тоже заинтересовался. Он тянет свои пальчики к руке Тэхёна, но старший не позволяет ему даже прикоснуться к только что отданному посланию, поэтому свободной рукой щипает омегу за нос и просит не шалить и держать всё в секрете. Тэхён отпускает младшего и берёт за руку, всё ещё прибывая в трансе и не владея собой, ибо Чон Хосок, человек, которого он до дрожи костей боится и лишний раз не хочет с ним пересекаться, сегодня снова оказался рядом и снова его погубил. Но он улыбается. Ведь Хосок так сказал.

***

В этом дворце Тэхён уже четыре года. Он здесь с рождения Хана, потому что его заприметили ещё на рынке, где его продавали. Да, варварским способом Тэхёна просто-напросто похитили, посадили на корабль и увезли в неизвестном направлении. Нет ничего удивительного, потому что люди ради денег готовы на многое, а если ещё товар хорошенький, то это прямая дорога золота, которую проложат живые люди. Поначалу омега был уверен, что точно выпрыгнет за борт и что про него даже никто не вспомнит, но расстаться с жизнью оказалось не так просто, поэтому он отложил эту идею на потом, и это «потом» растянулось до земель империи Олюм. Только вступив босыми ногами на холодную землю, Тэхён понял, что здесь обретёт свою погибель. Он был неприметным, никто даже не хотел лишний раз на него посмотреть. Волосы спутаны, под ногтями грязь, а большие невинные глаза смотрели на всех с особой ненавистью, каждый, кто бы к нему вдруг не подходил, он говорил нелестные слова, кричал и желал смерти, поэтому этим всех отгонял от себя. Но в один день произошло чудо и двоё незнакомцев заинтересовались им. Один был высокий, с чёрными волосами и тёмными, как ночь, глазами. Вид у того замученный, но не лишённый холодности и жестокости. Но даже если от него и веяло смертью, то не настолько сильно, как от его спутника. Тот выглядел ещё страшнее, брови сведены, а руки покоились в чёрных кожаных перчатках, будто что-то скрывая. Он так и прожигал взглядом Тэхёна, тот, как назло, не мог оторвать своих больших любопытных глаз от такого грозного, пахнущего смертью альфы. Можно сказать, что в тот момент сердце Хосока ожило, будто что-то кольнуло и подало сигналы. Он не слушал, что говорит ему Чонгук, что вновь обеспокоен состоянием своего сына, маленький омега постоянно плачет, и альфа уверен, что это из-за отсутствия папы рядом, но вернуть его Чонгук, увы, не может, поэтому старается сам справляться. Они поэтому и пришли на рынок, чтобы купить каких-нибудь трав для ребёнка, чтобы хоть как-то утолить боль. Но Хосок не мог думать, потому что он был погружён в другой мир, где есть большие ореховые глаза и совсем недобрая мордашка. Да, поначалу Тэхён пытался скалиться и пускать когти, но после оставил эту идею, поняв, что это за альфы. Парнишка ничего не хотел себе надумать на тот момент, он просто обмер, но когда на него хотели поднять руку и заставить сказать пару слов, потому что им явно заинтересовался хоть кто-то, то он не ожидал того, что будет дальше. Получать фалакой очень больно и неприятно, потом остаются синяки и долго место удара болит. Но как только чужая рука замахнулась над ним, уже другая, более сильная и твёрдая перехватила и не дала закончить начатое. Тогда впервые Тэхён и познакомился с ним. Чёрная Смерть. Даже проговорить такое было страшно, а не то что видеть, но Тэхён и говорил, и видел. Он робко посмотрел из-под нависших на лоб волос на Хосока, который уже расправился с ненавистным торгашом и швырнул куда-то в воды. Никто даже с места не сдвинулся. Тогда альфа подошёл вплотную и, взяв своей рукой в перчатке нежное личико, хоть оно и было грязное, пусть и с ссадинами и порезами, но очаровательное. Если откормить и вымыть, то будет ещё милее и убийственнее. Хосок не знал, что делал. Чёрная Смерть не знал, что делал. — Как твоё имя? — выгнув бровь и не отводя янтарного взгляда от омеги, продолжает держать подбородок Хосок. Чонгук, что стоял поодаль, прекрасно всё видел. Его друг не каждой омеге стал бы помогать. Но если