9 жизней Дьявольской Кошки

Быт демонов был для меня абсолютно не понятен. Большую часть дня они тратили на вещи, которые у меня вызывали исключительно сонливость. Готовка, уборка, подбор одежды и, разумеется, выяснение отношений между собой. Даже среди слуг хромого процветала иерархичная система отношений, основанная, разумеется, на силе. И я поняла если бы они устраивали бои без правил в укромном уголке сада подальше от глаз своего господина, но, к моему разочарованию, они не заходили дальше словесных перепалок, взаимных угроз и мелких подлянок. Совсем как у людей. Не сказать, что в Небесном Саду царило полное взаимопонимание и всеобщая любовь, но любые спорные моменты решались в рамках написанного давным-давно Свода Правил. Удобная между прочим вещица. Древний артефакт созданный одним из второго поколения значительно облегчал жизнь всем последующим поколениям. Да и учитывая присущую крылатым дисциплину конфликтов почти не возникало и, как правило, к Своду Правил обращались столь редко, что последний раз я его видела лет эдак тридцать назад, чтобы его найти пришлось потратить приличное количество времени, да и слой пыли на обложке, перекрывший название, не облегчал задачу. В особняке Баскервилля была куда веселее. Единственное правило среди слуг было не потревожить своего обожаемого хозяина. В ином случае, конфликт грозился решиться лишением голов всех сторон и набором новых, более умных и смекалистых, слуг в штат. Не думаю, что хромой был настолько кровожадным, насколько они думали, но пополнить сад теней новыми ростками он был никогда не прочь. Мое первое появление здесь произвело эффект взорвавшейся бомбы. Если в облике дьявольской кошки слуги просто обходили меня стороной, то в крылатой ипостаси вовсе боялись заходить в одно помещение. Служанки, исправно приносящие завтрак и обед в мои покои, беспрерывно мелко тряслись и были такими бледными, что даже гули на их фоне казались румяными и здоровыми. И если утром и в полдень дело могло обойтись малой кровью, то по вечерам устраивалось настоящее испытание на выживание, потому что Лорд Баскервилл желал ужинать в моей компании. Уж не знаю, чем мой недовольный вид помогал его пищеварению, но он прибывал благодушном состоянии с завидной регулярностью. Что только еще больше нервировало слуг. И думаю я могла их в этом понять. Хмырь в принципе всегда находился в демонстративно благодушном состоянии, но когда преодолевалась определенная отметка, то становилось немного не по себе даже мне — неизвестно, что еще могло взбрести ему в голову. С одинаковой улыбкой он мог как разрезать на аккуратные кусочки мясо у себя в тарелке, так и шинковать на такие же кусочки неугодного ему демона. Во время этих ужинов мы почти не разговаривали, если не считать вежливое приветствие с его стороны и недовольный прищур с моей. Его даже не смущало то, что я не сидела на отведенном мне почетном месте, вместо этого дрейфовала где-то под потолком, предаваясь мрачным размышлениям о смысле жизни и тщетности бытия. Казалось это его даже в какой-то степени забавляло. У него действительно отвратительное чувство юмора. За исключением ужинов и вечерних посиделок в библиотеке остальную часть времени я была предоставлена сама себе. Большую часть свободного времени я тратила на медитации и размышления о том, как все к этому пришло — непривычное для меня времяпровождение. Будучи командиром Ордена Паладинов Света, я всегда была в движении: обучение нововоплощенных чья память еще не восстановилась, общие тренировки, постоянные рейды, беспрерывная возня с отчетами, все это отнимало немало времени и на привычные для остальных крылатых медитации времени не оставалось, что всегда ставил мне в укор Архей. Он наивно полагал, что именно в этом кроется причина моей порывистости и вспыльчивости, а вовсе не в моем врожденном мерзком характере. Но терпения моего хватило ненадолго. Обдумав ситуацию вдоль и поперек раз десять и придя к выводу, что мои дражайшие родственники поступили плохо, а Архею следовало бы посетить курсы родителей, и уверившись в своей правоте, я заскучала. Бездействие для меня было утомительно, а для других и вовсе губительно. Чем больше я была предоставлена сама себе, тем выше был шанс того, что Баскервилл не досчитается слуг. На их счастье какой-то момент я поймала себя на том, что не прочь познакомиться с местной литературой. Несмотря на то, что демоны тащили в свой мир множество