***
Старшие офицеры сидели в кабинете полковника Ор-Вас и обсуждали предстоящее вторжение даасаров. Требовалось организовать оборону и вычислить местоположение их передовых частей, чтобы, возможно, нанести превентивный удар. Лин-Хес слышал слово «даасар» от дяди и — в составе какой-то идиомы — от Морни, но понятия не имел, кто это. Он мог лишь предполагать, что это не люди, не народ. В противном случае о них было бы хоть что-то известно. Нашли бы, например, их останки, как было с тантагорами. До Ночи чёрных огней существовало двадцать четыре народа. Двенадцать из них представляли собой различные ответвления расы менвитов, несколько, вероятно, приходилось на арзаков — они тоже, очевидно, не были однородны, хотя исследований на этот счёт не проводилось. Однако существовали и другие этносы. В Ночь чёрных огней от них не осталось и следа. Так что даасары были чем-то иным. Чем? — Эй, мыслитель! Долго я буду тебя звать? Лин-Хес сидел в пустой приёмной, у тёмно-синего окна, почти не пропускавшего света. Перед ним стоял как всегда недовольный Саа-Мар, чей запас похабщины наверняка сильно обогатился за прошедшие семнадцать с половиной лет. Впрочем, нет, это для Лин-Хеса время так растянулось. Для Саа-Мара прошло не больше года. — Привет, — сказал Лин-Хес, не зная, как начать разговор. — Да уж не до свиданья! — усмехнулся Саа-Мар, падая на стул рядом. — Как жизнь? — Приемлемо. Вот, новое назначение. — А, связи! — понимающе пробурчал бывший напарник. — Я пытался уволиться. …Но куда там! Надо же, чтоб неудобный родственник под присмотром был. — Понял. Как память? Лин-Хес помнил всё. Помнил больше, чем следовало бы племяннику военного министра. — Никак. — Я тоже ни зорна лысого не помню, — сочувственно вздохнул Саа-Мар. — Мелькает иногда что-то: рожа главного техника, кружки с чаем и подполковник с кислой мордой… А ещё я хотел тебя придушить. Не помнишь, за что? — Придушить? — переспросил Лин-Хес якобы задумчиво. Усыпление. Он до сих пор помнил этот шёпот: «Предатель». Саа-Мар не был одинок в своём замечании. Молчание затягивалось. — Не помнишь? Ну и зорн с ним. Пустяк, видимо. — Да… видимо… Когда генерал Тео-Фат, командир гарнизона Кай-Хо, закончил совещание, Лин-Хес был рад покинуть расположение. — Каково состояние техники, капитан? — спросил генерал уже на борту вертолёта. — Удовлетворительное, мой генерал. По журналам осмотров и общему виду всё нормально, поломок в ближайшее время не было. Добрую половину местных лётчиков Лин-Хес знал и причин не доверять им не видел. Хотя полковник Мон-Со, несомненно, найдёт, к чему придраться.***
Горы остались позади, началась пустыня. На востоке топорщились жёлто-красные приграничные столбы — менвиты зачем-то разметили здесь свою территорию, хотя на томаэ белого песка никто, кроме них, не претендовал. Находиться тут было опасно: патрульный вертолёт легко увидел бы тучу пыли от мчащегося неведомо куда мотоцикла. Однако повезло. Штаб Южного легиона находился сравнительно недалеко от южной оконечности Серебряных гор — похоже, передислоцировались, чтобы удобнее было даасаров направлять. Раньше этот легион носился по всей пустыне, гоняя тварей в основном на юг или на запад, где столетиями никто не жил. Стемнело. Кси-Лей продолжала гнать вперёд, словно забыв про время и цель. — Стой! — крикнула Морни уже в четвёртый раз и для верности ущипнула менвитку за куртку. Перед поездкой Кси-Лей выдали пригодный для осенней пустыни комбинезон, который, сшитый по арзакским меркам, сидел на ней почти в облипку. Щипок, в отличие от криков, достиг цели: Кси-Лей остановилась, сдёрнула шлем и угрожающе зарычала. — Мы сегодня до штаба не доедем, — сказала Морни. — До