того заинтересовать, то вполне возможно, что альфа и головы свернуть за него сможет. Он не предпринимает ничего, потому что никто не посмеет слово сказать Хосоку, а уж тем более противостоять. Если тот захотел посмотреть на омегу, то пусть так и будет. Но он пришёл сюда не за этим. Его сыну плохо какой день, поэтому, чтобы тому стало получше, они с Хосоком выбрали наилучших трав для отвара и мазей. — Т-тэхён, — Тэхён знает, что он сейчас жалок, что промямлил имя непойми как. Но как с этим альфой можно что-то членораздельно произносить? Тэхён не знает, да и знать не желает. Он просто делает всё, что ему велят. Сейчас и эти альфы уйдут, оставят на растерзание торгашу, что точно оклемается и начнёт его избивать, что синяки неделями сходить не будут. Хосок, только услышав заветное имя, думает, что его впервые кто-то смог ранить, а может и убить. Ему хочется, чтобы этот мягкий голосок не переставал говорить. Но Тэхён не владеет собой, то, что он сказал своё имя, — уже для него достижение. Так ещё чёртово сердце норовит выскочить, броситься в бурные воды моря и разбиться о скалы. — А тебе мало вчерашнего? — Тэхён не понимает, что имеет в виду друг альфы. А Хосок прекрасно понимает. Вчера у него была приятная ночь с не менее приятным омегой. А теперь тот как-то глупо улыбается и чего-то хочет от омеги. — Хану и так плохо, а ты ещё крутишься с этим омегой, — выходит довольно грубее, чем хотелось бы. — Помнишь, ты говорил, что Хану нужен присмотр? — совершенно не в тему говорит Хосок и поворачивает голову в сторону Чонгука, которому поскорее бы во дворце оказаться. Но слова друга действительно важны. Хан ещё мал, у него нет папы, а Чонгук постоянно с ним сидеть не может, а люди, которых он нанимает за его присмотром соглашаются либо из-за Чонгука, надеясь, что у них что-то выйдет, либо из-за денег. Но на первый случай Чонгук был просто зол, а на второй — разочарован, потому что жалование, которое им выдают, совершенно мало, а так как он ещё с ребёнком, то приходится лишний раз на себе поэкономить. Хосок настаивает и отдаёт часть своих денег Чону, потому что его малышу больше надо, а он и так справится, хуже бывало. Чонгук понимает, что затеял его друг, но полностью довериться незнакомому парню, чтобы тот сидел с его ребёнком… Чонгук не готов пойти на такие риски, не то что бы парень ему не нравился, просто он с ним не знаком, а тут Хосок готов его забрать. — И ты хочешь, чтобы этот ребёнок следил за моим ребёнком? — Чонгук вовсе не хочет грубить, но выходит то, что обычно. Он своим холодным голосом заставляет Тэхёна сжаться. Хосок это замечает и тепло омеге улыбается, ну, Тэхёну так показалось, что это улыбка. А что это было на самом деле, он не знал. — Ты как относишься к детям? — вновь обращаясь к Тэхёну, спрашивает Хосок. Он так и не выпустил его подбородок из хватки. Омега смотрит сначала на одного, потом на второго, а потом, набравшись сил, выдыхает: — Я… Ну, у меня было троё братьев… младших, поэтому мне приходилось с ними… — Отлично, Хан его полюбит, — наконец-то тяжёлая рука Хосока, от которой Тэхёну казалось, что челюсть сломается, убирается, и он может вдохнуть нормально. — Хосок, мы его даже не знаем, что ты творишь. Из-за твоего минутного увлечения… Дальше Тэхён не слышит. Этого альфу, который его спас от чужой руки, который пытался ему улыбнуться, который сейчас ругается с другом, называют Хосоком. И Тэхён теперь вспоминает, кто это. Он известен везде, как Чёрная Смерть, от которого спасения нет, от которого все бегут в страхе и убежать не успевают. С этого дня страх и рождается в омеге, каждый день отныне воду в себя впитывать будет под названием страх, потом семечко прорастёт, распустится ещё больше страхов, тогда омега совсем перестанет смотреть на альфу и нормально разговаривать, тогда он не захочет на него смотреть и видеть, потому что единственное, что он будет с ним чувствовать, — животный страх. А Хосок ещё не подозревал, что успел напугать это маленькое существо своей сущностью, а