человеческих книг, здесь также было много рукописных работ самих обитателей Нижнего Мира. В основном работы по магии и призывам, разного рода справочники и даже философские трактаты о смысле охоты, чистоте человеческой крови и множество пособий по соблазнению. Последнее было прямым руководством к действию для инкубов и чертей, что было не удивительно. Наткнувшись на эту макулатуру в первый раз, я ехидно поинтересовалась у хромого как далеко он продвинулся в изучении искусство соблазнения, на что получила не однозначный ответ: — Все еще в процессе, моя дорогая. После чего благоразумно решила не интересоваться успехами одноглазого хмыря и не сподвигать на углубленное изучение — не хватало еще, чтобы в особняке стали утраивать веселые оргии для отработки изученного материала. Но были в библиотеке хромого и довольно занятные экземпляры: «Хроники Инквизиции» — взгляд со стороны демонов на священную охоту с углубленным курсом в историю сего феномена, интервью с выжившими и влияние синдрома жертвы на подрастающее поколение демонов; «Шабаш: этикет и этика» — буквально сборник правил для юных чертят и ведмочек; «Вырождение крови» — размышления какого-то высокомерного кровососа о том, что каждое новое поколение рождается слабее предыдущего и вообще, в его времена даже клыки были длиннее, а тени темнее; и моя любимая «Повесть Дьяволопоклоничества», где была собрана вся сохранившаяся информация и Древнейших Дьяволах. К слову, я узнала из нее много нового, хотя и держала в уме, что не все написанное может быть правдой, в конце концов, сам автор вряд ли встречал настоящего Дьявола. В отличии от меня. О мистере Праздности больше ничего не было слышно, хотя я вопреки сложившейся традиции была бы не прочь потолковать с ним. Особенно меня волновал вопрос поглощения его кошки — разглядеть пресловутый слепок сущности у меня так и не вышло, хотя дьявол заверял, что теперь для меня это возможно. Наличие чужеродного элемента я ощущала, больше всего это напоминало проглоченный, не шибко свежий, пирог, который бурлил в желудке, не то торопясь обратно на волю, не то постепенно перевариваясь. И хотя слепок я не разглядела, а сама кошка не торопилась мне помочь в ее поисках, менять форму воплощения у меня на удивление получилось, что было весьма кстати — находиться в Нижнем Мире в своем привычном теле было некомфортно, из-за нехватки солнечного света тускнели и сохли перья. В какой-то момент я даже заметила несколько выпавших перышек, что привело меня в крайнюю степень недоумения — никогда подобного не было! Но и сутками пребывать в кошачьем теле было не делом: во-первых, так меня боялись чуточку меньше; во-вторых, такими темпами, не ровен час, разучиться нормально разговаривать, а поскольку косноязычие было мне не к лицу, то навык общения я оттачивала каждый день на слугах. Последних я откровенно запугивала, придумывая все новые и новые способы умерщвления демонов, о чем доходчиво и в красках сообщала, делясь накопленным за все жизни опытом. Не трудно догадаться, что мой и без того нелегкий характер стал в разы хуже, хотя даже я сама полагала, что это попусту невозможно. Практика показала, что возможно и вообще, бесконечность не предел, особенно когда я, привыкшая к постоянному движению и непрерывной работе без выходных, оказалась на месяц запрета в особняке. Возможно, я немного утрирую и на самом деле меня, разумеется, никто нигде не запирал (еще бы!), разве что я сама ограничила свой ареал обитания, в принципе, не имея желания больше необходимого контактировать с Нижним Миром и его обитателями. Выбрав сторону этого безумца с тростью, одержимого идеей объединить три мира в один, я, тем не менее, не горела желанием погружаться в его дела больше необходимого. Откровенно говоря, его сторону я приняла скорее от нежелания поддерживать своих скрытых родственников, хотя со стороны это должно быть выглядело как решение, принятое из-за нежелания остаться одной. Но нет, в идее Баскервилля даже на мой ангельский взгляд было зерно здравого смысла — почему только люди, создавшие три мира, были не в курсе реального положения дел? Пора бы человечеству открыть глаза и узреть истину — оно и без того слишком долго пребывало в блаженном неведении, удобном в первую очередь самим людям. И возможно это откроет глаза не только им. Безмятежная праздность мне абсолютно не подходила и, хотя за время, проведённое в теле дьявольской кошки я научилась подолгу