Шрамы

Расстояние преодолевается в секунду. Под решительным напором дверь глухо врезается в деревянную стену. Неджи застывает перед полкой. Как затравленный зверь, который не ожидал быть обнаруженным. Он бледным пятном (из-за белых одежд) высвечивался справа от кушетки, напротив окна. Белые кисти «осматривали» содержимое дома: исследовали стол, запоминали расположение мебели. Без повязки казалось бы, что он любуется вечерним видом, но руки, недавно скользящие по деревянной поверхности, выдавали его намерения с потрохами. Он… что-то ищет? Алукард хмурится. Челюсти непроизвольно сжимаются. Правая рука стискивает дверной косяк до жалобного хруста. — Чем ты занимаешься? Этот Неджи за ним шпионит? Внутренний голос — тот самый, что часто нашёптывает самое плохое — зачастил. «Вот видишь. Не надо было давать себе надежду. Ничего никогда не меняется». Хьюга весь скорчился, съёжился. Словно кожей чувствовал на себе прожигающий взгляд дампира, хоть и не видел. Алукард думает, все его реакции — не что иное, как повадки вора. Какой-то миг — и расстояние между ним и лжецом сокращается. Дампир хватает парня за запястье, тянет вверх. Маг-недоносок морщится от хватки, но старается не подавать вида. Кажется, Адриан не рассчитал силу, но сейчас это даже сподручнее: послужит хорошим уроком. — Пользуешься моим доверием? — напирает он, сжимает всё крепче. Краем глаза замечает на столе склянки, обрывки трав, но не берёт во внимание. Вопреки своему положению, маг, кажется, сжимается, выражает покорность судьбе, но… — Приди в себя! Пальцы его свободной руки прицельно касаются плеча Адриана. Он никогда не думал, что одним касанием можно причинить столько боли. С шипением он отдёргивает ладонь. Хватка разжимается, и маг здоровой рукой хватается за запястье, разминает быстрыми движениями. — Ещё немного, и ты бы вывихнул мне руку, — холодно цедит он. Адриан только морщится. Плечо ноет в той единственной точке, которой коснулся парень. При попытке поднять руку жжение становится нестерпимым, так, что в глазах темнеет. При всех негативных эффектах, есть у боли один положительный момент — она отрезвляет. И сейчас действительность перед глазами дампира обретает чёткость, обрастает деталями. — Наверное, не стоило оставаться дольше. Нужно было уйти тогда — долетает до слуха тихий, но твёрдый голос мага. Только от одних этих слов Адриану вдруг становится стыдно. Вроде бы застал вора — и тот должен смутиться, сжаться, отнекиваться, но стыдно почему-то только ему. В голосе мага — сухость, неподдельная обида, и дампиру хочется ему поверить. И будь он трезвым — отпустил бы легко, и с облегчением — тем более, что за три дня раны довольно хорошо затянулись, пусть и не совсем. Будь он трезвым, он бы не разозлился вновь — неконтролируемо, стихийно. Какого чёрта этот темноволосый выскочка заставляет его стыдиться? Разве это не он копался в его вещах? — Ты, кажется, и так собирался уйти. Рыскал в поисках прощального подарка от доверчивого полувампира? Неджи молча оборачивается к нему. Не будь на нём повязки — наверняка распахнул бы глаза от удивления. Вернее, от шока. За секунду он берёт себя в руки, но не может скрыть нарастающего раздражения. Это почти незаметно, но то, как тонко сжимаются его губы, демонстрирует еле сдерживаемый гнев. — Ты полагаешь, что Хьюга платят за помощь подлостью? Дампир выдыхает сквозь зубы. Это уже выходит за рамки. Он ещё смеет заикаться о чести?! Наверное, в Адриане говорит, вино, потому что в обычном состоянии он бы вряд ли схватил незнакомца за грудки. — Я ни черта не знаю, что у тебя за семья и какой у вас кодекс чести, но клясться в праведности, когда тебя ловят на преступлении ни разу не благородно, не находишь? — последние слова он чуть ли не рычит магу в лицо. Сам не заметил, как сократил расстояние. Сейчас всё, что ему хочется — увидеть смятение и страх. Вместо этого его «жертва» почему-то раздражённо фыркает, пытается отвернуться. Хьюга поверх хватки накрывает его