вернее её названием. Он даже не думал, что сможет напугать понравившегося ему омегу. Тот даже не пытался жестоко себя повести, даже спас, что редкостью является, ибо Хосок не из тех, кто решит затеять драку и стесать кулаки. Альфе просто хочется забрать этого омегу. Вот и всё. Может, тот ему и понравился, может, и нет, кто знает. Но точный ответ дасто только оно — время. Чонгук сгущает брови и запускает руки в волосы, сжимая те у корней. У друга внезапные желания просыпаются, а ему поскорее бы домой вернуться. Поэтому он плюёт на него и просто разворачивается, желая уйти. Хосок приподнимает уголки губ, потому что понял, что выиграл. — Итак, цветочек, ты идёшь с нами. И он ушёл. Просто ушёл туда, куда повёл его этот ужасающий альфа. Предварительно, конечно, Хосок сильно накричал на торговца, сказал, что тот совсем забросил красивое создание, из-за чего щёки Тэхёна сделались пунцовыми, ибо не каждый день тебя называют красивым. Хосок заплатил, он просто отдал все деньги, которые у него были и со словами «Ты идёшь домой» уводит Тэхёна в его новый дом. В место, где он познаёт все прелести жизни. И он, вступив босыми ногами на холодные плиты дворца, убирая грязные волосы со лба и нервно теребя подобие одежды, поймёт, что не пожалел, что не зря пошёл за этими альфами, что обрёл больше, чем новое пристанище. Он обрёл маленькую, но странную семью. В неё входил и Хосок.

***

Чонгука тепло приняли, со всеми должными почестями было покончено ближе к вечеру, как раз тогда, когда и начиналась новая жизнь. Во дворец стали стекаться люди, все они были красиво разодеты, с прелестными омегами и с уважаемым статусом. Чонгук же хотел надеть одежду своего отряда, как их глава, но его остановили и всучили кафтан, объясняя это тем, что может внести некоторые разногласия, что стоит быть чуть осторожным даже в выборе одежды. Конечно, никто из тех, кто явится на ужин, вряд ли знают, что такое война и её проявления. Они отсиживаются в больших, укромных домах, не подозревая, что у них под боком гибнут их же люди. Чонгук прислушался к совету своего окружения, ибо если он хочет заполучить доверие, то и играть надо, как эти мерзкие, лживые, двуликие мерзавцы. Но Чонгук здесь для одной конкретной миссии, ему ничто не помешает. Разве что одно дивное создание, которое собой ослепляет, подобно солнцу, что заставляет утонуть, подобно бескрайнему океану, что так велик, подобно богам. Чонгук долго, слишком долго держал мысли о этом парне в себе. Он успел многое себе нафантазировать, но уверен, что это всего лишь его бурная фантазия и не более. Его просто заинтересовал этот парнишка своим несносным характером и красивой внешностью. Таких и в Олюме много, поэтому не стоит зацикливаться на одном этом омеге. Чон Чонгук видал и покрасивее, но вот характер. Омеги всегда старались ему не перечить, подчинялись, а этот то закричит, то робеет, словно дитя малое. Но именно это дитя сейчас перед глазами Чона представляется. И Чонгук готов был вырывать свои глаза, чтобы не представлять образ омеги. Он стоял у винтовой лестницы и слушал рассказ одного из очередных важных лиц о том, что проблемы с урожаем. Неудивительно, когда ничего не делаешь, то и бывают проблемы, нужно следить, строить планы, а не пускать на самотёк события. Альфе плевать, что у кого не получается, у кого какие проблемы. Сегодня он гость, завтра — дипломат, который должен любым способом поставить на колени эту семью. И ему даже будет не жаль того милого парня, который ему ничего не сделал. Ему просто не повезло родиться в семье Пак. Чонгук успел уже познакомиться и с главой семейства, его супругом, одним из братьев, который также показался Чонгуку довольно милым и хорошеньким, но не влёк, как другой. Его альфа не видел целый вечер. И ему, честно говоря, было скучно. Наверное, тот паренёк развеял его тоску своим голосом, улыбнулся — Чонгук бы и забыл, что такое печаль. Возможно, этот омега был бы единственным здесь, кто не старался ему угодить или впиться в доверие и