молчать и не двигаться, но навык этот поблек, стоило мне только вернуть возможность принимать привычную форму. Я недобрым взглядом следила за снующей внизу прислугой. Служанки бегали по библиотеке смахивая пыль, расставляя книги по местам, а четверо странника возле дверей активно мимикрировали под статуи, буквально изучая желание как можно скорее покинуть помещение. Уж не знаю зачем они вообще тут нужны? Защищать служанок от меня? Смешно. Даже когда я была в теле кошки они были мне не ровней. Защищать меня от служанок? Ха! Абсурд, да и только. И хотя после своего появления здесь в своей истинной форме я никого и пальцем не тронула, слуги тряслись над своими жизнями, так, словно я не в гости заглянула, а пришла по их вшивые душонки. Громко вздохнула, чем несколько ускорила процесс уборки, пропорционально падению ее качества. Кто бы мог подумать, что демоны такие чистоплюи? Вероятно, это все влияние хромого и его стремление к порядку. Служанки уже заканчивали уборку, когда дверь в библиотеку отворилась и вошёл дворецкий. Лощеный инкуб — имя которого я принципиально не запомнила, хотя он и представился мне, один из немногих сумевший перебороть страх — оглядел помещение и наткнулся на меня взглядом: — Госпожа, прибыл гость. Я дёрнул ухом, но менять форму ради того, чтобы ответить не стала — мне до этого дела нет! Видя, что слова проигнорировали, дворецкий продолжил: — Гость прибыл по приглашение милорда. Но в ответ получил только опасно качнувшийся хвост. Слуги заторопились и в миг закончили уборку и инкубу пришлось посторониться, пропуская их в коридор. Стража замешкалась, видимо решая сложную задачу — стоит ли им теперь охранять излишне настойчивого дворецкого или все-таки последовать за служанками. Видя, что надоедливый демон все еще стоит в библиотеке, тем самым мешая мне предаваться своим размышлениям, повернула башку, вперив в него пустые костяные глазницы, в которых опасно горели белые огоньки. Инкуб дрогнул, но не отступил — крепкий орешек! Такие раскалываются с особенно громким хрустом. — Хозяин велел в его отсутствие сообщать о гостях вам. — Фр-р, — поморщилась я и отвернулась, показывая абсолютный ноль заинтересованности в его словах. Мало ли что этот хромой сказал! Своих гостей пусть привечает сам. Дворецкий, а вместе с ним и стража, помялся у дверей еще с минуту, после чего все-таки ушёл, так и не получив вразумительного ответа. Сегодня у меня в расписании медитация до обеда, в обед запугивание местной челяди, после обеда и до ужина размышления о вечном, затем ужин в компании хромого, а после, когда все уснут, возможно немного чтения… Дверь еще раз открылась, но я даже не стала поворачивать, сосредоточившись на медитации — пусть хоть всем штатом сюда напрямую нагрянут, выполнять приказы их хозяина я не стану! Его гости, не моя забота… — Киса! Или моя. Я с ужасом, медленно обернулась, уже представляя, что именно увижу. Знакомый до боли в зубах детский голос был полон неподдельного счастья и обожания, от чего у меня вдоль хребта шерсть встала дыбом. Любопытная реакция, до этого подобную вызывал исключительно Баскервилл. К моей удаче, место для медитации я выбрала на одной из верхних полок стеллажа на втором этаже, поэтому дотянуться до меня своими ручонками маленький вампиреныш не смог при всем старании, как и повизгивающий от переполняющих эмоций заметно подросший щенок адского пса. Кутенок не только вырос, но и обзавелся дырой в ухе, судя по всему, напоминанием о встрече с нефилимами. Выжил-таки, а я уже было решила, что его затоптали во всей этой неразберихе. — Хмф, — посмотрела на кровососа и его питомца сверху вниз, только свисающий хвост подобрала повыше, во избежание всякого рода оказий. — Киса, привет! — мальчишка радостно улыбался, топчась внизу, в тщетных попытках дотянуться хотя бы до средних полок. Совсем дядюшка его плохо кормит, за все время нашего знакомства, а это уже пара месяцев, шкет так и не вырос. Все такой же задохлик, на которого без слез и не взглянешь. Это он тот гость удостоившейся чести получить приглашение от самого Хозяина Трости? Хм, кажется, что-то такое хромой действительно говорил, когда мы случайно пересеклись с Валентайнами на арене. Никогда бы не подумала, что он говорил всерьез. Щенок залаял, глядя как его хозяин неуклюже взбирается по полкам, кажется, его не учили не только правильно кусать шею, но и лазить по деревьям… хотя не думаю, что последнее обязательный