Лабиринт забвения

Разговор по существу традиционно начался только после чая. Интересно, как они борются с этой традицией в оперативной обстановке? Что вообще Мон-Со знал об арзакских военных? Скотч, пирамиды, внезапность — всё. — Как вы всё-таки оказались в Маоке? — поинтересовался Малис. — Боюсь, на этот вопрос они не ответят, — сказала ему Морни. – Строго конфиденциально, в курсе только Мон-Со и я. — Хорошо. Тогда каковы ваши цели? Менвит бы это так не оставил. Незаконное пересечение границы, враг в центре страны — а способ его перемещения конфиденциальной. Впрочем, Малис мог просто отложить этот вопрос на потом. — Вернуться в Энар-Таари, — ответил Мон-Со, дослушав перевод. — Мы не являемся ни разведчиками, ни диверсантами… Попали к вам в результате досадной колдовской случайности. Малис очень внимательно посмотрел на Кер-Со. Знает ли колдун, что в сером ходят служащие КР? Неожиданно слово взяла Ин-Тар: — Полагаю, здесь мы с полковником расходимся. Я не планирую возвращаться — на родине я вне закона. Вместо этого я хотела бы найти своих старых друзей-арзаков. Её слова вызвали оживление среди присутствующих. Лин-Хес, казалось, хотел что-то сказать, но посмотрел на своего бывшего стрелка и передумал. Сам Саа-Мар о чём-то напряжённо размышлял с того момента, как Шенна вручила ему чашку с чаем. — Мы можем попробовать их найти, — подумав, произнёс Малис. — Но вот захотят ли они вас видеть? — Всегда ведь можно спросить. Но это терпит. Вы можете помочь остальным вернуться? — Будет нелегко. Восточные арзаки вас не любят. Нет, я бы мог, конечно, провести вас волей Друга Народа — потому что кто им иначе эллеты разрисует? Но арзакские документы есть только у одного из вас, и он… — Малис осуждающе посмотрел на Мон-Со и закончил каким-то учительским тоном: — …почему-то не носит их с собой. Морни смерила Малиса не менее осуждающим взглядом и перевела: — Перевести вас через границу — очень сложная задача. Восточные арзаки очень злы на менвитов. Лин-Хес прикрыл рот рукой, маскируя ухмылку. Мон-Со не был уверен насчёт остальных арзаков, но Малис явно их двоих раскусил. — Мы готовы к трудностям. — В таком случае предлагаю вам кратчайший путь — через перевал Ламь на юге Серебряных гор. Там сейчас никого нет, пройдёте спокойно. Самым трудным будет вас туда доставить, но это мы берём на себя. Хоши принёс карту, и Малис показал на ней примерный маршрут. В горах он дважды стукнул пальцем по названию, которого Мон-Со не разобрал, но точка оказалась где-то рядом с Ламиэре. Как много на самом деле знает Малис? А старейшина Оррика, которая его сюда послала? — Думаю, это оптимальный вариант. Ор-Вас? Иногда надо хотя бы для вида вспоминать, кто тут на самом деле главный. В условиях, приближенных к боевым, Мон-Со имел право задвинуть её за спину, но их положение не было настолько критическим, чтобы это делать. — Да, думаю, да. На этом они и закончили. Малис пообещал вменяемый план действий к завтрашнему вечеру и отправил всех спать. Казарма была почти привычной. Видимо, разведчиков здесь базировалось немного, поэтому не было нужды располагать личный состав в два яруса. Кровати оказались такими же, как та, на которой Мон-Со спал в Ламиэре. Восемь, по числу менвитов, уже были застелены. — Они заботятся о нас так, как будто мы в Энар-Таари, — заметил Кун-Сат. — Как будто… — Менталитет, — буркнул Лин-Хес. — Если их не злить, как мы, менвиты, это делаем, то они такие и есть: заботливые, приветливые… — Он повернулся к Саа-Мару и осёкся. — Что? — Я вспомнил те зорновы несколько минут, — глухо произнёс стрелок. — Мы опоздали на ужин. Они предлагали нам выбор. — Ну да… — опасливо подтвердил Лин-Хес и попытался отшагнуть назад. Саа-Мар схватил его за воротник, заставив смотреть себе в лицо. Все тут же отвлеклись от своих вечерних дел, чтобы посмотреть, что происходит. Мон-Со надеялся, что ему не придётся разнимать драку. — Но первым, кто предложил эту идею, — прошипел Саа-Мар, — был ты, предатель. Ты не спал, а на Рамерии солгал мне, что не помнишь! — Лейтенант, — заговорил Мон-Со, — можете адресовать это и мне. Я тоже не спал. — Прости, — попросил Лин-Хес. Саа-Мар отпустил его и сказал: — Вы не лгали, мой полковник. Вас не за что презирать. Мон-Со покосился на брата. Саа-Мару-то он не лгал, а вот Кер-Со… Тот ответил злым скептическим взглядом. В чём