зарекомендовать себя. Вечер длился нудно и скучно, но Чонгук не показывал, что недоволен, потому что пока что рано, пока надо сыграть свою роль блестяще. Он уже не надеялся, что хоть какой-то луч падёт на его смоляные волосы. Но это случилось, и Чонгук поистине рад, что вечер кончится именно так. По винтовой лестнице в сопровождении Туена идёт Чимин, последний казался особо грустным, его глаза были чуть ли не на мокром месте, а на щеке красовалась красная отметина, старательно прикрытая. Чонгук напрягся, если этот урод смеет прикасаться и портить такое творение, то он самый настоящий ублюдок, которого стоит непременно наказать самым зверским способом. Если он посмел ударить Чимина, то Чонгук бы прямо сейчас разрубил ему руку, разделал по кусочкам и тому скормил, чтобы неповадно было, чтобы научился ценить настоящее искусство. А это — Чимин. Омега был одет в белый костюм, простой, но особенно привлекательный и невинный. Именно таким казался он Чону. Он робко наклонил голову и не смотрит ни на кого, а только себе под ноги, чтобы не упасть. Чонгук готов разорвать Туена в клочья, потому что тот лишил его самой дивной улыбки, звериного характера и огня изумрудных глаз. Сейчас он словно порхает, он не утратил своей небесной сущности, поэтому в пару секунд приземляется возле Чона и только тогда смеет показать свои глаза, которые при виде альфы, загорелись ещё больше и ещё волшебнее. — Познакомьтесь, господин Чон, это мой младший сын, — альфа еле заметно пихает Чимина, чтобы тот прошёл дальше, но он не может, потому что перед ним стоит тот альфа, которого он видел ранее, но тот предстаёт в ином образе, совершенно ином. У него даже глаза подругом-другому блестят, наряд иной, да и чувства другие. — Его зовут… — Чимин, — закончил Чонгук, — я знаю, вы рассказывали. Но вы слукавили, — щурясь, проговаривает Чонгук и обращается к отцу Чимина. Того чуть в пот бросило. — Вы сказали, что он красив, но не сказали, что настолько. Это самый настоящий конец для омеги. Чонгук расстилается в злом оскале, наклоняется к руке Чимина и прислоняется ледяными губами к горячей коже, к тому месту, где он побывал ещё утром. Все из присутствующих обращают на это внимание, потому что Чонгук до появления омеги вёл себя совсем по-иному, а тут словно расцвёл. Действительно, глаза Чона переняли тот огонёк, который разгорался в Чимине. Омега не знал, что ему делать. Этот человек врал ему насчёт себя самого. А сейчас стоит и так нежно целует руку. Чимин готов поклясться, что сердце не на месте, что оно с бешеной скоростью бьётся и желает разбиться о камни этого дворца. Но омега держится невозмутимым, даже рассерженным, потому что его обвели, обманули. Он выдёргивает свою руку, а Чонгук выпрямляется и заводит руки за спину, принимая вид статного и делового человека. — Вы мне льстите, но нет никого красивее, кроме звёздного неба сейчас, — теперь он улыбается. Чимин очень не хотел выходить на вечер, потому что знал, что там будет, знал, кто там будет, поэтому даже не предпринимал попыток выбраться, но это за него сделал отец, он швырнул омеге одежду и приказал немедленно одеться и спуститься и поприветствовать гостя. А от мыслей, что он встретится лицом к лицу с человеком, которого так красочно описал тот незнакомец, не хотелось. Поэтому он и начал противостоять отцу, как это делал обычно. Только на этот раз он больно его ударил и поклялся в страшных вещах, из-за чего Чимин расстроился, но смирился. Нацепил ненавистный наряд и, еле подняв себя, поплёлся вниз, где и увидел его. Чимин сразу понял, что это Чонгук. Но вот почему он не мог понять этого раньше, тогда, когда они были вдвоём на озере? Наверное, потому что альфа не привлекал к себе внимание, возле него не было столько омег и ненавистных взглядов альфы. Но стоило Чимину появится в поле его зрения, тот сразу же забыл обо всём. Чимин понял, что он имел в виду про глаза. Они действительно могут убить. И Чимин погибает, потому что делая шаг, его мысленно делает и альфа. Он прожигает