пункт в вампирском воспитании. Хотя нас Архей учил… — Тц, — недовольно фыркнула я, когда неожиданная мысль больно кольнула, и поспешила сосредоточить свое внимание на чем-нибудь другом. Например, на том, какие книги мальчишка уронил, пока покорял новые в его жизни вершины. Добравшись-таки до верха, Габриэль явил свой сияющий лик, буквально ткнувшись своим лицом в мою маску. — Киса! — неуклюжие ручонки схватили за бока, вернее попытались — из-за потери опоры вампиреныш мигом потерял равновесие и свалился вниз, едва не утянув меня за собой. Что и требовалось доказать — редкостный дохляк! Упал пацан на щенка, тот забавно крякнул, но вес хозяина выдержал — ну, надо же, наконец-то, от него появилась хоть какая-то польза! — Киса-а-а… спускайся! — заныл званный гость, надувшись словно ему вместо крови девственницы предложили хлебнуть крови гуля. Все дети такие? Бывает, крылатые после падения своей звезды принимают форму ребенка, но даже тогда мы куда благоразумнее большинства взрослых. Обычный капризный ребенок вызывал у меня оторопь вперемешку с негодованием — неужели думает, что надутые щеки решает его проблемы? Пацан между тем действительно надумал взять измором, но уже на второй минуте стенаний не выдержала и стукнула его по голове хвостом. — Хш-ш! — зашипела, требуя, чтобы он прекратил терроризировать меня своим нытьем. Но мои воспитательные методы канули в пустоту, сначала мальчишка, а за ним и щенок, бросились ловить хвост — ума на двоих с горошину! С другой стороны, пока эти два недоросля заняты поимкой хвоста, не скулят, что уже неплохой результат. Впрочем, молчать в планы Габриэля явно не входило. — Знаешь, дядя мой сказал, что ты очень странная и что у него мурашки от одного взгляда на тебя. Разве это не странно? Нам с Лаком киса очень нравится, да? Щенок, к которому вопрос и был адресован, согласно гавкнул, словно действительно понял, о чем речь. — Вот видишь, — улыбнулся мне вампиреныш. Щенок даже с неустойчивой нежной связью будет во всем копировать хозяина, так что если Габриэлю нравилась «киса» то и пес будет ей симпатизировать, отзеркаливая его эмоции. К слову, таких вот юных неопытных хозяев довольно легко читать по их адским псам, что порой служило неплохим подспорьем в бою. — Дядя вообще после того случая очень нервный, — мальчишка между тем продолжил сливать мне секреты лорда Валентайна. — Ему потребовалась целая дюжина дней, чтобы полностью регенерировать. Хм, а нехило так Мэсэмери потрепал кровососа. По привычке едва не позлорадствовала, но вовремя вспомнила, что теперь мы как бы на одной стороне с этим самым кровососом, и, вроде как, надо ему посочувствовать. Сочувствие выдавить из себя не вышло, но и дьявол с ним. К слову, это же мистер Праздность ему помог? Больше некому. Спросить мальчишку или подождать, и он сам расскажет? — …говорят старейшина Легран очень зла в последнее время. Интересно, почему она все время пытается убить меня? Вопрос прозвучал невинно, без злости или обиды, слишком обыденно, а от того жутко. Габриэль Валентайн несмотря на возраст и изнеженный характер не видел в этом ничего неправильного. Демон, что с него взять? — Она говорит, что я слабый, но тогда зачем ей так упорно пытаться меня похитить или убить? Дядя говорит, что это потому что она… старая карга у которой мозги иссохли от возраста. А Виктор говорит, что это потому что в нас течет древняя кровь Валентайнов и она просто боится… но разве это имеет значение? Ну… — он расстроился, но продолжил изливать душу благодарному и безмолвному слушателю в моем лице: — я же слабый. Дюбуа тоже древний род, но они пали и теперь с ними никто не считается. Может я такой же?.. Вампир из него действительно был так себе и это еще, мягко говоря. По мне так даже лучше, если бы все кровососы были такими, может быть я ненавидела их чуточку меньше. Досадно, но если мальчишка сумеет выжить и вырасти в полноценного вампира, то станет таким же кровососущим чудовищем, как и его сородичи. -… а потом как бахнуло, да так что стена рухнула! Дядя после этого запретил открывать ворота псарни! Но мы же случайно, да, Лак? Начало нового сюжета я пропустила, но не особо об этом жалела. Если вампирьи войны еще несли в себе хоть какую-то смысловую нагрузку, то пересказ веселых будней Габриэля Валентайна уже нет. Может я ошиблась и Праздность не помогал? В конце концов, заподозрить дьявола в альтруизме было сложно, а поймать на нем и вовсе