Шрамы

Пространство качает. Неаккуратно, рывками подкидывает. Вверх…Вниз… Снова вверх… Постепенно движение перестаёт восприниматься фоном, обосабливается от личного восприятия. Так это…на самом деле? “Что происходит?” Мир сотрясается? Или сознание периодически проваливается куда-то? Он с силой сжимает веки, затем чуть приоткрывает: щурится, оставляет на пробу полоску зрения. Тёмные пятна в сумраке. Смятые силуэты. Из света только мутно-молочное пятно луны пробивается через ветви деревьев: изогнутые, нечёткие, будто начертанные в воздухе углём. Вероятно, сейчас полночь или близко к этому. Неджи жмурится второй раз, пробует точнее оценить обстановку. Сфокусировать зрение не получается. Все смазывается, лишается чёткости, словно смотришь через матовое стекло. Это бьякуган настолько вышел из строя? Ками, как можно было настолько облажаться в этот раз? Он же старался вроде экономить силы, когда… Когда... А что вообще “когда”? Что было перед тем, как… Перед тем, что…сейчас... И что происходит сейчас?.. Чёрт… Мыслей непривычно много. Они хаотично роятся, мельтешат в пруду сознания словно противные маленькие рыбки, смешиваются одна в другую и только больше сбивают с толку. Нужно вспомнить, это поможет восстановить порядок в голове. Но вот когда он пытается воспроизвести события… Голова трещит, не выдает информации. Пустота. Дыра. Вместо воспоминания внутри ничего, из общей картины памяти вырвали лоскут последних событий. Вместо него только уродливая, сияющая рваными краями дыра. К тому же анализировать как обычно сейчас не получается. Сознание будто туманом окутано не хуже, чем земли Киригакуре. Чувствуя, как изнутри клоками подкатывает раздражение, Неджи делает глубокий вдох. Выдыхает. Так. Если привычным способом не удается, нужно найти другую возможность оценить ситуацию. Он закрывает глаза, отдаётся ощущениям. Слух различает скрип снега, чье-то шумное дыхание и фырканье (не похожие на человеческие, вероятно, крупное животное вроде лошади), лёгкое позвякивание металла… Температура вокруг, кажется, понижается с каждым шагом: кожу знобит, пробивает мурашками. Свежесть холода отфильтровывает запахи, оставляет только самые яркие. Пахнет сосновой смолой, совсем тонко, едва ощутимо сеном и почему-то кровью. Движение продолжается. Вверх-вниз, вверх-вниз… И снова вверх, быстро, неуклюже подкидывает, словно ход споткнулся на коряге или кочке. Вспышка Мозг пронзает болью. Резкой, обжигающей, как удар по точке чакры. “Ками, снова?” Черепная коробка кажется сейчас фарфоровой: одно незначительное движение вызывает потрясение. Коснись пальцем - и она пойдёт трещинами, а то и вовсе рассыпется, не в силах стерпеть давление внешнего мира. В районе виска туго отдается пульсацией и он рефлекторно тянет руку вверх: помассировать, унять тягучее, бьющее по нервам. Движение и… ничего. Ничего. Рука не поддаётся. Он хмурится, пробует ещё раз. Не получается. От локтевого сустава всё жёстко зафиксировано, не шевелится. Хмурится сильнее. “Что за бред?” Хьюга раздраженно морщится, пробует развести запястья… Звон. Кажется, лязг цепей бьёт прямо по мозгу, минуя черепную коробку. Проникает внутрь, тормошит извилины невыносимым скрежетом… Сжав зубы, он всё же частично абстрагируется от ситуации, отмечает, насколько изменилось его восприятие. Странно, обычно звуки не вызывают такой резкой реакции… Что с ним происходит? Привычные действия даются ужасно плохо. Туман внутри окутывает мысли, мешает соображать. Но он не сдастся, пока не выяснит, что случилось. “Сконцентрируйся”. Стиснув зубы, игнорируя слабость, Неджи пробует ещё раз пошевелить хотя бы пальцами. И, кажется, понимает. Руки сведены за спиной. Запястья