перевалочного пункта — семь томаэ направо. — Угу. Остаток пути прошёл в молчании. Наконец они добрались до выпирающего из земли бетонного куба — убежища для идиотов, застигнутых в пустыне ночью. Отстучав общий код на приборной панели рядом с воротами, Морни открыла одну из створок, и Кси-Лей завела мотоцикл внутрь. Дверь тут же заперли. Слегка приглушённый свет закрученной в спираль гирлянды на потолке давал возможность разглядеть помещение. Пустой гараж, мастерская и несколько автоматов в креплениях на стене. Патроны хранились тут же, в ящиках. — В комнате наверняка ещё есть, — предположила Морни. — Зачем столько? Тэльси же и так вооружены достаточно. Почему-то менвитам нравилось арзакское слово, обозначавшее разведчика, и они выучивали его раньше, чем название любого другого подразделения. — Здесь не тэльси, здесь штурмовая пехота. А даасары умеют вырывать оружие из рук. Менвитка кивнула и молча последовала за Морни. Та отперла дверь в дальнем конце и зажгла вторую гирлянду. Это убежище оказалось небольшим — на двенадцать человек. Двенадцать узких откидных коек в два яруса, крохотный санузел даже без душа, с поцарапанной раковиной, несколько ящиков под нижними койками и небольшая плитка. — Сухпайки, — прокомментировала Морни, зарывшись в один из ящиков. — Тебе касат с курицей или рыбой? — Я не хочу, спасибо. Даже не спросила, что такое касат. Ох-х! К ней надо как-то подлезть. Кси-Лей и так всех сторонилась, а после того, как какая-то тварь Нур-Лея застрелила, совсем замкнулась. С арзачкой было бы понятно: обнять и плакать, желательно, вместе. Но менвитки ведь не плачут? Они же большие и сильные! Хотя Кси-Лей одного роста с Анраем, то есть, по менвитским меркам, мелкая. Эх-х… — Умойся с дороги хотя бы, — напомнила Морни, заполнив водой подпалённый чайник. Пока она разводила касат, Кси-Лей успела умыться и разложить пару коек. Когда Морни вручила ей тарелку с ужином, менвитка подозрительно уставилась на густую сероватую массу, источающую конденсат на стенки тарелки, но ничего не спросила. — Касат, наша походная еда. Выглядит так себе, согласна. По вкусу — как лапша с курицей. Едва ли для Кси-Лей это сейчас имело значение. Она молча съела свою порцию, выпила чай, честно помыла половину посуды и рухнула на койку лицом к стене. Морни, так и не придумавшая, как к ней подступиться, выключила свет и тоже легла. В темноте её настиг вопрос: — Ты когда-нибудь теряла? — Да, многих. Боевых товарищей. — А… близких? То есть… — Теряла ли я того, кто был для меня дороже всех в этом мире? Не насмерть. — Я — всех, — коротко сказала Кси-Лей, зло взбив одеяло. Кажется, она хотела скрыть это во тьме, но одеяло грозно выдало её. — Всех? — Отца и мать, Ода-Ку, теперь Нур-Лея. И что ей сказать? У Морни были Ильсор, Юнсар, забывчивый идиот и, хоть и не хотелось вспоминать, сестра и мама. — Почему Ильсор послал сюда именно тебя? — Кси-Лей решила сменить тему. — Остальным он просто сказал искать всех колдунов, кого найдут. А тебя специально отправил к Ка-ири Та-мен-ди. — Она произнесла имя по слогам, стараясь не пропустить ни звука, но всё равно проглотила все нюансы гласных. — Почему-почему… Это матушка моя. — Ты — дочь колдуньи? — Ага, и сестра колдуньи. — Наверное, трудно пришлось… У нас, если ты дитя колдуна, но даром не владеешь, тебя будут презирать. — У нас тебя будут презирать, если ты вообще дитя колдуна, — усмехнулась Морни. — Меня вечно на башню за драки затаскивали в училище. Дождь, снег, ураган — неважно: подрался — сиди весь день на крыше высотки. — Почему так, кстати? Из-за менвитов? — Вероятно. У нас ненавидят колдунов. — Неприятно. — Кси-Лей какое-то время помолчала и задала