проблема? Мон-Со сегодня, конечно, дал ему повод для подозрений, но приступ паранойи у брата начался задолго до этого. К тому же он не спал почти трое суток, видимо, ожидая удара. Мон-Со поймал себя на мысли, что сейчас было бы уместно по-арзакски обнять его. Но — по-арзакски. Кер-Со — менвит и этого не поймёт. Отлично. Дожил. Надо будет напомнить себе об этом, когда кто-нибудь из арзаков опять обниматься полезет. Постепенно все улеглись. Ещё долго из разных концов комнаты доносились шорохи — с непривычки на не подходящей по росту кровати было трудно устроиться удобно. Однако вскоре наконец стало тихо. Относительно тихо, по крайней мере. Кто-то всё равно ворочался во сне, кому-то снились кошмары, Ор-Вас невнятным шёпотом звала сына… Поняв, что в ближайшее время не уснёт, Мон-Со тихо оделся и вышел на улицу. Гирлянды слегка подрагивали на ветру, освещая древесно-коричневые стены и раскидистые, до сих пор не облетевшие деревья неровным желтоватым сиянием. Из колеблющихся теней наползал ровный, спокойный холод. Забор с проволокой был скрыт деревьями и тьмой, и казалось, что несколько построек с гирляндами — это какой-то совершенно отдельный мир в чернильной ночи. Круглое, совсем без углов, здание, как солнце, раскидывало в разные стороны лучи дорожек. Другие здания всё же имели углы, и в их тенях было хорошо стоять, будучи почти невидимым. Мон-Со несколько раз прошёлся вокруг круглого здания, рассматривая дорожку. Разноцветные кирпичи, явного узора нет, но некая закономерность вырисовывается. В чём-то даже красиво. В отдалении играла музыка — мелодия 175 из арзакского списка «Диавоны». Мон-Со она нравилась ещё с полёта на Беллиору, и, узнав, откуда она родом, он первое время чувствовал себя в какой-то степени обманутым. Кто, интересно, слушает именно её на улице среди ночи? Звук доносился из сумерек, где дорожка упиралась в площадку из более крупных плит. В Энар-Таари Мон-Со без колебаний сказал бы, что это плац, но здесь всё-таки не был уверен. На крыльце самого дальнего здания, за пышными серебристыми кустами, чёрным ранвишем сидела Морни. Она думала о чём-то своём и теребила пальцами вышивку на рукаве. Раздражающая привычка — Мон-Со не для того несколько часов возился, чтобы Морни теперь всё на нитки растащила. Они тогда поспорили. В Ирмели рукоделие считалось скорее женским делом, в Энар-Таари же возвели вышивание в ранг национального искусства. Кажется, если исключить боевые, оно оставалось чуть ли не единственным. Впрочем, Мон-Со никогда не интересовался этим вопросом и наверняка чего-то не знал. Спор на корабле кончился тем, что Морни заполучила на форменную рубашку уникальный узор, для которого Кау-Рук даже закопался в недра склада и приволок целую палитру нитей для орденов. Оказалось, оранжевый и жёлтый неплохо сочетаются с зелёным. Однако сам зелёный Морни не шёл. — Тоже не спишь? — спросила она, наконец заметив Мон-Со. — А я тут… романтизирую печаль. — По поводу? Остаток места на крыльце занимал проигрыватель, так что Мон-Со опустился перед ней на корточки, чтобы не говорить сверху вниз. — «Диавону» вспоминаю. Представляешь, выкинуть все проблемы на целых семнадцать лет! Никаких предательств, обманов, лжи… По крайней мере, тех, что настолько бы на нас влияли. — Она возвела взгляд к небу и сообщила: — Я написала Ильсору, что произошло в Алтамите. Он очень расстроен судьбой Кси-Лей. Оказывается, она была зачем-то ему нужна именно в тот момент. — Нам надо с ним встретиться. И его в порядок привести, и самим понять, что происходит. Сбежать не выйдет — опять после недолгого затишья начнётся зорн знает что с Мон-Со в главной роли. Кер-Со бы ещё объяснить, что к чему… А в этом и сам Мон-Со пока не до конца разобрался. Морни решила прицепиться к словам. Она подалась вперёд, отчего их глаза оказались опасно близко, и хитро усмехнулась. — Мне очень нравятся твои «нам» и «самим». Ты как будто берёшь в расчёт одновременно нас обоих. Отклониться назад, не завалившись при этом на спину, стоило некоторых усилий. — Знаешь, Морни, мне, как менвиту, привычно, что женщина проявляет инициативу, но ты уже нагло идёшь на таран. — Знаю. В прошлый раз ты то же самое сказал. — В прошлый раз? — Вспомнишь… если потанцуешь со мной. — Она оскалилась в демонстративно коварной улыбке. Хитрюга и манипуляторша. Проигрыватель прожевал последние