его своим взглядом и не отводит его ни на секунду, продолжая любоваться. Чимин от этого и взгляд в пол опустил, потому что точно не выдержит и споткнётся. Взялся же на его голову этот альфа. Но жалеет ли он? Вряд ли, потому что Чонгук приятен в общении, с ним просто и легко, как с той свободой, которую так хочется заполучить омеге. Он оставляет последнюю ступеньку позади и робко приподнимает свои глазёнки, сразу же впивающие в чужую ночь. Вокруг ни шороха, как кажется этим двоим, но на самом деле не все обращают внимание, кто-то занят бурным рассказом, кто-то продолжает пить, а кто-то буравит взглядом омегу, ибо посмел нарушить их времяпровождение с альфой. Но ему плевать, потому что перед ним настоящая ночь, холодная и и пугающая, но затмевающая всё. Только пожар в душе омеги он никогда не сможет покрыть своей мглой, своей бездной безумных глаз. Чонгук сделал ему комплимент, который не может не польстить. Поэтому Чимин улыбается, хотя этого не собирался делать целый вечер. Но от этого он заставляет и альфу приподнять уголки губ, распластав в подобии улыбки. Когда Чимин сказал про звёздное небо, то это не было детской речью. Это то, что он видел на дне чужих глаз, это то, что он видел в Чонгуке, когда стоял вот так вот рядом и почти не мог вздохнуть. — Ну, раз так, то я обязательно захочу послушать про звёздное небо именно от Вас, — увесив поклон, альфа и отец Чимина уходят, оставив его в потерянности. Благо на помощь поспешил брат, который и спас Чимина из пучины раздумий. Он взял его под руку и подвёл в мягким диванчикам, сразу взяв напитки, от которых Чимин отказался. Гём выглядел потрясающе. Небесный шёлк подчёркивал его невинность и чистоту, широкие рукава с вырезами по бокам демонстрировали тонкие и ухоженные руки. А маленькая диадема только подчёркивала образ. Он всегда был таким — красивый, нежный, хрупкий, пусть Чимин и казался таким же, но был жёстче и хладнокровнее в некоторых местах, он мог перечить и отстаивать свою правоту. Чимин пытается не смотреть на альфу, который ярко выделялся из толпы, но ему это давалось сложно. — Эй, Чимин-а, — потянул Гём и помахал рукой перед глазами брата. Чимин грубо отбросил её и потянулся к подносу с фруктами. — Ты точно понравился господину Чону, — от этого «господин Чон» Чимин давится и переводит взгляд на Гёма, который, пожав плечами, также закинул дольку в рот. — Ну а что, просто посмотри, — тонкие пальцы брата взяли его за подбородок и повернули немного в сторону, туда, где стоял Чонгук и о чём-то беседовал с другими людьми. Он отпил из своего бокала и кинул взгляд на Чимина, который немного смутился и вновь отбросил руку брата. — Прекрати, не неси чепухи, — шипит Чимин и продолжает есть. — Ничего не заинтересовался, просто он… — Просто ты ему понравился, поэтому он будет пробовать завоевать твоё доверие, — заканчивает Гём, а Чимин глаза закатывает. — Я не земли врагов, чтобы меня завоёвывали. И это совершенно нормально, что альфа просто проявляет внимание, потому что это называется манеры. Он, как и остальные, их соблюдает. — Да, но никто тебе руки до этого не целовал, и… — И вообще ты ведешь себя ужасно, Гём, — Чимин отдаёт тарелку брату и выходит наружу, чтобы больше не слушать это враньё. Заинтересовал он его. Что за вздор. Чимин не настолько красив, он ничем не отличается от других омег, Чонгук точно видел красивее. Вон, у него даже пальцы кривые и грубые, да и внешностью он не красавец, к тому же ничего не умеет, только и знает, что время проводить в спокойствии и уединении. Он такой же, как и все, только, может, несчастнее, потому что никогда не узнает, что такое настоящая любовь и счастье. Чимин выходит на террасу и, дойдя до беседки, валится на скамейку, прикрыв глаза руками. Чимин взъелся не пойми из-за чего, но слова брата казались ему такой наглой ложью, что просто невыносимо, потому что он, возможно, был прав, хотя Чимин будет с пеной у рта доказывать обратное. Он поджимает под себя колени и укладывает свой подбородок, слушая