невозможно. Хотя мне он помог. По старой дружбе. Забавно. Видя, что вампиреныш совсем заболтался, даже про хвост позабыл и теперь просто сидел внизу, прислонившись спиной к полкам и гладил млеющего щенка, вздохнула — все-таки придется самой спросить. Изменение одной формы в другую происходило в одно мгновение, без звуков и прочих сопутствующих эффектов. Оборотни, меняя ипостась испытывали боль — их буквально выворачивало наизнанку, ломались, перестраиваясь кости, растягивалась кожа, проклевывалась шерсть, менялась часть органов. В моем случае оборот сопровождался разве что совсем небольшим количеством тумана. Вампиреныш даже не заметил изменений, продолжая вещать о своих злоключениях на уроках вампирского этикета. Щенок растекшийся блаженной лужицей у хозяина на коленях первым заподозрил неладное и то, только потому что, морда его была повернута вверх. Стоило ему прекратить блаженно жмуриться и открыть глаза, как он застыл, после чего издал булькающий звук и в следующий миг подскочил на лапы заливаясь лаем. Мальчишка не сразу понял в чем дело, а когда додумался обернуться и задрать голову, я уж медленно спускалась вниз — на полке в этой форме места было катастрофически мало. Беззвучно приземлившись на пол, склонила голову на бок, наблюдая интересные метаморфозы на лице вампиреныша: он страшно побледнел, затем пошел красными пятнами, потом начал синеть, от шока забыв дышать, а после судорожно втянул воздух и покраснел до кончиков ушей. Запоздало подумала, что после встречи с Мэсэмери он вероятно заработал себе психологическую травму и фобию всего, что имеет больше одной пары крыльев. Но нет, опасения не подтвердились Щенок прекратил шуметь и теперь активно принюхивался, подбираясь все ближе ко мне. Холка все еще стояла, но хвост уже начал потихоньку вилять. Сам вампиреныш застыл не в силах ни отвести взгляда, ни закрыть рот. — Дитя, — величественно начала я, решив для разнообразия побыть великодушной, в конце концов, сейчас мы не совсем враги. — В храме твоему дяде кто-нибудь помогал? Вампиреныш пошевелил губами, но абсолютно беззвучно. Видя, что я все еще смотрю на него в ожидании ответа, кое-как сглотнул и кивнул: — М-мистер Дьявол… Ага! Так и знала! Что на него нашло? Обострение альтруизма? Видать совсем размяк после того как прожил столько времени бок о бок с людьми, даже человеческого ребенка взял под свою опеку. Стареет рогатый. И не только он. Что-то подсказывало, что перемен куда больше, чем я привыкла замечать. — Эм, л-леди, — робко позвал вампиреныш, подтягивая к себе щенка, который почти добрался до крыльев. — А вы… Он замолк, смутившись до такой степени, что глаза заслезились. — Какой робкий вампир, — хмыкнула я, чувствуя, что и Габриэль Валентайн одно из тех изменений, что я до этого предпочитала не замечать. Если изменился один из Древнейших Дьяволов, почему бы не поменяться и вампиру? Да что там, я сама была одним из таких изменений. Мир безудержно менялся и Баскервилл, по сути, лишь решил возглавить эти изменения. Тук-тук. Я вздохнула и поднялась в воздух, игнорируя потрясенный возглас вампиреныша. Только вспомнишь и он тут как тут. — Я удивлен, солнце мое. — Низкий обволакивающий голос заполнил библиотеку, хотя говорил вошедший не так громко. — Ганс доложил мне, что отвел гостя к тебе, но я, честно говоря, даже не надеялся, что ты лично поприветствуешь его. «Лично» то есть в своем истинном облике? Правильная мысль, если бы не потребность задать вопрос, то я бы продолжила игнорировать мальчишку. — Надеюсь, беседа с нашим юным другом хоть немного развеяла твои тяжелые мысли. Поднявшись на третий этаж, фыркнула и, прежде чем обернуться дьявольской кошкой, бросила: — Впредь своими гостями занимайся сам. Запрыгнув на полку, спихнула пару книг, освобождая для себя пространство, свернулась калачиком и отвернулась к стене, накрыв морду хвостом — пусть сам нянчится с этим излишне впечатлительным мальчишкой. Редкое зрелище — жуткий Хозяин Трости и ребенок в одном помещении. Могу поспорить, вампиреныш будет рыдать уже через две минуты. Повезет еще, если щенок не сделает от страха лужу. Баскервилл перевел спокойный взгляд на гостя, привычная улыбка на его губах не сулила ничего хорошего, впрочем, как и не обещала плохого. И хотя его голос был приветлив и мягко, его следующие слова заставили меня напрячься: — Что ж, тогда как насчет небольшой прогулки? Сейчас как раз наступило время цветения в моем саду…