ноты чего-то лирического, и музыка стала бодрее. «Ладно, представим, что я капельку пьян…» Кажется, под это даже можно станцевать вальс… который Мон-Со не танцевал даже на выпускном в академии. Единственная обязанность, от которой он всегда злостно уклонялся. «Давай же, — сказала Морни где-то в памяти, — это не сложно. Как бой, только вместо ударов — шаги. Цель — не уронить меня до конца песни». Как бой, но с шагами. Встать. Протянуть руку. Держать за талию? Вроде так. «Чудовищный космос…» Шаг назад. Руки перепутал… Ну и зорн с ними. «По движеньям руки, за один только взгляд Я для неё поворачивал время назад…» Шаг влево, подальше от края площадки. Разворот. Не запутаться в ногах. «Не запутаться в себе», — вот как она это назвала, когда они танцевали в пустом спортзале корабля. Снова на спор. «Я для неё и жонглёр, и факир. Я для неё обмотаю изолентой весь мир…» Правой. Левой. Поворот. Левее. Контролировать направление. Морни улыбается, смотрит прямо в глаза и совершенно не обращает внимания на траекторию. Мон-Со наблюдает за ней и почти роняет её в кусты. Направление. Равнение на центр плаца. Шаг назад. Направо. «Она влюблена в своего космонавта…» Вальс танцуют немного не так. Разворот. Правее. Шаг вперёд. Там есть ещё какие-то элементы, кроме хождения туда-сюда. Мон-Со знает только то, что они существуют. Имеет ли это значение? Разве что Морни бы понравилось. «Но как ни крути, всё не так и не то…» Долетающие издали отблески гирлянд подсвечивают в вишнёвых глазах прямо-таки безграничное счастье, хоть и с примесью грусти. Вообще-то, её хочется порадовать, чтобы в этих глазах вспыхнуло что-то более… что-то, обычно запрятанное глубже. Кажется, Мон-Со слишком рано решил, что вспомнил всё. «Она не из тех, кто использует тормоз. Её ждет и манит наверх отчаянный космос, Чудовищный космос…» Налево. Поворот. Стоп. Они замерли в центре площадки. Музыка снова сменилась на нечто медленное. Мон-Со отпустил Морни, а она обняла его и отлипать явно не собиралась. Он пару раз провёл рукой по её голове. Подступило чувство усталости, будто действительно после боя. Впрочем… Постоянный контроль себя и пространства, необходимость ориентироваться на напарника, непонятная обстановка, постоянный риск падения… Разве что исход в случае поражения чуть менее мрачный. Синяки, если всё-таки не повезёт упасть. — Спасибо. Морни удивилась. — Это же я должна благодарить — ты согласился. Действительно, за что ему-то благодарить? — Хорошее средство от бессонницы. — Вот рогор! — возмутилась Морни ему вслед. Спать действительно хотелось. Может, Морни была и ни при чём, но Мон-Со заснул сразу, как пришёл, и, как выяснилось наутро, проморгал диверсию. — Мой полковник! — шипел кто-то, тряся его за плечо. — Мой полковник, проснитесь! Это срочно! — Лейтенант Саа-Мар! — раздался рядом недовольный голос Ор-Вас. — Что на вас нашло с утра пораньше? — Вот это на меня нашло, мой полковник! — сердито отозвался тот. Открыв глаза, Мон-Со увидел, что Саа-Мар сидел на полу возле его постели, воздев руку над головой. В пальцах лейтенанта белел до боли знакомый ранвиш. Кун-Сат в другом конце комнаты подкинул похожую фигурку в ладони — Мон-Со не разобрал, что это было. — У всех в этой комнате они есть, — сообщила Ин-Тар. — Кер-Со, Ор-Вас, у вас тоже. Каждый, проснувшись, нашёл фигурку у изголовья. — А моя где? — спросил Лин-Хес. Рядом с его кроватью фигуры видно не было. Он тщательно обыскал все складки на одеяле, перевернул подушку и, ничего не найдя, обратился к Саа-Мару: — Можешь отдать мне свою. — Нет, — огрызнулся тот и сунул ранвиша в карман. — Предатель здесь ты, а не я. Ин-Тар покачала головой и спростла: — А вы, Мон-Со? Мне отсюда не видно, к сожалению. Она ещё не закончила говорить, как кто-то забарабанил в дверь. Тоже пришли из-за фигурок? Или по другому поводу? — Заходите. За дверью предсказуемо обнаружилась Морни. — Недоброе утро, — начала она и вдруг заметила шахматы. — У вас тоже, да? — Кто из вас их получил? — спросил Мон-Со. — Здесь — только я и Бейни. И куча народу у Ильсора. — Он сам? — Ничего. Опять за игрока, наверное. В конце концов, кто, если не он? Его, по крайней мере, знают все фигуры. А ты… ты снова офицер F1? Мон-Со наконец посмотрел на пол рядом с кроватью. Ему, в отличие от Лин-Хеса, не повезло: фигура имелась. Вот только это был не офицер.