новый вопрос: — Как ты с Ильсором познакомилась? — На задании. Вернее, это было его задание… Этим вечером Морни говорила долго. Кси-Лей задавала множество вопросов, часто никак не связанных друг с другом. Морни терпеливо на них отвечала. Наконец, после объяснения, почему в убежище висят гирлянды, нового вопроса не последовало. Морни выдохнула, негромко пожелала спящей Кси-Лей спокойной ночи и замолчала. Выбравшись из убежища вскоре после рассвета, они обнаружили, что песок вокруг сплошь истоптан. Следы двигались на восток-северо-восток. Их было так много, что они наслаивались друг на друга и превращались в неразличимый узор. Морни присела и положила руку рядом с одним из чётких отпечатков. Размером со ступню менвита, он больше напоминал отпечаток когтистой ладони. — Мы опоздали. Судя по всему, ночью мимо нас прошла толпа. — Как они вообще выглядят? — Здоровенные, трупно-серые, склизские как змеи… — Змеи не склизские! — перебила Кси-Лей, будто обидевшись. — Они сухие. — Ладно, просто склизские. И воняют жутко. Прикосновение неминуемо вызывает заражение крови, но это если тебе повезёт не сдохнуть от их когтей. — Зубы? — У них не то чтобы есть лица, — с сомнением протянула Морни. Это было трудно описать. — Голова даасара похожа на яйцо. У него один выпученный глаз и что-то вроде… хобота?.. вместо рта. — Я видела таких, — вдруг сказала Кси-Лей и потёрла лоб, видимо, вспоминая. — У Дюны. Они там были объектом каких-то исследований, которые курировались кем-то из окружения правительницы, и заодно пугалом для пленных. Только Дюна называла их чирин-чин или как-то так. — Чирин-чин? Это было что-то смутно знакомое, как будто Морни уже где-то слышала про чирин-чин, причём именно в связи с даасарами. Но что и где? — Ладно, — вздохнула Кси-Лей. — Даасаров не остановим, так хоть с колдуньей поговорим. Поехали! — Ты всё ещё уверена, что хочешь влезть в логово двух арзакских колдуний и их вооружённой свиты? Тш, мне казалось, менвиты больше заботятся о своей паранойе. — Твои воззрения чрезмерно однобоки. Ох! Ну ладно, хочешь — поехали. Морни вновь вскарабкалась на заднее сиденье мотоцикла, и Кси-Лей рванула вперёд. Через пару часов вдали показалась серая пирамида. Их, оставленных неизвестной расой тысячи лет назад, по пустыне было разбросано довольно много, и арзаки — как и менвиты, вероятно — использовали эти пирамиды в качестве крепостей. Матушка особенно уважала Шансимару на юго-западе — с её вершины открывался совершенно фантастический вид на Рубиновое море. Местная пирамида, Алтамит, уступала Шансимаре буквально во всём: в размерах, в красоте, в удобстве расположения… Судя по двум рядам по семь внедорожников на воздушных подушках, народу в пирамиде было меньше, чем ожидалось. Основной состав Южного легиона остался в Шансимаре, но хотя бы одна колдунья (если верить Лиене, именно Каири Таменди) должна была находиться здесь. — Стой! На этот раз Кси-Лей услышала сразу. Заглушив мотор, она сдёрнула шлем и повернулась к Морни. — Дальше идём пешком. — Есть солнечные очки или скотч? — Есть пластырь. Левый, правый? — Правый. Морни аккуратно приладила кусок медицинского пластыря поверх правого глаза Кси-Лей, стараясь не задеть бровь. Без шеора распознать колдунью было проблематично, но это был, видимо, своеобразный элемент вежливости. Кау-Рук, помнится, говоря с арзаками, щурил один глаз, чтобы показать свою безопасность. Пришельцев заметили издалека и явно успели рассмотреть в бинокль. Навстречу выступила высокая фигура в бледно-серой форме и в голубом эллете с белыми пятнами, которые при приближении становились похожи на барашков. — Насколько я поняла, у вас все колдуны находятся на госслужбе