Лабиринт забвения

Поезд мчался в неизвестность. За серыми тропинками дождя на стекле проступали леса, поля, города. Кэлен долгое время смотрел на них, стараясь запомнить каждую картину. Поезд летел так, что мир смазывался в череду разноцветных полос. Глаз успевал выхватить лишь сотую долю образов. Вот сломанное в нижней трети дерево прямо у железной дороги. Вот ряд замерших ветряков, уходящий по полю в неведомую даль. Вот подразбитая трасса и пара грузовиков, ползущих на юг. Вот белёсое поле, выгоревшее от летнего жара. А вон город — вздымающиеся к облакам высотки, похожие на крылья, и вертолёт, пытающийся угнездиться на крыше одной из них. Примерно посередине хребта, чуть ближе к северу, чем к югу, Серебряные горы изгибались, и получившийся выступ выдавался почти на тысячу томаэ на территорию менвитов. Где-то внутри этого выступа был расположен один из множества заброшенных городов — Андел. Неподалёку от него, если верить Лиене, обитал колдун по имени Тъяри. Именно к нему Кэлен и направлялся. До нужной станции, приграничного городка к юго-западу от выступа, оставалось около получаса. Кэлен ещё раз просмотрел карту и припомнил всё, что знал об Анделе. В основном информация исходила от Кау-Рука. Тот иногда рассказывал об экспедициях, в которых участвовал до Беллиоры. В частности, в Анделе он ухитрился потерять свою команду — вроде бы на них пограничники напали, и им пришлось разделиться. В общем, Кау-Рук был ранен, попал к какому-то колдуну, тот его подлечил и отпустил. По словам штурмана, погнал пинками до Энар-Таари. Колдуна звали Исит-поймёшь-как-это-сказать или Исита-с-два-произнесёшь, но Кэлен подозревал, что это всё тот же Тъяри. В менвитском определённо не было звукосочетания «тъя». От станции предполагалось идти пешком. Это должно было занять несколько дней, но на выходе из города Кэлен столкнулся с каким-то парнем на мотоцикле. — К колдуну? — спросил незнакомец и сам же ответил: — Ясно дело. Больше в эту сторону пилить незачем. Подвезу? Кэлен выучил арзакский, но вот так с ходу включиться в разговор пока не мог. В ответ на предложение он просто благодарно кивнул, за что получил шлем и место на мотоцикле. Парня звали Леллон, и он болтал, не затыкаясь. О доме, о Валлее, о девушке, о мотоциклах… Той веской причины, без которой он не мог обратиться к колдуну, несомненно, не прозвучало, поэтому и Кэлен честно ушёл от ответа на заданный вопрос. До нужного места они добрались в сумерках. Дом, похожий на притаившуюся среди леса скалу. Маленький, с единственным большим окном и дверью, увешанной угловатыми разноцветными листьями на ярко-синих нитках. Тъяри открыл на стук. Он оказался довольно высоким и бледным. В тёмно-вишнёвом эллете и спортивных туфлях с разными шнурками. — Леллон за зельями для бабушки и… подожди двадцать минут — я этого прохиндея выгоню. Колдун затащил мотоциклиста в дом, а Кэлен остался ждать на улице. Они управились гораздо быстрее, и вскоре Тъяри действительно прогнал Леллона, заявив, что второй гость у него надолго. — Не слишком на самом деле, — заметил Кэлен. — Говорить будем долго, так что ты как минимум у меня переночуешь. Заходи. Дом состоял из одной комнаты, если не считать ванной и закутка, где хозяин, видимо, спал. Все стены, покрывала, столешница, полки и кухонные шкафы были разрисованы хаотичными узорами, перетекающими один в другой и никак не связанными в единую концепцию. Яркие цвета в этих узорах смешивались ещё более бурно и совсем не сочетались внутри одного орнамента. — Садись. — Тъяри небрежно махнул рукой в сторону кучи подушек под окном. — Голодный? Кэлен кивнул. Во-первых, он действительно был голоден, потому что ел в последний раз ранним утром, а во-вторых, в Ирмели бессмысленно отказываться от еды — если ты к кому-то пришёл, тебя всё равно накормят. Подушек под окном было девять, все разные. Одна больше напоминала игрушку — большого розового кита; другая была в красно-зелёную клеточку с жёлтыми и сиреневыми звёздочками; третью вырезали по форме пирожного