***

Где-то вдалеке стрекотал вертолёт. Он отправлялся, или прибывал, или кружил… Кэлен закрыл глаза и старательно помотал головой. Если бы это могло помочь! Всё было, словно в тумане. Где он? Когда он? Рамерия? Беллиора? Горы. Холод. Точно не Беллиора, там такого не было. …Серая тварь. Пистолет. Высотка. Незнакомая менвитка в свободном бежевом платье, густо расшитом золотом. Жёлтые глаза… Серебряные горы. Нармё? Нет, места незнакомые, хотя… Это Андел. …Найти. Отнести. Отдать… Картинка менялась рывками. Вот плоское местечко на склоне, удобное для вертолёта. Вот дорога. Вот дом с засохшими листьями на синих нитках. Вот… — Кэлен?! Голоса оглушили. Люди-люди-люди-люди. — В-вот. Возьмите. — Кэлен, что с тобой? Перед глазами возникло взволнованное лицо. Голубые глаза. …Отдать… Кровь прилила к голове, будто опять по Нармё бегал. Тошнило. В ушах почему-то стоял перестук разбегающихся деревяшек. — Кто его так? Исит, даже от Мон-Со не было настолько плохо! А уж он умел мозг вырубать почище короткого замыкания… — Два варианта. Или колдун, или шахматы. Не представляю, что хуже. Отец, как он там? — Приходит в себя потихоньку. — Как вам вариант номер три: колдун с шахматами? — А знаете, полковник… вы можете оказаться правы. Кэлен с трудом открыл глаза. Дом Тъяри. Сам колдун, видимо, его бабушка, Ильсор и его отец, Кау-Рук, Анрай и Тайси. На столе — несколько чёрных шахматных фигурок и одна белая. — Как ты, Кэлен? — спросил Тъяри, помогая ему сесть. — Живой… Наверное. — Помнишь, кто тебя к нам отправил? — Я… я вообще не помню ничего… Как к тебе пришёл — последнее. А, и плиту ещё чинил вроде. Тъяри кивнул, погладил его по руке и спросил: — Бабуль, помнишь, я про вертолёты спрашивал? Вот, ещё одно. И опять Ялао. Ильсор насторожился. — Так, я правильно понимаю, что в Ялао видели вертолёт, которого там просто не могло быть? — Да. — А Кэлена, сунувшегося это проверить, — ты зачем вообще один туда полез, Кэлен? — вернули нам загипнотизированным… — Это могут быть шахматы, — напомнил Кау-Рук. — Хотя вертолёт… — В Ялао, почти в центре Ирмели, окопались менвиты, — мрачно подытожила бабушка Тъяри. — Думаю, я нашла, куда применить Золана. — Боюсь, основная проблема сейчас не Золан и даже не менвиты, — пробормотал Ильсор, разглядывая фигурки на столе. Кэлен наблюдал за ним из-под полуопущенных век, пытаясь выползти из нескончаемого тумана с жёлтыми глазами. — Хм-м… Это, понятно, Кау-Рук. Анрая и Тъяри я видел, это из кармана Кэлена… Разбегающиеся деревяшки. Кажется, Кэлен просто швырнул в Ильсора то, что должен был принести. Шкатулка. Она раскрылась, и фигурки рассыпались. — Колдун и… мудрец?! Кто мудреца подбирал? — Я, — отозвался Киан. — Это важно? Ответ легче было понять по лицу Ильсора, чем по смеси хрипа с кашлем, которая получилась вместо слов. Кэлен надеялся, что просто видит галлюцинации. Доктор Киан в роли шахматного мудреца — это слишком. Просто слишком.