отдалённую приятную музыку, но больше отдаваясь шуму природы. Где-то пролетит ночная птица, задев крылом ветку и пуская шум в округу. Сверчки не перестают играть свою трель, в которую Чимин с радостью вслушивается и выдавливает улыбку. Ночной прохладный воздух посылает аромат вблизи растущих цветов. Жасмин. Чимину он нравится. Так бы и усадил всё этими кустарниками, но ему ничего здесь не позволено, здесь он птица в клетке, человек без свободы. Он подобен рыбе, выброшенной на берег и с трудом открывающей рот. Она борется, бьётся и хочет вернуться в море, там, где ей свободно. Так и Чимин хочет вернуться туда или хотя бы найти пристанище, где чувствовал себя поистине свободным. Он водит пальцем по лозе винограда, что окольцевала беседку со всех сторон. Такие маленькие дольки, которые вырастут и станут сочными и вкусными. Чимин встаёт на скамью и продолжает водить рукой по лозе, надеясь дойти до конца, но у неё нет ни начала, ни конца. Поэтому омега просто прогуливается вокруг и, встав на середину, видит его. Чонгук, сложив руки на груди, смотрит за его действиями. Чимин опускает руку и поворачивается всем телом к альфе. Тот неспеша начинает подходить, как грациозная пантера, настигнувшая свою жертву. На лице виднеется злой оскал, а с оголённых клыков будто кровь других жертв капает. Чимин так и продолжает стоять, всматриваясь в плавную и бесшумную походку Чонгука. Это точно ему помогает во время боя, потому что уметь тихо пробраться в стан к врагу — задача не из лёгких. Чонгук доходит до ещё стоящего на скамье омеги, начиная упираться коленями. Он медленно поднимает свой заинтересованный взгляд, нагло рассматривая Чимина. Красивые ноги, упругие бёдра, тонкие руки, маленький носик, хищные глаза и колкий характер. Идеально. То, что любит пробовать Чон Чонгук. Чимин слезает и садится. Чонгук следует его примеру. — Тебя кто-то обидел? — он поднимает свою руку и поворачивает мордашку к себе. Чимин откидывает руку и садится поодаль. — Да, — резко и грубо проговаривает он, начиная воротить свой маленький носик от альфы. Чонгук улыбается и подвигается ближе. — Тогда скажи мне его имя, я немедленно прикажу его казнить, — альфа внимательно изучает лицо омеги. Тот сидит к нему боком и нервно губы покусывает, пробуждая в Чонгуке резкое желание пустить кровь, ибо она идеально бы смотрелась на омежьей коже. — Я лучше его опишу! — вскрикивает Чимин и подрывается с места, становясь напротив альфы и беря его за плечи, заставляет сидеть. — «Это ужасный человек, который не щадит никого… Знаешь, он жесток, так ещё страшный. Один глаз кривой, длинная борода, а живот как шар… когда увидишь его глаза, то сразу погибнешь, они сожрут тебя с потрохами…  Толстый, злой, бородатый. О, еще обожает молоденьких омег!» — его же словами бросается омега. Он скрещивает руки на груди и, надув губки, смотрит на Чонгука, ожидая его реакции. Тот усмехается и, посмотрев по сторонам, резко встаёт, чем пугает Чимина, тот чуть не падает, поэтому крепкие руки уже второй раз спасают его и прижимают к груди. Чимин барахтается и всё-таки убирает назойливые руки альфы. Тот их поднимает, как в их первую встречу сегодня. Это было большой ошибкой. Чимин бы ещё остался в таком положении, но это невыносимо, невыносимо ощущать эти руки, слышать этот запах и в наслаждении прикрывать глаза, поэтому он предпочтёт одёрнуть его и не заставлять страдать. — Ладно, кроха, я понял, что ты злишься, но разве не получилось ли забавно? — О, очень, я прям от смеха сейчас лопну, — омега поворачивается к нему спиной и который раз строит обиженку. Чонгук качает головой но подобраться поближе решается. Он осторожно кладёт руки на хрупкие плечи и проговаривает на ухо: — Может, если я с тобой станцую, то ты простишь мою глупую шутку? — Чимин поворачивается, а Чонгук отходит назад. Тот сейчас вполне серьёзно предлагает ему станцевать? Так ещё без музыки. — Позволь, — Чонгук протягивает руку, и не успевает омега опомниться, как другая уже хватает его за талию и