плотно огибают скобы, судя по характерному мерзкому лязгу - железные. Между ними протянута цепь, расстоянием сантиметров десять по ощущению. Неджи аккуратно оглядывает пространство по сторонам, стараясь быть незаметным: отчасти, сказывается осторожность шиноби, отчасти просто страх спровоцировать ещё большую мигрень. Влево, вправо… Скользнуть взглядом снизу вверх, максимально не привлекая внимания. И он еле удерживается, чтобы не цыкнуть. Обычно, Хьюга контролирует свои эмоции и избегает излишней экспрессии, но… “Дерьмо” По другую, внешнюю сторону “браслетов” тоже идут железные звенья, но уже длинные, в несколько метров. Концы длинных цепей удерживают всадники по правую и левую стороны. Их фигуры в темноте размыты, заметен лишь тусклый металлический блеск доспехов и острые профили. Именно от них и несло кровью, теперь он точно может определить. Однако по сторонам запах разбавленный, не такой резкий. Основной его источник, тяжёлый, тошнотворный шлейф… Находится прямо перед ним.

***

“Доставь мне его живым. И постарайся не сильно ранить. У меня на него особые планы.” … Стрига сжимает в руках поводья чуть сильнее, чем нужно, смотрит вперёд. На линии горизонта уже виднеются покрытые лунным светом пики штирийских гор. Удовлетворённо хмыкает. "Отлично, успеем добраться за час до рассвета". Копошение позади заставляет её свести брови. Парень явно старается не привлекать лишнего внимания, но от вампирского слуха не утаится даже шорох. Тем более, звон железных цепей. Этот человек… До сих пор не понятно: почему доставить его в замок поручили именно ей? Любой солдат из их войска с лёгкостью справится со смертным, пусть даже и владеющим боевыми навыками. Он попросту не успеет уследить за скоростью или же застынет как вкопанный от страха и тогда снести голову можно будет на раз-два. Но в этот раз Кармилла попросила её сопровождать солдат лично. Значит, догадывалась, что в этом кроется какая-то опасность… Она косится назад, оглядывает изгвазданные в грязи одежды, длинные спутанные пряди. Взгляд цепляется за коросту высохшей крови на виске. Бурое, приличных размеров пятно раны кажется на бледной коже ещё темнее, приковывает внимание. Рассуждая объективно, исходя из того, что она видит… Зачем Кармилле этот человеческий мусор? Он ведь даже нападения не успел заметить, что тут говорить о какой-либо силе? Разве что… Вампирша сводит брови, но тут же отрицательно кивает головой сама себе. Нет. Шантажировать сына Дракулы для их сестры поступок слишком мелкокалиберный. То ли дело выдумать что-то масштабное как в размерах, так и по степени сумасбродности, вроде загона для скота от Штирии до Брэйлы. Стрига не может удержаться - раздраженно цыкает. Гнедая словно понимает её эмоции, отвечает ей фырканьем. Всё-таки хорошо, что сестра отказалась от этой идеи… Правда, того жалкого дьявольского кузнеца всё ещё держала при себе. Вероятно, надеялась его использовать, а может быть, не обошлось без Ленор: в последнее время та буквально не выходила из подземелий для заключенных. Итак, Кармилла, горевшая идеей захватить пространство с половину Европы вдруг изменила планы. И случилось это явно не без влияния одного ободранного типа. Варни. Вампирша с силой сжимает поводья так, что кожа в руке начинает скрипеть. Однозначно, появление Варни в Штирии имело своеобразный…успех. Он успел выбесить всех, но при этом все его ещё непонятным образом терпели. Несмотря на убогий внешний вид (вызывающий разве что только жалость, а нисколько не восхищение потомком древнего рода, как он думал), пёс умел держаться с манерами. Стриге сделал комплимент, на что та пусть и закатила глаза, но не двинула по его тщедушной фигуре. Всё-таки