Шрамы

День его не задался. Вообще. Абсолютно. Сначала его приятно “разбудила” головная боль. Выражая каждой мышцой лица свою радость этому событию, со стонами доплёлся до кухни. Допил полупустое Румейское*, сжёг овсянку, не сдерживая рык кинул посуду в таз и отправился в библиотеку, поправить упавшее настроение. Да, он любит готовить. Но иногда не ладится. Как сегодня. С книгами тоже не удалось. Страницы расплывались перед глазами, вдобавок ещё и книга попалась … Никому не посоветуешь. Подробные описания охранительных чар для замков и сокровищниц и так интересны только больным скрягам, так ещё автор полил их таким количеством терминов и заумных слов, что все они сливались воедино. От такого бы даже Сифа с её любовью ко всему мудрёному удавилась бы с тоски и пошла в таверну составить компанию Тревогу. Поэтому Цепеш, с облегчением забросив толстый том на самую высокую полку, принял решение поохотиться. Всё-таки лесной воздух всегда освежает мозги, да и от вида на зелёные кроны и кусты невольно поднимается настроение. Каково же было его удивление, когда он наткнулся на чужака. Пьющего из его ручья. Стирающего в его ручье! “И почему все самое хреновое происходит именно сегодня?” Лес вокруг замка Адриан знал как свои пять пальцев, как и его обитателей. Помнил каждый куст, каждую тропинку, знал повадки зверей. Но ни один из них не чувствовал опасности, когда дампир, прячась за кустами, имитировал шелест листьев под дуновением ветра. Звери, напичканные инстинктами, как озеро рыбой, не видели подвоха. А чужак услышал. Даже на расстоянии Цепеш приметил, как спина вздрогнула, и человек, отбросив мокрую рубаху, встал в боевую стойку. Здесь наступила его очередь напрячься: незнакомец за полминуты безошибочно определил укрытие. "Кто он такой? " Рваная ярость окутывала душу хаотичными клоками. Очередной искатель приключений пришёл по его душу. Он ждал его. Неторопливо стирал одежду, зная, где он находится. Надеялся использовать его человечность, чтобы захватить? Меч прорезает воздушное пространство. Человек уворачивается в последний момент. "А ты подготовился, тварь …"- зрачки сужаются, вампирские когти сменяют ногти. Человеческое в нем стирается, уступает место отцовской природе. Монстру. Адриан срывается с места. Ярость затапливает каждый край, каждую клетку тела. Почему все эти люди его ищут? Почему его не оставят, наконец, в покое? Полсекунды - и он в сантиметре от жертвы. Чужак не теряется, выставляет щит. Впервые Цепеш сталкивается с таким. Синие всполохи энергии полностью обволакивают тело соперника, со свистом треплют воздух, взбивают почву в сливки. Маг? Он прыгает, всем телом налегает на щит, но энергия не поддаётся: выталкивает, атакует. А парень хорош: и защита, и нападение одновременно. Он едва успевает уйти от серьёзных ранений: задело плечо и поцарапало щёку. Будь он лишён нечеловеческой скорости, уже валялся бы без руки. “Чёрт… Ладно, попробуем по-другому” Хмурится, готовится к новому наступлению. Меч взлетает в воздух, готовый к действию. Ещё пара атак - и соперник отлетает к дереву, сплёвывая кровь. Алукард прячет ликование от победы: нужно выяснить мотивы чужака, есть ли с ним кто-то ещё. - Кто ты такой? - холодно цедит он сквозь зубы, подходит ближе… Перед ним на коленях растрёпанный, едва дышащий парень пытается встать. Руки дрожат, но он, пытаясь сохранить гордость, вскидывает голову… Боги, как у человека могут быть такие глаза? В последний раз такой цвет Адриан видел на шее у матери: Лиза иногда носила жемчуг. Кремовые бусины отбрасывали тёплый белесый отсвет, мягко преображали кожу, на которой находились. Смотреть на жемчуг было особенно приятно: нежные переливы света ласкали зрение, “гладили” роговицу. Глаза чужака были именно такого цвета. Взгляд не втыкался звериной злостью ненавистника вампиров. Напротив, в нём горела какая-то непоколебимая гордость и…потерянность. Словно он сам не понимал, где находится. Мгновение - взгляд гаснет, тело соломенным мешком падает на траву. Что-то человеческое внутри Алукарда зашевелилось, отодвинуло вампирские инстинкты, натолкнуло на мысль: “Он не хотел напасть. Он…защищался?” Не до конца понимая, что делает, Цепеш подходит ближе, садится на корточки перед бессознательным телом, прикасается к плечам. Пальцы чувствуют упругие мышцы: несмотря на юный возраст, парень явно усиленно тренировался. Чего только стоит мощный магический щит. Отяжелевшее без сознания тело, тем не менее, довольно легко перевернуть: гораздо легче, чем тащить пьяного Бельмонта до очередной ночлежки. Усмехаясь воспоминаниям, он осматривает чужака. Улыбка гаснет, когда он видит… то, что видит. “Чёрт возьми”... На животе, возле правого ребра, посередине груди раскрылись три круглых раны. Ощущение, что по нему прошлась слоноподобная ночная тварь. Кратеры, не иначе. Очевидно, во время битвы тонкая корка разошлась, закровоточила. Сочувствие против воли сдавливает грудь. Собственный шрам на груди ноет, покалывает. “Выжить после такого… Что же с тобой произошло?” Если раньше он хотел оставить тело парня в назидание зевакам - на очередном колу перед замком, - то сейчас уже сильно сомневался: правильно ли он сделает? Собственная человечность говорила с ним голосом матери: “Ты же поможешь ему, Адриан? Ты ведь видишь, он в беде. Неужели ты сможешь оставить его? ” “Что, если это была ловушка? Люди хитрые твари, им нельзя доверять, ты забыл?” - возражает вторая, циничная сторона. Диалоги совести всегда утомляли. Вздохнув, он отходит к ручью: умыться и принять верное решение. На берегу сиротливым комком ютится белая рубашка, в спешке отброшенная незнакомцем. Трава вокруг неё красится в алый. Алукард цепляется в одежду взглядом, потом быстро встряхивает. На ткани замерли три алых пятна. Три свежих пятна. Точь-в-точь на местах ранений. - Чёрт возьми… - цедит он сквозь зубы. - Я. Полный. Идиот. В порыве ярости, ослеплённый недоверием он почти убил полуживого мага, пытающегося защититься. Вспоминает рваные, немного неуклюжие движения парня. Как колошматило его потоки магической силы от усталости и перенапряжения. Он явно не хотел этой битвы. Стиснув рубаху в кулаке, возвращается к телу. Решение уже принято.