ближе к себе жмёт. — Я хоть и из страны, где альфы не участвуют в подобном, но ради тебя, кроха, я даже традициями пожертвую, — они танцуют какой-то придуманный и глупый танец. Но это совершенно не имеет значения, потому что главное, что каждый из них наслаждается процессом. — Надо же, ради какого-то омеги, разве альфы могут так плавно двигаться? — Чонгук крутит Чимина вокруг руки, а после резко вжимает, продолжая импровизированный танец. — Я могу многое, потому что ваши правила я тоже знаю, я их не нарушаю, а чту. Если у вас принято танцевать с омегами, то я станцую. — А тогда что у вас? — Если бы ты был омегой моего дворца, то танцевал только для меня, — прямо на ухо шепчет Чонгук и опаляет своим дыханием. Чимин сильнее сжал руки и прикрыл глаза, потому что слишком много эмоций. — А ещё многие любят танцевать в прозрачных тканях, — всё так же шепчет он и вводит в краску омегу. Чонгук никогда не танцевал, сколько бы раз его не посылали, но он бы даже никого не пригласил, а тут желание резкое пробудилось и заставило пойти следом за омегой и вытворить такое. Чонгук ловит каждую эмоцию Чимина. Злость сменилась робостью, грубые движения стали мягче, тело стало более раскрепощённым и податливым. И Чонгук думает, что неплохо было бы этого парня не просто дополнить в коллекцию, но и использовать в своих целях. Чон Чонгук не умеет любить, не умеет сочувствовать, но он верный отец своей империи, ради которой пойдёт на все способы. Время вокруг них останавливается. Даже ночной шум не слышен, потому что они здесь только вдвоём и прекрасно проводят время. Они знают друг друга день, но кажется, что знакомы целую вечность. Но это так много, но это так мало. Чимин глуп и наивен, а Чонгук умён и хитёр, поэтому омега ещё не знает, какая лоза будет его окольцовывать. Но единственное, о чём Чонгук не жалеет, так это то, что приехал сюда и смог увидеть божественное создание, которое, увы, должно стать жертвой очередной политической интриги. Мелодия в головах обоих заканчивается, и они перестают шевелиться, они перестают дышать. Всё, что видит Чимин, — развернувшаяся бездна, которая казалась ещё более пугающей и устрашающей, чем это было ранее. А Чонгук — самый чистый взгляд из миллионов. Тень, что стоит за Чимином и нож точит, смотрит на Чонгука и клыки свои показывает. Альфа слабо качает головой, но тень не слушает, продолжает точить оружие и будто целится. Монстр не примет омегу, он убьёт его. За спиной Чимина мутный образ, который отчаянно что-то ему пытается сказать, но ничего не слышит тот, потому что образ языка лишили, да теперь тот кровью захлёбывается. А Монстр окровавленные клыки облизывает и нож за пазуху прячет. Чимин чуть отодвигается и всматривается в альфу, что в ночи растворяется, потому что его ночь. А Чонгуку бы сказать, что это время Хосока, когда он головы рубить готов, но лучше мысленно согласиться с омегой. — И зачем? — Чонгук берёт его за руку и взглядом указывает, что им бы уже пора, а то точно сейчас на поиски выйдут. — Иногда интересно играть со своими жертвами, а после, как те подошли к жертве, впиться клыками и вырвать глотку. — Фу, это ужасно, не зря про тебя говорят, что ты жестокий, — Чонгук открыто ему говорит о своих намерениях, но омега слишком чист, он не знает ещё, что такое политическая борьба, что значить быть жертвой этих игр. — Ну, тогда, если вдруг волк захочет впиться в мою шею, то я выцарапаю ему глаза, — они вновь стоят на этих же ступеньках, Чимин вновь выше на голову, но теперь он околдовывает. Он водит пальцем по глазам Чона и пытается звучать тише и игривее. — А после, как тот заскулит и подожмёт хвост, воткну нож поглубже, в самое сердце, — Чимин тыкает на грудь альфе и быстро упархивает. Чонгук думал, что этот омега глуп, но тот, даже если не знает, как играть, то точно станет давать отпор. Это будет долгая и кровопролитная война. И Чон Чонгук должен выйти победителем. Даже, если придётся разбить лучшее создание на Земле. Боги выключили свет. Его выключит Чонгук.