тот не стал откровенно льстить и заливать про женскую красоту, а сыграл на её сильных качествах. “Вы оправдываете свою славу настоящей воительницы. Амазонка среди вампиров”. Она тогда буркнула что-то грубое и быстро ретировалась: сдалось ещё отбросу видеть, как краснеют щёки. Чтоб его… “Амазонка”. Приятно, чёрт возьми… Ленор Варни дал несколько советов по взаимодействию с людьми. Не то чтобы она в них нуждалась, но отвязаться от этого типа задача довольно затруднительная. Ей как самой дипломатичной из них пришлось всё его дерьмо терпеливо выслушать. Но временами сестра явно сдерживалась, чтобы не сбежать к чертям куда-нибудь в подземелья, поближе к своей человеческой игрушке. Копыта любимой гнедой хрустят снежным настом, так и создают атмосферу, чтобы предаться воспоминаниям. Стрига усмехается своим мыслям. Этот пёс даже до Мораны пытался докопаться. Мол, какие-то стратегически-политические планы хотел послушать, но та очень красиво его осадила: мол, идеи исходят от тебя, ты и предлагай. Он ухмыльнулся тогда как-то кривенько, через силу, но рот заткнул. Надавила на слабость: то ли из-за природной жажды внимания, то ли из каких-то своих соображений, он не договаривал, не раскрывал всех своих замыслов. Только проницательная Морана смогла это разглядеть. Но... об этом потом. Важно закончить мысль. Самое удивительное из всего: Варни всюду неотступно следовал за Кармиллой, будто был её тенью. А она почему-то это терпела. Закалённая в боях, Стрига научилась верно оценивать силы противника. И сейчас она считала, что сестры зря воспринимают его как безобидного побитого пса. Одно только его знакомство с Кармиллой чего стоит. Подбиться в доверие к их блондинке, учитывая склочный характер и сумбурные перемены настроения нужен особый талант. Как-то, когда они вдвоём наслаждались ночным воздухом на окне башни, Морана предположила, мол, Варни вовсе не такой жалкий, как себя выставляет. К тому же склонный рисковать. Как иначе объяснить, что он вообще решился договориться с самой стервозной из сестёр? Стрига была с ней согласна. За образом подхалима скрывалась точно ещё какая-то маска. Её острые инстинкты сообщали: лучше эту настоящую сторону не раскрывать. Лучше вообще с ним не связываться. Недалеко с уханьем тяжело взлетает сова. Сосновая ветка над головой нервно вздрагивает, и на широкое плечо с шуршанием валится комок снега. Она резко сметает холодную пыль, пытаясь этим движением скрыть собственное беспокойство. Но… К чёрту. Она согласилась на это ради Кармиллы… Хорошо, положа руку на сердце - по большей части ради себя. В последнее время межвампирские распри как-то подутихли. Даже агресивные придурки с северных земель не наступали: то ли просто смирились, то ли решили сначала перекинуться на территории поприступнее. За последние месяцы дух воительницы в ней истосковался по битвам, по будоражащему кровь азарту, страху смерти и одновременно - ощущению собственной неуязвимости. Пусть сейчас, с укреплением их земель, в её обязанности входило больше стратегическое планирование и обучение солдат, внутренне Стрига оставалась всё такой же жадной до сражений, яростной, безумной амазонкой. Она жила войной. Она обожала битвы. Но, чёрт возьми… Тот, кто должен был её развлечь, оказался слабым отбросом, не способным дать нормальное сопротивление. "Возможная опасность"... Прежние мысли показались абсолютной чепухой. Какая вообще от него может быть польза? *** В состоянии полного шока Неджи пытается переварить полученную информацию. Он, скованный, едет в сопровождении трёх вампиров. Как, Ками побери, такое вообще могло случиться? Кому он сдался и, главное, зачем? И в нём ли самом вообще дело