руки своими, слегка тянет, будто встряхивая. Начинает медленно, чеканя каждое слово, постепенно распаляется. — Ты придурок. Пьяный идиот. Опуститься до того, чтобы обокрасть? Да я изначально не просил меня лечить, сам бы справился, а ты настаивал, — он яростно сдул упавшую на лоб прядь и продолжил, — Знаешь ли ты, как раздражает лежать и чувствовать себя беспомощным? Просто слушать и наблюдать — не имея возможности видеть, — что мне обрабатывают раны, накладывают швы — а я ничего не могу сделать? Ни-че-го. Я даже понятия не имею, где я, чёрт возьми, нахожусь и кто ты такой. Что? И это — вежливый, надменный маг? Адриан только и мог, что ошалело смотреть на парня. Вроде такой спокойный и всегда вежливый, но стоит копнуть глубже… Как можно так яростно напирать, будучи загнанным в угол? Как можно так долго копить в себе эмоции? Шестерёнки в затуманенной алкоголем голове медленно вставали на свои места. Он что… — Стоп, — он посмотрел Неджи прямо в глаза, будто тот мог видеть — ты хотел просто приготовить лечебное снадобье? Тот поджал губы и почему-то нехотя кивнул. Весь пыл гневной тирады мигом с него слетел, и Неджи затушевался: гордость со скрипом позволила сознаться. Голова задралась чуть вверх — будто маг хотел уйти от неудобного разговора. Второй раз за час Адриана обожгло стыдом. На этот раз он не вздумал скрывать её другим чувством — винная ярость из-за эмоционального потрясения выветрилась окончательно. Так Неджи скрючился не из-за страха быть пойманным на краже. Он боялся сознаться в собственной слабости. «Чёрт…» Остатки алкоголя пробудили сентиментальность. Дампир чуть ослабил хватку, перехватил поверх его руки. — Прости, — тихо выдохнул, не заметив, как коснулся чужого лба своим. — Я… полный идиот. И вдруг отпускает, отстраняется, увеличивает расстояние до метра. Спина налегает на деревянный шкафчик и тот для приличия жалобно вскрипывает. Да, в Цепеше сегодня говорит вино. Потому что трезвым он бы никогда такого не ляпнул: — Иногда мне хочется слепо доверять людям и не обманываться. Минуту они просто молчали, прислушиваясь к пению ночных насекомых. Адриан уже с облегчением подумал, что Неджи прослушал его откровения и хотя бы будет не так стыдно, но тут маг негромко начал: — Доверяют слепо только неисправимо счастливые идиоты с непробиваемой верой в людей. Остальным приходится учиться на собственном опыте. Цепеш удивлённо вскинул голову. Повернув голову в его сторону, будто поддерживая зрительный контакт сквозь повязку. Вибрации негромкого баритона Неджи укачивают, вводят в транс. — От одного такого идиота я и усвоил урок: никогда не делай категоричных выводов о себе и окружающих. Потому что измениться способны все, и даже такая вещь, как судьба, бессильна перед человеческой волей. Вопреки всему дампир начал успокаиваться. Этот парень — Хьюга — всё больше его удивлял. Цепеш на него наорал почём зря, чуть не вывихнул руку, а тот несмотря на обиду смог поддержать, найти нужные слова. «Учиться на собственном опыте»… Сказанное Неджи медленно доходило до сознания, и Алукард неожиданно понял. Если однажды ему на пути попались подонки, это не значит, что все такие. Дело не в... Суми и Таке, не в случайных авантюристах, как он до этого думал. Дело, оказывается, в нём самом. Он фокусируется на плохом. Он закрывается от контактов, не даёт себе шанса. Так может, хватит стоять на месте? Цепеш поднялся, протянул руку Неджи. — Я не надеюсь, что ты меня простишь, но хочу извиниться за этот…за себя. Мне искренне жаль, что я слепо доверился своим эмоциям. Я хотел бы… Хьюга поднял руку, останавливая, и Адриан напрягся, ожидая худшего. Маг выдохнул, положил свою руку на ладонь дампира. Выдохнул обречённо. — Что ж, мне очень хотелось уйти, но ничего не поделаешь. Чай у тебя и правда неплохой. Цепеш фыркнул, удерживая рвущийся изнутри смешок. От лёгкой улыбки Хьюга напряжение схлынуло разом. Насмешливой, но доброй улыбки. «Порой действительно стоит дать себе второй шанс».