в корзиночке… Ещё шесть оказались просто в разной степени пёстро-вырвиглазными. Взгляд с ходу выцепил из кучи более или менее спокойную оранжевую в тонкую синюю полоску. Её Кэлен и вытащил за белую кисточку на уголке. — Угу, — пробормотал Тъяри. Через пару минут он выставил на низкий столик миску с овощным салатом и пару тарелок с чуть подгоревшими ломтиками мяса. — М-м-м… плитка барахлит, — слегка смущённо признался колдун, потерев ухо, — а починить — руки кривые. — Так давай я починю, — предложил Кэлен. — Я обдумаю это предложение, — прищурившись, протянул Тъяри. Некоторое время они молчали. Когда ужин был съеден, колдун перешёл к делу: — Итак, что привело тебя ко мне? Хм… Ты вырос в Энар-Таари, судя по подушке, но давно там не был — ведёшь себя иначе. Добрался на попутке, значит, не вполне законно. Пришлым о колдунах обычно не говорят, да и последние мы, с кем вы говорить захотите, так что это не твоя идея — тебя послал кто-то другой. У меня два варианта. Либо изумрудные чудики из Ламиэре, либо сомнительная компашка из Саи. Итак? — Ламиэре. — Ага. Это было более вероятно. Судя по всему, майор разведки любезно обратил внимание на мои слова… Отлично! Вообще-то, Кэлена к колдуну послала Лиена, а не Ильсор. Впрочем, это, кажется, было сделано по его просьбе. — Скажу сразу, предваряя все твои вопросы: я очень за идею с изумрудами и совершенно против даасаров в Энар-Таари. Не скажу, что люблю менвитов, но у меня там есть друг. — Кау-Рук, что ли? — хмыкнул Кэлен. — Нох! Он и в инопланетную экспедицию вляпался? Ожидал от него. Тогда я точно с вами. Вот так легко? То ли с арзаками действительно было что-то не то, то ли Кэлен был чересчур по-менвитски воспитан. Здесь, в Ирмели, ради друзей шли на самые идиотские авантюры. — На самом деле я должен был лишь уточнить твою точку зрения… — Ну, вообще-то, именно с этим ты и вернёшься. — Тъяри грустно усмехнулся. — Мне нельзя говорить с людьми, забыл? — Забыл. А почему? Колдун размеренно вздохнул и признался: — А не знаю. После этого их Восшествия арзаки обозлились на колдунов. Менвитам — смерть, нам — вечное безмолвие. Но вот где спрятана первопричина… Ночь чёрных огней стёрла смертельно много информации. Кэлен вздрогнул. Он слышал это название от менвитов. Ночь чёрных огней… Мистическое, малопонятное событие, которое разделило мир на забытое до и кошмарное после. — В общем-то, я даже Андельскую долину не могу покидать без разрешения бабули, — невозмутимо произнёс Тъяри. — Какое счастье, когда твоя бабушка — старейшина! — А коммуникатор у тебя есть? — Конечно. Прослушиваемый. Кэлен скептически хмыкнул. — Они что, слушают всех колдунов страны? — Ага. Мы не то чтобы часто общаемся с кем-то — запрет же. Но когда идёт вызов, к нему подключаются. Нас всего триста четыре на всю Ирмель — это не так сложно, как кажется. Кэлен кивнул, принимая слова Тъяри к сведению. Значит, отношение к колдунам здесь совершенно противоположно тому, что закрепилось в Энар-Таари. Вроде бы логично, но как-то очень уж мерзко.

***

Ночевать в собственном доме было уже странно. Дом на отшибе, временный госпиталь в Комиссариате… В первые минуты после будильника Киан таращился в потолок, заставляя себя осознать, что последние полтора месяца ему не приснились. Всё-таки надо было вчера, несмотря на то, что засиделся допоздна, вернуться к детям. Прихватив свои записи и зарядку от сканера, Киан направился к ним. Экстренная помощь, на первый взгляд, никому не требовалась. Кроме, пожалуй, Ленмара, негипнабельного, которого Ильсор и рыжая парочка забрали из Ламиэре. Кажется, он учился вместе с Ильсором, так что повод завязать разговор уже есть. А вот сам Ильсор опять куда-то делся. Не предупредив никого, он ушёл в Энар-Таари искать Мон-Со. — Почему никто не пошёл с ним? — спросил Киан, главным образом, у Хранителей. Морни и Кси-Лей виновато переглянулись. — Он не предупредил, — сообщила Морни. — Сказал, что идёт вот прямо сейчас, только Ленмару. Тот пошёл за нами, а Ильсор свалил. — Он только что