или он просто первый, кто подвернулся под руку? Тогда для каких целей? Голова жутко гудит ото всех этих вопросов. К тому же, от размеренных покачиваний начинает мутить. Он с силой прикусывает губу, наклоняет голову ниже, так, чтобы тошнота отступила, и пробует абстрагироваться. Вверх, вниз, вверх… “Стоит ли бежать?” Хьюга оценивает силы. Сознание затуманено, но поток чакры уже восстановился. На пробу прогнал поток снизу вверх, сконцентрировал в центральной точке на груди. Отлично. Значит, наручники обычные, не блокируют магию. Получается, если резко выпустить поток чакры, возможно освободиться… Единственное, нужно понять, как браслеты открываются. Тогда он направленно ударит чакрой по одной точке и сэкономит силы. Правда,нужно ещё будет отразить нападение всадников… Неджи снова смотрит по сторонам, на сдерживающих его вампиров. И без активации бъякугана понятно, что в них никакой магии нет, просто физическая сила. Судя по всему, рядовые воины. Но вот спереди… Хьюга хмурится. В темноте спина видится исполинской горой. Явно не простой противник. Но плевать. Нужно вернуться. Пусть память частично вышибло, но одно осталось: он точно пообещал себе что-то. И это "что-то" явно связано с одним блондинистым идиотом, с которым он так и не успел нормально объясниться. Ему необходимо вернуться обратно. Неджи закрывает глаза, просчитывает стратегию, возможные шансы. И решается. Он обязательно выберется. *** Стрига напряглась, дергнула ремни, чуть замедлив ход лошади. Что-то изменилось. Неосязаемо, на уровне инстинктов чуяла: пространство затягивалось угрозой. Пусть магией она не владела, но отлично её чувствовала. И мощный её источник сейчас находился за спиной. Неужто парень наконец-то решил дать отпор? В таких-то условиях? Простой человечишка? Она не особо переживала на этот счёт. Однако, наблюдая, как с линии горизонта приближаются горы, ощутила вдруг знакомое предвкушение опасности. Чутьё не могло врать. Губы растянулись довольным оскалом. Что ж, так даже интереснее. *** Итак, слабое место в конструкции "браслетов" он отыскал. Дальше дело за малым. Неджи накапливает чакру в точке на два пальца ниже запястья, выталкивает поток наружу, прямо в механизм замка. Лёгкий треск и наручники распадаются на две части. Хьюга их не откидывает - хватается за тянущиеся по бокам звенья цепей, с силой дёргает. Запястья горят, но всё не так критично: благодаря направленному потоку чакры он смог прогреть мышцы, предотвратить затекание. - Подонок! Как ты смог? Вампиры зло на него оборачиваются. Налегают на цепи, тянут на себя. Шиноби от напряжения сжимает зубы. Несмотря на холод на лбу выступает пот. Естественно, силы не равны. Его тело, пусть и укреплённое чакрой и многолетними тренировками, не сравнится с вампирским. Неджи вдруг тонко усмехается. На это и был расчёт. Крепко ухватившись ногами за бока лошади, он отклоняется корпусом назад, имитирует, насколько сложно ему удерживать ношу (сказать по правде, почти не притворяется). Так, ещё немного отклониться. И ещё… Усилить натяжение. “Три, два, один… Сейчас.” Секунда - шиноби резко вырывает руки. Надзиратели не выдерживают натяжения - неуклюже валятся в его сторону как деревянные статуэтки, головами вперёд. Хьюга вытягивает руки, сжимает ладони, оставляя средний и указательный. Быстрое точечное по вискам - противники хрипят, и завершают падение уже без сознания. Он хмурится. Остался ещё один. Самый опасный. Неджи сразу же наклоняется обратно. За долю секунды активирует бьякуган, направленно бьёт мягкой ладонью в точку чуть ниже шеи. Туда, где не только сходятся потоки чакры - сосредоточены ветви плечевых нервов. Если правильно рассчитать удар, можно