в той или иной степени… Разве у неё не должно быть официальной формы? Морни фыркнула и пояснила: — Форма — под эллетом. Сам он — отчасти удостоверение личности и немного личная анкета. Ей нравятся барашки. — М-м-м… Даже открытый к арзакам и очень опытный Хранитель не смог переварить это сочетание. Морни попыталась представить себе эту встречу с Мон-Со вместо Кси-Лей. Получилось не очень. Мама убьёт его, как только увидит. — Морни! Морни, ты вернулась! — Здравствуй. Рада тебя видеть. Прозвучало холоднее, чем следовало, и от мамы это, конечно же, не укрылось. — Всё в порядке? Ты притащила с собой менвитку… — Всё прекрасно. Мы видели следы даасаров. — Они уже завтра будут в Кай-Хо, — с гордостью произнесла Таменди. — Мы три месяца собирали эту толпу. Если у них всё получится, то приведём ещё больше. — Зачем? — спросила Кси-Лей на ломаном арзакском и затараторила, запинаясь на плохо знакомых словах: — Ну, убьют они Кай-Хо, ну, ещё пару… земель. Дальше? У вас нет… э-э-э… летателей. Нет взрывов летучих. Один полёт. Вас нет. Мать слушала менвитку, ехидно приподняв бровь. Арзаков всегда впечатляли менвиты, освоившие их язык. Но то, что говорила Кси-Лей, ей категорически не нравилось. — Почему вы несложно не заберёте своих людей у нас? К себе. — Несложно? — фыркнула Таменди и, перейдя на менвитский, проговорила: — Я объясню госпоже. Кси-Лей зло сверкнула открытым глазом, но змеиный зрачок не показала. Мама продолжила издевательски спокойным тоном: — Вы не дадите нам их забрать. А если нам и удастся, вы придёте забрать их у нас. Результат будет тот же: бум — и наши города лежат в руинах. Мы, арзаки, не умеем воевать. Только защищаться. Морни может подтвердить — она служила на границе с Энар-Таари. — Мама снова перешла на арзакский и обратилась уже к Морни: — Так зачем ты её притащила? — Она сама напросилась. Это наша менвитка, нормальная. Арзакский учит, Филисси Ариэ читает… Ильсора спасти помогла. Ильсора мама знала, так что этот аргумент должен был более или менее сработать. — Пусть идёт. Прочь. Ну, если учесть, что любому менвиту в Ирмели положена смерть, это уже неплохо. Кси-Лей сжала кулаки, но пока не могла придумать, что сказать. — Пойдём, Морни, — сказала мама, повернувшись к ним спиной. — Расскажешь мне, как ты жила. Хоть одну дочь услышу… впервые за десять лет… Впервые за десять лет? — А где Явин? — Погибла. Разведывала обстановку в Кай-Хо — её застрелили. — Так вы хотите личной мести? — холодно спросила Кси-Лей. — И после этого арзаков считают миролюбивыми. Кто-то из ваших несколько дней назад убил моего младшего брата — единственного, кто у меня был. И я пришла к вам с миром. Истинно менвитская спокойная ярость, казалось, могла обратить пустыню в лёд. Мама остановилась и повернулась. Морни не было видно, но она была уверена, что зрачки Кси-Лей опасно сузились. — Девочка, ты хочешь умереть? — поинтересовалась Таменди. — Если это поможет. Морни не знала, что её мать увидела в лице Кси-Лей, кроме змеиного зрачка и заклеенного глаза, но её лицо вдруг немного смягчилось. — Это решает Золан, а не я. Пошли. И мотоцикл прихватите — нечего технику тварям дарить. Народ! — крикнула она в сторону пирамиды. — Менвитку не трогать — под мою ответственность! Тёмные очки найдите! Морни подтолкнула Кси-Лей в спину и пошла следом. Мать обернулась и спросила: — Как тебя зовут хоть, с миром пришедшая? — Ксиона теа Лейнен. Кси-Лей. — Колдунья всё-таки, — удовлетворённо хмыкнула мама. — Нам будет что обсудить. Морни, наверно, уже сказала: меня зовут Таменди. Каири Таменди, но про фамилию можешь забыть. В полумраке пирамиды их встретили десятки любопытных лиц. Хоть бы в Валлею не доложили!