написал, что всё нормально и спасать его не надо, — дополнила Кси-Лей, помахав для убедительности лиофоном. — Пишу, чтобы докладывался… раз в пятнадцать минут. Точка — всё хорошо, запятая — надо спасать. — Ладно. Как ваши успехи? — обратился Киан к Анраю и Кау-Руку. — В шахте есть изумруды, но у нас нет инструментов. — Мы могли бы работать вручную, кирками, но чтобы был результат, надо больше людей, — заметил Кау-Рук. Менвит вызывается работать в шахте? Полковник, конечно, необычен для менвита, но шахта? — Мы тут всё равно ничем особо не заняты. Можем и присоединиться, — предложил Вейлин. — Ильсору скажите, когда придёт. Выловив Ленмара, Киан позвал его погулять по лесу около города. День выдался золотисто-солнечным, неохотно перекрикивались неперелётные птицы. Ленмар долгое время молча рассматривал семейство старых крючковатых елей у поворота к Чертогу Уныния. Когда-то Киан точно так же застревал напротив чего-то, что находил необычным. В Энар-Таари арзаку трудно было получить действительно всестороннее образование. Сам он когда-то почти ничего не смыслил в технике, а квалифицированный инженер никогда не видел ёлок. — Разве в Бассании их нет? Странно, она вроде в умеренном климате расположена. Там могут встречаться хвойные. — Ни одной. Но я редко выхожу за пределы нескольких кварталов: работа, общежитие, метро… Там вообще мало растений, всё бетон, стекло, асфальт. — Он перевёл взгляд от ёлок к чистому голубому небу и сменил тему: — Скажите, Киан, реально ли вернуть тех, кого забрала кобра? — Гипотетически. Негипнабельных — нет. Их утилизируют, и Ленмар это знает. Но он, видимо, надеется на чудо. На то, что свободные арзаки из Ирмели могут всё. Киан не мог его разочаровать — сам когда-то был таким же. В «Путеводной звезде» была пара негипнабельных: Залиа и Айя. Айя изначально помогала Ин-Тар с работой по дому: готовила, присматривала за её детьми… Залиа пришёл откуда-то со стороны, Киан не знал точно. Он-то и попался — выдал себя. А потом — их всех. Записанный на видео процесс утилизации кто-то скинул Ин-Тар на коммуникатор. Тогда она разослала всех в разные концы Рамерии. Айю — куда-то на восток, ещё нескольких арзаков — на юго-запад, в провинцию Кай-Хо, где в то время можно было перейти в Ирмель через пустыню. Правда, обо всём этом Киан узнал уже в полёте, когда Ден-Хес вёз его и Эшани к горам. Вертолёт упал — подвела начавшаяся буря. Ден-Хес погиб на месте, Эшани перебило ноги. Киан, кажется, разбил голову… или нет — он не помнил. После падения воспоминания начинались уже в Ламиэре, в доме старейшины Тариана. — А дети? Киан вздрогнул. Слишком отвлёкся. — Что — дети? — Что ждёт их? У меня была дочь… приёмная. Из таких же. — Будем верить, что с ней всё будет хорошо. На скрытой деревьями дороге загудела машина. Похоже, вернулись Юнсар с Ланатом. Они встретились возле дома с театром. Из покрытого грязью до самой крыши внедорожника выбрались трое, тоже все перемазанные зелёно-коричневой жижей. Так, а третий кто? — Это… Кеар? — воскликнул кто-то. Киан присмотрелся. Третий, в стандартном для Энар-Таари сером комбинезоне, со вьющимися каштановыми волосами и слегка сбитым набок носом, был ему определённо знаком. Вот только… — Так он из ваших? — удивился Ленмар. — Мы много лет считали, что он погиб. — Прибился к нам, в Бассании лет… двенадцать назад. Был строителем. Неожиданно. Получается, из того ущелья его вытащили менвиты? И он остался у них? Амнезия, гипноз или просто возможности вернуться не было? У входа уже собралась толпа. Менвиты предпочли не показываться, а вот арзаки выбежали все. Киан ускорился и крикнул: — Нечего грязь разводить! Живо в душ, все трое! Потом наобнимаетесь. — Исит, дядя Киан, как я по тебе скучал! — расхохотался Кеар. — Привет, Лен! Ты здесь откуда? — А, ты же не приходил в метро уже месяц, не знаешь… Нас обнаружили. — Что, всех? — Скорее всего. Обменявшись скорбными взглядами, троица наконец убралась мыться. Машину отогнали в гараж, и Киан надеялся, что её тоже не забудут помыть.