запросто отключить сознание. С заведомо мощными противниками лучше действовать сразу. Так, чтобы не успел среагировать. Здесь шансы есть, только если рассчитываешь на скорость и стремительность. Удар. Чакра выстреливает в нерв, растекается, блокируя активность системы. Противник обмякает, поникает головой. Хьюга опирается ладонями о круп лошади, приподнимает нижнюю часть тела. Отталкивается, машинально просчитывая расстояние, и спрыгивает на землю. Приземление выходит неудачным: мозг всё ещё плохо работает. Он не успевает равномерно направить вес и тело перекашивает в сторону. Левое колено втыкается в снег. Виски снова сдавливает. В этот раз так, что при попытке подняться в глазах темнеет. К тому же в голове стучит так, словно из неё пытаются выбраться. Сквозь пелену боли он слышит смех. Низкий, грудной он постепенно набирает силу. Хьюга морщится: звук будто втыкается в уши, пробуравливает череп. Чёрт... Тот всадник не вырубился? А ведь правда… Только сейчас Хьюга понимает: когда он расправлялся с “цепями”, лошадь под ним уже стояла на месте. Этот тип уже чувствовал, что произойдет и был готов к его атаке? Неджи выпускает воздух сквозь зубы, пытается успокоить боль. Всё пошло не так, как он планировал. Нужно выжить. Он должен вернуться. Смех затихает. - Вот уж этого я не ожидала, парень. Всё-таки ты не такой скучный, как мне поначалу показалось. С лошади ловко спрыгивает массивная фигура. Удивительный контраст размеров и скорости движений. Неджи рефлекторно встаёт в позу. Всадник оборачивается и Хьюга не может поначалу скрыть удивления. Самой мощной из них оказалась…женщина? Сумерки скрадывают детали, облепляют тьмой подробности внешности, оставляют лишь общее. Черты силуэта грубые, заострённые и массивные, словно перед ним не человекоподобное существо - огромная скала. Копна темных густых волос, похожая скорее на оперение огромной сильной птицы, нежели реально на причёску. Плащ на одно плечо стелется по снегу точно гигантское крыло. И - сквозь боль ощущается ещё сильнее, - от неё просто кишит силой. Не магической, магией она, кажется, не владеет. Уверенность в своей непобедимости, закалённая в боях воля, природная мощь, - всё это ощущается инстинктивно, давит, мешает вздохнуть. От неё будто расходятся густые, чернильные сгустки боевой ярости. В темноте вспыхивают два ярко-зелёных глаза. Не человек, не вампир - зверь. Дикий, разьярённый и опасный житель леса. Со стороны гор задувает ветер. Он треплет сосновые хвосты, а сквозь них пробивается мутное пятно луны. Полоска света падает на лицо женщины и Неджи замечает: от уголка её рта тянется багровая, уже чуть подсохшая дорожка крови. Вампирша размашисто оттирает её с подбородка большим пальцем. В лунном свете её усмешка кажется неживой, вытесанной из камня. - А удар недурный. Из-за тебя губу прокусила… Ками… Он рассчитывал на отключение нервной системы, а она только прикусила губу? Это же какой силой нужно обладать? - Что ж… - она соединяет руки, правую сжимает в кулак, накрывает его ладонью левой. - по такому случаю даю тебе право форы. Нападай первым. Хьюга хмурится. Кажется, всё только усложнилось. Тут не то, что непонятно, выйдет ли он из битвы живым, - неизвестно, останется ли от него вообще что-нибудь. От вампирши исходит такое мощное желание битвы, такая инстинктивная, чуткая ярость, что Неджи невольно убеждается: перед ним не простой вампир, ведомый лишь жаждой крови. Перед ним воин. Берсерк. Звериная, неконтролируемая сила. Воздух в лёгких замерзает. Руки краснеют, стягиваются ледяным прикосновением мороза. В голове бьётся одно, раз за разом повторяется: Нужно выжить. Нужно вернуться. Нужно... Он срывается с места.