***

Насос сдержанно гудел, изредка переходя на возмущённый вой. Нур-Лей лениво гадал: напор слишком большой или проблема в самой конструкции? Можно было пойти в дом и спросить об этом кого-нибудь из арзаков, но он не собирался. Вопрос был не столь важен. Щётка елозила по борту. Чёрные пятна от выстрелов из лучевика, одна дыра от пули. Кто-то из своих вмазал — у менвитов давно огнестрельное не использовали. Сколы, вмятины, трещины на фарах… Либо арзаки не следили за состоянием машин, либо исправлять что-то, по их мнению, уже не имело смысла. Нур-Лей попытался сопоставить то, что видел перед собой, с разными менвитскими внедорожниками. Самый близкий вариант стоял тут же, слева, уже отмытый до блестящих серебром вмятин. Та самая рухлядь, которую где-то спёр Юнсар. С машиной Нерданы они смотрелись как сёстры, разве что арзакская версия была чуть поуже. Адъютант — или кем она там была? — вернулся с час назад. У неё имелись какие-то новости, и вся компания их обсуждала. Они сидели в тёплом здании, наверное, пили чай… Нур-Лей потёр замёрзшие руки и выключил воду. Остался мотоцикл. В тишину, образованную резко отхлынувшим водяным шумом, прокрался голос сестры: — Братец, а что это тебя сподвигло? Вызвался поработать… — Отдохнуть от них хотел, — признался Нур-Лей, потирая ладони друг о друга. Мотоцикл откладывается, хоть погреться можно. — И с мыслями собраться. — Всё плохо? Кси-Лей подошла, ухватила его руки своими и принялась дышать на пальцы. Жест показался Нур-Лею неуместным, словно он всё ещё был ребёнком, но вырываться он не стал. — Не то чтобы плохо… Я не понимаю, куда я попал. Плен — не плен, арзаки не мстительные. Что они делают и к чему стремятся, непонятно… Чем-то занят, кажется, только Ильсор. Зорн, я даже предателем себя почувствовать не могу — тут нет никакого мятежа! Кси-Лей захихикала. — Так у тебя ожидания с реальностью разошлись? Привыкай. И вообще! Почему ты решил, будто они ничем не заняты? А изумруды? — Я примерно понял, как это работает. Но их ведь не хватит на всех. — Даже относительно небольшой отряд может сделать много. — Кси-Лей задумалась. — Знаешь, они ведь не хотят войны. Там, в столице Ирмели, планируют натравить на Энар-Таари даасаров. Я ещё не совсем поняла, что это такое… Вот. А наша компания хочет обойтись без этого. Подружиться. — Не думаю, что у них найдётся много сторонников… — пробормотал Нур-Лей. — Будь они менвитами, их бы свои же уничтожили за такие идеи. Я тут, наверно, ещё не до конца осознаю, в чём мы не правы… Или осознаю? — Он посмотрел на прислонённую к стене щётку, погладил сестру по ладони отогревшимися пальцами и хмыкнул: — Скажем так, я ненавижу мыть машины. Зимой, в неотапливаемом гараже. Но я хотя бы понимаю это. А если бы я был арзаком, я бы мыл эти зорновы машины, даже не осознавая, что с моих рук скоро слезет кожа. Как-то так. Всё время, проведённое в Ламиэре, или даже с момента встречи в пустыне, Нур-Лей размышлял о взаимоотношениях менвитов и арзаков. Ставил себя на место своего техника. Быть Шаисом даже в собственных мыслях ему не особо понравилось: хозяин (собственно, сам Нур-Лей) мог и пнуть изредка, и злость сорвать… Лин-Хес, любивший порассуждать, сказал бы что-нибудь про высокий уровень самоосознанности и самокритичности. Нур-Лей для закрепления выводов напросился помыть машины. Подспудно он ожидал от арзаков каких-то замечаний на этот счёт. Он не был уверен, что они должны были ему сказать. Что как он, криворукий менвит, будет этим заниматься? Или каких-то более прозаических издёвок, посвящённых падению избранника в грязь? Арзаки проявили редкое для них равнодушие. Хочешь помочь? Вот швабра, вода здесь, химия в шкафу. Как закончишь, приходи обедать. — Может, мне вернуться домой? Жить себе спокойно… Тебя они явно не тронут. — Если хочешь. — Кси-Лей улыбнулась, но внутренне эту идею явно не одобрила. — Мы никому не скажем, что ты с нами связан. Нур-Лей несколько раз вздохнул, как перед прыжком в воду, и решительно тряхнул головой. — Нет, не поеду. Я не для того тебя искал. — И что, в предатели ради меня подашься? В предатели? Откровенно говоря, не хотелось. Но сестрёнка уверенно записалась в этот позорный список, и Нур-Лей уже начал ей помогать. Как минимум своим молчанием, хотя должен был давно настучать и на неё, и на арзаков, и на полковника. Номер Комитета Равновесия он знал. Ар-р! В кармане куртки Кси-Лей пиликнул лиофон. — Ильсор? — усмехнулся Нур-Лей. — Нормально он там? — Эм-м… — протянула сестра. — Не уверена. Он прислал точку с запятой. Спасать или не спасать — вот в чём вопрос. Почему нельзя в спорной ситуации написать словами?